!Учебный год 2024 / Чичер

265

КНИГА ТРЕТЬЯ. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

гражданского общества, которое, однако, не мешает свободному передвижению лиц из одного разряда в другой, а с тем вместе и равенству гражданских прав. При разделении гражданской области и государственной преимущества одних граждан перед другими в политическом строе определяются общими признаками политической способности или исполнением общественных должностей, которым присваиваются известные права, а не занятием, которое есть частное дело. Поэтому здесь сословные различия исчезают; сохраняется только то, что требуется с чисто политической точки зрения. Политическое сословие есть наследственная аристократия.

Из сказанного следует, что права, которые присваиваются сословиям, могут быть частью гражданские, частью политические. Сюда относятся: 1) исключительное право на известные занятия; 2) права имущественные и по обязательствам; 3) права по суду, как-то: сословные или привилегированные суды, различные гарантии в суде, различие наказаний; 4) изъятия и льготы при отправлении повинностей; 5) права по службе, как-то: преимущества при вступлении на службу, более или менее быстрое восхождение по чиновной лестнице, право на известные должности; 6) права почетные: известная честь с различными внешними ее знаками, приезд ко двору и т. п.; 7) различное участие в управлении, местном, вотчинном или государственном.

Что касается до обязанностей, то они могут состоять в податях, повинностях и службах разного рода. В Западной Европе при господстве сословного строя общим правилом было, что дворянство служит мечом, духовенство молитвами, промышленное сословие кошельком. Эти обязанности могут быть принудительные. Если при этом правительство не ограничено в своих требованиях, то личные повинности, наложенные на сословие, делают его крепостным государству. Так было в разлагающейся Римской империи, которая вся держалась принудительными повинностями сословий. То же было и у нас, не только относительно сельского сословия и горожан, но и в отношении к дворянству, которое обязано было постоянной, неограниченной службой государству. В новое время дух свободы, а вместе и требования государства, которые лучше удовлетворяются добровольным отправлением обязанностей, нежели принудительной службой, ведут к раскреплению сословий. Личные обязанности с них снимаются; остаются обязанности имущественные.

Эти различия прав и обязанностей относятся к сословиям в целом их составе. Но, кроме того, они образуют местные корпорации,

основанные на ближайших отношениях членов друг к другу. Корпоративная связь требует частных сношений, а потому относится не к целому сословию, а к его частям. Это местное устройство может быть общинное и областное. Различные сословия имеют при этом различный круг действия: главный интерес сельского сословия сосредоточивается в селе, городского в городе, дворянства в области. Поэтому местные корпорации крестьян суть главным образом сельские общины, городского сословия — городские, дворянства — областные союзы. Каждая корпорация может, в свою очередь, подразделяться на более дробные части с корпоративным характером, по различию занятий. Так, в городе могут существовать купеческие гильдии и ремесленные цехи.

Частный интерес, соединяющий сословия в корпорации, состоит во взаимной помощи и в заботе о благосостоянии членов. С последним связывается и попечение об успехе общего занятия, насколько оно составляет частное дело сословия. Но так как эти местные корпорации суть вместе части государственного сословия, то они имеют значение не только частное, но и общее. Через них сословие выражает свои нужды; через них же оно пользуется теми политическими правами, которые предоставляются ему государством.

Корпоративные права сословий суть следующие.

1) Корпорация есть субъект имущества; она может иметь свою кассу, свои земли, свои дома и учреждения.

2)Корпорация ведает опеки над своими членами; она помогает им в случае нужды. Она может учреждать и разные полезные для них заведения, благотворительные, воспитательные, учебные, промышленные.

3)Она имеет свои власти и своих представителей, которым может быть предоставлено участие и в общем управлении.

4)Сословиям может быть предоставлен и свой внутренний суд. Но в сущности, такое право несовместно с государственными началами. Суд должен быть общий для всех; охранение права есть дело государства, а не частного союза. Поэтому, с высшим развитием государства, корпоративные суды исчезают и заменяются общими.

5)Корпорации пользуются автономией и могут делать постановления, обязательные для членов, в пределах, дозволенных законом.

6)Корпорациям предоставляется самоуправление, а с тем вмес-

те и право обкладывать своих членов податями в известных разме-

153 2

КНИГА ТРЕТЬЯ. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

7) Выше было сказано, что на корпорацию может быть возложена ответственность за членов, а вследствие того и право понуждать их к исполнению обязанностей перед государством. Но чем шире корпорация, тем менее возможна подобная ответственность. В высших сословиях каждый отвечает за себя.

8) Что касается до права принимать или не принимать членов, то частное значение сословий и образуемых ими корпораций, без сомнения, влечет за собою подобное право, но общественное их значение этого не допускает. В сословиях промышленных оно противоречит свободе промышленности и ведет к тому, что занятие становится монополией известных лиц. В дворянском же сословии оно противоречит праву государства давать высшее достоинство людям по их способностям и заслугам. Поэтому, чем более корпорация имеет значение частное, тем более возможно оставить за нею право принимать новых членов. При ответственности за членов этого нельзя обойти.

Наконец, 9) корпорации может быть предоставлено право исключать членов из своей среды, хотя, с другой стороны, лицо в таких случаях должно быть ограждено от произвола.

