Восточное мировоззрение в японской поэзии Природа и ее связь с жизнью человека
При прочтении японской поэзии невольно проникаешься мыслью о красоте, богатстве и вечности природы, о ее мудрости: все в ней устроено гармонично. По этому поводу необходимо отметить особенности восприятия природы японцами. Речь пойдет о духовном или религиозном влиянии на ее понимание. В основу представления о природе легли основы даосской и буддистской идеологии, в чем проявилось влияние Китая.
В представлении даосов, природа человека есть порождение Земли и Неба, поскольку все на свете - порождение Земли и Неба. Мир пребывает в постоянном движении и изменении, развивается, живет и действует спонтанно, без каких-либо причин. Понятие пути - Дао - является центральным. Цель мышления по даосизму, есть "слияние" человека с природой, так как он является ее частью. Вселенная равна Человеку, а Человек равен Вселенной и может стяжать всю ее мощь, если сможет найти правильный способ, Путь. Все дело в поисках Пути... От этого постулата и отталкивается даосское мышление в вопросе о месте Человека во Вселенной.
Даосы воспринимают мир в его единстве, стараясь избегать столь характерной для западного мышления дуальности, деления на хорошее и плохое, красивое и уродливое. Ведь начала Инь не может быть без начала Ян, Света без Тьмы.
Каждый сделает из этого свои выводы, например о том, что люди должны жить в единстве с природой, раствориться в ней, учиться у нее, так как это и есть путь к гармонии и счастью. Суетность жизни уводит людей от этого состояния – значит нужно жить по-другому. Вечное движение в космическом вихре Пяти Стихий -- основа основ даосского учения о мироздании, о времени, пространстве, о человеке и его месте во Вселенной. Что же делать человеку, желающему постигнуть "естественный закон"? По сути дела ничего, отвечают даосы, по крайней мере, ничего лишнего. Прежде всего, никакой суеты, никаких попыток идти против течения, бороться с сильнейшим, давая место негодованию и гневу. Побеждать следует Недеянием. Совершенствовать собственную нравственность, применяясь к законам природы. Рассматривать тему природы лучше всего именно на примере хокку, так как оно изначально было лирическим стихотворением о природе.
Как уже говорилось, трехстишие хокку возникло из пятистишия танка. Однако будучи связанным с танка «генетически», хокку - поэзия принципиально иного типа. Для поэта, пишущего танка, природа, окружающий мир представляют собой набор символов, которые он использует для того, чтобы сообщить о своем чувстве или, вернее, намекнуть на него. Ему совершенно необязательно видеть то, о чем он пишет. К примеру, Кино Цураюки, сочинив пятистишие:
Горная вишня,
Сквозь прогалы в густом тумане
Мелькнула на миг
Ты пред взором моим. С той поры
В сердце тоска поселилась,-
вовсе не имел в виду какую-то конкретную вишню, этот образ понадобился ему исключительно для того, чтобы сообщить о своих чувствах. (Стихотворение имеет присловье: «Подглядев однажды, как одна особа рвала цветы, позже сочинил и отправил ей».) Поэт, пишущий хокку, относится к окружающему его миру, к природе совершенно иначе. Для того чтобы создать хокку, он должен, прежде всего, ощутить - увидеть, услышать, осязать или даже обонять то, о чем сочинит стихотворение, причем не просто ощутить, а подметить нечто необычное, новое в его обыкновенности, уловить элемент вечности, всеединства в сиюминутном облике. Если поэт, пишущий танка, как мы говорили, подчиняет природное чувство (то есть для него «чувство» или «сердце» - кокоро - первично, а природа, действительный мир - вторичны), то поэт хайкай, отталкиваясь от конкретной детали, конкретного явления, подчиняет себя дыханию природы, сливается с объектом изображения, в результате чего рождается трехстишие. Не зря Басе говорил: «Учитесь у бамбука, учитесь у сосны». Или еще: «Надо писать, пока свет, исходящий из вещи, не погас в твоем сердце».
