67107980

А. М. Михайлов

ное», очевидное, «само собой разумеющееся», что ведет к оестествлению тех или иных ценностей. Для юспозитивиста естественны ценности порядка и определенности; юснатуралисты «измеряют» право справедливостью; представители социологической концепции естественной ценностью в праве видят социальное действие.

За счет натурализующей функции любой идеологической системы в сознании ее носителя идеальное отождествляется с естественным, со «здравым смыслом»40, что в масштабах общества способно кардинально изменять традиционные представления о разумном, справедливом, оправданном и приводить к соответствующим социальным действиям: гипноз харизмы ломает традицию.

Ни одна идеология не признает собственную ограниченность, ценностную пристрастность41, историко-культурную обусловленность, а потому и неуниверсальность собственных идей, напротив, идеология всегда постулирует собственную объективность и всеобщий характер42, отсылая к концептам, изначально трансцендентным для индивидуального опыта субъекта и принципиально недоступным для эмпирической или логической проверки43 (Бог, природа, разум, общая воля, «дух народа», абсолютный дух, закономерности всемирной истории, общечеловеческие ценности, интуитивная очевидность и т. д.).

Нередко идеологические формы маскируют свою ценностную пристрастность, обволакивая себя знаковой формой, претендующей в восприятии адресата на объективность, поэтому методологически «подкованные» идеологические формы имитируют понятийный язык науки или даже искусственный язык формальной логики, скрывают собственные аксиомы в технических формах44. Идеологизация того или иного метода науки неизбежно приводит к его канонизации — отсутствию рефлексии его оснований, абсолютизации его эвристических возможностей45, восприятию в качестве всеобщего, что ведет к стиранию в сознании адресата каких-либо границ его

40Анкин Д. В. Идея // Современный философский словарь / под общ. ред. В.

Å.Кемерова. М., 2004. С. 265.

41В этой связи вполне справедливо В. П. Малахов определяет естественное право как идеологию действующего права и указывает, что оно не лежит в основании норм, а «является их интерпретацией с точки зрения ценностей, смысла, субъективности и т. д.» (Малахов В. П. Философия права. Идеи и предположения. М., 2008. С. 184, 182).

42Ñð.: Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Избранные сочинения. Т. 2. М., 1985. С. 44; Кленнер Г. От права природы к природе права. М., 1988. С. 47.

43«Вывод о существовании высших, постоянно действующих, независимых от государства норм и принципов, олицетворяющих разум, справедливость, объективный порядок ценностей, мудрость Бога, не только являющихся директивами для законодателя, но и действующих напрямую» считают основным постулатом естественно-право- вого направления В. В. Лазарев и С. В. Липень (См.: Лазарев В. В., Липень С. В. Теория государства и права : учебник для вузов. М., 2010. С. 220–221).

44Ñì, íàïð.: Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология». М., 2007.

45Ñì.: Козлов В. А. Проблемы предмета и методологии общей теории права. Л., 1989. С. 64.

46

Идеология и ее отношение к юриспруденции

применимости, потере понимания круга исследовательских задач, для решения которых тот или иной метод может привести к получению нового знания46.

«Механизм» идеологического оформления сознания адресата основывается на естественно присущей каждому человеку потребности в базовых представлениях, позволяющих ориентироваться в мире идей, ценностей, концепций: человек так или иначе вынужден осмыслять ту социальную реальность, в которой он живет, основываться на определенных — осознаваемых или интуитивно ощущаемых — ценностях, ставить перед собой цели и выбирать средства их достижения. Идеологическая система — со времен мифологического сознания и платоновских утопий — утоляет жажду индивидуального и общественного сознания по абсолютным стандартам, она всегда предоставляет соразмерные обыденному сознанию ответы на «вечные» экзистенциальные вопросы47: поскольку идеология предназначена для массового восприятия и усвоения, постольку слова идеолога должны быть простыми и доходчивыми48. В основании таких «истинных» ответов лежит не сознательный, рационально обоснованный выбор личности, а иррациональная вера в истинность тех или иных социокультурных ценностей, идей, интерпретаций.