Таковы, вообще, права и обязанности сословий. Каждое из них получает их настолько, насколько это требуется его занятием и тем местом, которое оно вследствие того занимает в общественном строе. Взглянем на существующие или существовавшие в этом отношении различия.

Занятие сельского сословия состоит в обработке земли и связанных с нею промыслах. Это — занятие однообразное, которое не ведет к дальнейшему разделению внутри сословия. Различные группы определяются здесь главным образом степенью зависимости. Земледелие делает население оседлым, приковывает его к месту жительства. Вследствие этого, при господстве частных отношений, это сословие скорее всех других становится крепостным или обязанным. Зависимость установляется в отношении к землевладельцу, кто бы он ни был, государство, церковная корпорация или привилегированное лицо, принадлежащее к высшему сословию, дворянству, которое состоит главным образом из землевладельцев. На этом основании сельское сословие разделяется на крепостное, обязанное и свободное. Последнее владеет своим имуществом на праве полной собственности и само распоряжается своим трудом, вследствие чего здесь образуются разряды крестьян-собственников, арендаторов и

79

ГЛАВА VII. ОТНОШЕНИЕ ГОСУДАРСТВА К ЦЕРКВИ

вольных рабочих. Первые же два ограничены в том и другом отношении. Кроме того, сельское сословие, как зависимое, так и свободное, обязано податями и повинностями в пользу государства, сообразно своему званию. Оно несет их с земли или с рабочей силы, смотря по тому, что имеет цену по экономическим условиям. Составляя массу народонаселения, оно ставит людей и на низшие службы, особенно военную. Своими корпоративными правами оно пользуется главным образом в сельской общине, хотя ему может быть предоставлено и более обширное участие в управлении, по мере способности. Так как эта способность вообще не велика, то и участие бывает ограниченно; только широкое развитие демократических начал уравнивает его с другими. При введении представительного порядка сельское сословие обыкновенно представляет наиболее консервативную часть населения, а потому составляет существенный элемент представительства, особенно в демократии. Наконец, ему может быть предоставлен больший или меньший простор для выхода в другие состояния, для занятия торговлей, для переселения в города, для вступления в учебные заведения, а через это на службу. С уничтожением сословного порядка всякие ограничения, разумеется, падают. Городское сословие занято главным образом промышленностью и торговлей, а так как эта отрасль занятий весьма разнообразна, то в этом сословии образуются многие подразделения. Здесь могут быть ремесленники, фабриканты, купцы различных наименований и с особым корпоративным устройством. Для ремесл требуется личное искусство, почему они нередко организуются в цехи, с разделением на мастеров, подмастерьев и рабочих и с испытаниями в ремесле, что делает их более или менее открытыми для посторонних, при известных условиях. Торговля, напротив, требует расчета и капитала; здесь размер капитала играет главную роль. В прежнее время и купцы нередко организовались в цехи; но существу торговли более соответствует корпоративное устройство, открытое для всех капиталов. Таково начало гильдий. При этом мелкие торговцы и промышленники образуют низший разряд, также с корпоративным устройством; таковы у нас мещане. Что касается до фабричного производства, то и здесь главное значение имеет не личное искусство, а капитал и расчет, вследствие чего фабриканты примыкают к купечеству. Фабричные же рабочие, вместе с другими вольнонаемными, образуют класс чернорабочих, которые обыкновенно остаются без цехового устройства, так как здесь не

269

КНИГА ТРЕТЬЯ. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

требуется личное искусство; однако и на них иногда распространяется цеховая организация. Фабрики существуют и в селах, рассеянные по стране. Вообще, фабричное производство менее поддается корпоративному устройству, нежели другие отрасли промышленности, почему развитие его ведет к падению городских корпораций.

Таким образом, и в городском сословии есть высшие и низшие разряды, смотря по тому, преобладает ли капитал или труд. Высший разряд составляет знатное купечество, низшие суть цеховые, мещане и чернорабочие. Сообразно с этим распределяются и права. Высшее городское сословие, знатное купечество, как более образованное и занимающее первенствующее место, пользуется обыкновенно и большими льготами. Они могут состоять: 1) в изъятии от низших повинностей и служб; 2) в преимуществах относительно суда и наказаний: оно может иметь привилегированный суд и быть избавлено от наказаний, наносящих бесчестие; 3) в высших правах по государственной службе; 4) в высшем участии в управлении и доступе к известным должностям; 5) в разных частных преимуществах, как-то: в высшей чести, в разных званиях и т. п.

Обязанности городского сословия относительно государства состоят главным образом в том, что оно несет подати и повинности со своих промыслов и торговли. С этим связаны и разного рода службы, особенно по финансовому управлению. Оно подлежит и военной повинности или в целом составе, при всенародном отбывании, или в низших разрядах, при сословном порядке. В прежние времена самые финансовые службы были принудительные. При значительном их развитии городское сословие становится более или менее крепостным государству. Таково было его положение в древней России. Но такой порядок всего менее соответствует интересам промышленности и торговли, которые для своего процветания требуют

'' свободы. На Западе, с самых средних веков, города были убежищем свободы. Везде высшее развитие государства неизбежно ведет к водворению в этой области свободных отношений.