Один из важных принципов изображения природы в хокку – поиск красоты в простом, обыденном и уже на первый взгляд незаметном. «Югэн» (буквально: сокровенное и темное) был вначале философским термином китайского происхождения и означал извечное начало, скрытое в явлениях бытия. В японском искусстве «юген» сокровенная красота, не до конца явленная взору. К ней можно указать дорогу, как залом ветки отмечает тропу в горах. Для этого довольно немногого: намека, подсказа, штриха. «Югэн» может таиться и в том, что на первый взгляд безобразно, — как цветы прячутся в расщелинах темной скалы.
Такая красота требует неспешного сосредоточенного созерцания, отрешенности от мира суеты, зовет к одиночеству и покою. В человеческом сердце, как учит буддизм, живет высшее начало, и поэтому «югэн» взывает прямо к сердцу. Прекрасны не только множество раз воспетые цветы хаги:
Намокший, идет под дождем
Но песни достоин и этот путник,
Не только хаги в цвету, -
но и бедный путник, попавший под дождь.
Внимательно вглядись!
Цветы «пастушьей сумки»
Увидишь под плетнем. -
Или незаметные, маленькие цветы сурепки или «пастушьей сумки». Здесь мы видим эту столь важную и нерушимую идею хокку неотделимости человека от природы и окружающего его мира. Это единство тождественно единству Инь и Ян. Здесь же заметим, что такое глубокое понимание природы тесно связано с религией. Способность к созерцанию присущая японцам, отличает их от европейцев, да и от русских тоже. И не только способность к созерцанию, но и тонкая, близкая к инстинкту, восприимчивость. Японец способен не просто увидеть, а заметить и понять. Природная красота может поразить:
Едва-едва я добрел,
Измученный, до ночлега…
И вдруг – глицинии цветы!
(Басе)
Казалось бы, уставшему с дороги, «измученному» человеку вовсе не до любования природой, однако он замечает ее красоту, просто потому, что он не может иначе – это чувство живет в нем, в его душе.
Красота может таиться глубоко внутри, это относится не только к природе, но и к человеку как к ее части. В поэзии хокку мы находим новое социально переосмысление этого утверждения. Красоту стоит искать во всем и во всех, прежде всего в простом человеке из народа:
Вишни в весеннем цвету
Не на далеких вершинах гор, -
Только в долинах у нас.
Поиск красоты – одна из важных задач не только поэта, но и обычного человека.
Следующая немаловажная особенность японского уклада жизни – это традиционность, что относится и к природе. Нигде, вероятно, не существует столь своеобразного и едва ли не всенародного культа, как культ цветов сакуры в Японии. Ветка сакуры, которая символизирует богатство и своеобразие растительного мира страны, пожалуй, полнее всего отображает эстетические вкусы японского народа. Среди разновидностей сакуры особое место занимают цветы горной вишни - ямадзакура. В этом слове японец, воспринимая его как целое, слышит в то же время и составляющие его элементы: яма - гора, сакура (в соединении: "дзакура") - вишня. А горы, вишневые деревья, цветы и есть в глазах японца олицетворение Ямато - Японии. Название Ямато по своему настроению близко к тому, что для русского содержится в имени Русь.
Дружба и Родина
Тема Родины в японской поэзии, безусловно, одна из важных. Рассмотрим ее на следующих примерах. Вот два хокку Мацуо Басе:
Тоненький язычок огня,-
Застыло масло в светильнике.
Проснешься… Какая грусть
На чужбине
Хлюпают носами…
Милый сердцу деревенский звук!
Зацветают сливы.
На родине
Сразу же отмечаем контрастность ощущений от данных стихотворений. В первом мы отчетливо чувствуем глубокую печаль и тоску по Родине, одиночество и холод. На чужбине и солнце не греет, и друзья далеко – ты чужой для всех и вся.
Противоположно по настроению второе хокку. Чувство радости, некой умиротворенности охватывает поэта по возвращении в родные края. Этот момент недаром связывается с приходом весны и цветением слив. В душе поселяется ощущение тепла и света. Все на Родине мило человеческому сердцу: и звуки, и запахи, и пейзажи.
