vorob_eva_o_i_politicheskaya_lingvistika_sovremennyy_yazyk_p

Политический язык как сфера социальной коммуникации

втаких речевых событиях, как парламентские теледебаты, вербальная агрессия направлена на объект, присутствующий в ситуации общения.

Вработах В.И. Жельвиса и В.И. Шаховского было определено, что вербальная агрессия выполняет две основные психологические функции. Это катартическая функция: когда агрессия служит для высвобождения отрицательных эмоций, облегчения психологического стресса. Чтобы реализовать эту функцию психологической разрядки,

вполе зрения адресанта необходимо присутствие объекта агрессии, его участие в коммуникации. Вторая функция вербальной агрессии — компенсаторная, суть которой заключается в том, что политики прибегают к агрессии, инвективе, когда им не хватает аргументов, в полемике преобладает голос эмоций, а мнение подменяется обвинением.

Речевые акты агрессии как демонстрация политической силы и намерения понизить статус оппонента не обязательно характеризуются наличием лексических инвектив. Интенция агрессии может быть выражена в тональности пренебрежения, иронии, грубости, презрения, категоричности и т. п.

Одной из самых распространенных политических оценок является так называемый «ярлык», который закрепляется в узусе за лидерами ведущих партий и выделяет типичные качества того или иного политика. Политические лидеры и государственные деятели предлагают свой неповторимый образ – шаблон, например, «учителя», «кумира», «вожака», «мэтра», «командира» и демонстрируют определенный тип мышления: «моралист», «прагматик», «игрок», «аналитик». Главное в облике политического лидера при создании ярлыка – символ. Авторы коллективной монографии «Культура парламентской речи» утверждают, что ярлык – это создание образа врага.

Будучи разновидностью лексической инвективы, ярлык отличается от других видов инвективных средств рядом признаков. Суть ярлыка –

вего обвинительной направленности: он используется не столько для характеристики объекта и отнесения объекта к определенному классу, сколько для обвинения в опасных для общества свойствах. Важнейшие признаки ярлыка – идеологизированность, субъективность, предубежденность. Отрицательная оценка, которую несет в себе ярлык, не выясняет объективные свойства личности, а обозначает ее по признаку идеологической чуждости.

Воснове техники приклеивания ярлыков лежит установление ассоциативных связей, часто по второстепенному признаку характери-

Политическая лингвистика

стики личности политика (черте характера, внешности, привычке). Он используется не столько для характеристики личности, сколько для обвинения в опасных для общества свойствах. Важнейшими признаками политических ярлыков являются идеологизированность, субъективность и предубежденность.

Например: «По словам самого Зюганова, ни у одного из лидеров парламентских партий не было такого обилия ярлыков, как у него. Горбачев называл его консерватором и реакционером. За то, что Зюганов в многочисленных записках предостерегал от действий, которые привели к последующим межнациональным конфликтам. Потом его стали называть национал-большевиком. За то, что отстаивал русскую национальную идею, как одну из высших духовных ценностей Российского государства. Недавно появился новый ярлык – социал-демократ. На том основании, что КПРФ, а значит и ее лидер, выступает за многоукладность экономики и многопартийность. В самом понятии «социалдемократ» Зюганов ничего плохого не видит, но категорически не приемлет по отношению к себе, поскольку программные цели социалдемократов и КПРФ, как уверяют коммунисты, заметно отличаются» (Российская Федерация).

Представляется, что реально положительной оценки не получает ни один политический лидер, так как острая обстановка борьбы за власть вызывает конкуренцию и резкие критические суждения со стороны оппонентов. Тем не менее ярлык – оценка прочно закрепляется и реализует в узусе недоверие ко всем политическим структурам: «Народ вычеркнут из списка игроков. И, пока положение не изменится, надеяться на то, что политика станет социально ориентированной, не приходится» («Московские новости»).

Самыми распространенными ярлыками выступают идеологемы – названия политических партий и движений (большевики, коммуняки, фашисты, красно-коричневые и т. п.). Каждая партийная группировка обладает арсеналом ярлыков, поэтому можно без труда узнать, к какой партии или политическому направлению принадлежит тот или иной автор высказывания: рыночники, экстремисты, лжедемократы, сепаратисты, фракционщики, деструктивисты (о демократах); авантюристы, ретрограды (о центристах), партократы, номенклатурщики, агенты КГБ, леваки (о коммунистах). Среди ярлыков – политических терминов можно встретить как слова с устойчивой отрицательно-оценочной коннотацией (расист, экстремист, диктатор), так и нейтрально-оценочные

Политический язык как сфера социальной коммуникации

языковые единицы, открытые для амбивалентного толкования (коммунист, патриот, вождь).