Духовенство есть сословие, посвящающее себя служению Богу. И в языческих религиях жрецы занимали особенное место в общественном строе. При теократическом правлении это сословие получает если не первенствующее, то наиболее влиятельное положение в государстве. Там, где общество делится на касты, оно становится замкнутым и наследственным, с высшими правами, освященными религиозным законом. Таково было его положение в Индии и Егип-

279

ГЛАВА VII. ОТНОШЕНИЕ ГОСУДАРСТВА К ЦЕРКВИ

те. Но и без деления на касты теократическое духовенство может сделаться правящим сословием. Таковым оно является в Тибете, при господстве буддизма.

Христианское духовенство разделяется на белое и черное. Первое посвящает себя церковному служению, второе обрекает себя на духовную жизнь, хотя может занимать и церковные должности. Это разделение не существует, впрочем, в протестантских исповеданиях, которые оставляют за духовным саном значение должности, а не состояния. Во всяком случае, посвящение себя церкви есть дело личного призвания; поэтому вступление в духовенство совершается добровольным актом, по церковным правилам. Оно набирается из всех сословий; однако, при женатом духовенстве, может фактически образоваться наследственное состояние, что именно произошло у нас. Белое духовенство лично пользуется общими правами по имуществу; черное же, отрекаясь от всего мирского, отказывается от собственности. Но в корпоративном устройстве оно может быть субъектом имущественных прав. Монастыри владели и владеют значительными имениями, дарованными им для церковных и благотворительных целей. Дети белого духовенства могут пользоваться и преимуществами по государственной службе, куда им разрешается вступление, тогда как черное всецело посвящает себя духовной жизни. Обоим видам духовенства могут быть предоставлены изъятия от податей и повинностей, привилегированный суд или известные права по суду, как-то: свобода от позорящих наказаний, право иметь депутатов при следствии, право не приносить присяги, также почетные преимущества. Наконец, духовенство, как сословие, облеченное политическими правами, может участвовать в светском управлении. Так, на Западе оно посылало своих представителей в провинциальные и генеральные штаты. Ему может также быть предоставлено право заведовать учебными и благотворительными заведениями. Вообще, положение духовенства, как сословия, и предоставленные ему гражданские и политические права зависят от отношения церкви к государству. К этому мы возвратимся ниже.

Высшее положение среди сословий занимает дворянство, как сословие по преимуществу государственное. Со служебным призванием соединяется и землевладение. Эта связь имеет происхождение историческое, основанное на естественном отношении обоих начал. Крупная земельная собственность дает прочные материальные средства без необходимости постоянного промышленного за-

нятия. Вследствие этого владелец имеет досуг посвящать себя государственной службе и общественной деятельности. В связи с этим находится независимость положения, которая не дозволяет человеку низойти на степень простого орудия. Владение землей, особенно при крепостном праве, научает управлять людьми и внушает дух правительственный, а не коммерческий. При малом развитии движимой собственности, при недостатке государственных средств эти условия делают связь землевладения с занятием государственной или общественной службой естественной и необходимой. Из потомственного перехода земли рождается и наследственность положения, а с тем вместе прав и обязанностей. Таким образом дворянство является сословием наследственных землевладельцев, занятых по преимуществу государственной и общественной службой.

Земельная собственность представляет материальную его сторону; нравственная же сторона состоит в развивающейся в нем преемственности политического духа. Отсюда двоякое его значение: как политического сословия и как гражданской корпорации, первое с общим, второе с местным характером. Оба элемента тесно связаны между собою. Перевес того или другого разделяет дворянство на высшее и низшее: высшее то, которого члены, в силу личного своего общественного положения и могущества, имеют преобладающее политическое значение; низшее то, которое носит более корпоративный характер и действует на местах; значение его не столько личное, сколько корпоративное. Однако это разделение существует только там, где высшее дворянство имеет действительно политическую силу. Простые титулы не составляют отличия.

Все это относится к дворянству потомственному, которое и есть настоящее дворянство. Но так как государственная служба не составляет принадлежности одного сословия, а открывается для всех способных, то из этого занятия, рядом с потомственным дворянством, образуется другое сословие, близко к нему подходящее и носящее иногда то же название: это — дворянство личное, занятое службой, но не связанное с владением землей, без наследственного, а нередко и без корпоративного характера. Оно представляет переход от сословного порядка к общегражданскому.

Высшее политическое значение дворянства дает ему и высшие права. Сюда относятся: 1) права имущественные, как-то: привилегированное владение известными недвижимыми имениями, владение крепостными людьми, известные формы наследственного пра-

ва, обеспечивающие нераздельность и неотчуждаемость родовой собственности; 2) привилегированный суд, свобода от позорящих наказаний, отдельное помещение в местах заключения и т. п.; 3) изъятия от податей, повинностей и низших служб, в том числе рядовой военной; 4) привилегированное право на вступление в государственную службу, более быстрое восхождение по чиновной лестнице, права на известные должности, патронат; 5) почетные преимущества, как-то: титулы, гербы, печати, мундиры и шпаги, места в собраниях, приезд ко двору; 6) высшее участие в управлении, и притом троякое: в вотчинном, областном и государственном.

Что касается до обязанностей дворянства, то служба его может быть принудительная или свободная. Первая, в свою очередь, может быть неопределенная или определенная. Последнее существовало на Западе, первое у нас. Но ограниченные повинности ленных владельцев не могли удовлетворять возрастающим нуждам государства. Поэтому феодальные ополчения рано заменились постоянным войском. Неограниченные обязанности более соответствуют требованиям государства; но они делают сословие крепостным, что уничтожает не только политическую, но и гражданскую его независимость. Поэтому и у нас, хотя позднее, нежели на Западе, принудительная служба заменилась свободной. Служебные обязанности дворянства остались чисто нравственными.