В пятистишие поэта XIX – начала XX веков Исикаво Такубоку мы ощущаем то же чувство:
Когда на чужбине
Я встречу детей
С моей родной стороны,
То нет на свете печали такой,
Чтоб радость мою победить!
Исикаво Такубоку
Душа человека радуется и трепещет при упоминании о родной стороне. Оба поэта пишут о любви к Родине, где дышится легче, где небо более голубое и глубокое. Разве не то же чувствует любой другой человек (за редким исключением), когда он вдали от Родины? Родной язык, родная природа, знакомые лица – все это очень важно для человека независимо от его национальности. Это дает ему силу, уверенность:
Как сердцу мил
Родной деревни говор!
На станции
К толпе я подошел,
Чтоб только поскорей его услышать! (Исикаво Такубоку)
Японцы любят свою страну, гордятся своим языком, своими традициями. В рамках данной работы невозможно привести большое количество примеров, но стоит открыть любой сборник японской поэзии – и вы встретите огромное количество стихов, воспевающих красоту родного края, красоту своей страны и ее природы, многочисленные упоминания о традициях и праздниках:
Праздник встречи двух звезд.
Даже ночь накануне так непохожа
На обычную ночь.
Мацуо Басе (накануне праздника Танабата)
Также большое внимание уделяется народу, обычным людям, их быту, нелегкой жизни. Поэты восхищаются трудолюбием (еще одна характерная черта), поэтичностью простых людей:
Бросил на миг
Обмолачивать рис крестьянин,
Глядит на луну.
Мацуо Басе
Тема Родины неразрывно связана с темой дружбы. В японской поэзии, в особенности с периода Средних веков, важное место заняла поэзия дружбы. Друзья – символ Родины и наоборот. Отношение к друзьям очень трепетное, очень радушное. Разлука с друзьями – тяжелое испытание, связанное с грустью, одиночеством:
Осенний дождь во мгле!
Нет не ко мне – к соседу
Зонт прошелестел..
Ранран
Сердце мое, ты опять
Втайне плакать готово!
Все друзья мои
Разбрелись
Каждый своей дорогой.
Исикаво Такубоку.
Поэт пишет о своей печали, связанной с потерей друзей. Очень тяжело, когда близкие люди отдаляются от тебя. Привыкши делить с человеком свои и его радости и печали, очень сложно расстаться с ним. Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что японцы умеют дружить и дорожат дружбой.
Любовь
В период раннего средневековья в Японии, прежде всего и больше всего поэты пели о любви. Любовная лирика – это основная тема придворной поэзии того времени. О любви говорилось везде, даже там, где внешне нет ни слова о любви, где, как нам кажется, автора вдохновила лишь природа. Долгие времена женщина была так же свободна в изъявлении чувств, как и мужчина, что нашло отражение в народной поэзии:
О, если сердце чистое такое,
Как в алтарях святые зеркала,
Ты милому однажды отдала,
Пусть люди после осуждают это,
Что будет значить для тебя молва?
(Отрывок из народной песни)
Любовью дышит каждое слово. Протест направлен против мнения среды, общества, которое мешает встречам, любви, браку. Это борьба за свободу личных чувств, за свободный выбор в любви, за освобождение личности из-под власти общественного уклада. Художественное воплощение эти настроения получают в лирических песнях о людской молве.
Лирический герой способен на очень сильные, глубокие чувства, неподвластные никаким обстоятельствам и времени:
О, если б ты в своем селенье дальнем
Взглянула б, как и я, сегодня на луну,
Ты знала б, -
В одиночестве печальном
Люблю я до сих пор тебя одну!
Сайге-Хоси
Как народную, так и раннюю литературную любовную поэзию отличают крайняя эмоциональность и чувственность. Существует мотив запретной любви:
Не поведав ни о чем
Даже матери своей родной -
Будь что будет, -
Свое сердце отдаю
Я во власть твою, любимый мой.