«Приблизиться» к некритичному сознанию адресата и постепенно «овладеть» им идеологическая форма может лишь при помощи многократной и грубой по допущениям редукции многоликой и бездонной для познания социальной действительности49, в которой идеология акцентирует один или несколько факторов, способных объяснить природу и генезис общественных явлений, выявить их «последние смыслы», наиболее глубинную сущность. «Во всякой идеологии есть ведущая идея, которая приводит в систему все другие идеи, взгляды и принципы, входящие в нее, и придает идеологии целенаправ-

46Под идеологизацией исследовательского метода автор данной статьи понимает: (1) «стирание» границ применимости, т.е. представление метода как всеобщего, охватывающего собой любую предметность; (2) исключение рефлексии в отношении философских оснований — полаганий, на которых основывается метод, его парадигмальной «рамки»; (3) «помещение» метода в пространство ценностей, связывание его с идейно правильной философией, характеристика его как истинного и справедливого — в противовес ложным и ведущим к несправедливости; (4) выхолащивание содержания метода, представление его исключительно через терминологическое клише («жонглирование терминологией»); (5) множественную редукцию метода и представление его в вульгаризированной форме, соразмерной общественному сознанию; (6) представление метода исключительно в идейном ключе и нивелирование его инструментальной части, резкое противопоставление идейным основаниям иных методологических традиций.

47По мнению Н. Лумана, и идеология, и позитивное право «делают осмысленными человеческие переживания, ожидания» (цит. по: Розин В. М. Развитие права в России как условие становления гражданского общества и эффективной власти. М., 2006.

Ñ.106).

48Ñì.: Козлихин И. Ю. Современная политическая наука. СПб., 1999. С. 26. См. также: Денисов С. А. Общая теория административного государства. Екатеринбург, 2010.

Ñ.342.

49Ср.: «Идеология есть <…> картина мира, сложившаяся в ходе систематического редуцирования сложности действительности» (Ìàòö Ó. Идеология как детерминанта политики в эпоху модерна. С. 1054).

47

А. М. Михайлов

ленный, теоретически осмысленный характер»50 . Именно в эти факторы, к которым редуцируется многогранная действительность, идеология «вкладывает» ценностное основание, «одевая» свою субъективность в объективные одежды самоочевидных «явлений и процессов»: идеологическое сознание не может различить объект и его оценку, воспринимая их в неразрывном единстве. В итоге идеологическая форма выступает от лица объективной действительности «как она есть на самом деле», эффективно «объективирует» собственные ценности, которые всегда субъектно, исторически и культурно обусловлены и лишь поэтому имеют значение.

Будучи «включенной» в социальные практики и институты, идеология в отношении индивидуального сознания обладает принудительным характером, выражающемся в его подавлении, навязывании жесткой оценочной «сетки» на событийный план, с одной стороны, и переносе ответственности индивида за принятие решений на трансцендентные формы — с другой стороны. Через элиминацию рефлексии, отчуждение сознания адресата от уникальности настоящей действительности, данной в индивидуальном эмпирическом и когнитивном опыте, идеологическая система предоставляет ему не только устойчи- вое ощущение комфорта, но и органично, неосознаваемыми «нитями» «скрепляет» с идеальными формами, имеющими надличностное содержание, многократно превосходящее индивидуальный опыт «здесь и сейчас».

Поскольку идеология предоставляет готовые для неосмысленного «употребления» смыслы существованию индивидуального адресата, постольку она служит эффективным, наиболее простым и самым распространенным способом борьбы с «бессмысленностью существования»51: «окутанное» ею послушное сознание реципиента никогда не ощущает «брошенности в мир», своего непреодолимого отчуждения от внешней реальности, экзистенциальных одино- чества и оставленности, когда теряется почва под ногами (идеологическое сознание, как показал В. Франкл, обладает высокой жизнеспособностью даже в длящихся экстремальных состояниях52).

