67107980

Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия «Право». 2013. ¹ 2(14)

ИДЕОЛОГИЯ И ЕЕ ОТНОШЕНИЕ К ЮРИСПРУДЕНЦИИ

© А. М. Михайлов

Идеология и ее отношение к юриспруденции

ксизма-ленинизма подверглись в отечественном правоведении остракизму, а понимание идеологической функции теории права, понятие правовой идеологии остались без соответствующего философского основания.

В современной теории права понятия идеологии, правовой идеологии носят, как правило, собирательный характер и не позволяют понять сущность феномена идеологии. Как следствие этого, без достаточного осмысления остаются такие вопросы, как соотношение идеологии и науки, идеологическая функция теоретико-правового знания, значение и функции правовой идеологии на различных уровнях и в различных видах правосознания, в механизме правового регулирования, правовой системе, воспроизводстве и развитии доктринального правоведения и юридических практик.

Указанными обстоятельствами обусловливается актуальность исследования феномена идеологии учеными-юристами. Настоящая статья представляет собой попытку раскрыть сущность идеологии и проиллюстрировать ее на примере различных концепций понимания права.

Каждая идеология строится на полагании ряда ценностно окрашенных идей, возведенных в абсолют, признаваемых за безусловную истину — безотносительно истории, культуры, сознания индивидуального или коллективного адресата. Первичные «точки опоры» любой идеологии — аксиоматично принятые и самолегитимирующиеся (обосновывающиеся сами через себя) ценности1. Те или иные ценности, составляющие фундамент идеологии, не обосновываются, а принимаются на веру и рассматриваются как самоочевидные истины, являющиеся самоцелью, обладающие внутренним смыслом, который следует актуализировать в социальной действительности. Как справедливо указала Е. А. Лукашева, правовая идеология связана с превращением правовых ценностей в систему нормативного регулирования поведения людей в обществе2.

Комплекс идеологических представлений всегда принимает форму априорного закона, налагающего требования всеобщего должного до соприкосновения с эмпирической действительностью. Для всякой идеологической системы действительность «должного» (идеи) находится непременно выше реальности «сущего» (явлений), независимо от того, какой бы ошибочной и парадоксальной ни виделась та или иная идея с позиции реальности «сущего», от имени

1А. В. Поляков справедливо указывает, что аксиомы, лежащие в основании идеологии, представляют собой ценности. «В этом смысле идеология есть аксиоматичное знание» (Поляков А. В. Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода. СПб., 2004. С. 29). Ценностная природа идеологии широко признана в социально-гуманитарных исследованиях. См., напр.: Синха С. П. Юриспруденция. Философия права. Краткий курс. М., 1996. С. 65; Смелзер Н. Социология. М., 1998. С. 55; Руткевич А. М. Что такое консерватизм? М., 1999. С. 96.

2Ñì.: Лукашева Е. А. Социалистическое правосознание и законность. М., 1973.

Ñ.141–142. Ср.: «Именно в идеологии формируется система ценностей, которая затем ложится в основу правового поведения. <…> Правовая идеология позволяет выбрать пути формирования и трансформации правовой системы в новое качество, способствуя переводу социальных факторов в правовые нормы» (Сорокин В. В. Общее учение о государстве и праве переходного периода. М., 2010. С. 306, 305).

37

А. М. Михайлов

которой могут выступить иные субъекты. Ни одно явление социальной действительности прошлого или настоящего не может служить опровержением идеологической системы: история — не судья идеологии, поскольку для любой идеологии история — это история осуществления, «материализации» ее идеи и ничего более3.

История догматической и доктринальной юриспруденции в романо-гер- манской традиции может представить бесчисленное количество иллюстраций данного тезиса.

Так, безусловный приоритет идеальных универсалий перед социальной действительностью в сознании глоссаторов неизбежно означал, что подлинное право содержится исключительно в тексте Дигест и действительность его идей, положений не подвержена историческим изменениям4.

Верный идеям рационализма Нового времени «классический» юснатурализм, аналогичным образом, считает право разума отнюдь не обусловленным историческим и культурным контекстом, а, напротив, судьей несправедливого феодального права, способного формировать новую социальную действительность5.