(Отрывок из антологии «Манъёсю»)
Очень часто встречается мотив одинокой, неразделенной любви, мотив гибели любимого или любимой:
Если только так –
Жить в разлуке, не любя,
Лучше бы тогда –
Жить тебе в ином краю,
Средь небесных облаков!
(Отрывок из народной песни)
Подобный мотив мы встречаем и в период позднего средневековья у Басе:
О, не думай, что ты из тех,
Кто следа не оставил в мире!
Поминовения день…
Мы наблюдаем очень трепетное отношение к возлюбленным, очень искренние и страстные чувства, которые мы склонны отрицать у столь «традиционных» японцев. Любви посвящено бесчисленное количество стихотворений и песен, в которых заключены чувства, по своей глубине и силе напоминающие цунами, множество раз тревожившие японский архипелаг.
Тема любви связана с темой жизни и смерти. Буддизм учит, что человеческая жизнь кратка и эфемерна, а потому не имеет особой ценности, но человеку нелегко смериться с потерей близких и любимых. Для примера приведем хокку уже упоминавшееся выше:
Наша жизнь – росинка.
Пусть лишь капелька росы
Наша жизнь – и все же…
Исса
В этом стихотворении чувствуется вся боль, все отчаяние и безысходность отца, потерявшего сына. Несмотря на все мудрые религиозные постулаты, отцу очень сложно смириться со смертью любимого ребенка.
Итак, невзирая на традиционность, учения о бренности всего мирского и жизни в том числе, японцы так же страдают, так же пламенно любят и так же тяжело переживают смерть близких.
Хайбун.
"Среди
наследия великого японского поэта
Мацуо
Басе (1644-1694) прославленного
мастера
трехстиший-хайку, значительное
место занимают и
малоизвестные у нас
тексты в прозе-хайбун.
Басе трактовал
дух "хай" как свободу от
господствовавших
в те времена в
японской поэзии представлений о высоком
и
низком: поэтического отображения
заслуживает все,
что нас окружает.
По Басе, поэт должен быть благороден
в
своих помыслах, и тогда все, что привлечет
его взор,
даже банальное, лишенное,
казалось бы всякого изящества,
наполнится
в стихах высоким смыслом и изысканной
красотой."
(Владимир Вячеславович
Соколов)
ХОЛОД В НОЧИ
В Фукагава, неподалеку от места, где река разделяется на два рукава, постоил себе дом из хвороста и травы. Вдали сияет снежная шапка Фудзи, в порту теснятся суда, приплывшие из дальних стран. На рассвете провожаю глазами белопенные следы кораблей, потом вслушиваюсь в свист ветра, уносящего сквозь сухой тросник остывшие сны, жду вечера, когда можно будет полюбоваться луной. Иногда вздохну над пустым кувшином, а чтобы усыпить чувство голода, кутаюсь в одеяло, хоть и не слишком греет оно. Весла со скрипом Бьют по волнам и нервам. Луна сквозь слезы. (1681)
СНЕЖНЫЙ КОМ
По соседству с моим домом поселился человек по имени Сора, и с тех пор мы видимся каждые утро и вечер: то он навестит меня, то я его. Сора помогает мне собирать хворост и разводить огонь, когда я готовлю еду, заходит ко мне он (обязательно постучав в дверь) и вечером, когда на очаге греется вода для чая. По характеру человек он замкнутый, но нас с ним связывает искренняя дружба. Однажды вечером он пришел ко мне сквозь снегопад... Очаг разожги, А я во дворе шар из Снега скатаю. (1686)
Еса Бусон, 1716-1784.