Например: «Жириновский – политический экстремист» (А. Савельев, ТВЦ). «Сошлись нардепы (фракция «Народный депутат») на свой съезд. Еще съезд не провели, а уже три раза выпили» (Г. Зюганов, «АИФ»). «Я коммунистов всегда бил – словом и физически. И буду бить. Особенно Шандыбина» (Федулов, «Труд»).

Еще одна широко представленная группа политической лексики – это ярлыки-антропонимы. Различные манипуляции с именами политиков – это отголоски веры слабого человека в магическую силу слова, в уничтожающую силу имени (клички, прозвища). В качестве ярлыков встречаются искаженные имена политических деятелей (Чубаучер, Чубарик), которые могут использоваться в семантизированном виде в качестве достаточно яркого стилистического средства. Наблюдается пародирование имени за счет установления ассоциативных связей по созвучию с оценочным словом (Зорькин – Позорькин, Жириновский – Жирик).

Ярлыками чаще всего выступают существительные. Большинство лингвистов считает, что существительное выражает предубежденное отношение и фиксирует стереотипы гораздо сильнее, чем другие части речи, потому что существительное в силу своей номинативной специфики представляет качества личности как постоянные. В политическом дискурсе в качестве ярлыков может выступать и безоценочная общеупотребительная лексика: «Мы, депутаты, – высшая власть, где всего один слесарь – Шандыбин» («АИФ»). «В душе Селезнев – солдат партии, но есть еще желудок. По желудку он – чиновник» («АИФ»). «Путин не реформатор, а наследник от слова «наследил» («Советская Россия»).

Гораздо реже, чем существительные, ярлыками становятся прилагательные и наречия (подвыпивший Ельцин, басовитый депутат, губернатор ведет себя трусливо), а также иногда в этой роли вместе с антропонимаит выступают глаголы («Ни один депутат Госдумы так грязно не охаивал свою родину и не клеветал на нее, как это делает Ковалев – наковальня» («Труд»).

Уровень агрессивности высказывания, содержащего ярлык, зависит от степени его косвенности. Самые яркие и запоминающиеся ярлыки создаются с помощью метафор, сравнений, антитез и т. п. Вряд ли когото оставят равнодушным высказывания разных политических деятелей в адрес одного и того же оппонентаю. Г. Зюганов: «Жириновский

Политическая лингвистика

– это многоцелевой истребитель. За что больше дадут, то он и озвучит» («Советская Россия»). С. Ющенко: «Жириновский, как свисток на паровом котле, который, когда внутри все кипит, при опасности начинает свистеть. Правда, свистит иногда произвольно» («Российская газета»). Нужно отметить, что подобные образные высказывания встречаются крайне редко, предпочтение отдается прямым номинациям.

Из всего многообразия ярлыков очевидно главное: какая бы часть речи ни использовалась для их создания, какой бы тип ярлыка ни встретился в речи политика, автора оскорбительного высказывания можно обвинить в несоблюдении моральных и этических правил.

В политическом дискурсе редко встречаются тексты собственно информативного или собственно эмоционально-экспрессивного содержания, в любом подобном тексте представлены оба параметра. При этом эмотивная оценка обусловлена эмоциями, которые вызывает объект оценивания. Эмотивный компонент вытесняет предметно-логический, который сопутствует его формированию.

С. Говорухин, кинорежиссер, бывший депутат Госдумы: «У нас на глазах Абрамович разворовывает Россию, переводит капитал за границу». («Российская Федерация »)

В. Шудегов, член СФ от Удмуртской Республики: «Речь Президента показала, что Россия со сложившимся положением мириться не станет. А разве такое может понравиться тем же американцам, которые уже успели привыкнуть к мысли о том, что они-де хозяева земного шара». («Российская Федерация»).

Политический дискурс отличается тем, что адресат должен понимать говорящего с полуслова. Активная роль адресата в этом типе дискурса предоставляет автору речи большие возможности для оперативного переключения тематики, а также для легкого перевода информации в подтекст (ирония, языковая игра, намеки и т.д.).

В.В.Жириновский заявил по поводу речи президента РФ Путина

вМюнхене в 2007 году: «Наверное, впервые за последние лет двадцать глава нашего государства высказал несогласие по поводу того, что народам Земли, и в частности нам, фактически навязывается однополярный мир. Конечно, это не нравится США, которые решили после расчленения СССР, что они единственные хозяева на планете (а их как бы подмастерья – это Евросоюз)». («Российская Федерация»).