Безусловная вера в правотворческую монополию государства юридическим позитивизмом приводит к тому, что история права аксиоматично, без должной рефлексии начинается для его адептов лишь с возникновением первой государственности6, до формирования которой социальные нормы, регу-

3 Ср.: «Идеологическая политика имеет опору не в обществе, чьи структуры и ценности вырастают из его традиций, а в трансцендентном по отношению к обществу принципе, который обществу навязывается» (Ìàòö Ó. Идеология как детерминанта политики в эпоху модерна // Хрестоматия по теории государства и права, политологии, истории политических и правовых учений / сост. Р. Т. Мухаев. М., 2000. С. 1055).

4«Для них (глоссаторов. — À. Ì.) казалось совершенно ясным, что в случае разногласия между действительностью и правом (римским) уступить должна действительность, а не право» (Грабарь В. Э. Римское право в истории международно-право- вых учений // Ученые записки императорского Юрьевского университета. Юрьев, 1901.

¹1. С. 29). См. также: Спекторский Е. В. 1) Проблема социальной физики в XVII столетии. Том II. СПб., 2006. С. 97; 2) Происхождение идеи общего или универсального права // Журнал министерства народного просвещения. Петроград, ноябрь, 1916. С. 34; Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1998. С. 126.

5Ср.: «<…> Само словосочетание “естественное право” представляет собой сложный, но целостный идеологический текст, с исторически заданными коннотациями» (Поляков А. В. Ответы на замечания д. ю. н., профессора Д. И. Луковской // Коммуникативная концепция права: вопросы теории. Обсуждение монографии А. В. Полякова. СПб., 2003. С. 97). Ф. В. Тарановский писал, что отдельные системы естественного права Нового времени слагались под воздействием общественной идеологии, а сама школа естественного права «создала наукообразную форму для выражения различных течений общественной идеологии» (Тарановский Ф. В. Энциклопедия права. СПб., 2001. С. 215, 216).

6 Юридический позитивизм «на деле идеологизирует государство как высшую

ценность, создает основу для формирования идеологии государственности, которая нередко перерастает в культ государства и государственной власти» (Мальцев Г. В.

1)Познание права: от юридического позитивизма к новому пониманию права. С. 48;

2)Понимание права. Подходы и проблемы. М., 1999. С. 153).

38

Идеология и ее отношение к юриспруденции

лирующие имущественные и властные отношения, именуются «предправом» или иными эвфемизмами7.

Социологическая юриспруденция, неосознанно натурализуя конструкт общества, представляя его неоспоримой фактической «данностью», ведет родословную политико-правовых форм с эпохи становления человека общественного8, а право, по сути, «растворяется» в социальной метасистеме.

Либеральная вера в универсальные, общечеловеческие принципы индивидуальной свободы и формального равенства служит основанием совсем другой истории права, начинающейся со времен буржуазных революций9, а марксисты и вовсе считают, что подлинная история общества еще не нача- лась, ибо ее начало знаменует эмансипация человека и общества от господства превращенных политико-правовых форм, которые, будучи рефлексами экономической субструктуры, формируются, в конечном счете, из противоречия между производительными силами и производственными отношениями и всегда выражают классовую волю экономически господствующих.

По отношению к «фактам» социальной действительности идеологическая форма может выполнять либо легитимирующую, либо делегитимирующую функции: согласные с базовыми идеями факты сакрализуются в идеологическом сознании (апологетика существующего), противоречащие основаниям идеологии факты признаются либо несущественными, либо неразумными, неправильными и достойными искоренения и/или табуирования (протест против существующего)10.

Делегитимирующая культурную традицию «протестная» идеология, движимая, как правило, харизмой, провозглашает, что прошлое более не существует, а история начинается «здесь и сейчас» «с чистого листа». «Протестная», утопичная идеология, харизматически видящая будущее, всегда постулирует неизбежность «развертывания» и окончательной «победы» собственных идей в будущем: перед сознанием адресата развертывается всемирная панорама движения идей к утверждаемому идеологической системой идеалу, а

7Обсуждение данного положения см. в работе: Мальцев Г.В. Происхождение и ранние формы государства и права // Проблемы общей теории права и государства / Под ред. В. С. Нерсесянца. М., 1999. С. 71–72.

