Российские военные разведчики в англо-бурской войне 1899-1902 гг.

 

В конце ХIХ в. интересы российской военной разведки обращаются на Южную Африку. Конец XIX – начало XX вв. отмечены войнами нового типа, главной целью которых была борьба великих держав за передел колоний. Одной из первых таких войн стала англо-бурская война 1899-1902 гг. Поскольку Великобритания являлась потенциальным противником для многих крупных западноевропейских государств и США, включающихся в этот период в борьбу за передел мира, то эта война не могла не вызвать интереса у военных разведок, в том числе и российской. К тому же, в англо-бурской войне англичане применили различные “новинки” военной техники: разрывные пули “дум-дум”, автоматическое оружие и др.

 

Англо-бурская война началась 11 октября 1899 г. с объявления Южно-Африканскими республиками (Трансваалем и Оранжевой) войны Великобритании. Как отмечал в своей работе А. Виноградский: “В случае же удачи осуществится заветная мечта английского империализма о создании Британской империи от Каира до Кейптауна. А для буров от исхода войны зависело само существование независимых республик”.[41] Не будем останавливаться подробно на причинах войны, её ходе и итогах. Они достаточно подробно исследованы, например, в работах Е.Е. Юровской и И.А. Никитиной.[42] Рассмотрим деятельность российской военной разведки в период англо-бурской войны 1899-1902 гг.

 

В это время в Российской империи внешней военной разведкой занимался Главный штаб, а точнее, его Военно-учёный комитет. Разведчиками были, преимущественно, офицеры ГШ, которые формально считались представителями российской армии за рубежом. Кроме того, существовали негласные военные агенты, роль которых выполняли как офицеры ГШ, так и армейские офицеры. Возможности таких агентов были шире, поскольку они могли, в частности, участвовать в боевых действиях, но действовали они тайно и чаще всего на свой страх и риск.

 

Российское Военное министерство проявило большой интерес к начинавшейся войне и даже первоначально собиралось направить на театр боевых действий своего военного агента в Лондоне полковника ГШ С.Н. Ермолова.[43] Однако после получения соответствующего разрешения британских властей в Южную Афррику к английским войскам для наблюдения за ходом боевых действий был послан подполковник ГШ П.А. Стахович.[44] Вторым официальным военным агентом, отправленным на театр боевых действий, являлся подполковник ГШ В.И. Ромейко-Гурко. Он был командирован российским Главным штабом в войска Южно-Африканских республик. Однако, поскольку международный статус последних не был определён из-за отказа Великобритании признавать их независимость, то российскому военному агенту приходилось сталкиваться с большими трудностями. Так, в феврале 1900 г. из-за поломки экипажа В.И. Ромейко-Гурко оказался в расположении англичан, и последние не пожелали отпустить его к бурам. После месячного пребывания “в плену” В.И. Ромейко-Гурко было всё-таки разрешено отправиться в Трансвааль, но он был вынужден добираться туда кружным путём через мозамбикский порт Лоренцо-Маркеш.[45]

 

Кроме П.А. Стаховича и В.И. Ромейко-Гурко весной 1900 г. в Южную Африку были направлены ещё три российских военных агента: инженер-капитан Щеглов и штабс-капитан М.А. фон Зинген-Корн – к бурам, а капитан Н.М. Иолшин – к англичанам. Официально они были подчинены В.И. Ромейко-Гурко и П.А. Стаховичу соответственно и должны были исследовать военно-инженерную сторону войны.[46] В июле 1900 г., после прекращения крупномасштабных боевых действий, П.А. Стахович и В.И. Ромейко-Гурко были отозваны в Россию (где получили звания полковников ГШ и ордена Святого Владимира 4-й степени), тогда как остальные военные агенты оставались в Южной Африке ещё три месяца.[47] Интересно, что капитан Щеглов был единственным иностранным военным агентом, который наблюдал за развитием событий с обеих сторон, поскольку английская военная разведка не знала о его пребывании у буров.