Идеологические формы за счет глубинной мировоззренческой общности способны наиболее тесно скреплять «вокруг общих ценностей и их носителей»53 коллективы их адептов в целостное духовное единство с четкой идентификацией «своих» и «чужих» (интегрирующая, организаторская функция)54. Ощущение духовной общности еще более убеждает приверженца идеологии в ее истинности, которая эмоционально определяется через мировоззренческий комфорт и значительное количество единомышленников. Вполне обоснованно исследователи указывают на непреходящее значение правовой идеологии в

50Лукашева Е. А. Óêàç. ñî÷. Ñ. 134.

51«Ценности есть своего рода путь, способ обретения человеком смысла», — справедливо указывает В. Н. Жуков (Жуков В. Н. Óêàç. ñî÷. Ñ. 23).

52Ñì.: Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990. http://www.lib.ru/ DPEOPLE/frankl.txt.

53Козлихин И. Ю. Óêàç. ñî÷. Ñ. 26.

54Не случайно идеологию считают важнейшим средством интеграции и конкуренции. См.: Flood C. Political Myth. A Theoretical Introduction. N.-Y., L., 1996.

48

Идеология и ее отношение к юриспруденции

укреплении основ правовой системы — ведь в переходные периоды развития политико-правовых форм именно первая выступает мощнейшим средством легитимации последней55.

Помимо этого, справедливо отмечалось, что политические институты объективно востребуют идеологические формы, «ибо управление одних другими всегда требовало и требует оправдания, идейного обоснования или идеологической фальсификации»56. Поскольку в основании любого социального института лежит традиция, невозможная без социальной легитимации, а основной функцией любой идеологии является легитимация, оправдание существующего положения вещей57, постольку возможно утверждать, что ни один социальный институт не действует без идеологического основания58. Господствующая идеология «содержит искаженную модель общества и стремится привести реальную действительность в соответствие с заложенной в ней моделью. Такое поведение определяет роль идеологии как стабилизирующей обратной связи в общественной системе, осуществляющей функции легитимации режима и управления сознанием членов общества»59.

Посредством психической способности к достраиванию полной «картины мира» (гештальта), изначально фрагментарные представления выстраиваются в целостное, системное образование. «Любая идеология как система идей пронизана единой концепцией и отражает общественное бытие или определенные общественные отношения в качестве единого целого»60.

В силу стремления к тотальному господству в сознании адептов и в социальной действительности любая идеологическая форма представляет собой целостную «систему координат», в которой каждому поведенческому или когнитивному проявлению субъекта заранее дана однозначная положительная или отрицательная оценка (мир идеологии — это мир без полутонов). «Идеология имеет нормативный характер: она ставит вопрос о добре и зле, и поэтому даже внешне объективные ее анализы «скрыто ориентированы ценностями», в то время как наука по своей природе ненормативна»61.

За счет закрытости, законченности, системного характера идеологической формы62 — в зависимости от степени детализации и глубины проникновения в

55Ñì.: Сорокин В. В. Концепция эволюционных преобразований правовых систем

âпереходный период. Барнаул, 2002. С. 352.

56ßâè÷ Ë. Ñ. Идеология // Историческое и логическое в познании государства и права. Л., 1988. С. 44.

57«Идеология является одним из способов легитимации власти государства. Это происходит тогда, когда народ или значительная его часть признает официально провозглашенные ценности как должные» (Козлихин И. Ю. Óêàç. ñî÷. Ñ. 26).

58Ñì.: Сапельников А. Б., Честнов И. Л. Теория государства и права. СПб., 2006. С. 160.

59Ìàé À. Â. Модели господствующей идеологии. М., 1997. С. 11.

60Лукашева Е. А. Óêàç. ñî÷. Ñ. 133.

