Философия экспериментального естествознания Френсиса Бэкона и современность64

Современное образование углубляет традицию преподавания и изучения философии науки. Это подтверждается, например, публикациями в ХХ столетии монографий и учебных пособий по этой области философского знания. Особый интерес представляет эволюция проблематики. Так, в работе⁶⁵, опубликованной в 1937 году, исследуются понятие философии науки, проблемы в логике науки, логическая структура науки, природа символов, феномен восприятия, понятие дескриптивной науки, теории научных понятий, научное открытие, проблемы анализа научных понятий, спекулятивные проблемы, классификация наук и природа реальности. В публикации конца столетия⁶⁶ исследуются следующие темы: переход от повседневного наблюдения к микроструктурному объяснению, позитивистская модель научных теорий, различие наблюдаемого и теоретического, правила соответствия, тезис Дюгема-Куайна, фальсификационизм Поппера, редукционизм и антиредукционизм, структура научного объяснения, парадигмы и практика нормальной науки, социальный конструктивизм, эпистемология науки и постмодернистский феминизм, проблемы научного антиреализма. В публикации Розенберга⁶⁷ рассматриваются: статус философии науки, объяснение, причинность и законы, структура и метафизика научных теорий, эпистемология научного теоретизирования, постпозитивизм, природа науки и фундаментальные вопросы философии. Проблематизация концепций философии науки определила их эволюцию, например: позитивизм – неопозитивизм – постпозитивизм. В их структуре обострились проблемы научной рациональности, статуса проверочных высказываний науки, характера их языка, теоретической нагруженности научного факта, дихотомии эмпирического и теоретического знания, выбора единицы методологического анализа науки и другие. Для осмысления проблемной ситуации в современной философии науки целесообразно переосмысление её истории. Шагом в этом направлении может быть осмысление концепции науки Френсиса Бэкона.

Выражая дух новой науки, английский философ «положил начало материалистической традиции в философии Нового времени и тому направлению исследований, которое потом получило название «философия науки»⁶⁸. В последние десятилетия выходят в свет монографии по философии Бэкона⁶⁹. В монографии по изучению философии науки Бэкона⁷⁰ исследуется стандартная интерпретация его концепции, принципы индукции, цели науки, учение об идолах, оценка Бэконом современной ему науки, роль эксперимента.

Придерживаясь концепции двойственной истины, которая легитимировала истины разума и истины откровения, Бэкон развивал философию экспериментального естествознания, обосновывал значение экспериментального метода науки, соединенного с индуктивной логикой и методологией научного открытия. В незаконченном труде «Великое восстановление наук», включающем трактаты «О достоинстве и приумножении наук», «Новый Органон, или Истинные указания для истолкования природы», он применил установки номинализма, эмпиризма и анализа к осмыслению предмета и метода нового естествознания. Информативными являются его оценки предшественников. О философских предпочтениях Бэкона говорит его отношение к философам античности. С одной стороны, он высоко ценил древнегреческую натурфилософию, в особенности учение Демокрита. Так, Бэкон одобрительно оценивал то, что в её контексте материя определялась как активная и заключающая в себе принцип движения. С другой стороны, он критически относился к метафизике, силлогистической логике и методологии Аристотеля. Признавая, что в силлогизме заключена некоторая математическая достоверность, английский философ критиковал схоластический способ его применения в познании. Бэкон осуществил переоценку античной и средневековой оценок ценности научного знания. Наука не должна быть только знанием ради знания. Конечная цель науки – открытия и изобретения, которые могут характеризоваться практической пользой. Являясь последним по времени философом Возрождения и первым философом нового времени, Бэкон истолковал человека как интерпретатора природы. Наука в своем практическом значении есть сила, изменяющая и природу, и человека для целей всеобщего благосостояния людей. Это связано с экспериментальной природой научного знания. Автор «Нового органона» умер от простуды, которая случилась во время опытов по консервированию кур посредством их замораживания в снегу. Эти опыты были отдельным эпизодом его личностной стратегии развития экспериментального естествознания. Бэкон подчеркивал, что знать – значит уметь. Это показывало практическую ориентацию его понимания науки. Посредством научных открытий и технических изобретений, полагал он, человек может овладеть силами природы. Важной особенностью понимания науки Бэконом является истолкование научного объяснения. В экспериментальном познании природы допустимо объяснение явлений только посредством действующих причин: явление рассматривается как необходимое следствие действующих причин. Этот идеал объяснения явлений не допускает их телеологических истолкований. Причинное объяснение есть условие практического действия. “То, что в созерцании представляется причиной, в действии представляется правилом”⁷¹.

