4. Вещные права в советском праве

В советский период земля была национализирована, изъята из оборота и объявлена вначале достоянием государства (ст. 21 Гражданского кодекса РСФСР 1922 г., далее - ГК 1922 г.) <1>, а затем - общим достоянием всего советского народа, находящимся, однако, в исключительной собственности государства (ст. ст. 94 и 95 Гражданского кодекса РСФСР 1964 г., далее - ГК 1964 г.). Владение землей изначально допускалось только на правах пользования (ст. 21 ГК 1922 г.; в соответствии со ст. 95 ГК 1964 г. земля также передавалась только в пользование), что по существу исключало любую возможность предоставления земельных участков на каком-либо вещно-правовом титуле (даже при передаче земли колхозам "навечно" в соответствии с примерными уставами колхоза 1935 и 1969 гг. речь также шла о "бесплатном и бессрочном пользовании" ею) <2>. Не случайно с отменой частной собственности на землю было упразднено и деление вещей на движимые и недвижимые (примечание к ст. 21 ГК 1922 г.), ибо главный вид недвижимости - земля - был исключен из гражданского оборота.

--------------------------------

<1> Под национализацией земли понималась ее передача в государственную ("всенародную") собственность (см.: Новицкий И.Б. История советского гражданского права. М., 1957. С. 34). Следует напомнить, что согласно Декрету от 26 октября 1917 г. "О земле" "вся земля - государственная, удельная, кабинетская, монастырская, церковная, посессионная, майоратная, частновладельческая, общественная, крестьянская... обращается во всенародное достояние и переходит в пользование всех трудящихся на ней", а согласно Декрету от 6 февраля 1918 г. "О социализации земли" "всякая собственность на землю... отменяется навсегда" и "земля отныне переходит в пользование всего трудового народа". Лишь в ст. 1 Положения о социалистическом землеустройстве от 14 февраля 1919 г. было установлено, что "вся земля... считается единым ГОСУДАРСТВЕННЫМ ФОНДОМ" (Там же. С. 33 - 35) (выделено мной. - Е.С.). Это дает основание говорить об особом гражданско-правовом режиме "всенародного достояния", отличном от режима права государственной собственности.

<2> При этом "права колхозного и трудового землепользования" не относились к вещным правам и не составляли особых гражданско-правовых институтов, ибо с государством-собственником названные "пользователи" состояли в административно-правовых отношениях (см.: Аскназий С.И. Основные вопросы теории социалистического гражданского права. М.: Статут, 2008. С. 611. (Серия "Классика российской цивилистики".)).

В связи с этим сама категория вещных прав утратила практическое значение, поскольку объект ограниченных вещных прав (кроме залога) в их классическом понимании составляют именно и только земельные участки. Уже в ГК 1922 г. в качестве вещных прав, кроме права собственности, остались лишь право застройки и право залога. Право застройки было отменено в 1948 г., а залог с начала 60-х гг. стал рассматриваться как способ обеспечения надлежащего исполнения обязательств (что и стало основанием для его современной трактовки в качестве смешанного, вещно-обязательственного или даже чисто обязательственного, а не вещного права). Поэтому ГК 1964 г. вообще упразднил категорию вещных прав. Их место заняло всеобъемлющее право собственности, которое в советском гражданском праве заменило свойственное прежней пандектной системе вещное право <1>.

--------------------------------

<1> Иоффе О.С. Советское гражданское право. М., 1967. С. 39.

Именно на этой законодательной основе в отечественном правосознании глубоко укоренилась отдающая феодализмом идея о многообразии видов и форм собственности и права (различных прав) собственности, в свою очередь ставшая базой для труднопреодолимых взглядов о том, что единственной адекватной правовой формой экономических отношений собственности является право собственности во всех своих разновидностях (государственной, общественной, личной и иных формах). В ходе социально-экономических преобразований конца 80-х - начала 90-х г. прошлого века борьба с данным подходом стала одной из важных задач при разработке законов о собственности и в целом при подготовке нового гражданского законодательства рыночного типа. Однако полностью и последовательно преодолеть его удалось лишь однажды, в Основах гражданского законодательства 1991 г., в нормах которых, даже в отличие от действующего ГК РФ, отсутствовало указание на различные формы собственности и виды права собственности (ср. ст. 44 названных Основ и ст. ст. 212 - 215 ГК РФ).