Таковы права и обязанности сословий. Взглянем на их происхождение и развитие в европейских странах.

Государственное значение сословий идет еще от падения Римской империи. Уже в древних республиках общественные потребности удовлетворялись большей частью повинностями граждан; но эти повинности были вместе общественными должностями (munera), доступ к которым составлял право членов общины. Империя это право превратила в тяжелую обязанность и сделала его сословным. Разлагающееся государство было не в силах удовлетворять своим потребностям путем свободы; оно делало их принудительными для тех разрядов лиц, которых занятия соответствовали общественным нуждам. А так как все бежали от этих повинностей, то оно прикрепляло к ним граждан потомственно, образуя из них, таким образом, юридические сословия, связанные обязанностями в отношении к государству. Все это, разумеется, должно было исчезнуть с падением империи. Однако средневековый порядок не уничтожил сословного деления, а напротив, придал ему новую силу; но он построил его на

г

273

КНИГА ТРЕТЬЯ. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

совершенно иных началах, именно, на частном праве, которое лежало в основании всего средневекового общественного быта. Занятие определяло положение человека в обществе, давало ему большую или меньшую силу и влияние, а с тем вместе высшую или низшую честь. По началам частного права, положение и честь считались личным достоянием человека, которое передавалось детям. Через это занятие становилось наследственным; устанавливались постоянные разряды лиц, каждый со своими особенными правами и привилегиями. Это сословное деление развивалось в более или менее резких формах. На Западе первоначально два сословия стали друг против друга, как высшее и низшее: военное и земледельческое. Первое возникло из завоевательной дружины, второе составляло главную массу покоренного населения. Скоро, однако, победители смешались с побежденными. Часть последних примкнула к военному ремеслу, которое давало силу и честь, тогда как занятие земледелием, привязывая человека к почве, делало его крепостным. Со временем между этими двумя сословиями стало третье, городовое. Города были убежищем свободы против военной силы; здесь, под защитой стен, развивалась промышленность. Городовое сословие завоевало себе особое, привилегированное место в ряду других. К нему, в большей или меньшей степени, примыкали и получившие свободу сельские общины. К этому присоединялось, наконец, характеризующее средневековый порядок противоположение церкви и гражданского общества. Духовенство выделялось как особое сословие, высоко стоящее по своему призванию и пользующееся значительными привилегиями. Таким образом, каждое сословие заняло или завоевало себе то место, которое соответствовало его призванию и его материальному или нравственному могуществу. Однако в средние века переход из одного в другое не был так затруднен, как впоследствии, ибо сословия, образуя естественно организующиеся корпорации, в целом своем составе не замыкались еще определенными чертами. Дробные силы господствовали во всем общественном строе, что вело к установлению множества переходных форм.

Возрождающееся государство нашло это устройство уже упроченным. Оно не могло не признать, ибо на нем держалось все общество, и государство воспользовалось им для своих целей. Занятие в гражданском порядке есть частное дело, но в нем лежит то политическое начало, что оно развивает способность к исправлению тех

279

ГЛАВА VII. ОТНОШЕНИЕ ГОСУДАРСТВА К ЦЕРКВИ

или других потребностей государства. Вследствие этого, подобно тому, что было в Римской империи, каждое сословие получило известное место и значение в политическом строе. Оно определилось в целом своем составе по отношению к государству; его права и обязанности были введены в общую систему и прилажены к государственному порядку. Высшее политическое значение, разумеется, получило дворянство, как сословие, занимающееся преимущественно службой и государственными делами. Отсюда высшие права и привилегированное положение в обществе.

Однако сословное устройство не могло вполне отвечать государственным потребностям нового времени. Занятие, по существу своему, есть дело свободного призвания, а потому должно быть открыто для всех; способность далеко не всегда соответствует наследственности; справедливость требует, чтобы условия способности были установлены одинаковые для всех граждан; наконец, система личных повинностей, определяющая различные сословные обязанности, есть не более как первобытный способ удовлетворения государственных нужд. Способность нести вещественные повинности зависит главным образом от имущества, вследствие чего подати и повинности, рано или поздно, с лиц переводятся на имущество, кому бы оно ни принадлежало. С тем вместе исчезает государственное значение промышленных сословий, ибо обязанности их равно распространяются на всех. С другой стороны, служебные повинности дворянства также исчезают, ибо принудительная служба, стесняя личную свободу, не удовлетворяет и государственным потребностям. Служба становится открытой для способных людей всех сословий, а не для одного только класса. Как же скоро, сообразно с истинно государственными началами, имущественные обязанности и служебные права распространяются одинаково на всех граждан, при соблюдении общих всем условий, так постепенно сглаживаются и сословные различия. Сословия падают и сливаются по мере того, как государство освобождается от средневековых начал, от господства гражданского общества, и развивает собственный свой организм. Этот общий исторический ход ускоряется или задерживается разнообразными обстоятельствами, состоянием данного общества, распространением образования в средних классах, развитием движимой собственности, наконец, политическим устройством, которое устанавливается в той или другой стране. Сословный порядок составляет естественную принадлежность неограниченной мо-

нархин, где отдельные интересы имеют каждый свою организацию, и над всеми возвышается объединяющая их власть; но он неуместен

вконституционном правлении, где представительство должно выражать не раздельные интересы сословий, а общий всем интерес государства. Поэтому развитие политической свободы неизбежно ведет к падению сословий. В политике излагаются те отношения государства к обществу, которые требуют в данных условиях сохранения или изменения сословного устройства; общее государственное право должно ограничиться указанием исторического процесса,

всилу которого средневековый порядок, основанный на частных правах и привилегиях, заменяется государственными началами, признающими общую свободу и общие для всех условия способности.

