§ 4. Заключение

Итак, все рассмотренные выше виды ограниченных вещных прав в действительности не являются вещными (абсолютными). Из всех вещных прав абсолютным (по своей правовой структуре) является только право собственности <91>, которое действительно является таковым по своей юридической структуре, да еще некоторые права присвоения (или лучше: права приобретения, Erwerbsrechte <92>) - и все. (Здесь, естественно, не рассматриваются так называемые права на нематериальные блага.)

--------------------------------

<91> Kurt Hoffmann (Eigentum und dingliche Rechte, 1924), основываясь на Reinachs'е (Apiorischen Grundlagen des burgerlichen Rechts, 1913), приходит к обратным выводам, не имея достаточных для того оснований; в частности, он считает, что права на чужие вещи, в отличие от права собственности, являются вещными.

<92> Группа прав, называемых в литературе правами присвоения (Aneignungsrechte, Gestaltungsrechte, Erwerbsrechte), представляет собой разнородную массу. Сюда относят зачастую такие права, которые было бы правильнее относить к правам пользования чужим имуществом (Nutzungrechte), ибо и в последних пользование весьма часто состоит в приобретении плодов с имущества. Таковы, в частности, права охоты, рыбной ловли и т.д., содержанием коих является пользование чужим лесом, рекою или озером для целей охоты или рыбной ловли, точно так же, как и при аренде указанных имуществ для этих же целей. К правам этой же категории принадлежат и права лесных побочных пользований, предусматриваемых ст. 33 Лесного кодекса РСФСР.

От них мы считаем необходимым отличать подлинные права приобретения, как, напр., право преимущественной покупки (ср. германское Vorkaufsrecht) или существующее в той же Германии право на добывание известных ископаемых, не входящих в состав права собственника земли (см. о юридической природе этого права у Hedemann'а в Sachenrecht, S. 353 - 358). Права приобретения могут быть, по правильному замечанию Oertmann'а (loc. cit., S. 158 - 159), осуществляемы либо абсолютно, либо против определенного лица. В первом случае мы будем иметь абсолютное право приобретения (напр., вышеупомянутое германское горное право Bergwerkseigentum), во втором - относительное (напр., право преимущественной покупки - только против собственника имущества).

VII. Отраженное действие относительных прав

§ 1. Общее действие относительных прав против третьих лиц

Выше мы пытались показать, что так называемые ограниченные вещные права (jura in re aliena) являются, в действительности, правами относительными (а не абсолютными), правоотношениями между двумя лицами. Но этим их характеристика еще не исчерпывается. Уже выше было отмечено <93>, а теперь следует особо подчеркнуть, что относительное правоотношение (именно потому, что оно - правоотношение, т.е. прежде всего социальное отношение) не замыкается в своем действии исключительно рамками взаимоотношений между его непосредственными участниками (субъектами данного правоотношения), но имеет значительно более широкую сферу влияния, действует, в той или иной мере, и по адресу всех третьих, прочих лиц.

--------------------------------

<93> См. выше.

Но в отличие от прав абсолютных это действие относительных прав на третьих лиц является не прямым, непосредственным, а косвенным, посредственным, отраженным. Такое действие относительного права является, собственно говоря, оборотной стороной его относительности, логически необходимым к ней дополнением. Ибо если в относительном праве непосредственная правовая связь существует у управомоченного не со всеми, а лишь с одним лицом, то (поскольку всякое право является социальным, а следовательно, общезначимым отношением, связующим управомоченного со всем обществом) этим самым уже a priori устанавливается, что с прочими лицами у управомоченного должна быть какая-то посредственная, косвенная правовая связь, являющаяся результатом и отражением вышеуказанной прямой и непосредственной его связи с другим субъектом данного правоотношения.

Степень и сила этого отраженного действия относительных прав весьма разнообразны и имеют самый широкий диапазон. Она максимальна в таких относительных правах, как, напр., право трудового землепользования, самое широкое после права собственности право сельскохозяйственного пользования землею. Она менее значительна в таких относительных правах, как, напр., право застройки, концессионное, горное; еще менее затем в залоговом праве, в праве аренды и т.д. Она все же довольно велика и в привилегированных требованиях обязательственного характера (французские privileges; германские Vorrechte; в советском праве - см. ст. 101 ГК и ст. 266 ГПК): здесь даже так называемые вещные (залоговые) права зачастую сжимаются и тускнеют (ст. 101 ГК), когда на них падает отраженный свет указанных обязательственных правоотношений. Она, наконец, минимальна для самых обыкновенных обязательственно-правовых требований (в советском праве - требования последней очереди по ст. 266 ГПК). Но все же и здесь сохраняется в известной мере отраженное действие относительных прав по адресу третьих лиц.