Острая обстановка борьбы за власть вызывает конкуренцию и резкие критические суждения со стороны оппонентов. Политический дис-

Политический язык как сфера социальной коммуникации

курс репрезентирует социальную оценку событий с позиций узуальных ценностей, партийных, личностных интересов.

Посол РФ на Украине В. Черномырдин: «Может компания с голодомором затеяна ради того, чтобы вызвать сочувствие у заокеанских друзей и побыстрее проскользнуть в НАТО» («АиФ»).

Все материалы, вплоть до мелкой информации, носят наступательный характер, указывая приоритеты политической борьбы.

Владимир Лизун, руководитель Секретариата заместителя Председателя Государственной Думы: «В качестве примера иранский президент сослался на агрессию Израиля против Ливана, которая была бы невозможна без активной поддержки Вашингтона. Сам Израиль Ахмадинеджад назвал «фальшивым государством с фальшивыми правителями». («Российская Федерация»).

Владимир Жириновский (ЛДПР): «Сколько прокуратурой заводилось «громких» дел! Сколько вокруг них было шуму, какой пиар себе делали следователи эффектными заявлениями. Но результатов в итоге никаких. «Мы займемся», «мы найдем», «мы вернем похищенное» – никто никого не нашел и никто не понес заслуженного наказания» («Российская Федерация»).

Э.Лимонов, писатель: «Инстинкт самосохранения у КПРФ выше, чем долг («АиФ»).

Подведение всей политической деятельности к единой типичной характеристике, стандарту, оценке в сочетании с экспрессивностью – особенность политического языка. Субъект политической оценки, как правило, реально обозначен, при этом важная роль в выборе предиката отводится мотивировке оценки.

Приведем пример в тексте: «Особенно запомнилась статья Б. Вишневского «Чубайс мифический и реальный». Прочитал с интересом. Автор развенчивает Чубайса – «экономиста», показывает ему цену как «главному приватизатору», «демократу и либералу», «просто честному человеку» и, наконец, как нынешнему «главному энергетику». Но вот в связи с этим какие возникают чувства. Не демонизируем ли мы все, в том числе и оппоненты Чубайса, эту фигуру?.. Мне кажется, правильнее видеть в нем если не винтик, то не более чем болт того механизма, той команды, которая осуществляла политический заказ на «реформы», «приватизацию», «либерализацию, «монетаризм» и все другие новшества. Хозяева воспользовались Чубайсом как орудием, и не более того… В России это, конечно же, Президент и его ближайшее

Политическая лингвистика

окружение, которые давали Чубайсу самые деликатные поручения: возглавить «прихватизацию», предвыборную кампанию, Администрацию Президента, а теперь и самую мощную естественную монополию – РАО ЕЭС. А на западе Чубайс милее тем, кто все время толкал нашу страну на монетаристские реформы, на «шоковую терапию», на получение займов Всемирного банка. Это именно они, саксы и соросы, объявили Чубайса «лучшим финансистом», выплачивали ему аккордные гонорары за непрочитанные лекции, за консультации (как проще нас с вами ограбить)… Евгений Максимович назвал Чубайса способным менеджером, но посоветовал ему бросить заниматься публичной политикой. Примаков доволен Чубайсом как наемным работником, который делает свое дело именно так, как ему приказали… Однако есть во всем этом и моральная сторона, о которой невозможно умолчать. Чубайс – это не просто часть стенобитного орудия, с помощью которого обрушивали экономику России. Не просто адепт «прихватизации», «шоковой терапии», монетаризма, валютных займов и т.п. Не просто винтик или болт тех псевдореформ, которые Солженицын образно называет «гай-чубайсовскими». Чубайс был членом той команды «хирургов», которая без анестезии делала операцию на теле своей матери – России. Как ни крути, на Чубайсе лежит громадная ответственность за те страдания, которые переживает наш народ от неудавшихся и затянувшихся «реформ». Но тот же Чубайс без тени смущения, не говоря уже о покаянии, продолжает «служить» в составе нового премьера. Был Главным Приватизатором, стал Главным Энергетиком. Что с него взять – наемник! К таким, как он, моральные критерии неприложимы («Российская Федерация»).

Статья, характеризующая яркую фигуру российской политики, представляет субъективную оценку с позиции гражданина, недовольного реформами, проведенными в стране при Чубайсе. Автор дает оценку с точки зрения собственных приоритетов, выражает субъективное мнение, о чем свидетельствуют выражения: возникают чувства, мне кажется, правильнее видеть, невозможно умолчать, и т.п.