8Ñì., íàïð.: Честнов И. Л. Актуальные проблемы теории государства и права. Исторические предпосылки и эволюция государства и права : учеб. пособие. СПб., 2005. С. 12—15.

9Ñì., íàïð.: Нерсесянц В. С. Теория права и государства. Краткий учебный курс. М., 2001. С. 28—30, 46—49. Следуя представлению Г. Гегеля о прогрессе идеи свободы во всемирной истории, В.С. Нерсесянц рассматривает всю историю государства и права как исторический прогресс меры и масштаба свободы личности: идея актуализируется и придает смысл истории, все остальное остается за пределами всемирной истории.

10Ср.: «Наука как познание отличается имманентным стремлением обнажать <…> свой предмет, “идеология” же скрывает реальность — либо приукрашивая, с тем, чтобы сохранить и защитить ее, либо искажая, с тем чтобы подвергнуть ее нападению, разрушить и заменить другой» (Чистое учение о праве Ганса Кельзена. Сб. переводов. Вып. 1. М., 1987. С. 144).

39

А. М. Михайлов

субъект должен принять такое видение истории, поскольку оно объективно, не зависит от чьей-либо воли и принципиально «иного не дано»11.

Легитимирующая культурную традицию идеология, напротив, утверждает, что история существует с «незапамятных времен» и укоренена в неком трансцендентном начале, придающем высший смысл любому историко-куль- турному явлению12.

Именно поэтому для идеологического сознания либо настоящее предстает «последними временами» истории, где раскрываются «последние смыслы» разумной действительности (Г. Гегель), либо настоящее лишается всякого смысла, а идеологическое сознание устремляется в идеал будущего (предыстория и история в марксистской утопии)13 либо прошлого («золотой век» Ж.-Ж. Руссо, романтическое направление в философии и юриспруденции)14.

Если делегитимирующая «протестная» идеология «удваивает» действительность, «разрывает» ее на подлинные идеи и ложные «вещи», то легитимирующая идеология, напротив, пытается всячески объединить сознание и действительность, помещая вечные идеи в «вещи». «Протестному» идеологическому сознанию противостоит внешняя, на его взгляд, извращенная реальность заблуждений и сознательных обманов, но помимо нее существует действительность высшего плана, действительность идей, которая является единственно подлинной и естественной, соответствующей природе и предназначению человека и мира (поэтому в идеократиях XX столетия господствующая идеология непременно рационализировалась, определялась как подлинно научное учение, вскрывающее сущность и закономерности исследуемого объекта).

11Ср.: «Идеология развертывает <…> антагонизм в перспективе священно-исто- рически понимаемого прогрессивного процесса, включающего в себя кризис и как катастрофическое событие, и как экзистенциальную решимость» (Ìàòö Ó. Идеология как детерминанта политики в эпоху модерна // Хрестоматия по теории государства и права, политологии, истории политических и правовых учений / сост. Р. Т. Мухаев. М., 2000. С. 1054).

12По мнению А. А. Зиновьева, идеология — это комплекс идей, который по намерению или по результату формирует специфический тип сознания, приспособленного

êсоциальным условиям существования (см.: Зиновьев А. А. Ни свободы, ни равенства, ни братства (статьи, выступления). Lausanne, 1983. С. 48). «Задача идеологии — организация и стандартизация сознания людей, управление людьми путем формирования определенного типа их сознания, удобного с точки зрения управления ими» (Зиновьев А. А. Коммунизм как реальность. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/zinov/ 05.php). Ср.: «Идеология представляет собой систему верований, обосновывающую существующий общественный порядок (в том числе правовую и политическую системы) и предлагающую стратегию ее воспроизводства» (Честнов И. Л. Социально-антропо- логический подход к онтологии права // Социальная антропология права современного общества / под. ред. И.Л. Честнова. СПб., 2006. С. 83).