Среди своих современников Бусон славился больше как
художник, чем как поэт. Он превосходно владел китайской тушью и
был одним из крупнейших художников, благодаря которым методы
китайской живописи получили распространение в Японии. Он знал
китайскую философию и поэзию, и сам неплохо писал стихи в
классической китайской манере, а также особые стихи на
"смешанном" японско-китайском языке. Бусон очень любил творчество
Басе и даже сделал иллюстрации к его "Тропе на Север". В
собственных хайку Бусона прежде всего чувствуется художник -
многие из них выглядят как настоящие наброски тушью с натуры (в
отличие, скажем, от трехстиший Басе, у которого чаще, чем у
Бусона, встречаются хайку-"суждения").
|
|
||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||
|
|
|
|
Поет соловей! Как он раскрыл широко Маленький клюв! |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
От этой ивы Начинается сумрак вечерний. Дорога в поле. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Луна сквозь дымку- Лягушки пруд замутили. Где вода? Где небо? |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Долгие дни весны Идут чередой... Я снова В давно минувшем живу. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Комья свежей земли. Льется на полевых улиток Безучастный дождь. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
В далекой деревушке
|
|
Звонко лает пес На захожего торговца. Персики в цвету! |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Ночью ласточек крик. Люди гонят и бьют змею... Хижина в селе. |
|
|
|
|
|
|
|
Крыльями шурша, Из чертога золотого Ласточка летит. |
|
|
|
|
|
|
|
Крестьянин мотыгой бьет- А возле храма, за рощей, Колокол мерно звонит. |
|
|
|
|
|
|
|
Жаворонок на заре. Из-под рукава доспеха Смотрит самурай. |
|
|
|
|
|
Улетает стая гусей. В каждом рисовом поле, в каждом Затуманился круг луны. |
|
|
|
|
|
|
|
Льет весенний дождь! По пути беседуют Зонтик и мино. |
|
|
|
|
|
|
|
Высек кремнем огонь, И вдруг в глубине колодца Лягушки отозвались. |
|
|
|
|
|
|
|
Юным вельможей Оборотилась лисица.. Весенний вечер. |
|
|
|
|
|
|
|
Коротконосая кукла... Верно, в детстве мама ее Мало за нос тянула! |
|
|
|
|
|
|
|
Вот из ящика вышли... Разве ваши лица могла я забыть? Пара праздничных кукол. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Море весною Зыблется тихо весь день, Зыблется тихо... |
|
|
|
|
|
|
|
Оттуда, где моря простор, Светит весеннее солнце. Вишни в цвету на горах! |
|
|
|
|
|
|
|
Нет в Есино воров! Цветущей вишни ветку Никто не украдет. |
|
|
|
|
|
|
|
Они прошли, дни весны, Когда звучали далекие Соловьиные голоса. |
|
|
|
|
|
Цветы сурепки вокруг, На западе гаснет солнце. Луна на востоке встает. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Весна уходит, Но в нерешимости медлят Поздние вишни. |
|
|
|
|
|
|
|
Сурепка в поле цветет... Сегодня не видно было китов. Темнеет морская даль. |
|
|
|
|
|
|
|
Скрылись от господского меча... О, как рады юные супруги Легким платьем зимнее сменить! |
|
|
|
|
|
|
|
Конец весенней поре. Какой тяжелою стала Лютня в моих руках! |
|
|
|
|
|
|
|
Майские ливни долгие... Возле большого потока Два маленьких-маленьких домика. |
|
|
|
|
|
На одре болезни
|
|
Марево белых цветов… Только так - приходит теперь Каждый рассвет ко мне. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
В пору весенних ливней, О, какой она страшной стала, Безымянная речка! |
|
|
|
|
|
|
|
Прорезал прямою чертой Небеса над Хэйанской столицей Кукушки кочующий крик. |
|
|
|
|
|
|
|
Там, на вершине горы, Замок белеет могучий Над молодою листвой. |
|
|
|
|
|
Змея сразив мечом, Герой идет по долине В тени молодой листвы. |
|
|
|
|
|
|
|
Лишь вершину Фудзи Под собой не погребли Молодые листья. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