Даже появившееся в начале 60-х гг. право оперативного управления (ст. 21, а затем - ст. 26.1 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г.; ст. 94, а затем - ст. 93.1 ГК 1964 г.), искусственно созданное для нужд огосударствленной, планово управляемой экономики, длительное время не характеризовалось в качестве вещного права <1>. Господствующим было мнение о том, что "правомочия государственных предприятий и хозорганов в качестве "самостоятельных" субъектов гражданского права представляют собой один из СПОСОБОВ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ПРАВ ГОСУДАРСТВА-СОБСТВЕННИКА В ГРАЖДАНСКОМ ОБОРОТЕ (выделено мной. - Е.С.)" <2>. Вещным это право было объявлено лишь в начале 90-х гг. прошлого века: сначала в союзном (ст. ст. 24 и 26) и в российском (ст. 5) Законах о собственности 1990 г., а затем - в разд. II Основ гражданского законодательства 1991 г. и, наконец, в п. 1 ст. 216 ГК РФ 1994 г.

--------------------------------

<1> Ср.: Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. С. 322 и след.; Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Новый Гражданский кодекс РСФСР. Л., 1965. С. 100 - 101.

<2> Карасс А.В. Право государственной социалистической собственности. М., 1954. С. 184. На это обстоятельство обращал внимание В.А. Дозорцев, последовательно протестовавший против объявления прав хозяйственного ведения и оперативного управления разновидностями вещных прав (Дозорцев В.А. Принципиальные черты права собственности в Гражданском кодексе // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сб. ст. памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А.Л. Маковский. М.: МЦФЭР, 1998. С. 242 и след.).

Таким образом, именно Законы о собственности 1990 г. и Основы гражданского законодательства 1991 г., а впоследствии - часть первая Гражданского кодекса РФ 1994 г. (далее - ГК) возродили к жизни в отечественном правопорядке категорию вещных прав. Возможно, это было сделано не во всем корректно и не всегда в полном соответствии с классическими представлениями об этом институте. Важно другое: этим вновь было подтверждено, что вещные права неразрывно связаны с признанием частной собственности на землю и важнейшей для рыночного имущественного оборота категорией "недвижимость".

Вместе с тем приходится констатировать, что объективно обусловленное отсутствие института вещных прав в гражданском законодательстве советского периода привело и к его забвению в цивилистической науке. Данное обстоятельство еще в конце 50-х гг. прошлого века с сожалением отмечал О.А. Красавчиков, объясняя пренебрежение традиционным делением правоотношений на вещные и обязательственные тем, что "наука гражданского права не смогла показать полезность указанного разграничения и место, где оно может быть практически использовано" <1>. Даже сам термин "вещные права" уже не встречается в теоретических исследованиях с середины 60-х гг. прошлого века (после завершения второй кодификации отечественного гражданского законодательства) <2>. В результате этого и в современной литературе до сих пор не только господствует полный разнобой в принципиальных подходах к определению содержания данного гражданско-правового института, но и высказываются сомнения в самой его целесообразности <3>.

--------------------------------

<1> Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве // Категории науки гражданского права: Избранные труды: В 2 т. Т. 2. М., 2005. С. 234. (Серия "Классика российской цивилистики".)

<2> Если в отдельных работах, подготовленных до этого времени (на базе ГК 1922 г.), он иногда проскальзывал, хотя и без всяких пояснений (см., например: Генкин Д.М. Право собственности в СССР. С. 29, 36, 47), то в других он подвергался резкой критике как выражающий понятие, "лишенное общественного содержания" и "отрицающее социальную сущность права" (см., например: Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому праву. М., 2000. С. 606 - 607 и след.). (Серия "Классика российской цивилистики".)

<3> Так, Ю.К. Толстой до сих пор рассматривает вещное право как литературный образ, а не юридический термин, и не исключает сомнений относительно того, "приживется ли эта категория в нашем законодательстве" (Гражданское право. Т. 1: Учебник. 6-е изд. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2002. С. 402), как будто бы она представляет собой нечто чужеродное для гражданского права.

Между тем вещное право (или его исторически сложившиеся аналоги в других правопорядках) представляет собой необходимый элемент правового регулирования экономических отношений собственности, которые в сколько-нибудь развитом хозяйстве не могут юридически оформляться только с помощью института права собственности. По справедливому замечанию И.А. Покровского, "одним правом собственности мог бы удовлетвориться только разве самый примитивный экономический быт" <1>.

--------------------------------

<1> Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. С. 207. (Серия "Классика российской цивилистики".)

С этой точки зрения нельзя не обратить внимание на принцип многообразия видов и форм собственности (и соответствующих им прав собственности), господствовавший в плановой экономике и ставший традиционным для отечественного правопорядка. Еще при принятии ГК 1922 г. один из его главных создателей А.Г. Гойхбарг прямо заявил, что "нам пришлось установить то, чего нет ни в каком буржуазном кодексе, что собственность бывает троякая: собственность государственная, кооперативная и частная" <1> (ст. 52 ГК 1922 г.). Авторство же "законченного" деления собственности на типы, виды и формы принадлежит И.В. Сталину, который учил, что социалистическая собственность, как особый тип собственности, существует в формах государственной и колхозно-кооперативной собственности (к которым позднее, в 60-е гг., была добавлена еще и социалистическая собственность общественных организаций); наряду с ней допускается личная собственность как вид индивидуальной собственности, отличающийся как от социалистической (общественной, коллективной) собственности, так и от капиталистической частной собственности (распространяющейся прежде всего на средства производства, что было исключено для личной собственности) <2>.