13Ñð.: Нерсесянц В. С. Философия права : учебник для вузов. М., 2001. С. 332–333.

14Еще Ф. Энгельс обоснованно отмечал, что справедливость как мерило того, что юристы соединяют под названием естественного права, всегда представляет собой идеологизированное выражение существующих экономических отношений либо с их консервативной, либо с их революционной стороны (см.: Маркс К., Энгельс Ф. Ñî÷. 2-å èçä. Ò. 18. Ì., 1961. Ñ. 273).

40

Идеология и ее отношение к юриспруденции

Идеологическое сознание, «окутанное» легитимирующей культуру формой, напротив, каждое проявление культуры настоящего воспринимает формой выражения вечной идеи, трансцендентной сущности, наполняющей эти явления и процессы подлинным смыслом, всецело оправдывающим их (мифологическое, традиционное, религиозное сознание).

Любой идеологической формой движет стремление к бессмертию собственных идей, из которого берет истоки претензия на вечное существование. Ее идеал стоит над историческим временем, и все предназначение человека сводится к достижению этого идеала — в этом состоит статичность идеологи- ческой формы, не признающей бесконечной изменчивости социальной и когнитивной действительности. Поэтому закономерно то, что правовые идеологии провозглашают определенный социальный порядок высшим благом, ценностью и целью15 (в этом смысле равнозначны концепции теократического государства, коммунистического самоуправления или правового государства), а исследователи обоснованно выделяют моделирующую функцию правовой идеологии16.

Любая идеологическая форма стремится нерациональными средствами (ценностно, аффективно) оправдать, легитимировать свое собственное видение определенного объекта, навязать адресату, минуя рефлексию, единственно верное, истинное, законченное, исчерпывающее и — непоколебимое никакими рациональными аргументами — «описание» и оценку (положительную, либо отрицательную) определенных явлений и процессов, «как они есть на самом деле»17.

Именно здесь, на наш взгляд, находится корень различия идеологического сознания от сознания философского и научного: движимая сомнением, философия рефлексирует, наука познает новое, идеологическое сознание, движимое верой, не нуждается ни в рефлексии оснований своих суждений, ни в познании нового — поскольку вся действительность рассматривается идеологическим сознанием как освоенная, ценностно означенная, для него присутствует лишь узнавание известных идеологических клише18. По справедливому утверждению И. П. Малиновой, «догматизм редуцирует интеллектуальные творческие потенциалы до навыков соблюдения “идеологического этикета”»19.

Философское и научное сознание всегда допускает плюрализм суждений, в то время как сознание идеологическое изначально монистично. «Простран-

15Ñì.: Skillern F. Law, Obligation and Morality: What is the Individual Responsibility? /

/Oregon Law Review. 1973. Vol. 52 ¹ 2. P. 134. Öèò. ïî: Зорькин В. Д. Позитивистская теория права в России. М., 1978. С. 246.

16Ñì.: Лукашева Е. А. Óêàç. ñî÷. Ñ. 131–132.

17По справедливому заключению И.П. Малиновой, все тоталитарные начинания держатся на иллюзии достижения абсолютно универсальной, удовлетворяющей требованиям всеобщности интерпретации (см.: Малинова И. П. Юридическая герменевтика и правопонимание. Екатеринбург, 2004. С. 19).

18Ср.: «В идеологическом процессе есть познавательный момент, а в развитии познания имеется идеологическая сторона. Но смешивать и отождествлять эти тенденции нельзя, ибо общественное сознание не сводится ни к познанию, ни к идеологии» (Келле В., Ковальзон М. Формы общественного сознания. М., 1959. С. 11).

19Малинова И. П. Óêàç. ñî÷. Ñ. 5.

41

А. М. Михайлов

ство» идеологии метафизическое, оно располагается за пределами способности рациональной аргументации: в нем философское сознание всегда движется «наощупь», «методом» бесконечных «проб и ошибок»; сознание позитивной науки обходит его стороной и хранит о нем осмысленное молчание, а идеология определяет его как свое, императивно устанавливает в нем ясные указатели, ориентиры с позиции «истинных» идей и ценностей. «Ценности предопределяют понимание людьми тех или иных вещей, задают угол зрения, под которым осмысливается мир»20.