Наша мысль о действии обязательственных прав на "внешний мир", за пределы отношений между их непосредственными участниками, совпадает с существующим в германской литературе течением, высказывающимся - хотя и на почве иных представлений - в пользу не только внутреннего (nach innen), но и внешнего (nach aussen) действия обязательственных прав <94>.

--------------------------------

<94> Впервые эта мысль была высказана в 60-х гг. прошлого столетия Neuner'ом (loc. cit., S. 70 - 72, 151 - 153). Мысль Neuner'а заключается в том, что не только применительно к вещным, но и применительно к обязательственным правам существует "общая гражданская обязанность", но в последнем случае она выражена наименьшим образом. Кроме того, на данный факт, признанный Neuner'ом, уже ранее обращал внимание Windscheid (Die Actio, 1856, S. 19), не углубляясь, однако, в данный вопрос.

Но и поддержанная вскоре же Bremer'ом (Das Pfandrecht und die Pfandobjekte, 1867 г., Ss. 16 ff., 93 ff.) она не нашла себе, однако, признания. Против нее выступили, в частности, Windscheid, обронивший в свое время ту же идею, Thon, а за ними Fuchs и др. Однако в 90-х гг. того же XIX века точка зрения Neuner'а вновь была поддержана в литературе (Staub. Die juristische Konstruktion der dinglichen Rechte в Archiv fur burg. Recht. B. 5. H. 2. 1891. S. 14 - 19; Maschke. Das Eigentum im Zivil- und Strafrechte. 1895. S. 1 - 3). Засим та же идея - с различными вариациями - высказывается время от времени в позднейших литературных трудах. Напр., Schlossmann (loc. cit., S. 370 - 372; в данной работе он отказывается от своего предшествующего ультранигилистического учения о вещных и обязательственных правах) утверждает, что каждое право, в том числе обязательственное, является, как минимум при соответствующих обстоятельствах, исключительным правом, т.е. действует против третьих лиц.

В последнее время, наконец, Oertmann (loc. cit., S. 132 - 133; см. также его более раннюю работу "Das Problem der relativen Rechtszustandigkeit" in Jher. Jahrb., Folge II, Bd. XXX, Heft 2 - 4, S. 157 ff. 4, а также авторов, упомянутых в этой работе, в особенности Hellwig'а), который ранее принадлежал к противникам воззрения Neuner'а, предложил проводить различие между внутренним действием и внешним действием каждого права, как вещного, так и обязательственного.

Впрочем, и поныне господствует традиционное учение о том, что только вещные права имеют внешнее (против всех, кроме управомоченного), а обязательственные права - лишь внутреннее (inter partes) действие.

Однако из этого совершенно правильного тезиса сторонниками указанного течения делается, на наш взгляд, совершенно неправильный вывод. Констатируя, что всякое право (в том числе и обязательственное) имеет внешнее действие, они (в частности, Neuner, Staub, Maschke) <95> отрицают на этом основании правильность самого различия между абсолютными и относительными правами. Затем в связи с этим они допускают и дальнейшую ошибку, возвращаясь в вопросе о юридической природе вещных прав к теории непосредственного господства или вообще непосредственного отношения субъекта права к вещи. Иными словами, вместо того, чтобы, отправляясь от своей плодотворной мысли о внешнем действии обязательственных прав, сделать шаг вперед по сравнению с традиционным изложением теории абсолютных и относительных прав, произведя в ней соответствующие изменения, они делают шаг назад, совершенно отказываясь от того нового, что эта теория внесла в прежнее понимание права, в пользу теории (в несколько улучшенной ее форме) старейшей по времени и устаревшей по существу, не отвечающей основным элементам представления о правоотношении как о социальном отношении, а тем самым - отношении к людям, а не к вещам.

--------------------------------

<95> См. прим. 94.

В несколько более мягкой форме высказывается против деления прав на абсолютные и относительные и Oertmann, заявляя, что оно не исчерпывает существа дела, но само имеет относительное значение, показывающее лишь, что в одних правах на первом плане стоит внутреннее, а в других - внешнее действие.

Но и Neuner со своими последователями, и Oertmann игнорируют то обстоятельство, что понятие абсолютности в том смысле, в каком оно употребляется теорией абсолютных и относительных прав, не совпадает с моментом внешнего действия (Aussenwirkung) права. Понятие абсолютности в указанном смысле означает на первом плане не функциональный, а структурный признак права, не физиологию, а анатомию правоотношения. Всякое правоотношение имеет в той или иной мере внешнее действие, но это еще не значит, что всякое правоотношение в той или иной мере абсолютно. Только то правоотношение является абсолютным, в коем определенному управомоченному лицу противостоит на правообязанной стороне универсально-безличная масса всех прочих лиц. Правоотношение же, существующее между определенными лицами, несмотря на присущее также и ему в известной мере внешнее действие, является по своей структуре относительным. С этой точки зрения, с точки зрения различия в самой структуре правоотношений, между абсолютными и относительными правами существует неизгладимая грань.

