6. Окончательная редакция Табели о рангах и ее общая оценка

В результате обсуждения и доработки проекта Табели о ран­гах, продолжавшихся около года, в ее текст были внесены следу­ющие изменения: 1. Закон получил заголовок. 2. Была составлена новая таблица чинов и рангов, включившая должности, сущест­вовавшие в сухопутной армии, гвардии, артиллерии, флоте, граж­данских и придворных учреждениях. 3. Увеличено количество статей в «Пунктах» к Табели о рангах с 15 до 19 и изменен по­рядок их размещения. 4. Содержание трех статей было подверг­нуто значительной переработке и дополнению, в других статьях были сделаны уточнения. В итоге была создана новая редакция Табели о рангах. Всего в Табели о рангах было 14, а фактически 13 рангов, так как в 11-м классе была всего одна должность – корабельно­го секретаря. В. А. Евреинов высказал мнение, что цифра 13, со­ответствовавшая количеству офицерских чинов в армии, призна­валась «неудобною», почему Петр I и прибавил еще один ранг. В распределение должностей по рангам Петр I внес ряд измене­ний по совету членов Сената, Военной и Адмиралтейской колле­гий. Он учел 30 (из 35) поправок Сената и большую часть заме­чаний обеих коллегий, в том числе предложение Военной колле­гии, чтобы должности офицеров гвардии были на два ранга выше остальных чинов.

Повысив ранги многих должностей, Петр I тем самым стремил­ся увеличить заинтересованность дворян в государственной служ­бе, так как эта мера вела к увеличению размеров денежного жа­лованья чиновников. Надо полагать, что эту же цель он преследо­вал, включив в Табель о рангах должности верхнего слоя «кан­целярских служителей» (регистраторы, актуариусы и т. п.), которые тоже должны были замещаться дворянскими недоросля­ми, о чем говорилось в дополнительной статье, написанной царем. В то же время должности низшего, наиболее многочисленного зве­на чиновников (канцеляристы, подканцеляристы, копиисты, пис­цы) остались за пределами Табели о рангах, так как среди них преобладали выходцы из непривилегированных сословий. Петр I отклонил предложение Адмиралтейской коллегии о включении в Табель о рангах нестроевых должностей (корабельные мастера, кузнецы и пр.).

Петр I не принял предложения сенаторов о включении в Та­бель о рангах старых чинов, хотя бы временно, «по живот» их владельцев, так как оно шло вразрез с проводимой им политикой усиления политической централизации и способствовало сохране­нию почвы для местнических настроений родовитой аристократии. Наоборот, при редактировании «Пунктов» были усилены разде­лы, которые закрепляли привилегии той части чиновников, кото­рые получали потомственное дворянство на службе абсолютному монарху в армии и государственном аппарате. В процессе работы над Табелью о рангах Петр I пополнил текст «Пунктов» четырьмя новыми статьями. Во избежание ос­лабления единоначалия и проявления местничества в армии меж­ду отдельными родами войск Петр I приказал «на море командо­вать морскому над сухопутным» и наоборот, «хотя кто с кем од­ного ранга». О содержании новой статьи (17-й), разъяснявшей различие между «чином» и «должностью», мы уже говорили вы­ше, характеризуя обсуждение проекта Табели о рангах в Сенате