Идеологическая форма всегда нацелена овладеть сознанием адресата как единой целостностью, стремится стать действующим основанием его мировоззрения: она не требует от реципиента осмысленного понимания собственных суждений, и — тем более — оснований, средств и способов воздействия; она требует принять ее как единую систему, не оспаривая ни одно из ее утверждений, не предлагая скорректировать что-либо из ее содержания21.

Идеологическая форма для своего действия должна стать принципом, аксиомой мировосприятия субъекта22. Манипулятивные социальные технологии, как и теории революционного преобразования общества воспроизводят «модус стремящегося к господству тоталитаристского, утопического по своему типу сознания»23. Именно поэтому в правовой системе первичными формами выражения правовой идеологии выступают аксиомы и принципы права, интегрирующие нормативные структуры системы права в единые целостные общ-

20Жуков В. Н. Введение в юридическую аксиологию // Государство и право. 2009. ¹6. С. 23.

21Вслед за А. А. Зиновьевым, можно выделить четыре основных функции идеологии и идеологического аппарата. Первая, информационно-репрессивная, заключается в ознакомлении граждан с основами идеологического учения и принуждении их принять

èусвоить его минимальные основы. Вторая функция, контролирующая, связана с тотальным контролем со стороны идеологии за сферой духовной культуры, запретом всего не согласующегося с постулатами идеологии и поощрении всего им соответствующего. Третья функция, означающая, заключается в истолковании всех происходящих событий во всех сферах жизнедеятельности общества в духе фундаментальных принципов идеологии. Четвертая функция, мобилизационная, связана с принудительным вклю- чением членов общества в организованный идеологией жизненный спектакль: граждане должны стать не пассивными созерцателями, а активными участниками этого действия (см.: Зиновьев А. А. Óêàç. ñî÷.).

22Если фундаментальный характер теории права в континентальной, прежде всего, германской, юридической традиции обусловливался догматически — дедуктивным построением всей системы права, определяющей ролью общеправовых принципов, понятий, конструкций, то фундаментальный характер советской теории государства и права определялся ее идеологической функцией: теория государства и права охотно «подставляла» под «объективные» закономерности политико-правового развития постулаты марксистско-ленинской идеологии, за счет чего осуществлялась эффективная наукообразная трансляция базовых идей, полаганий марксизма-ленинизма в профессиональное и доктринальное правосознание — будущие юристы научались мыслить категориями господствующей идеологической системы, «видеть» политико-правовую действительность СССР через идеологическую «призму».

23Малинова И. П. Óêàç. ñî÷. Ñ. 8.

42

Идеология и ее отношение к юриспруденции

ности24. Выступая ценностно нагруженными «точками опоры» правовой системы, принципы права неразрывно связаны с различными формами общественного сознания, откуда черпают свои основания и силу идеологического воздействия, выступают связующим элементом между правовой подсистемой и «ценностным ядром» социальной метасистемы. Исходные принципы права, как справедливо отмечает К. В. Арановский, выводятся «либо из религии, либо из доктрин, научный элемент которых плохо скрывает необсуждаемую веру в то, что люди созданы свободными и равными и наделены естественными и неотчуждаемыми правами»25.

Любая идеологическая система воздействует не на рациональные структуры сознания, а на иррациональные его основания26, в «сфере расположения» которых исключена какая-либо форма рефлексии: адресату навязывается жесткая «сетка», которая достаточно быстро «срастается» с сознанием и автоматически накладывается на действительность, в силу чего каждое явление подпадает под заранее заданный стереотипный набор описаний и оценок. «Раз ваши глаза однажды были раскрыты, вы будете видеть подтверждающие примеры всюду: мир полон верификациями теории. Все, что происходит, подтверждает ее. Поэтому истинность теории кажется очевидной, и сомневающиеся в ней выглядят людьми, отказывающимися признать очевидную истину либо потому, что она несовместима с их классовыми интересами, либо в силу присущей им подавленности, непонятой и нуждающейся в лечении»27. Следует согласиться с И. Л. Честновым в том, что господствующая идеология формирует приоритетное представление о прошлом, которое через государственные институты воспроизводится как официальная версия истории28, формирующая общественную и групповую идентичность, способствующая социальному самосохранению через интеграцию.