 

Помимо официальных военных агентов на театр войны российским Военным министерством было отправлено несколько неофициальных из числа офицеров-добровольцев. Так, поручик 117-го Ярославского пехотного полка А.Е. Едрихин по собственному желанию был направлен в ноябре 1899 г. в качестве внештатного корреспондента газеты “Новое время” в войска буров, где находился до конца апреля 1900 г., отправляя донесения в Главный штаб и статьи о войне – в газету. В 1899-1900 гг. А.Е. Едрихин опубликовал более 20 статей (в том числе 8 аналитических) об англо-бурской войне под псевдонимом Вандам (под которым значился с начала поездки).[48] Вместе с отрядом Российского Красного Креста в качестве тайного военного агента в Южную Африку был командирован штабс-капитан А.С. Потапов, донесения которого с театра боевых действий были опубликованы впоследствии отдельным изданием.[49] Военное министерство получало также сведения от Е.Я. Максимова – отставного полковника, добровольно отправившегося в войска буров в качестве репортера нескольких газет. Он участвовал в боях против англичан, но, получив тяжёлое ранение, вынужден был вскоре вернуться в Россию.[50]

 

Другим важным источником поступления сведений о войне были донесения военных агентов России в европейских столицах. Так, военный агент в Лондоне полковник ГШ С.Н. Ермолова, используя связи среди высшего командования английской армии, в своих донесениях рисует неприглядную картину низкой боевой подготовки и плохого материального обеспечения вооруженных сил Британской империи, характеризует отношение к войне в правящих кругах Великобритании и в стране в целом. Не менее интересную информацию, основанную на сведениях, предоставляемых бурской миссией в Гааге, содержали донесения военного агента в Гааге и Брюсселе подполковника ГШ Е.К. Миллера.[51] В частности, от него Военное министерство получило сведения об упомянутом выше инциденте с В.И. Ромейко-Гурко.[52]

 

Все получаемые от военных агентов донесения о войне поступали в Военно-учёный комитет Главного штаба чаще всего в зашифрованном виде и после расшифровки подавались военному министру и царю.[53] Позже донесения и отчеты были опубликованы отдельными изданиями.[54] Они, как правило, содержат лишь сведения военного характера. Примечательна в этом отношении работа В.И. Ромейко-Гурко, в которой автор детально описывает ход боевых действий, силы воюющих сторон и т. п., но ничего не говорит о своём пребывании на фронте.[55]Кроме того, Главным штабом было подготовлено 21-томное издание “Сборник материалов по англо-бурской войне в Южной Африке”.[56] Как видим, российская военная разведка в англо-бурской войне 1899-1902 гг. была организована на достаточно высоком уровне. Через своих военных агентов на театре боевых действий и в воюющих странах российское военное командование получало обширную ценную информацию: о способах ведения войны, о применении новых тактических и технических средств и т. д. К сожалению, как показала российско-японская война 1904-1905 гг., данный опыт не был до конца осмыслен и использован российским командованием. Кроме того, такая организация разведки в Африке была скорее исключением, нежели правилом.  

 

Выводы

 

Таким образом, военная разведка России на Африканском континенте носила преимущественно эпизодический характер. Это объяснялось тем, что Россия не имела прямых интересов на Африканском континенте, а если и имела, то в силу отдалённости последнего и ряда других причин не могла их осуществлять в полной мере. Однако, поскольку на континенте постоянно велись колониальные войны в которых часто применялись различные новинки как военного искусства, так и вооружения, то вполне естественно, что офицеры российского ГШ были постоянными участниками (в основном – в качестве военных наблюдателей) наиболее значительных из них. В целом можно отметить, что деятельность генштабистов может служить типичным примером  военной разведки России в регионе в рассматриваемый период. Существенным отличием сведений, поставлявшихся военными, от тех, которые исходили от гражданских лиц, было то, что вторые большее внимание уделяли политическим и бытовым моментам, в то время, как первые рассматривали практически любой подаваемый материал с военной точки зрения. Характеризуя в целом деятельность российских офицеров ГШ в странах Африки во второй половине XIX – начале ХХ вв. можно отметить, что здесь они, главным образом, собирали сведения о вооружённых силах стран, в которые посылались, об организации колониального управления и колониальных армий, о ходе боевых действий (как это было, например, в англо-бурской войне) и о тактических и технических новинках применяемых воюющими сторонами. Что до дипломатической функции российских генштабистов, то, в отличие от Азии, в Африке она практически не находила применения. Исключение могут составлять (и то с некоторой натяжкой) поездка Л.К. Артамонова в Абиссинию и деятельность А.К. Булатовича, который хотя и не был офицером ГШ, но по сути выполнял функции генштабиста. Офицеры ГШ также выступали в качестве исследователей, собирая и анализируя географические данные исследуемых районов, их население, фауну и флору. В основном эти исследования велись сквозь призму их военной полезности (например, география того или иного района изучалась с точки зрения удобства продвижения войск, ведения боевых действий и пр.). Кроме того, генштабисты, которые бывали в Африке, собирали информацию политического характера.

 

О.А. Гоков

Харьковский национальный педагогический университет имени Г.С. Сковороды

Материал прислан автором порталу "Россия в красаках" 2 июля 2012 г.