10 января 1722 г. Две другие статьи (13-я и 14-я) были тесно связаны между собой по содержанию и касались «статского чина». В них Петр I изложил свои взгляды на принципы чинопроизвод­ства в гражданских учреждениях. В начале 13-й статьи отмеча­лось, что «статские чины прежде не были распоряжены». Поэто­му «почитай никто или зело мало, чтоб кто надлежащим поряд­ком снизу свой чин верхней заслуживал из дворян, а нужда ныне необходимая требует и в вышние чины того брать, кто годен бу­дет, хотя б одной и никакого чина не имел». В этой части статьи Петр I констатировал нарушение принципа последовательного восхождения чиновников по служебной лестнице, хотя и признавал вынужденный характер подобной практики: нехватка у государства знающих дело людей для за­мещения высших должностей в новых учреждениях, не позволя­ющая ждать, когда дворянин постепенно поднимется по лестнице чинов. Далее раскрывается основная причина недопустимости подоб­ных действий в гражданских учреждениях. «Но понеже сие в рангах будет оскорбительно воинским людям, которые во многие лета и какою жестокою службою оное получили, а увидят без за­слуги себе равного или выше, того ради кто в которой чин и воз­веден будет, то ему ранг заслуживать как следует». И чтобы не было никакой недоговоренности в этом важном для служивших в армии дворян вопросе, далее говорилось: «И дабы впредь на ваканции не со стороны хватать, но порядком, как в воинских чинах производится». Для осуществления этого следовало при «статских» коллегиях иметь по 6-7 юнкеров. Фискалам поруча­лось следить за правильным применением Табели о рангах в штат­ских учреждениях, чтобы они не нарушали принцип выслуги при производстве в очередные чины.

14-й статьей Табели о рангах Петр I установил порядок про­хождения службы дворян в гражданских учреждениях с учетом их обучения «статским наукам». Поскольку ее первоначальный вариант вызвал возражения Военной коллегии, потому что в ней отдавалось предпочтение детям старой родовитой знати, то Петр I внес изменения, поставив на первое место сыновей чиновников первых шести классов. При окончательной доработке 14-й статьи Петр I отказался от деления дворянских недорослей в зависимости от «знатности». Чтобы упорядочить чинопроизводство в армии и гражданских учрежде­ниях, Петр I, видимо, еще в 1720 или 1721 г. издал указ: «Чтобы чины давать в определенное время в декабре и в уреченных местах, а не на дорогах, и чтоб все письменное, а не словесное было, и чтоб чрез указ­ное число и не чрез правы положенные, как в армеи, так и в гарнизонах и штате [не давать], и чтоб штраф положить, хто протиф сего доно­сить будет о ком» (ПСЗ, т. VI, 3890) и рангов их родителей. В законе говорится о «дворянских детях», которые должны учиться при Сенате, в коллегиях или за грани­цей. Те, которые уже окончили какое-либо учебное заведение и научились грамоте, осваивают «науку управлять» при централь­ных учреждениях и числятся коллегии-юнкерами. Лица, не окон­чившие школы, считаются титулярными коллегии-юнкерами. И те и другие не имеют рангов. Петр I сохранил пункт, по кото­рому пребывание в юнкерах коллегий приравнивалось к службе в армии, исключив из составленной им шкалы год службы в ка­честве солдата, начав этот счет со службы капралом. Комменти­руя эти статьи, В. А. Евреинов, по нашему мнению, правильно об­ратил внимание на то, что Петр I стремился замещать высшие должности в государственном управлении только дворянами. С соз­данием института коллегии-юнкеров, комплектуемых из числа дворян, почти полностью закрывался доступ в высшие слои для выходцев из непривилегированных сословий. Если же подобные случаи возникнут, то в соответствии с Табелью о рангах такие лица получали дворянство по достижении чина 8-го класса.

В окончательной редакции Табели о рангах была произведена перестановка статей: 12-я статья, в которой говорилось о том, что «принцы от нашей крови» имеют преимущество в рангах и чи­нах перед всеми остальными чиновниками, стала 1-й. Это отве­чало духу закона, подчеркивавшего зависимость чи­новников всех рангов от службы монарху. Вслед за ней была по­мещена новая статья, устанавливавшая подчиненность офицеров сухопутной армии и флота в зависимости от конкретной обста­новки. Соответственно изменилась нумерация 10 следующих ста­тей. При редактировании Табели о рангах были внесены измене­ния в текст статьи (9-й) о рангах незамужних девиц, которые были повышены на два класса.