Оценочные модусы не репрезентированы в открытой форме, то есть не выражены словами хорошо / плохо, но представлены в предикатах с негативной оценкой: развенчивает, демонизируем, осуществляла политический заказ, хозяева воспользовались Чубайсом, Чубайс милее тем, кто все время толкал нашу страну, обрушивали экономику. Ярко выражены аксиосемы в словах: адепт «прихватизации», «шоковой терапии», «моне-

Политический язык как сфера социальной коммуникации

таризма», «гай-чубайсовские» псевдореформы, сравнении со стенобитным оружием, обрушившим нашу экономику, винтиком, болтом. Приглушают открытую негативную оценку аксиологически антонимичные определения-цитаты: главный приватизатор, демократ и либерал, главный энергетик, просто честный человек, лучший финансист, где негативная оценка скрыта в контексте. Пейоративной модальности противопоставлена единственная мелиоративная оценка: Примаков доволен Чубайсом, но далее аксиосема нейтрализуется – наемным работником, который делает свое дело именно так, как ему приказали. Такой способ подачи аксиологической информации Е.М. Вольф называет аффективностью: «Структура не столько описывает положение вещей, сколько подчеркивает, что субъект заинтересованно относится к событию, о котором идет речь».

Эта заинтересованность находит выражение в эмоциональности, экспрессивности. В конце статьи автор использует образное речевое средство – перифразу: команда хирургов, которая без анестезии делала операцию на теле своей матери – России. Эмоциональная доминанта репрезентирована в восклицательном предложении с негативной оценкой в слове «наемник».

Как было указано выше, ядерные политемы исследуемого семантического пространства тесно взаимодействуют с периферийными лексемами, за счет чего и формируется прагматическая аксиологическая модальность. Так предикативный распространитель актуализирует деонтологическую модальную рамку политического термина и создает отрицательную оценку (дискредитировать идеи демократии) или положительную оценку (приумножать национальное богатство).

В случаях глагольной субстантивации возникает вторичная модальность, выполняющая функцию обоснования оценки. Например, соблюдение прав и свобод, отрешение президента от власти, недоверие правительству, разграбление государственной собственности, бесконтрольность президента.

Самую яркую аксиологическую сему несет в себе, естественно, квалитативный распространитель в сочетании с политемой: правовое государство, сильная / слабая власть, свободные, честные / бесчестные, грязные выборы, свободная пресса, народная власть, коренные права трудящихся, высокопрофессиональное правительство, сплоченная партия, неограниченная президентская власть и т. п.

Например: «Собеседником Е. Киселева в ночном выпуске «Итогов» стал Анатолий Чубайс. Камера брала крупным планом спокойное лицо

Политическая лингвистика

очень умного политика. Камера не фиксировала случайные (и способные вызвать зрительское недоверие) привычки Чубайса: слишком хитро прищуриваться, убирать глаза при ответе на вопрос… А главное, ведущий не мешал гостю полноценно и развернуто высказываться… И перед нами предстал не Главный Прихватизатор, самодовольный враг униженных и оскорбленных, а достойный человек, отвечающий за свои слова, отнюдь не вызывающий заочной неприязни… Ныне Чубайс вернулся на телевизионное пространство победителем. Героем. Но надолго ли?» («Известия»).

Лингвисты различают коннотацию, присущую слову, и текстовую коннотацию, которую приобретает слово за счет текстового окружения. Так, О.С. Ахманова разграничивает коннотацию ингерентную, внутреннюю, присущую слову, языковую, и адгерентную, контекстную, ситуативную. Политический дискурс чаще репрезентирует адгерентную, ситуативную модальность. Наиболее ярко она может быть представлена в форме противопоставления позитивной и негативной информации, за счет чего и создается оценка. В.И. Говердовский пишет об этом: «Определение значения через его употребление в синтагматической цепи помогает найти, при каком соотношении слов в тексте происходит общественное осознание данного понятия или его признака»

Например, Х.М. Кармоков, председатель Счетной палаты Федерального Собрания РФ, рассказывает о проверке Центробанка: «Если их политика была умной и правильной, то почему в результате ее так плохо стране и всем нам? Слишком очевиден разрыв между словами и делами. Доллар стоил 6 рублей, теперь – 23. И поскольку «благодаря» валютной стратегии все того же Центробанка жизнь России накрепко привязана к доллару, все основные продукты и товары подорожали в 3 – 4 раза. Вот конкретный результат их деятельности. Самая объективная ее оценка. Ну, а проверки, анализ деятельности ЦБ – лишь ее подтверждение» («Российская Федерация»).

Противопоставление положительных и отрицательных аксиосем в данном тексте не только оценивает деятельность важной государственной структуры, но и дает возможность выявить реальную негативную картину жизни российского народа. Из субъективной, частной, оценка становится объективной, принимает обобщенный характер.