Бэкон разработал классификацию видов знания, которая основывалась на трихотомии духовных способностей человека. “Наиболее правильным разделением человеческого знания является то, которое исходит из трех способностей разумной души, сосредоточивающей в себе знание. История соответствует памяти, поэзия – воображению, философия - рассудку”⁷². История, поэзия и философия вытекают из этих трех источников. История и опытное знание есть для него некое единое понятие. Единством обладает также философия и наука, являющиеся функцией рассудка. Дифференциация науки обусловлена наличием определенных сфер бытия. Рассматриваемая классификация видов знания становится более полной, если принять во внимание, что «первая философия» истолковывается как общий источник всех наук, а метафизика понимается как определенная часть естественной философии. Предметом первой философии является исследование общих для всех наук аксиом (причин), а также относительных признаков сущего. К предмету же метафизики за пределами природы не относится ничего, но отнесена “важнейшая область самой природы”: “Физика изучает то, что материально и изменчиво, метафизика же - главным образом то, что абстрактно и неизменно”⁷³. Проблематичное различение первой философии и метафизики потребовало прояснений в последовавшем развитии философии и науки. Знание явлений формируется посредством опыта. Наука является знанием форм определенных природных сущностей, а не функций количественных законов. В этом состоит ее когнитивная цель. Знание формы (внутренней структуры) вещей позволяет изменять вещи в практически целесообразных направлениях. Научное знание отличается от магических смыслов. Если магия есть дело избранных лиц, то истинное знание есть продукт общественный, продукт коллективной деятельности ученых. Оно открыто всеобщему контролю. Общественный характер знания предъявляет требование ясности к его языку. Истинное знание по природе своей должно быть экспериментальным, оно есть результат точных экспериментов. “Природа вещей лучше выражается в состоянии искусственной стесненности, чем в собственной свободе”⁷⁴. Экспериментальный метод естествознания есть экспериментальное исследование явлений природы. Он приводит к тому, чтобы чувства судили только об опыте, а опыт о самом предмете. Научное знание получается на основе эксперимента, который есть не что иное, как целенаправленно определенный опыт. Различая плодоносные и светоносные опыты, Бэкон полагал, что целью светоносных опытов является открытие аксиом (причин) явлений, которые осмысливаются в контексте теории. Развивая концепцию экспериментальной науки, Бэкон предпочитал плодоносным экспериментам (fructifera experimenta), несущим практическую пользу, светоносные эксперименты (lucifera experimenta). Цель последних состоит в познании природных причин.

Критикуя традиционную (схоластическую) философию, логику, науку, Бэкон доказывает, что они бесполезны для научного исследования природы. Философия запуталась в безжизненных абстракциях. Логика, основанная на силлогистике, лишь способствует умножению ошибок схоластической мысли. Силлогизм, не прибавляя нового знания, только выводит следствия из посылок. Поэтому из явлений, обладающих материальной природой, невозможно надежно вывести аксиомы посредством силлогизма. “Ведь силлогизмы состоят из предложений, предложения – из слов, слова же – это знаки понятий; поэтому если сами понятия (которые составляют душу слов) будут плохо и произвольно абстрагированы от реальных явлений, то разрушится и все здание”⁷⁵. Слова, связанные в предложениях, обозначают понятия традиционной философии и науки. Эти понятия не обладают ни логической, ни физической четкостью. Такие понятия, как бытие, субстанция, сущность, форма, материя, качество, действие ни сами по себе, ни в отношениях друг к другу не являются определенными. Они не являются результатом методически обоснованного абстрагирования. Силлогистическая логика, допускающая положения (аксиомы) со слабым индуктивным обоснованием, скорее вредна, чем полезна. Исходные положения традиционной философии и науки основываются на произвольной индукции. Она должна уступить место индукции истинной. “Познание, которое мы обычно применяем в изучении природы, мы будем для целей обучения называть предвосхищением природы, потому что оно поспешно и незрело. Познание же, которое должным образом извлекаем из вещей, мы будем называть истолкованием природы”⁷⁶.