Этот исторический ход мы видим во всех европейских государствах. Однако в различных странах он принял разное направление1.

В Англии все сословия рано сблизились и соединились против королевской власти; во главе их стало высшее дворянство — великие бароны, которые вследствие этого приобрели силу и авторитет в народе. Это сближение сословий, прежде нежели успел установиться настоящий государственный порядок, повело к постепенному исчезновению грани между ними. С другой стороны, раннее освобождение крепостных уничтожило различие состояний по зависимости и сделало возможным легкий переход из городского состояния в сельское и обратно. Города не выдвигались, как убежища свободы; некоторые из них получили корпоративное устройство и пользовались привилегиями, другие оставались слитыми с графствами. Ко всему этому присоединилось то, что в Англии, вследствие морского ее положения, дворянство рано потеряло военный характер. Временные повинности заменились денежными взносами. Таким образом, податные обязанности одинаково распространились на всех землевладельцев и горожан. Отсюда слияние представителей рыцарства и городов в нижней палате и образование из них общего состояния общинников или простолюдинов (commoners). Из них выделилось только высшее дворянство, которое заняло привилегированное политическое положение. Это сословное различие сохраняется в Англии до сих пор. Члены верхней палаты, пэры, называются благородными (noblemen), остальные простолюдинами (commoners). Первые пользуются некоторыми гражданскими пре-

Подробности см. в моем сочинении О народном представительстве.

имуществами, главным образом по суду: за преступление они судятся равными, в иных случаях не приводятся к присяге, а делают объявления по чести, не могут быть арестованы за долги; оскорбление их наказывается строже. Те же привилегии распространяются и на их жен. Но они не пользуются никакими изъятиями от общих гражданских тяжестей, и младшие сыновья их нисходят на степень простолюдинов. Значение пэров состоит в политической власти, а не в гражданских привилегиях. Таким образом, здесь самим ходом жизни сословные разделения сгладились; осталась только политическая аристократия. Ею поддерживается аристократический строй английского общества.

Совершенно иное произошло во Франции. Здесь, вследствие развития абсолютной монархии, высшее дворянство лишилось политического могущества и слилось в одно сословие с низшим рыцарством. Дворянство составило, таким образом, одно тело, отделенное резкой чертой от других сословий, однако доступное посторонним. В него можно было вступить посредством военной службы (noblesse d'epee), посредством службы гражданской (noblesse de robe), наконец посредством пожалования (noblesse de lettres). Дворянство имело своих отдельных представителей в генеральных штатах, где оно не соединялось с другими в общих совещаниях, а образовало особую палату. Но так как генеральные штаты собирались редко, а с начала XVII века вовсе даже не собирались, то, в сущности, политического могущества оно не имело. Зато тем с большей ревностью оно охраняло свои привилегии. Самые стеснительные для народа преимущества, те, которые возбуждали наиболее ненависти, были изъятие от податей и феодальные права, тяготевшие над крестьянами. Податные тяжести всецело падали на третье сословие, обнимавшее собою города и села. Городское сословие составляло главную опору французских королей в их борьбе с аристократией; оно доставляло им денег и людей, а также и нравственную поддержку. Внутри себя оно разбивалось на отдельные корпорации, но в целом составе оно юридически не отделялось от свободного сельского состояния. Образовавшееся из них третье сословие имело свое отдельное представительство в штатах. Обнимая собою огромное большинство народонаселения, оно выдвигалось не только количественно, но и качественно. В верхних своих слоях оно было богаче силами, зажиточнее и образованнее, нежели дворянство. Поэтому привилегии последнего казались ему несправедливыми и стесни-

КНИГА ТРЕТЬЯ. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

тельными. Между тем французское дворянство, при своих блестящих дарованиях искони лишенное политического смысла, крепко за них держалось и не хотело уступать. Борьба должна была вспыхнуть рано или поздно. Она возгорелась, когда неспособное правительство, чувствуя свое бессилие совладать с движением, отдало себя в руки генеральных штатов. Против требований народа королевская власть искала опоры в привилегированных сословиях и была унесена вместе с ними. Революция установила во Франции начало всеобщего гражданского равенства, уничтожив всякие сословные различия. Впоследствии Наполеон и Бурбоны пытались восстановить наследственную аристократию, но их попытки показали только всю несостоятельность этого плана. Аристократию нельзя создать там, где она не выросла из самого народа или потеряла в нем корни.

