- •Различное понимание и толкование термина дискурс.
- •Две онтологии
- •Михалёва о.Л. Дискурс объекта vs дискурс субъекта: системообразующие признаки
- •Литература
- •Демьянков в.З. Политический дискурс как предмет политологической филологии
- •1 . Понятие дискурса
- •2. Политологическая филология
- •3. Характеристики политического дискурса
- •3. 1. Оценочность и агрессивность политического дискурса
- •3.2. Эффективность политического дискурса
- •3.3. Отстаивание точки зрения в политическом дискурсе
- •4. Заключение
- •Макаров м.Л. Дискурс-анализ как парадигма в изучении языкового общения
- •1.1 Функционализм vs. Формализм
- •1.2 Формальное и функциональное определение дискурса
- •1.3 (Устный) дискурс, (письменный) текст и ситуация
- •1.4 Дискурс/диалог/процесс vs. Текст/монолог/продукт
- •Макаров м.Л. Дискурсивный переворот и новая онтология
- •1. «Дискурсивный переворот» и новая онтология
- •2. «Человеческое пространство»
- •3. Дискурс и речевой акт в новой онтологии
- •4. Вероятностные зависимости и правила диалога
- •Милевская т.В. Дискурс, речевая деятельность, текст
- •Миронова н.Н. Речь, погружённая в жизнь
- •Дискурс объекта vs дискурс субъекта: системообразующие принаки
- •Литература
- •Михалёва о.Л. Применение дискурс-анализа как метода лингвокогнитивной интерпретации текста
- •Самойлова а.Д. Дисурс: к проблеме определения понятия
- •Степанов ю.С. Альтернативный мир, дискурс, факт и принцип причинности
- •1. Дискурс
- •Энциклопедия "Кругосвет". Дискурс
Макаров м.Л. Дискурс-анализ как парадигма в изучении языкового общения
1. AB OVO — ЧТО ТАКОЕ «ДИСКУРС»
В первом разделе рассматриваются различные подходы к определению дискурса в отношении к родственным категориям текст, речь, монолог, диалог и т. д., а также излагаются некоторые теоретические и практические аспекты анализа языкового общения в условиях конкуренции формальных и функциональных подходов к языку и коммуникации.
1.1 Функционализм vs. Формализм
Дискурс-анализ, как одно из ведущих междисциплинарных направлений, изучающих языковое общение, явился своеобразной реакцией на соссюровский, а позже — хомскианский редукционизм предмета языкознания. Во второй половине XX в. интересы языкознания отчетливо переместились в сферу языковой коммуникации, что воплотилось в появлении ряда «двойных» дисциплин (когнитивной, психо-, социо-, прагма- и прочих лингвистик).
Если в начале XX века лингвистику прежде всего занимал вопрос Как устроен язык ?, то во второй его половине и особенно в последней трети больше внимания уделяется вопросу Как функционирует язык? Невозможность дать ответ на этот последний вопрос с позиций имманентной лингвистики предопределила расширение ее предмета и общую тенденцию к пересмотру философско-онтологических оснований всей дисциплины. К концу века заметно восстановление в правах интуиции и интроспекции, что, безусловно, объясняется ростом внимания к человеческому фактору, субъективности в лингвистике. Говоря о перспективах развития науки о языке, А. Е. Кибрик [1995: 219] прогнозирует переход от дискретной лингвистики, опирающейся на классическую аристотелевскую логику понятий, к науке, построенной на логике прототипов и размытых множеств; на смену таксономической, сосредоточенной на вопросе КАК?, приходит объяснительная ПОЧЕМУ- линвистика. В этой связи поновому мыслится спор формализма и функционализма.
Дискуссия о формализме и функционализме [ functionalism vs . formalism debate — см.: Nuyts 1995: 293; Schiffrin 1994: 20—23; Leech 1983: 46] имеет две стороны, на практике, как правило, взаимосвязанные: во-первых, сталкиваются два трудно совместимых взгляда на лингвистические исследования (методологический аспект), во-вторых, обсуждаются различные точки зрения на природу самого языка (теоретический аспект).
Формализм исходит либо из утверждения об отсутствии у языка собственных точно определяемых функций, либо из теории о полной независимости формы от функции, ключевые понятия здесь: autonomy и modularity [ Newmeyer 1988а; 1991]. Поэтому в своей методологии формализм настаивает на анализе структурных особенностей «языка в себе», не отягощенном изучением «языка в общении».
Принцип функционализма, опираясь на метафору «языка-инструмента», исходит из семиотического понимания языка как системы знаков, которая служит или используется для достижения каких-либо целей, выполнения каких-то функций. Методология функционализма предполагает изучение и структуры, и функционирования языка с целью выявления соответствий между ними. Теоретически функционализм основывается на признании взаимозависимости между формой и функцией, учете влияния употребления языка на его структуру.
В разные периоды функционализм был присущ многим лингвистическим и не только лингвистическим направлениям, например, он практически всегда присутствовал в психологии языка [Bühler 1934]. Формализм как научный принцип «явно моложе» [Nuyts 1995: 294]. Формализм, о борьбе с которым говорил Л. В. Щерба [1974: 75], намечая линии «перестройки старой грамматики», характерен для теорий, имеющих позитивистскую ориентацию, методологически ассоциированных с американским структурализмом (в отличие от большинства европейских школ структурализма). В 60—70-х годах прошлого века формализм оказал влияние на психологию языка своей критикой функционализма за его альянс с бихевиоризмом, со своей стороны предложив ментализм генеративной грамматики, хотя в психологии языка формализм по-настоящему так и не состоялся.
Генеративной лингвистике и многим другим направлениям середины века было присуще стремление к разработке строгих исследовательских процедур, основанных на логике формальных критериев, допускающих алгоритмическую верификацию. Автономности и ментализму формальных теорий функционализм противопоставил изучение языка в широком социокультурном контексте.
Функционализм придерживается следующих принципов или «аксиом», формирующих «грамматику языковых игр» сторонников данного подхода [ср.: Кобрина 1981; Бондарко 1984; Givón 1995; Nuyts 1995]:
-
язык — это социально-культурная деятельность;
-
структура языка обусловлена когнитивной или коммуникативной функцией;
-
структура не произвольна, а мотивирована, иконична;
-
постоянно имеют место изменения и вариативность;
-
значение зависит от контекста, оно неатомично;
-
категории размыты, «менее чем дискретны»;
-
структура — гибкая, адаптивная система, а не застывшее формирование;
-
грамматики постоянно возникают и видоизменяются;
-
грамматические правила допускают отклонения.
Все эти принципы справедливы, но лишь в известной мере и «только в определенных контекстах» [ Givón 1995: 9]. Пафос данного манифеста направлен не столько против формальных методов исследования, сколько против связанного с ним редукционизма. Ведь голое отрицание постулатов Соссюра и Хомского приводит к обратному редукционизму (отрицая полную произвольность и немотивированности грамматики, функционализм готов вывести ее полную мотивированность, иконичность и т. д.). Так функционализм, временами откровенно скатываясь к релятивизму, загадочным образом «превращается в карикатуру Хомскианства» [ Givón 1995: xvii ]. Чтобы избежать этого, дискурс-анализ, будучи представителем функциональной парадигмы, органично интегрирует достижения и данные всей предшествующей формально-структурной лингвистики. Причем для этого у него есть свои особенные предпосылки: сама история возникновения дискурс-анализа как самостоятельного научного направления в изучении языка и языкового общения говорит о его глубоких формальных и структурных корнях.