“Для наук нужна такая форма индукции, которая производила бы в опыте разделение и отбор и путем должных исключений и отбрасываний делала бы необходимые выводы”⁷⁷. Истинная индукция есть непрерывное обобщение, движение по ступеням лестницы обобщения от частных случаев через промежуточные положения возрастающей степени общности до положений (аксиом) самого общего характера. Это служит новому пониманию цели науки. Наука не есть поиск аргументов и следствий из принятых принципов. Наука есть открытие самих принципов методом истинной индукции. Индукция посредством элиминации, позволяющая познавать формы природных сущностей, выгодно отличается от неэффективной индукции посредством перечисления отдельных случаев, которая ведет к произвольным манипуляциям спекулятивного разума. Для познания форм природных сущностей следует применить двухступенчатую логику научного исследования: сначала - выведение аксиом из опыта, затем – выведение новых экспериментов из аксиом. Для выведения аксиом из опыта следует применить метод истинной индукции, дающей ключ к интерпретации природы.

Метод познавательного движения от экспериментов к аксиомам, а от них к новым экспериментам Бэкон называет истолкованием природы, или Новым Органоном. Он “целиком посвящен рассмотрению всех форм перехода от экспериментов к аксиомам или от аксиом к экспериментам”⁷⁸. Индуктивная методология исследования природы требует, чтобы наш разум рассекал природу и открывал свойства и действия тел и их определенные в материи законы. Она исходит не только из природы ума, но и из природы вещей, она везде сопровождается наблюдениями и опытами⁷⁹. Обосновывая познавательную значимость индукции, Бэкон прояснял само её понятие. Индукция через простое перечисление, в котором отсутствуют противоречащие случаи, не соответствовала потребностям науки. Поэтому он искал более эффективный вид индукции, названный методом истинной индукции. В философии науки Бэкона конструктивно различение между антиципациями природы и интерпретациями природы. Антиципации природы есть понятия, сформулированные посредством ложной, то есть случайной, произвольной индукции. Они характеризуют традиционную науку. Интерпретации природы есть понятия, полученные методом истинной индукции. Они должны стать условием возникновения экспериментальной науки. Поэтому необходимо полное обновление знания, изменение основ науки. Для этого нужно освободить разум от идолов, определяющих его типические заблуждения, и разработать правила единственного научного метода - метода истинной индукции. Этот метод предполагает построение таблиц научного открытия – таблиц присутствия, отсутствия и степеней свойств, которые исследуются экспериментально. Правилом этого логического метода является требование изучать не собственно вещи, а свойства вещей. Целью такого исследования полагается открытие природы, или формы, определенного свойства, которое полагается простым. Природа, или форма, свойств понималась Бэконом как материальная и познаваемая посредством науки. “Следует больше изучать материю, ее внутреннее состояние и изменение состояния, чистое действие и закон действия или движения, ибо формы суть выдумки человеческой души, если только не называть формами эти законы действия”⁸⁰.