Опять иное положение получило дворянское сословие в Германии. Здесь высшее дворянство приобрело державные права. Вследствие ослабления императорской власти Германия распалась на множество отдельных, отчасти весьма мелких, территорий. Остальные же сословия резко отделились друг от друга. Крестьяне были крепостные; городское же сословие и низшее дворянство замкнулись в исключительные корпорации. Это устройство начало падать с разрушением империи. Множество мелких владельцев были медиатизированы; они лишились державных прав и образовали высшее дворянство (lioher Adel, Standesherrn), с особенными, частью политическими, частью гражданскими, привилегиями. С другой стороны, вследствие освобождения крестьян сгладилась граница между сельским сословием и городским; оба слились в общегражданское состояние. Мало-помалу с ними сравнялось и низшее дворянство, которое постепенно лишалось своих преимуществ. Оно было подчинено общему суду, общим податям и военной повинности; у него в новейшее время были отняты вотчинный суд и вотчинная полиция. Другим сословиям дано было право приобретать рыцарские имения, за которыми долго удерживались особенные права. В Пруссии произошло полное юридическое уравнение дворянства с другими сословиями, за исключением чисто почетных преимуществ; в других же германских государствах до сих пор еще, в виде исключения, сохраняются остатки прежних привилегий. Так, в Вюртемберге одно дворянство имеет право владеть рыцарскими имениями; в Баварии и других странах оно одно имеет право учреждать фидеи-

279

ГЛАВА VII. ОТНОШЕНИЕ ГОСУДАРСТВА К ЦЕРКВИ

коммиссы; в Вюртемберге за ним остается привилегированный суд; в Бадене, Вюртемберге, Гессене оно имеет особое представительство в верхней или нижней палате. В Мекленбурге право отдельного представительства в земских чинах распространяется на всех владельцев рыцарских имений, кому бы они ни принадлежали; но фактически эти имения находятся большей частью в руках дворянства, которое через это удерживает преобладающее значение. Оно одно сохранило и право замещать должности ландратов, по представлению чинов и назначению правительства.

Если, таким образом, низшее дворянство в Германии вообще уравнялось с другими сословиями, то высшее, напротив, большей частью сохранило свое привилегированное положение. Оно было обеспечено ему Союзным актом 1815 года, взамен утраченных державных прав. Его членам присвоены были следующие права: 1) равенство рождения (Ebenburtigkeit) с державными домами, с чем связано и учреждение неравных браков, в силу которого состояние мужа не сообщается жене низшего происхождения, а также и рожденным от нее детям. 2) Право без разрешения пребывать во всяком немецком государстве и в государствах дружественных, право, ныне утратившее свое значение. 3) Семейная автономия, или право издавать семейные уставы относительно владения имуществом. 4) Привилегированный суд в гражданских делах и суд равных для старших членов в делах уголовных. 5) Изъятие от воинской повинности. 6) Изъятие от обыкновенных податей и повинностей. 7) Выделение имений из общин, с присвоением владельцам полиции и суда, а также надзора за находящимися в имении церквами, школами и другими заведениями. 8) Личное заседание в верхних палатах для старших членов. Из этих прав первыми имперскими законами за ними сохранены изъятие от военной службы и привилегированный суд в уголовных делах. В частных законодательствах остались и другие привилегии.

В Австрии имперские законы не действуют, а потому возможно было провести полную отмену всех привилегий не только низшего, но и высшего дворянства. За последним осталось лишь то политическое преимущество, что только из его среды назначаются потомственные члены в верхнюю палату. Однако дворянство не потеряло здесь своего фактического значения. Как в местных ландтагах, так и в рейхсрате особое представительство присвоено крупным землевладельцам, среди которых преобладающий элемент составляет прежнее дворянство.

246КНИГА ТРЕТЬЯ. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ГРАЖДАН

Унас дворянство возникло также из военной дружины. И здесь было два разряда служилых людей: высший — бояре, и низший — слуги. Переходя от одного князя к другому, как вольные люди, пренебрегавшие оседлостью, они не выработали корпоративной связи и вследствие этого не отделялись резкой чертой от остальных сословий. Однако наследственность чести преграждала возвышение низших. При разрозненности вольных людей вместо сословий чести выработалась личная, которая выражалась в местничестве. По расчетам родового старшинства и тщательно соблюдаемым прецедентам, служилый человек не хотел занимать места, которое было ему не по чину, и не допускал, чтобы другие становились с ним вровень или возвышались над ним не по порядку, освященному местническими правами. Это сохранилось и тогда, когда служилые люди, лишившись исконной свободы, превратились в холопов московских государей. Подчиняясь неограниченной власти царя, они упорно держались своих личных прав. Но подобные счеты явно противоречили требованиям государства. Поэтому борьба с местничеством сделалась одной из главных задач московского правительства; в конце XVII века оно было, наконец, уничтожено. Вместе с тем, за укреплением служилых людей последовало юридическое их устройство. Сословия отделились друг от друга резкой чертой, вследствие наложенного на них государственного тягла. Каждое было прикреплено к своей службе, дворяне к службе государевой, торговые и промышленные люди к городам, где они также несли разнообразные имущественные и служебные повинности, наконец, крестьяне к помещикам. Это было общее крепостное право, распространявшееся на все сословия. Преобладающей чертой этого сословного устройства было не право, а обязанность. И чем более развивалось государство, тем эти обязанности становились строже. Когда постоянное войско заменило поместные ополчения, дворяне в течение всей своей жизни должны были находиться на службе. С тем вместе возвышались и требования способности. Местничество было уничтожено и заменено лестницею чинов, по которой люди незнатные могли возвышаться сообразно со своими заслугами.