В качестве мощного эмоционального средства поддержки аксиосемы привлекаются образные средства речи, так называемые политические метафоры, весьма разнообразные и частотные в политических

Политический язык как сфера социальной коммуникации

текстах, поскольку ассоциативное мышление – важный тип концептуальных связей, прагматически структурирующий сознание. При этом происходит расшифровка семантики высказывания, чтобы получатель информации быстрее включился в коммуникативный акт, сформировал или скорректировал свою политическую или идеологическую позицию в плане оценки излагаемого факта.

В создании оценочной политической модальности велика роль периферии понятийного поля «политика». Она создает базу, фон для экспликации главной политической информации. Работа в избирательных кампаниях дала возможность автору довольно объективно анализировать данный материал. Предвыборная агитация связана со следующей отработанной методикой представления политического лидера. Первый этап – знакомство с личностью, именем претендента, где стоят задачи привлечения внимания, завоевания аудитории. Актуализируются периферийные лексемы концепта «власть» группы Б (личностные качества): решительный, умный, волевой, гибкий, смелый, энтузиаст, обладает чувством юмора, хороший семьянин. Второй этап – создание положительного образа лидера: написал книгу, борец, интеллектуал, профессионал, популярен, много сделал для своего электората. В то же время с отрицательной модальностью репрезентируются личностные качества соперников: несдержанный, нескромный, «уличный», ориентирован на низменные интересы (водка, секс и т. п.). Анализируются критерии его успеха: рано начал политическую карьеру, постоянно стремился в политику, умело использовал сложившуюся ситуацию, имел широкую поддержку, коммуникабельный – быстро находит общий язык в любой политической ситуации. Следующий, заключительный этап – актуализация центральных, ядерных лексем, в которых обозначена политическая платформа кандидата. Именно в таком порядке подачи материала происходит общественное восприятие субъекта, закрепление и усиление мелиоративного предиката. Следовательно, презентация образа политического лидера строится от периферийных лексем семантического поля – к ядерным с неизменной положительной модальностью.

Выборы в российский парламент продемонстрировали изменения

вподаче материала по сравнению с выборами 1996, 1999 гг., когда ведущую роль в политической рекламе играла идеология, и главным вопросом был выбор пути общественного движения России в будущее,

втекстах доминировали идеологемы. В настоящее время доминантны-

Политическая лингвистика

ми становятся экономическая и социальная лексика. Центристы, левые и правые партии провозглашают очень похожие лозунги: все партии обещают повышение жизненного уровня пенсионеров и неимущих, выплату и увеличение заработной платы госслужащим, увеличение рабочих мест, объединение и возрождение страны. То есть на первый план выступили не идеологические дебаты правых, центристов и левых, а более конкретные и приземленные проблемы.

Многочисленные материалы местных, региональных, выборов демонстрируют прагматический подход к своим кандидатам во власть, так как многие понимают, что политический путь России выбирается центральной властью, но не региональной, а людей на местах больше волнуют хозяйственные и бюджетные вопросы. В местных агитационных материалах акцент был сделан на личностные качества лидера: хороший семьянин, надежный друг, профессионал, коренной житель либо прожил в данной местности довольно длительный срок, что конкретно сделал для улучшения жизни данного края, кто оказывает ему политическую поддержку и т. п.

На первый план выдвигаются кандидаты, которые должны отстаивать интересы своего электората: хозяйственники, профессионалы, за которыми стоят не влиятельные партии, а инициативные группы. На таких выборах очень многие знают кандидата в лицо, сталкивались с ним и могли непосредственно убедиться, на что он способен и что можно от него ожидать. В этих условиях преимущество имеют те, кто опирается на конкретные коммерческие структуры, обладает серьезными финансовыми ресурсами, и те, кто уже прошел школу власти.

Таким образом, за последнее время изменился облик агитации (что доказывает необычайную подвижность и открытость политического языка как коммуникативной системы): происходит перегруппировка семантических центров, когда периферийные лексемы занимают доминирующую позицию, а идеологемы (коммунисты, правые, государственники) и политемы играют свою роль, но уже в меньшем объеме.

Познакомимся с текстом листовки: «В 1974 году А. Пискунов молодым лейтенантом прибыл в Архангельскую область. Более 20 лет на космодроме «Плесецк» испытывал космические аппараты, ракеты стратегического назначения, которые сейчас находятся на вооружении нашей Родины… Женат, воспитывает двух дочерей. Депутат Верховного Совета РСФСР 1993 года, А. Пискунов подготовил более 30 законодательных актов по социально-экономическкому развитию Севера.