61Денкэн Æ.-Ì. Указ. соч. С. 85. Ср.: «Содержащиеся в правовой идеологии идеи, теории, принципы — не что иное, как ценностные ориентиры, способы социального контроля за деятельностью людей» (Лукашева Е. А. Óêàç. ñî÷. Ñ. 142).

62Ñì.: Лукашева Е. А. Óêàç. ñî÷. Ñ. 129; Вопленко Н. Н. Правосознание и правовая культура : учеб. пособие. Волгоград, 2000. С. 9. Закрытый, системный характер имеют мифологические и религиозные системы, а также некоторые философские учения, в

49

А. М. Михайлов

сознание — направляется или даже программируется мыслительная и поведенческая деятельность адресата с идеологическим сознанием63, который более уже не способен ни корректировать, ни критически относиться к «кормящей матери», ставшей основанием сознания, его «плотью и кровью». Поэтому не без оснований Л. Альтюссер считал идеологии целостными структурами, с которыми человек себя идентифицирует64. «Сориентировать определенным стандартным образом сознание людей, систематически подкреплять эту ориентацию сознания и снабжать его определенным образом пережеванной пищей, — в этом и состоит прямая обязанность идеологии», — справедливо отмечал А. А. Зиновьев65.

Императивно устанавливая своим приверженцам определенные цели и средства их достижения, идеология «задает им и соответствующие модели поведения (регулятивная функция)»66. Обоснованно в советской литературе подчеркивался активный характер идеологии, ее способность направлять деятельность субъекта67.

Основные полагания идеологической системы воспринимаются носителем идеологического сознания не просто в качестве ценностей, но предстают для него самоочевидными истинами, «символами веры», рефлексирующее «прикосновение» к которым невозможно: «сомневаться в существовании своего бога — значит сомневаться в себе самом» (Л. Фейербах)68.

числе которых онтологии Платона, Гегеля и Маркса. Он выражается в том, что при помощи такой системы может быть объяснен любой феномен с позиции приписываемого объективного значения. Так, например, в марксизме утверждалось, что независимо от лич- ной позиции и осознания теми или иными мыслителями, их взгляды объективно, с позиции всемирной истории являлись либо прогрессивными, способствовали движению общественной суперструктуры вперед (например, еретики и вольнодумцы средневековья), либо реакционными, служили консервации отживших свой век идеологических форм (к примеру, представители немецкой исторической школы). См., напр.: Кленнер Г. Указ. соч. С. 63. Ср. с высказыванием К. Р. Поппера о теории истории К. Маркса, психоанализе З. Фрейда и «индивидуальной психологии» А. Адлера: «Казалось, эти теории способны объяснить практически все, что происходило в той области, которую они описывали. Изучение любой из них как будто бы приводило к полному духовному перерождению или к откровению, раскрывающему нам глаза на новые истины, скрытые от непосвященных» (Поппер К. Р. Предположения и опровержения: рост научного знания. М., 2008. С. 65–66).

63На интересную психологическую особенность обращает внимание Г. Маркузе. Мыслитель указывает, что люди не верят «магически-ритуальному языку» идеологии или даже не придают ему значения, но при этом поступают в соответствии с ним (см.: Маркузе Г. Одномерный человек. М., 1994. С. 135).

64Ñì.: Семигин Г. Идеология // Новая философская энциклопедия. Т. 2. М., 2001.

Ñ.82.

65Зиновьев А. А. Óêàç. ðàá.

66Козлихин И. Ю. Óêàç. ñî÷. Ñ. 26.

67Ñì., íàïð.: Ãàê Ã. Ì. Общественное бытие и общественное сознание // Формы общественного сознания. М., 1960. С. 12, 13.

68Фейербах Л. Сущность христианства // Избранные философские произведения / Л. Фейербах. М., 1955. Т. 2. С. 50.

