1.4 Дискурс/диалог/процесс vs. Текст/монолог/продукт

Некоторые лингвисты трактуют дискурс как подчеркнуто интерактивный способ речевого взаимодействия, в противовес тексту, обычно принадлежащему одному автору, что сближает данное противопоставление с традиционной оппозицией диалог vs монолог. Само по себе последнее разграничение довольно условно, потому что наибо­лее естественным проявлением языковой активности следует считать диалог (даже монолог по-своему диалогичен — он всегда обращен к адресату, реаль­ному или гипотетическому, alter ego говорящего). О диалогичности языка, речи и сознания писали очень многие [ср.: Волошинов 1929; Бахтин 1979; 1995; Радзиховский 1985; 1988; Якубинский 1986; Бенвенист 1974; Выготский 1934; 1982; Hagège 1990; Burton 1980; Myerson 1994; Weigand 1994; Shotter 1995; Baxter , Montgomery 1996 и др.].

Дискурс-анализ изучает социокультурные, интерактивные стороны языкового общения, но из этого не следует вывод об ограниченности его интере­сов только лишь устным диалогом: практически любой фрагмент языкового общения, включая самый банальный письменный текст, может быть рассмот­рен под этим углом зрения.

Во многих функционально ориентированных исследованиях видна тенденция к противопоставлению дискурса и текста по ряду оппозитивных критериев: функциональность — структурность, процесс — продукт, динамич­ность — статичность и актуальность — виртуальность. Соответственно, различаются структурный текст-как-продукт и функциональный дискурс-как-процесс [ text - as - product , discourse - as - process — Brown , Yule 1983: 24; Text­ais-Struktur, Text - in - Funktion — Hess-Lüttich 1979: 25].

Вариация на ту же тему, близкая третьему определению дискурса по Д. Шифрин, переходит в точку зрения на текст как на абстрактный теорети­ческий конструкт, реализующийся в дискурсе [ van Dijk 1977: 3; 1980: 41] так же, как предложение актуализуется в высказывании ( sentence vs . utterance ). Это один из способов теоретически связать форму с функцией. Другими авторами это отношение переносится на целый ряд категорий: грамматисты говорят об узусе, предложении, локуции, тексте, когезии; в то время как представители дискурс-анализа имеют дело с употреблением, высказыванием, иллокуцией, дискурсом, когеренцией [ Coulthard 1977: 9]:

Таблица 1. Категории грамматики и дискурс-анализа

Grammarians:	usage	sentence	locution	text	cohesion
	↕	↕	↕	↕	↕
Discourse analysts:	use	utterance	illocution	discourse	coherence

По выражению Дж. Лича, текст реализуется в сообщении, посредством которого осуществляется дискурс: « discourse by means of message by means of text » [ Leech 1983: 59]. Таким образом, в сложившихся рядах понятий предло­жение и текст отходят к первому, а ко второму, соответственно, — высказы­вание и дискурс [ср.: Stubbs 1983: 9; Werth 1984: 11; Mey 1993: 187]. Если при­нять, что первый принадлежит уровню языка, а второй — языкового обще­ния, то подобное разграничение приобретает смысл и оказывается методо­логически полезным.

1.5 Дискурс = речь + текст

Другой способ решения проблемы, причем доволь­но распространенный, сформулировал В. В. Богда­нов [1990а; 1993], рассматривая речь и текст как две неравнозначные стороны, два аспекта дискурса. Подобное решение встре­чается и у зарубежных авторов, например, это видно уже по титульному лис­ту коллективной монографии Analyzing Discourse : Text and Talk [Tannen 1982; ср.: « discourse is either spoken or written » — Stenström 1994: xi ; подробнее об этом см.: Cmejrkova e . a . 1994].

He всякая речь поддается текстовому перекодированию, и далеко не любой текст можно «озвучить» [см.: Богданов 1990а: 3; Горелов 1987: 225—227]. Вследствие этого дискурс понимается широко — как все, что говорится и пишется, другими словами, как речевая деятельность, являющаяся «в то же время и языковым материалом» [Щерба 1974: 29], причем в любой его репре­зентации — звуковой или графической. Текст (в узком смысле) понимается как «языковой материал, фиксированный на том или ином материальном носи­теле с помощью начертательного письма (обычно фонографического или идеографического). Таким образом, термины речь и текст будут видовыми по отношению к объединяющему их родовому термину дискурс» [Богданов 1993: 5—6]. Заметим, что все эти термины не образуют оппозиций и выражен­ных дихотомий.

Эта точка зрения, безусловно, заслуживает внимания, хотя бы уже потому, что здесь подчеркивается обобщающий характер понятия дискурс, сни­мается всякая ограниченность признаками монологический/диалогический, устный/письменный. Широкое употребление дискурса как родовой катего­рии по отношению к понятиям речь, текст, диалог сегодня все чаще встре­чается в лингвистической литературе, в то время как в философской, социо­логической или психологической терминологии оно уже стало нормой. Подобной широкой трактовке отдается предпочтение и здесь.

На выбор термина дискурс в качестве центрального понятия, определяющего специфику парадигмы, влияют также метанаучные традиции: дискурсанализ воспринимается как «открытая» теория и практика в отличие от евро­пейской школы лингвистики текста, занимающейся практически только письменными текстами, и американского конверсационного анализа, интересующе­гося изучением лишь повседневной речи.