Допустим, исследуется природа, или форма, некоторого простого свойства (скажем, теплоты, тяжести, цвета). Для этого составляется таблица случаев, в которых присутствует исследуемое свойство. Затем составляется таблица случаев, подобных предыдущим, но в которых искомое свойство отсутствует. И, наконец, составляется таблица случаев, в которых наблюдается изменение (степень) интенсивности исследуемого свойства. Сравнение содержаний таблиц, предполагающее аналогию и исключения, позволяет сделать предположение о природе, или форме, исследуемого простого свойства. Так, Бэкон пытался применить этот вид индукции для познания природы теплоты. Принимая стохастическое движение частиц как причину теплоты, он старался найти индуктивный путь перехода от отдельных фактов к эмпирическим законам, универсальность которых возрастает. Для этого он создавал таблицы тел (горячих, холодных, различной степени тепла). Эти таблицы должны были показать, что определенные свойства всегда присущи только горячим телам и отсутствуют в телах холодных. В телах, которым свойственна различная степень тепла, они присутствуют в различной степени. Составляется таблица степеней свойства теплоты, где перечисляются случаи, в которых исследуемое свойство описывается сравнительными понятиями – больше/меньше. После составления таблиц присутствия, отсутствия и степеней ученый переходит к индукции посредством элиминации (отрицания, или исключения) свойств теплых и холодных тел, а также свойств, которые остаются неизменными при увеличении тепла. На основании оценки данных, приведенных в таблицах, посредством их отбора и исключения формулируется гипотеза о феномене теплоты, выявляется форма этой природной сущности. Или, исследуя причину веса тел, можно выдвинуть две гипотезы: вес обусловлен или внутренними свойствами тел, или силой тяготения. Из этих гипотез выводятся следствия. Если вес обусловлен внутренними свойствами тел, тогда каждый объект должен всегда иметь один и тот же вес. Если вес обусловлен силой тяготения, то чем большая масса приближается к Земле, тем больше становится сила притяжения, чем больше тело удаляется от Земли, тем слабее становится эта сила. На первой ступени обобщения формулируются законы самой малой степени общности. Из ряда таких законов полагается поэтапное выведение законов более высоких степеней общности. Если итоговый закон применяется в новых условиях, то это оценивается как его подтверждение.

Понятия, получаемые посредством истинной индукции, должны проникать в суть вещей. Условием понимания природы является восстановление устройства природы. Для этого необходимо наблюдать как за движением вещей, так и за работой нашего ума в их взаимосвязи. Человек не знает и не может знать ничего сверх этого.

В контексте экспансии индуктивной методологии возникает понятие строгой математической индукции, которая может вытекать из интуиции чистого числа. Утверждение «Если теорема справедлива для 1 и если доказывается, что она справедлива для n+1, когда справедлива для n, то она будет справедлива для всех целых чисел» А. Пуанкаре назвал основанием строгой математической индукции⁸¹. Это – «обобщение посредством индукции, так сказать, срисованное с приёмов экспериментальных наук»⁸². Вывод обычно называется "индуктивным", если он направлен от сингулярных высказываний типа отчетов о результатах наблюдений или экспериментов к универсальным высказываниям типа гипотез или теорий⁸³. К. Поппер выступил против убеждения, что для эмпирических наук характерно использование индуктивных методов, так как индуктивное заключение «всегда может оказаться ложным»⁸⁴. Вопрос об оправданности индуктивных выводов получил название «проблемы индукции». Индуктивная методология научного открытия сталкивается с проблемой индукции как проблемой обоснования универсальных высказываний науки, выражающих законы, сингулярными высказываниями, выражающими факты. Если гипотеза формулируется как универсальное высказывание, то для ее проверки необходимы процедуры дедуктивного вывода следствий и их сопоставление с фактами, выраженными в проверочных высказываниях науки. Обсуждение проблемы индукции привело к попытке установления принципа индукции. «Принцип индукции должен быть синтетическим высказыванием, то есть высказыванием, отрицание которого не является самопротиворечивым, а, напротив, оно логически возможно»⁸⁵. Проблемой стало рациональное обоснование принятия принципа индукции. Это послужило поводом для поиска методологических альтернатив, для осмысления, например, возможностей дедуктивной методологии научного открытия.