50

Идеология и ее отношение к юриспруденции

Так, например, юснатуралисты верят в право разумной природы, в универсальные и непреложные законы общественной жизни, над которыми не властна публичная политическая власть. Юспозитивисты, напротив, убеждены, что действительность официального позитивного права есть объективный факт, с которым невозможно не считаться69, а наличие политического суверена, сообщающего общеобязательную «юридическую силу» праву, принимается на основе общепринятости70 в качестве самоочевидного факта действительности, в отличие от «пустых иллюзий» и «философских спекуляций» школы естественного права. Представители социологического подхода верят в «живое» право, объективно существующее в общественных отношениях, не сознавая, что само общество и социальные отношения воспроизводятся благодаря озна- чающему сознанию и, строго говоря, не существовали для предмета юриспруденции до XVII в. Марксизм постулирует объективность производственных отношений и естественность процесса развития средств производства, которые выступают материалистически подлинным «локомотивом» истории, а каждый представитель юридического либертаризма убежден, что единственным объективным основанием права может выступить лишь принцип формального равенства в свободе.

Носитель идеологического сознания глубоко убежден в истинности своих представлений и всецело доверяет, полагается на эту внутреннюю интуицию правильности той или иной оценки или действия — любая идеология вырастает в душах своих творцов из глубины переживания (Ф. А. Степун)71. «Идеология, — писал Ф. Энгельс в письме к Ф. Мерингу, — это процесс, который совершает так называемый мыслитель, хотя и с сознанием, но с сознанием ложным. Истинные движущие силы, которые побуждают его к деятельности, остаются ему неизвестными, в противном случае это не было бы идеологическим процессом»72. Рациональный дискурс не способен прорваться

69Ср.: «Максима “законодатель всегда прав” отражает принципиальную позицию юридического позитивизма. <…> Правота закона есть правота самой реальности, она тождественна действительности закона. <…> Позитивизм есть обузданная юридическая рефлексия, расчетливый некритицизм правовой мысли <…> Юридико-позитивистский некритицизм в отношении нормы принципиален, на нем зиждутся все юридические структуры, критерии и процедуры» (Мальцев Г. В. Познание права: от юридического позитивизма к новому пониманию права / отв. ред. Г. Н. Манов. М., 1996. С. 81, 43).

70Ñì.: Грязин И. Н. Текст права (Опыт методологического анализа конкурирующих теорий). Таллин, 1983. С. 48.

71Ñì.: Степун Ф. А. Чаемая Россия. СПб., 1999. С. 39. В советской теоретикоправовой литературе справедливо указывалось, что правовая идеология вырастает на почве правовой психологии. «Идеологический процесс познания психологичен по своему протеканию и функционированию. Он неотделим от эмоциональных и волевых аспектов правового сознания» (Лукашева Е. А. Указ. соч. С. 128). «Правовая психология является источником, питающим правовую идеологию ее “духовными соками”» (Третьяков Ф. Ф. Правосознание // Общая теория государства и права. В 2 т. / Отв. ред. В. С. Петров, Л. С. Явич. Т. 2. Л., 1974. С. 143.

72Энгельс Ф. Письмо Ф. Мерингу, 14 июля 1893 г. // Соч. / К. Маркс, Ф. Энгельс.

Ò.39. Ì., 1955. Ñ. 82.

51

А. М. Михайлов

сквозь «железный занавес», незримо для его носителя воздвигнутый иррациональным, ценностно укорененным убеждением — идеологические формы предрассудочны, они формируют «предварительное» мышление или «естественную установку», полностью освободиться от которой невозможно.

Иные идеологические системы воспринимаются любой идеологией антагонистически, не иначе как враги: с ними принципиально невозможен диалог, осмысление оснований их суждений видится излишним, поскольку они изна- чально определяются как ошибочные в своей сущности. «Идеология все, что как-то не согласуется с нею, считает враждебным себе, угрозой своему господству и даже существованию»73.