Так продолжалось до второй половины XVIII века, когда наступила новая эпоха. Обязанности высшего сословия сменились правами. Дворянство было избавлено от принудительной службы; оно получило полную личную свободу и право собственности на свои поместья. Ему дано было и корпоративное устройство, с преоблада-

ющим участием в местном управлении. При этом крестьяне остались крепостными, и одни дворяне имели право ими владеть. Этим дворянство резче всего отделялось от других сословий. За ним были оставлены и другие преимущества, по службе и по суду. Но доступ

вдворянство через службу был весьма легок. Только во вторую четверть нынешнего века он стал более и более затрудняться.

Сосвобождением крестьян открывается опять новая эпоха в жизни сословий, эпоха сближения и уравнения прав. Это выразилось в равном подчинении всех военной повинности, в новом городовом устройстве, в суде, в земских учреждениях. В новейшее время, однако, в земских выборах последовало возвращение к сословному порядку. В какой мере полезно торопить или задерживать этот исторический процесс, сохраняя корпоративное устройство сословий,

вособенности какое политическое значение может иметь дворянство в порядке, основанном на всеобщей гражданской свободе, это вопросы, которые относятся не к праву, а к политике, Общего правила тут нет; все зависит от временных и местных условий.

ГЛАВА VII

Отношение государства к церкви

Церковь есть союз людей, исповедующих одну веру. Как всякий союз, она заключает в себе двоякий элемент: лицо и союз. Государство имеет отношение к обоим. Относительно лица является вопрос: имеет ли всякий человек право свободно исповедовать свою веру? Это вопрос о свободе совести. Относительно же союза вопрос состоит в том: какое положение занимает церковь в государстве?

1. Свобода совести. Принадлежность человека к известной церкви основана на вере, то есть на чувстве, соединенном с твердым убеждением в истине учения. И чувство и убеждение проистекают из внутреннего человека. Ни совесть, ни разум не подлежат принуждению. Внутренняя свобода составляет самое основание природы человека, как разумно-нравственного существа. На ней основана всякая ответственность; ею он возвышается над животными. Внешними своими действиями человек состоит в отношении к другим людям, является членом юридических, следовательно, принудительных, союзов, подчиняется внешним законам; но внутренняя его сущ-

ность остается неприкосновенной: это — область, собственно ему принадлежащая и не подлежащая никаким внешним определениям. Поэтому посягательство на внутреннюю свободу человека составляет отрицание коренного источника всякой нравственности, а вместе нарушение первого и священнейшего из человеческих прав. Мы видели, что в области гражданской нет и не может быть естественных и неприкосновенных прав человека; все они подчиняются общественному началу. Напротив, в области совести человек один хозяин; здесь господствует прирожденное ему право, которое не подлежит никаким внешним ограничениям. Здесь права государства прекращаются.

Церковь, со своей стороны, никогда не может нарушить свободы совести, ибо церковная власть принудительной силы не имеет. Она может действовать только силой нравственной, следовательно, путем свободы. Нарушение свободы совести возможно лишь тогда, когда церковная власть получает подкрепление от власти государственной, обладающей силой внешнего принуждения. Но чтобы дать такое подкрепление, государство должно выйти из принадлежащей ему области гражданских отношений и господствующие в них юридические начала перенести на внутреннего человека, который им не подлежит. Таким образом, нарушение свободы совести является последствием совокупного действия двух различных союзов, из которых каждый выступает из своих пределов, чтобы покорить себе человека всецело. Государство проникается чуждыми ему церковными началами и становится судьей религиозной истины, которую оно водворяет силой внешнего принуждения, через что оно является деспотическим. А со своей стороны, нравственная сила церкви превращается в силу материальную; вместо живой веры устанавливается насильственное повиновение, через что коренное начало церковного союза получает превратный характер. Таким образом, принудительная сила, перенесенная на внутреннего человека, извращает природу обоих высших союзов, обнимающих человеческую жизнь. Правильное их отношение может установиться только признанием свободы совести.

В чем же состоит свобода совести? Какие права вытекают из этого начала для гражданина? Здесь надобно различать свободу внутреннего исповедания веры, или собственно свободу совести, и свободу внешнего исповедания, которая, в отличие от первой, называется свободой вероисповедания.

Свобода совести состоит в праве человека исповедовать лично ту веру, которая предписывается ему его чувством и совестью. Отсюда следует: 1) право не быть принуждаемым к исповеданию иной веры; 2) право не быть наказанным за исповедание какой бы то ни было веры: этому противоречит наказание еретиков; 3) право свободного перехода из одной веры в другую: нарушение этого права есть отрицание свободы совести; 4) право не быть принуждаемым к исполнению обрядов своей церкви. Взыскание за неисполнение этой обязанности есть дело церковной власти, а не государственной.