С этой и с той стороны Шум водопадов слышится Сквозь молодую листву. |
|
|
|
|
|
|
|
Чуть забрезжил рассвет. Ускользнув от бакланов, играют Рыбы в мелкой воде. |
|
|
|
|
|
|
|
Хорошо по воде брести Через тихий летний ручей С сандалиями в руке. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Каменщик стучит. Огненные искры По ручью плывут. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Иду, иду без конца! Отдых , и снова иду, иду В просторе летних лугов. |
|
|
|
|
|
|
|
О, какая жалость! Этот храм я миновал, Там цветут пионы! |
|
|
|
|
|
|
|
Коротка ты, летняя ночь! Проплывают меж тростников Пены легкие пузырьки. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Уходят сразиться друг с другом Двое монахов-разбойников, В летней траве исчезая... |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Вниз по реке плывут форели, и все выше Растут отроги гор. |
|
|
|
|
|
Статуя князя преисподней
|
|
Так ярко алеет рот У князя Эмма, как будто Он выплюнуть хочет пион. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Если двое зачерпнут Каждый по одной пригоршне, Замутится ручеек. |
|
|
|
|
|
|
|
Прохладой веет ночь! По тени собственной ступаю На отмели речной. |
|
|
|
|
|
|
|
Дрожит от подземных толчков Переносной алтарь монаха... Отдых на летнем лугу! |
|
|
|
|
|
|
|
Прохладный ветерок. Колокола покинув, Плывет вечерний звон. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Старый колодец в селе. Рыба метнулась за мошкой... Темный всплеск в глубине. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Ливень грозовой! За траву чуть держится Стайка воробьев. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Под москитным пологом Выпустил я светлячков... Сразу стало весело. |
|
|
|
|
|
|
|
Возле самой дороги Расцвели под ночным дождем Брошенные кувшинки. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Зеленую сливу Красавица надкусила- Нахмурила брови. |
|
|
|
|
|
|
|
Тихий звон комаров - Каждый раз, когда облетает Жимолости цветок. |
|
|
|
|
|
|
|
С лаем набросились псы. Спешит по пустынной улице Прохожий на праздник Бон. |
|
|
|
|
|
|
|
Скоро зайдет луна, Пятеро неутомимых Пляшут еще на лугу. |
|
|
|
|
|
|
|
Луна так ярко светит! Столкнулся вдруг со мной Слепец - и засмеялся... |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Разбойничий атаман И тот, наверно, песню сложил В такую ночь о луне! |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
В зените луна. По нищей улице Я тихо бреду. |
|
|
|
|
|
|
|
Лампу зажгли в потемках... Вдруг потеряли свой цвет Желтые хризантемы. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Любитель цветов! Ты стал неприметно Рабом хризантем. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Выпала роса, И на всех колючках терна Капельки висят. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Нынче опять - в третий раз - Поминальный фонарь я повесил. Каплет с него роса. |
|
|
|
|
|
|
|
Возле ручья, воспетого поэтом Сайге Ива опала, Ручей иссох, Голые камни... |
|
|
|
|
|
|
|
Там и тут, Там и тут вальки стучат, Там и тут. |
|
|
|
|
|
|
|
Вспугнутый вор Убегает по крыше.. Ночь холодна! |
|
|
|
|
|
|
|
Осенний ветреный день! Распевают песни в харчевне Лесорубы и рыбаки. |
|
|
|
|
|
|
|
Грустное время! Леску удочки натянул Осенний ветер. |
|
|
|
|
|
|
|
С запада ветер летит, Кружит, гонит к востоку Ворох опавшей листвы. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Любовь старика. Только он думал: "Забуду", Осенний дождь. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Скоро ли друг мой придет? Слышу шаги в отдаленье. Палый лист зашуршал. |
|
|
|
|
|
|
|||||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||||||
Осенний ветер Мелкие камни бросает В колокол храма. |
|
||||||||||||||||||||