Сопоставление собственных идей с полаганиями иных идеологических систем «впускает» в нее возможность рефлексии, способную «высветить» ее иллюзорные основания и тем самым разрушить иррациональную непоколебимость и идейную безусловность идеологической системы. «Опора всякой идеологии состоит прежде всего в некоммуницируемости той проблемы, с которой она связана, в зашифровке того, что ее вдохновляет, в невидимости ее исходного пункта»74. Именно поэтому «обнажение корней идеологии есть верный признак ее приближающейся кончины» (Е. Б. Пашуканис)75.

В идеологической «экспансии» нерефлектирумых форм сознания аргументированное критическое осмысление заменяется навешиванием ярлыков, слепым аффективным отторжением и безусловным отрицанием права на существование других позиций: идеологии не приводят аргументы — они сражаются76.

Любая идеологическая классификация тех или иных объектов строится по принципу жесткого противопоставления, предпочитаются строгие, ценностно окрашенные, контрастирующие «черно-белые» дихотомии.

Классическим примером здесь может служить общепринятая в советской теории государства и права типология права на социалистическое, имеющее общенародную сущность, и буржуазное, выражающее исключительно классовые интересы, — типология, не только не способствовавшая международной коммуникации юристов двух политических «блоков», но и на десятилетия затормозившая развитие компаративистики. После распада СССР в учебной литературе по теории права 90-х гг. распространенным явлением было резкое противопоставление этатистского и естественно-правового подходов к праву, противопоставление «правильного» юридического мировоззрения — «непра-

73 Зиновьев А. А. Коммунизм как реальность. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/ History/zinov/05.php.

74 Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества // Социо-Логос. Вып. 1. М., 1991. С. 199.

75Пашуканис Е. Б. Общая теория права и марксизм // Избранные произведения по общей теории права и государства / Е. Б. Пашуканис. М., 1980. С. 56. Ср. с высказыванием лорда Актона: «Больше всего раздражают те исследования, которые вскрывают родословную идей» (цит. по: Хайек Ф. А. фон Дорога к рабству. М., 2005. С. 31).

76И. П. Малинова справедливо указывает на то, что без духа диалогичности и бережного отношения к самому поступку интерпретации «юриспруденция и правовое мышление слишком “валентны” к идеологии» (Малинова И. П. Óêàç. ñî÷. Ñ. 11).

52

Идеология и ее отношение к юриспруденции

вильному» правовому нигилизму, права человека светлого гуманного будущего — секретному «праву-невидимке» тоталитарного советского прошлого, «развитого» персоноцентристского типа правовых систем (США, страны Западной Европы) — «неразвитому» социоцентристскому типу (социалистические, религиозные, традиционные системы). В современной теоретико-правовой литературе жесткое противопоставление «ошибочного» легизма, служащего средством агрессивного насилия со стороны публичной власти, и «правильного» юридического либертаризма — единственно подлинно юридической концепции, способной эффективно защитить свободу личности, характерно для институциональной теории права. Сходным образом, но на иной ценностной основе, идеологи «православной концепции права» видят на современной юридической карте мира две силы: православное право, могущее спасти Россию, и враждебные силы юридического глобализма, распространение которых приближает конец света.

С позиции носителей идеологического сознания, воздействие иных идеологий на адресатов необходимо нейтрализовать, элиминировать или хотя бы минимизировать всеми возможными — прежде всего силовыми и аффективными — средствами: этого требует реализация истинных идей. Соответственно, при формировании образа «альтернативных» идеологических систем в сознании адресата используются резко отрицательные метафорические формы, целенаправленно выставляется «жупел», вызывающий «репульсивную» реакцию. В частности, либерализм надевает маску тоталитаризма на социалистическую и теоцентристскую идеологии (Ф. А. Хайек, К. Поппер, С. С. Алексеев и др.), которые, в свою очередь, склонны видеть в либерализме идеологическую «ширму» экономической эксплуатации (марксистско-ленинская доктрина) или ценностного релятивизма и господства «голой» силы (П. А. Сорокин, А. М. Величко, В. В. Сорокин и др.).