В силу того что любая идеология воздействует на эмоционально-аффек- тивный «пласт» сознания адресата, ее язык отличается высокой образностью, метафоричностью, крайней аморфностью значений. В отличие от понятийного аппарата науки, рациональная форма которого стремится к «прозрачности» коммуникации («обнажению» предмета), язык идеологии, напротив, стремится «заколдовать» пространство дискурса и посредством множественности кон-

24Ñì.: Чернобель Т. Г. Правовые принципы как идеологическая парадигма // Журнал российского права. 2010. ¹ 1. С. 88.

25Арановский К. В. Конституционная традиция в российской среде. СПб., 2003.

Ñ.38. По мнению Р. Дворкина, «общие принципы права коренятся в моральных основаниях той или иной правовой системы» (цит. по: Моисеев С. В. Философия права. Курс лекций. Новосибирск, 2004. С. 66. См.: Дворкин Р. О правах всерьез. М., 2004).

26«Идеи только тогда становятся силой, заставляют людей действовать, когда они преломляются в их психике, в их чувствах, настроениях, воле, в их симпатиях и антипатиях, влечении и отвращении» (Политическое самообразование. 1968. ¹ 2.

Ñ.44. Öèò. ïî: Лукашева Е. А. Óêàç. ñî÷. Ñ. 126–127).

27Поппер К. Р. Предположения и опровержения: рост научного знания. М., 2008.

Ñ.66.

28Ñì.: Честнов И. Л. История политических и правовых учений: теоретико-мето- дологическое введение. СПб., 2009. С. 13.

43

А. М. Михайлов

нотаций овладеть как можно более широким кругом адресатов, нисколько не противодействуя разноголосице значений в восприятии адресатами базовых концептов идеологической системы29. Право, не имея материально выраженных референтов, вполне подходит в качестве инструмента идеологии30, а идеологические формы выражаются в праве в виде аксиом, идей, ценностей — предельно обобщенных и нерефлексируемых ментальных образований31.

Справедлива констатация И. Л. Честнова: «Абстрактные принципы права, которые в силу их полисемичности (многозначности) можно трактовать сколь угодно широко — в интересах тех или иных групп населения — являются идеологичными по своему содержанию»32. По мнению Н. Н. Вопленко, «принципы права несут в себе его основную идеологическую нагрузку и таким образом выступают в виде своеобразного идеологического арсенала права»33. Аналогич- ным образом С. С. Алексеев пишет о том, что естественно-правовые требования непосредственным образом выражаются в идеологических положениях, не конкретизированы в достаточной степени и нередко понимаются по-разному, сообразно представлениям и идеологическому настрою тех или иных лиц34.

Любая идеология является мыслительным, рационализированным и концептуализированным выражением социального интереса, основанным на «универсализации» тех аспектов действительности, которые благоприятствуют его осуществлению. Поскольку идеология всегда выражает интересы больших социальных групп35 и формирует претендующие на всеобщность картины жела-

29Ср.: «Неопределенность новой юридической концепции естественного права, отсутствие четких основ и ясных формулировок является следствием сознательного намерения создать возможность охвата наибольшего числа юристов с различными полити- ческими и научными взглядами» (Сайдлер Г. Л. Причины возрождения естественного права в американской юриспруденции // Сов. государство и право. 1962. ¹ 1).

30Ñì.: Посконина О. В. Никлас Луман о политической и юридической подсистемах общества. Ижевск, 1997. С. 115.

31В. В. Сорокин определяет правовую идеологию как «последовательную систему правовых идей, идеалов, принципов и категорий, отражающих определенные социальные интересы (общесоциальные и групповые), воплощающихся в нормативно-правовых актах

èоказывающих регулятивное воздействие на юридически значимое поведение членов общества» (Сорокин В. В. Óêàç. ñî÷. Ñ. 305).