Но это еще не все. Указанное различие в структуре, в анатомическом устройстве абсолютных и относительных правоотношений влечет за собой известное различие и в функциональном их признаке, в физиологии их, в самом характере того внешнего действия, которое им всем присуще. Neuner и др., а также Oertmann видят всюду, во всех правоотношениях, принципиально-однородное, лишь количественно различное, внешнее действие. В действительности во внешнем действии абсолютных и относительных прав имеется гораздо более глубокая, качественная разница. Она заключается в том, что внешнее действие абсолютных прав имеет прямой и непосредственный характер, обусловленный самою структурою этих прав: здесь имеются только первое лицо (сам управомоченный) и третьи лица, по адресу коих право действует прямо и непосредственно; никакого второго лица, по отношению к коему сказывалось бы еще какое-либо иное (внутреннее) действие права, здесь вовсе не имеется <96>.

--------------------------------

<96> В этом смысле тезис Oertmann'а о том, что всякому праву присуще и внешнее, и внутреннее действие, во второй своей части неправилен. Впрочем, сам Oertmann придает понятию внутреннего действия (Innenwirkung) права иной смысл: разрешение управомоченному действовать в пределах его права (знаменитое в германских литературных контроверзах Durfen). Едва ли, однако, такое внутреннее действие права является чем-либо иным, чем простым повторением того, что уже содержится в самом элементарном представлении о праве.

Совсем иное имеет место в области прав относительных. Здесь налицо уже и внутреннее действие права (между первым и вторым лицом, между управомоченным и непосредственно обязанным), и внешнее действие (против третьих лиц), причем эта последняя функция права вытекает из первой, обусловлена ею, является ее отражением и результатом.

Таким образом, Neuner и его последователи, сосредоточив свое внимание на том обстоятельстве, что всякое право имеет внешнее действие, не учли при этом двух существенных моментов:

1) что этот общий функциональный признак всех прав не исключает деления их по структурному признаку на права абсолютные и относительные;

2) что и упомянутый функциональный признак (внешнее действие права) имеет качественно различный характер в разного рода правах: а) прямой и непосредственный - в абсолютных, б) косвенный и отраженный - в относительных правах.

Вместе с тем самая мысль о внешнем действии всех прав, в том числе и обязательственных, основана у Neuner'а и его последователей не на общетеоретическом понимании права как общезначимого социального правоотношения, а исключительно на практических данных, на конкретном правовом материале <97>.

--------------------------------

<97> Данная работа уже была готова к печати, когда у меня в руках оказалась книга адвоката д-ра Эрнста Зингера (Ernst Singer) "Absolute und relative Rechte. Zugleich ein Gang durch das Ungarische Privatrecht" (Bratislava, 1927) (см. объявление в Deutschen Juristen-Zeitung, 1928, Nr. 24, Sp. 1689). Данная работа очень понравилась мне по следующим двум причинам: во-первых, так как она с очевидностью показывает высокую степень актуальности обсуждаемой здесь проблемы, во-вторых, так как автор признает, что все права, в том числе обязательственные, действуют в отношении третьих лиц (см., напр., стр. 77 и сл.). Тем не менее данное утверждение приводит Зингера к недооценке принципиального различия между абсолютными и относительными правами. Таким образом, точка зрения Singer'а сильно приближается к точке зрения Neuner'а и Oertmann'а, так как то, что говорит Singer о "внешнем и внутреннем правовом содержании" (стр. 86 и сл.), едва ли отличается от учения Oertmann'а о внешнем и внутреннем действии прав, будь то абсолютных или относительных (см. выше прим.). Также Singer усматривает в обоих видах прав только частные различия (стр. 9), которые не нарушают "аксиоматического сущностного родства" (стр. 97), "гомогенности" (стр. 113) обоих видов прав.

Следует еще добавить, что Singer видит "внешнее правовое содержание" в "повелениях в адрес всех", "внутреннее" - в самом правоотношении, или, другими словами, в отношении между субъектом (точнее, интересом субъекта) и служащим ему "благом" (стр. 84 и сл.). Последний же элемент, по Singer'у, различен в зависимости от того, о каких правах идет речь, вещных или обязательственных: применительно к обязательственным правам "благо" заключается в "предоставлениях (Leistung) со стороны лица", применительно к праву собственности - в "предоставлениях со стороны вещи" (стр. 85, ср. стр. 140).

Но тем самым полностью опровергается утверждение автора о гомогенности вещных и обязательственных прав. Так как при всей гомогенности внешнего правового содержания (повеления в адрес всех), внутреннее правовое содержание оказывается, наоборот, гетерогенным при том, что внутреннее содержание является более важным, так как оно, по мнению самого Singer'а, совпадает с самим правоотношением.

Таким образом, достаточно ясно, что автор тем самым фактически вернулся к теории непосредственного отношения к вещи и к различению вещных и обязательственных прав на основе данной теории.