В некоторых учебниках по теории государства и права характеристика юспозитивизма с позиции современных либеральных политико-правовых идеалов концентрируется на фигуре А. Я. Вышинского или на фашистском режиме, в результате чего юридический позитивизм как концепция понимания права ассоциируется в сознании адресата с массовыми репрессиями, произволом публичной власти77. Аналогичным образом, характеристика основных идей марксизма о праве зачастую отождествляется с «кентавром» советской эпохи — марксизмом-ленинизмом, который определяется исключительно как доктринальная основа сталинского тоталитаризма78. На первое место при характеристике естественно-правовой доктрины некоторые авторы ставят тот исторический факт, что принципы «высшего права» служили основой для произвола печально известных революционных «троек»79, ссылкой на естественное право

77Так, Г.В. Мальцев пишет: «Этатический позитивизм показательно и мрачно выразился в фашистских концепциях государства и права» (Мальцев Г. В. 1) Познание права… С. 48; 2) Понимание права: подходы и проблемы. М., 1999. С. 154).

78Ñì., íàïð.: Пучков О. А. Антропологическое постижение права. Екатеринбург, 1999. С. 306.

79Ñì.: Зорькин В. Д. Современный мир, право и Конституция. М., 2010. С. 109–112.

53

À.М. Михайлов

Â.И. Ленин обосновывал насильственный захват земли, а Б. Н. Ельцин — применение военной силы для разрешения конфликтов в Москве в 1993 г., в Республике Чечня в 1994 г.80

Очевидна некорректность отождествления философско-правовых положений концепции с одиозными историческими фигурами и неоднозначными политическими ситуациями, в которых те или иные концепты используются исключительно или преимущественно как фигура политической риторики. Как справедливо утверждает Г. В. Мальцев: «Доктрины и идеи ни за что не отвечают, ибо за все ответственны люди, которые способны своими действиями нейтрализовать даже самые вредные идеи либо дискредитировать и самые прекрасные»81.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.Алексеев С.С. Философия права. — М., 1998.

2.Анкин Д. В. Идея // Современный философский словарь / под общ. ред. В. Е. Кемерова. — М., 2004.

3.Арановский, К. В. Конституционная традиция в российской среде. — СПб., 2003.

4.Берман, Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. — М., 1998.

5.Вопленко, Н. Н. Правосознание и правовая культура : учеб. пособие. — Волгоград, 2000.

6.Вопленко, Н. Н. Сущность, принципы и функции права. — Волгоград, 1998.

7.Ãàê, Ã. Ì. Общественное бытие и общественное сознание // Формы общественного сознания. — М., 1960.

8.Грабарь, В. Э. Римское право в истории международно-правовых учений // Ученые записки императорского Юрьевского университета. — 1901. — ¹ 1.

9.Грязин, И. Н. Текст права (Опыт методологического анализа конкурирующих теорий). — Таллин, 1983.

10. Дворкин, Р. О правах всерьез. — М., 2004.

11. Денисов, С. А. Общая теория административного государства. — Екатеринбург, 2010. 12. ДенкэнЮ Æ.-Ì. Политическая наука. — М., 1993.

13. Деревесников, А. В. Справедливость как принцип права (историко-теоретичес- кий аспект). — Кострома, 2007.

14. Жуков, В. Н. Введение в юридическую аксиологию // Государство и право. 2009. ¹ 6.

15. Зиновьев, А. А. Коммунизм как реальность. URL: http://www.gumer.info/ bibliotek_Buks/History/zinov/05.php.

16. Зиновьев, А. А. Ни свободы, ни равенства, ни братства (статьи, выступления). — Lausanne, 1983.

17. Зорькин, В. Д. Позитивистская теория права в России. — М., 1978. 18. Зорькин, В. Д. Современный мир, право и Конституция. — М., 2010. 19. Келле В., Ковальзон М. Формы общественного сознания. — М., 1959. 20. Кленнер, Г. От права природы к природе права. — М., 1988.