Начало свободы совести влечет за собою и право каждого гражданина пользоваться всеми гражданскими правами независимо от вероисповедания. Пока он исполняет свои обязанности относительно государства, он не должен быть стесняем в своих частных действиях: он может поселяться, где хочет, и заниматься, чем хочет, подчиняясь общим государственным законам. Основное правило гражданской справедливости состоит в том, что человека не должно лишать прав, если он не совершил преступного действия, а исповедание той или другой веры не есть преступление. Высшее развитие свободы совести ведет и к пользованию политическими правами независимо от вероисповедания; однако здесь это право ограничивается правами государства. Последнее, в силу исторических причин, может находиться в более или менее тесном союзе с известной церковью, и это может вести к ограничению прав других исповеданий. Здесь государство вращается в собственно ему принадлежащей области; политическое право дает лицу известную долю власти, а это не есть личное только дело, а общественное. Поэтому здесь возможны ограничения, которые хотя не находят оправдания в общих началах государственной жизни, но объясняются исторически. Так, в Англии, несмотря на широкое развитие политической свободы, католики только в 1829 году приобрели политические права. Евреям еще позднее открыт был доступ в парламент. Но высшее развитие государственной жизни рано или поздно несомненно приводит к распределению политических прав независимо от вероисповедания.

Есть, однако, случаи, когда допускается и ограничение прав гражданских. Существуют секты, исповедующие начала, противные нравственности, разрушительные для общественного порядка и ведущие к преступным действиям, например скопцы, мормоны. Должно ли государство их терпеть?

Государство не имеет права принуждать последователей этих сект к обращению, ибо оно силы над совестью не имеет. Оно не имеет права и наказывать их за подобные верования, ибо оно наказывает только за действия, а не за помыслы. Но оно вправе не только наказывать вытекающие из вероисповедания преступные действия, но и принимать против этих сект предупредительные меры. В крайнем случае, оно может удалять их из среды других, ограничивая их место жительства и занятия.

Существуют и другие секты, которые не допускают известных действий, составляющих общую обязанность граждан, например принесение присяги, исполнение военной службы. Уместно ли здесь принуждение? Строго говоря, государство всегда вправе вынуждать исполнение гражданских обязанностей и наказывать за неисполнение. Оно может также не терпеть внутри себя подобных сект, предоставляя им выселяться, если они не хотят подчиниться общим требованиям. Однако если эти секты в других отношениях безвредны, то здравая политика и терпимость заставляют государство воздерживаться от подобных мер и давать льготы, щадя свободу совести. Самое лучшее — взимать с них особенную подать взамен неисполненной обязанности. Так поступают в Пруссии и других странах с меннонитами.

Относительно свободы совести может возникнуть вопрос: если государство не вправе требовать от гражданина, чтобы он исповедовал ту или другую веру, то может ли оно допустить, чтобы он не исповедовал никакой веры? Некоторые публицисты полагают, что признавая свободу совести, государство должно, однако, требовать от каждого подданного, чтобы он принадлежал к какой-нибудь церкви, ибо вера составляет залог нравственной и гражданской добродетели. С этим мнением нельзя согласится. Это — опять нарушение свободы совести. Легко может случиться и постоянно случается, что ни одна из существующих церквей не удовлетворяет внутренним потребностям и убеждениям человека. Весьма часто также в жизни человеческой бывает время искания, иногда продолжительное, в течение которого он не в состоянии примкнуть с убеждением к какому-нибудь определенному вероисповеданию. В таком случае он будет принадлежать к церкви не как верующий, не по внутреннему призванию, а в силу внешнего принуждения. Это может породить только лицемерие, что всего более противоречит требованию добродетели. С другой стороны, государство вправе ограничивать

свободу совести только при совершенной несовместности известного религиозного учения с гражданским порядком. Но отсутствие определенного вероисповедания, даже полное отсутствие религиозных убеждений, вполне совмещается с исполнением гражданских обязанностей. В действительности мы часто встречаем людей, которые, при совершенном недостатке религии, являются и добрыми людьми, и добрыми гражданами. Без сомнения, общераспространенное безверие лишает государство одной из важнейших нравственных опор общественного порядка; но в отдельных лицах это не имеет никакого значения. С общим же явлением государство бороться не в состоянии; тут действуют нравственные силы, которые не подлежат принуждению.

Другой вопрос: распространяется ли свобода совести на воспитание детей? Дети собственного убеждения не имеют; их воспитание в известной религии зависит ли исключительно от воли родителей или государство имеет право в это вмешиваться?

Дети состоят под опекой родителей, но власть последних не безусловная. Она может быть употреблена во зло, и в таком случае высшим опекуном является государство, которое воздерживает злоупотребления родительской власти и охраняет интересы детей. Однако это право надзора не простирается на выбор веры. Государство в делах веры голоса не имеет; это дело совести, и здесь совесть родителей заступает совесть детей. Воспитание детей в той или другой вере по внушению совести не может считаться злоупотреблением родительской власти, а потому государство не должно в это вмешиваться. Таково чистое начало, вытекающее из свободы совести и естественных прав родительской власти. Всякое уклонение от этого правила, в силу политических начал, может рассматриваться только как нарушение коренных прав человека.

Сомнительный вопрос: может ли государство допустить, чтобы родители оставляли детей без всякого религиозного воспитания? Здесь вмешательство государства может найти себе оправдание. Религия, по всеобщему убеждению, составляет один из существенных элементов человеческой жизни: это — мировой факт. А потому государство может требовать, чтобы дети не были ее лишены, каковы бы ни были убеждения родителей, так же как оно может требовать обязательного обучения грамоте. Отсутствие всякого религиозного элемента в воспитании может считаться пренебрежением обязанностями и злоупотреблением родительской властью. Можно признать