--------------------------------

<1> Цит. по: Новицкая Т.Е. Гражданский кодекс РСФСР 1922 года. М., 2002. С. 71.

<2> Сталин И.В. Экономические проблемы социализма в СССР. М., 1953. С. 39 - 51.

При этом правовой режим перечисленных видов и форм собственности, состоявший в закреплении соответствующих им прав собственности (права государственной социалистической собственности, права личной собственности и т.д.), был существенно различным (что придавало ему реальный юридический смысл), а содержание права собственности - формально одинаковым (ср. ст. 58 ГК 1922 г. и ст. 92 ГК 1964 г.), что маскировало это различие. В условиях отсутствия вещных прав такая ситуация свидетельствовала лишь об обедненном и упрощенном характере экономических и гражданско-правовых отношений, фактически сопоставимых с соответствующими отношениями феодальных правопорядков.

Однако присущее прежнему общественному строю и основанному на нем правопорядку деление собственности и прав собственности на виды и формы утратило свой экономический и юридический смысл после провозглашения и закрепления в Законах о собственности 1990 г. равенства всех форм собственности. Поэтому вызывает недоумение упорное воспроизведение и отстаивание сталинских догм в работах современных отечественных правоведов <1>, в частности, в виде предложений о законодательном признании права общественной собственности или различных видов частной собственности <2>.

--------------------------------

<1> См. особенно: Гражданское право. Т. 1 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 412 и след. (автор главы - Ю.К. Толстой).

<2> Андреев В.К. О праве частной собственности в России. М., 2007. С. 30 и след.

Неслучайно поэтому феодальная идея разделенной (расщепленной) собственности приобрела у нас значительное распространение в период признания за основными социалистическими товаропроизводителями - государственными производственными предприятиями (объединениями) - неких аналогов вещных прав (сначала - узкого права оперативного управления, а затем - весьма широкого права полного хозяйственного ведения). Еще в конце 80-х гг. прошлого века широко обсуждалась возможность признания государства верховным собственником своего имущества, переданного им государственным предприятиям, а последних - хозрасчетными собственниками этого имущества <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Право собственности в СССР / Под ред. Ю.К. Толстого, В.Ф. Яковлева. М., 1989. С. 49 - 112.

При этом следует иметь в виду, что в советском законодательстве государственные предприятия получили на "свое" имущество легальное право (оперативного управления) лишь с принятием Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. До этого в течение примерно 30 лет за ними expressis verbis не признавалось вообще никаких имущественных прав и даже права юридического лица они получили лишь de facto только после проведения "кредитной реформы" в 1929 - 1931 гг. <1>. Из этого видно, что для плановой экономики, устраняющей рыночные начала, наделение государственных предприятий какими-либо имущественными правами, строго говоря, является не обязательным, а лишь факультативным. К тому же оно и небезопасно, ибо при последовательном осуществлении может привести к подрыву самой государственной собственности как основы этой системы хозяйства.

--------------------------------

<1> Объявление "государственных предприятий" юридическими лицами в ст. 19 ГК 1922 г. (вступившего в силу с 1 января 1923 г.) в первое десятилетие его действия относилось только к трестам, ставшим правосубъектными "предприятиями" с принятием 10 апреля 1923 г. Положения о государственных промышленных трестах (подробнее о развитии статуса государственных предприятий в этот период см.: Новицкий И.Б. История советского гражданского права. С. 167 - 168).

Вместе с тем ст. ст. 54 и 55 ГК 1922 г. сохраняли и классическое понимание "предприятий торговых" и "предприятий промышленных" как "предметов частной собственности", т.е. объектов, а не субъектов права.

Тем более удивительно, что в современной российской литературе время от времени появляются предложения о законодательном переходе к "сложноструктурным моделям права собственности" <1>, основанные на фактическом отрицании института ограниченных вещных прав и, по сути, ведущие к возрождению все той же феодальной идеи "расщепленной собственности".

--------------------------------

<1> См., например: Богданов Е.В. Моделирование права собственности в гражданском законодательстве Российской Федерации // Государство и право. 2000. N 11; Савельев В.А. Сложноструктурные модели римской собственности и российское право собственности // Древнее право (Jus antiquum). 2001. N 1 (8).

В целом же изложенное показывает, какое важное значение для современной отечественной цивилистики приобретает необходимость серьезной разработки категории вещных прав. По мере реального включения земли в имущественный оборот и развития правового режима этого основного вида недвижимости имеющиеся недостатки вещно-правового регулирования будут становиться все более отчетливыми и все менее терпимыми.