21. Козлихин, И. Ю. Современная политическая наука. — СПб., 1999.

22. Козлов, В. А. Проблемы предмета и методологии общей теории права. — Л., 1989.

80Ñì.: Сорокин В. В. О возможностях позитивистской и естественно-правовой доктрин в объяснении права переходного периода. http://tbs.asu.ru/news/2003/2/jurs/ 05.ru.htm.

81Мальцев Г. В. Познание права… С. 50.

54

Идеология и ее отношение к юриспруденции

23.Лазарев В. В., Липень С. В. Теория государства и права : учебник для вузов. — М., 2010.

24.Лукашева, Е. А. Социалистическое правосознание и законность. — М., 1973.

25.Луман, Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества // Социо-Логос. Вып. 1. М., 1991.

26.Ìàé, À. Â. Модели господствующей идеологии. — М., 1997.

27.Малахов, В. П. Философия права. Идеи и предположения. — М., 2008.

28.Малинова, И. П. Юридическая герменевтика и правопонимание. — Екатеринбург, 2004.

29.Мальцев, Г. В. Познание права: от юридического позитивизма к новому пониманию права / отв. ред. Г. Н. Манов. — М., 1996.

30.Мальцев, Г. В. Понимание права. Подходы и проблемы. — М., 1999.

31.Мальцев, Г. В. Происхождение и ранние формы государства и права // Проблемы общей теории права и государства / под ред. В. С. Нерсесянца. — М., 1999.

32.Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Избранные сочинения. Т. 2. — М.,

1985.

33.Маркузе, Г. Одномерный человек. — М., 1994.

34.Ìàòö, Ó. Идеология как детерминанта политики в эпоху модерна // Хрестоматия по теории государства и права, политологии, истории политических и правовых учений / сост. Р. Т. Мухаев. — М., 2000.

35.Мизес, Л. фон. Теория и история. Интерпретация социально-экономической эволюции. — М., 2001.

36.Моисеев, С. В. Философия права. Курс лекций. — Новосибирск, 2004.

37.Нерсесянц, В. С. Теория права и государства. Краткий учебный курс. — М.,

2001.

38.Нерсесянц, В. С. Философия права : учебник для вузов. — М., 2001.

39.Пашуканис, Е. Б. Общая теория права и марксизм // Избранные произведения по общей теории права и государства / Е. Б. Пашуканис. — М., 1980.

40.Поляков, А. В. Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода. — СПб., 2004.

41.Поляков, А. В. Ответы на замечания д. ю. н., профессора Д. И. Луковской // Коммуникативная концепция права: вопросы теории. Обсуждение монографии А. В. Полякова. — СПб., 2003.

42.Поппер, К. Р. Предположения и опровержения: рост научного знания. — М., 2008.

43.Посконина, О. В. Никлас Луман о политической и юридической подсистемах общества. — Ижевск, 1997.

44.Пучков, О. А. Антропологическое постижение права. — Екатеринбург, 1999.

45.Розин, В. М. Развитие права в России как условие становления гражданского общества и эффективной власти. — М., 2006.

46.Руткевич, А. М. Что такое консерватизм? — М., 1999.

47.Сайдлер, Г. Л. Причины возрождения естественного права в американской юриспруденции // Сов. государство и право. — 1962. — ¹ 1.

48.Сапельников А. Б., Честнов И. Л. Теория государства и права. — СПб., 2006.

49.Семигин, Г. Идеология // Новая философская энциклопедия. — Т. 2. — М., 2001.

50.Синха, С. П. Юриспруденция. Философия права. Краткий курс. — М., 1996.

51.Смелзер, Н. Социология. — М., 1998.

52.Сорокин, В. В. Концепция эволюционных преобразований правовых систем в переходный период. — Барнаул, 2002.

53.Сорокин, В. В. О возможностях позитивистской и естественно-правовой доктрин в объяснении права переходного периода. URL: http://tbs.asu.ru/news/2003/2/jurs/ 05.ru.htm.

55