2. Исходные положения о дополнительных признаках

и свойствах права собственности как вещного права

В учении о признаваемых законом вотчинных (вещных) правах центральное место отводилось праву собственности. Оно именовалось полным, а его содержание раскрывалось в весьма громоздком определении, которое было закреплено в ст. 420 ч. 1 т. X Свода законов. Едва ли существует необходимость приводить данное определение полностью. Важно указать на те дополнительные признаки, которые в соответствии с законом (в том числе с учетом определения, содержавшегося в ст. 420 ч. 1 т. X Свода законов) и судебной практикой отличали его от прочих вещных прав:

1) подчеркивалось, что право собственности есть "...наиболее полное и бесконтрольное право пользования и распоряжения вещью" <1>. В законе данный признак раскрывался посредством известной формулы "...исключительно и независимо от лица постороннего владеть, пользоваться и распоряжаться..." имуществом. На необходимость присутствия в составе права собственности широкоизвестной "триады полномочий собственника" неоднократно обращалось внимание и в судебных решениях. Так, в решении по делу N 917 за 1870 г. Гражданский Кассационный Департамент Правительствующего Сената указал на то, что "право владения и пользования, без права распоряжения, не составляет еще права собственности, ибо право распоряжения, знаменуя право собственности, неразрывно с ним связано, но собственник может отделить в пользу другого лица право владения, или право пользования, или же право распоряжения имуществом в известном размере, удерживая за собой право собственности" <2>. При этом ряд авторов возможность отделения именно правомочия распоряжения имуществом от права собственности подвергали сомнению. По мнению А.И. Мейера, право распоряжения вещью так тесно связано с существом права собственности, что без прекращения его самого выдел права распоряжения неудобомыслим <3>.

--------------------------------

<1> Гримм Д.Д. Указ. соч. С. 171.

<2> См.: Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов / Сост. И.М. Тютрюмов. Книга вторая. М.: Статут, 2004. С. 60.

<3> См.: Мейер Д.И. Указ. соч. С. 20 - 21.

Поскольку в делении вещей самым значимым признавалось деление их на движимые и недвижимые <1>, дополнительное значение придавалось определению границ права собственности на недвижимость. Так, согласно ст. 424 ч. 1 ст. Х Свода законов собственник земли имел право на все произведения на ее поверхности, на все, что заключается в ее недрах, на воды, в пределах ее находящиеся, и, словом, на все ее принадлежности;

--------------------------------

<1> Статья 383 т. X ч. 1 Свода так и гласила: "Имущества суть движимые или недвижимые". При этом законодательное определение недвижимости отсутствовало, а ст. 384 т. X ч. 1 Свода содержала лишь примерный перечень имуществ, признаваемых недвижимыми: земли и всякие угодья, дома, заводы, лавки, всякие строения и пустые дворовые места, а также железные дороги.

2) посредством содержащейся в ст. 420 ч. 1 т. X Свода законов формулы "...распоряжаться оным вечно и потомственно" раскрывался еще один признак права собственности - его бессрочность. "...Срочного или временного права собственности, - отмечал Г.Ф. Шершеневич, - быть не может" <1>;

--------------------------------

<1> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 169.

3) составной частью учения о праве собственности являлось развернутое учение об ограничениях этого права. Признавалось, что осуществление ничем не стесненного права способно весьма вредно отразиться на интересах иных членов общества, а также самого общества. "Это обстоятельство, - отмечает Г.Ф. Шершеневич, - и побуждает положительные законодательства установить ограничения права собственности" <1>. Однако в самом законе содержание такого учения было отражено недостаточно четко.

--------------------------------

<1> Там же. С. 174.

Дело в том, что наряду с закреплением права собственности полного (именно оно по содержанию соответствует современному пониманию права собственности) в ч. 1 т. X Свода законов имелась обширная гл. II, которая называлась "О праве собственности неполном". В открывавшей главу ст. 432 были перечислены те ограничения права собственности, наличие которых превращает конкретное право собственности в неполное. Их условно можно было разбить на три группы:

1) ограничения в виде посторонних прав на данное конкретное имущество. К ним могли быть отнесены: а) право участия в пользовании и выгодах чужого имущества; б) право угодий в чужом имуществе;

2) виды конкретного имущества: заповедные наследственные имения, временно заповедные имения и т.п., владельцы которых были существенно ограничены в праве распоряжаться, владеть и пользоваться своим имуществом;

3) ограничения, касающиеся отдельных правомочий собственника, а именно владеть и пользоваться либо распоряжаться принадлежащим ему имуществом.

По мнению В.Б. Ельяшевича, появление "неполного права собственности" как юридической конструкции своими корнями уходило не в российское законодательство, а в российскую теорию. Именно теория на рубеже первой трети XIX в., т.е. на момент создания Свода законов, считала возможным подразделять право собственности на полное или неполное <1>. Но поскольку ограничения, содержащиеся в гл. II ч. 1 т. X Свода законов, были столь разнородными, что это не могло не бросаться в глаза, цивилисты конца XIX - начала XX в. к ограничениям права собственности безоговорочно относили только одно - право участия в пользовании и выгодах чужого имущества <2>.

--------------------------------

<1> См.: Законы гражданские: Практический и теоретический комментарий / Под ред. А.Э. Вормса и В.Б. Ельяшевича. Вып. второй. М.: Тип. П.П. Рябушинского, 1913. С. 290 (автор - В.Б. Ельяшевич).

<2> См., например: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 174 - 181; Васьковский Е.В. Указ. соч. С. 282 - 290; Синайский В.И. Указ. соч. С. 208 - 214.

Под общим названием "право участия в пользовании и выгодах чужого имущества" в законе объединялись два вида ограничений права собственности на земельный участок - право участия общего и право участия частного. Их отличали друг от друга следующие моменты: а) если право участия общего как ограничение права собственности действовало в интересах всех и каждого, то право участия частного вводилось в интересах ограниченного круга лиц. В обоих случаях ограничения устанавливались самим законом, и их перечень был исчерпывающим; б) право участия общего защищалось преимущественно в административном порядке, в то время как право участия частного - в судебном; в) изменение или прекращение права участия общего могло наступить только в силу изменений в самом законе, тогда как право участия частного могло быть изменено или прекращено по соглашению сторон.

Своеобразным, не имевшим полного аналога в западных законодательствах институтом являлось "право участия частного". По своему содержанию оно было близко хорошо известному немецкому праву "соседское право" <1>. Но, по справедливой оценке В.И. Курдиновского, в стройную систему юридических определений соседского права нормы российского права не сложились <2>. Есть основания поддержать точку зрения, высказанную В.Б. Ельяшевичем, который полагал, что в состав права участия частного, помимо норм соседского права, входили и нормы о сервитутах <3>.

--------------------------------

<1> См., например: Дернбург Г. Пандекты. Вещное право. Т. 1. Ч. 2. СПб., 1905. С. 83 - 88.

<2> См.: Курдиновский В.И. К учению о легальных ограничениях права собственности на недвижимость в России. Одесса, 1899. С. 229.

<3> См.: Ельяшевич В.Б. Право участия частного и его защита // Вестник гражданского права. 1914. N 2. С. 18 - 35.