32Честнов И. Л. Социально-антропологический подход к онтологии права // Социальная антропология права современного общества / под. ред. И. Л. Честнова. СПб., 2006. С. 83. «Конституция как идеологическое образование подвержено “ошибке короткого замыкания” — некорректному выведению эмпирических выводов из предельно общих идеологических конструкций» (Честнов И. Л. Онтология конституционализма: диалого-антропологический подход // Философия права и конституционализм. Материалы четвертых философско-правовых чтений памяти академика В. С. Нерсесянца. М., 2010. С. 155).

33Вопленко Н. Н. Сущность, принципы и функции права. Волгоград, 1998. С. 34. См. также: Деревесников А. В. Справедливость как принцип права (историко-теорети- ческий аспект). Кострома, 2007. С. 17.

34Ñì.: Алексеев С. С. Философия права. М., 1998. С. 27.

35Ср. с интерпретацией марксистского подхода к идеологии Л. фон Мизесом: «Классовая идеология обеспечивает класс интерпретацией реальной действительности

44

Идеология и ее отношение к юриспруденции

тельного мироустройства, постольку любая идеология предполагает практическую деятельность, целенаправленное движение к обозначенному общественному идеалу36. «Будучи нормативной, идеология предлагает идеал, который нужно реализовать. Далекая от того, чтобы быть только чистым сознанием, идеология создает только такие идеи и ценности, которые могут приказать перейти к действиям. Поэтому «идеология есть лозунг срочной и тотальной мобилизации»37. Аналогичным образом К. Хюбнер утверждает, что фундамент идеологии составляет система основоположений, которая определяет и направляет политические действия и использует мифологемы для мобилизации масс38.

Поскольку социальный идеал, рисуемый в сознании идеологов и тиражируемый апологетами, всегда носит всеобщий характер, охватывает все сферы жизнедеятельности общества, постольку идеологическое воздействие с необходимостью носит синкретичный характер. Идеологическая система не заинтересована в дифференциации или даже рассинхронизации действия социальных регуляторов, напротив, она стремится синтезировать юридические, нравственные, корпоративные и традиционные нормы в новое целостное образование39, способное охватить своим воздействием все грани и уровни общественного и индивидуального сознания в движении к заданной ценностями цели. Именно поэтому социальные системы, в основании которых лежит та или иная идеологическая система, всегда носят неотдифференцированный характер, правовые подсистемы в них лишь аналитически выделяются и не встроены в самостоятельные социальные институты (яркими примерами являются социалистические и теократические системы социального регулирования).

Любая идеологическая форма выражает интерес большой социальной группы, а поскольку интерес всегда воспринимается его носителем как естественный, изначально присущий «внутренней природе» человека, то и идеология, будучи выражением интереса, никогда не признает себя в качестве продукта культуры, обусловленного обществом и его историей. Напротив, любая идеология воспринимает себя как явление «природы», т. е. как нечто «естествен-

и в то же время учит, как действовать ради блага своего класса. Содержание классовой идеологии однозначно определяется исторической стадией развития материальных производительных сил и ролью, которую данный класс играет на этом этапе истории. Идеология — это не произвольное дитя разума. Она — отображение материальных условий существования класса ее автора, отразившихся в его голове. Поэтому она не является индивидуальным феноменом, зависящим от фантазии мыслителя. Она предписывается разуму реальностью, т.е. классовым статусом того человека, который мыслит» (Мизес Л. фон. Теория и история. Интерпретация социально-экономической эволюции. М., 2001. С. 115).

36Идеология «отличается прагматическим измерением (так называемая оперативная идеология), предлагая соответствующую программу (стратегию) действий» (Че- стнов И. Л. Социально-антропологический подход к онтологии права… С. 83).

37Денкэн Æ.-Ì. Политическая наука. М., 1993. С. 85.

38Ñì.: Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996. С. 338, 340.

39Именно в этом заключается ведущая функция таких квази-юридических конструкций советского правоведения, как позитивная юридическая ответственность, воспитательная функция юридической ответственности, институт общественных судов и т. п.

45