переводчик: В. Маркова |
|
||||||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||||||
|
|
|
|||||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||||||
Большой снегопад! Скоро закроют заставу. Близится ночь. |
|
||||||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||||||
|
|
|
|
Луна сияет в зимней роще. Я, глядя на нее, забыл О поэтической печали. |
|
|
|
|
|
|
|
На старом пруду Две уточки... Зорко глядит Хорек в камышах. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Унылый сумрак. Солнце спряталось между камнями На мертвом поле. |
|
|
|
|
|
|
|
Водяные птицы! На земле два паланкина В облетевшей роще |
|
|
|
|
|
|
|
К западу лунный свет Движется.Тени цветов Идут на восток. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Ударил я топором И замер... Каким ароматом Повеяло в зимнем лесу! |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Летняя ночь коротка! Засверкали на гусинице Капли рассветной росы. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Набежавшие волны Моют голени синей цапли. Ветерок вечерний. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Ладанка льет аромат. Сколько неявного очарования В девушке глухонемой. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Весеннее море - Колышутся, холмятся волны Целыми днями. |
|
переводчик: А. Белых |
|
|
|
|
|
Лепестки ворожат - Мельтешит и мерцает храм Сквозь ветви сакуры. |
|
переводчик: А. Белых |
|
|
|
|
|
На закате солнца Шумно выпорхнул фазан В горах весенних. |
|
переводчик: А. Белых |
|
|
|
|
|
Как призрачна она, Бабочка на моей руке, Словно чья-то душа! |
|
переводчик: А. Белых |
|
|
|
|
|
Нежным вихрем лепестков Обметала вишня соломенный плащ На переплавщике брёвен… |
|
переводчик: А. Белых |
|
|
|
|
|
Весенний закат Наступает на длинный хвост Горного фазана… |
|
переводчик: А. Белых |
|
|
|
|
|
Туман над травами. Без шума и плеска воды бегут - Вечерняя тишина… |
|
переводчик: А. Белых |
|
|
|
|
|
Ветер подул и будто бы вдруг побелели птицы на пруду... |
|
|
|
|
|
|
|
Сломанный зонтик - вот славное вышло зимовье для летучей мыши!.. |
|
|
|
|
|
|
|
Холодная ночь. Все гремят котлами соседи! Назло мне, что ли?.. |
|
|
|
|
|
Возится мышь в уголке на старой тарелке. Холод ночной... |
|
|
|
|
|
|
|
В старом саду сандалия из соломы. Падает мокрый снег... |
|
|
|
|
|
|
|
Падают в воду Цветы — и будто их не бывало — Слива на берегу |
|
переводчик: Т. Соколова-Делюсина |
|
|
|
|
|
Зимняя слива. Корявые пальцы к ветке Тянет старик |
|
переводчик: Т. Соколова-Делюсина |
|
|
|
|
|
В чаще лесной то ударит топор дровосека, то стукнет дятел... |
|
|
|
|
|
|
|
Заморозки. Вдалеке журавля больного вижу на поле... |
|
|
|
|
|
|
|
Крюк над очагом, а над ним сверчок примостился - холод ночной... |
|
|
|
|
|
|
|
Белая хризантема - вот ножницы перед ней замерли на мгновенье... |
|
|
|
|
|
|
|
Травы увяли. Весть об осени в лес принесла рыжая лисица... |
|
|
|
|
|
|
|
Распускается он, будто радугу извергая, - бутон пиона... |
|
|
|
|
|
Едва в долину сошел. На брови осенним холодом Вершина горы легла. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
|
|
|
|
Молодая листва - Отовсюду слышится Водопада шум. |
|
переводчик: А. Белых |
|
|
|
|
|
Короткий ливень! Врасплох застигнут воробей В листьях травы. |
|
переводчик: А. Белых |
|
|
|
|
|
Как похолодало! Далеко-далеко отлетает Голос колокола… |
|
переводчик: А. Белых |
|
|
|
|
|
Какой красавец! После осеннего шторма - на грядках Красный перец. |
|
переводчик: А. Белых |
|
|
|
|
|
Зимнее уединение - В глубине моего сердца - Горы Ёсино белы… |
|
переводчик: А. Белых |
|
|
|
|
|
Срезал пион- И себе настроение испортил на целый вечер... |
|
|
|
|
|
|
|
'Буря началась!' - Грабитель на дороге Предостерег меня. |
|
переводчик: В. Маркова |
|