Помимо статьи 15-й, дававшей потомственное дворянство толь­ко обер-офицерам армии, серьезной доработке подверглась статья 16-я (бывшая 13-я). В нее было включено упоминание о вновь созданной должности герольдмейстера, которому поручалось ведать составлением дворянских гербов и выдачей патентов на дво­рянство. В ту же статью был добавлен пункт, устанавливавший полуторагодовой срок для проверки принадлежности человека к дворянскому сословию и для получения герба. Гербы давались лицам, получившим дворянское достоинство за службу в армии или в государственных учреждениях, «смотря по заслугам». Тем дворянам, «которые хотя в воинской службе и не были и ничего не заслужили, а могут доказать не меньше ста лет, и таким гербы давать же». Решение об этом было принято Петром I на засе­дании Сената 19 января 1724 г. при утверждении «Инструкции герольдмейстеру». Для доказательства древности дворянских родов Петр I взял столетний срок, т. е. промежуток между двумя общегосударственными смотрами служилых людей. Первый такой смотр правительство Михаила Федоровича проводило в 1622 г. после «Смуты». Новый общегосударственный разбор дворян и приказных людей Петр I начал в 1721 г., после Северной войны.

Одновременно из текста этой статьи был исключен раздел, направленный против привилегий остзейских дворян и бюргеров, так как по Ништадтскому мирному договору с Швецией Петр I гарантировал «шляхетные и нешляхетные» привилегии жителям Лифляндской и Эстляндской провинций. Наконец, на заключительном этапе редактирования Табели о рангах были сделаны небольшие уточнения в некоторых ста­тьях. Так, из преамбулы к «Пунктам» была исключена угроза на­казания за несоблюдение нового закона. В 3-й статье было указа­но, что штрафы за несоблюдение Табели о рангах должны идти на содержание госпиталей, а не богаделен. В связи с принятием Пет­ром I 22 октября 1721 г. императорского титула был издан особый указ о титуле его жены и детей. Поэтому в Табель о рангах бы­ли внесены уточнения в статьи, где упоминался титул царицы.

Еще в начале XVIII в. в официальных документах стало упот­ребляться обязательное титулование. Издание Табели о рангах привело к расширению подобной практики. Титулование просу­ществовало до Великой Октябрьской социалистической револю­ции. Титул чиновника зависел от занимаемой должности и ее мес­та в Табели, а также от его социального происхождения. Чинам первых двух классов был присвоен титул «высокопревосходи­тельство»; чинам 3-го и 4-го классов – «превосходительство»; 5-го класса – «высокородие»; 6-8-го классов – «высокоблагородие»; чиновники 9–14-го классов имели титул «благородие». В титул вхо­дило название должности (генерал, президент, губернатор, воевода и т. д.). Если чиновник был князем или графом, то к его титулу до­бавлялось слово «сиятельство», у дворян и баронов – «благородие»; по особому повелению царя некоторые князья получали титул «светлости». Духовенство тоже подразделялось на степени и имело свои титулы: митрополиты и архиепископы – «высокопреосвя­щенство», епископы – «преосвященство», архимандриты, настоя­тели, игумены, протоиереи, благочинные – «высокопреподобие», священники – «преподобие» (К. Г. Митяев. История и организация делопроизводства в СССР. М., 1959). Титулование чиновников и офи­церов в официальных документах усиливало бюрократизацию го­сударственного управления.

Создание Табели о рангах продолжалось немногим больше трех лот (1719 – начало 1722 г.). За это время было подготовлено четы­ре редакции Табели о рангах: редакция А. И. Остермана, 1719 г.; редакция Петра I от 1 февраля 1721 г.; редакция Петра I с учетом замечаний Сената, Военной и Адмиралтейской коллегий (конец 1721 – начало января 1722 г.); окончательная редакция, в кото­рой учтены результаты обсуждения проекта в Сенате в январе 1722 г. В процессе доработки и редактирования первоначальная редакция нового закона претерпела существенные изменения: Петр I составил новый вариант распределения всех должностей по рангам, или классам, за основу которого взял систему чинов в армии. В окончательный вариант Табели о рангах вошли чины горного и лесного ведомств.

Издание Табели о рангах усилило централизацию государст­венного управления, укрепило социально-политическую базу аб­солютной монархии. Новый закон ввел во всех звеньях государст­венного аппарата единую систему чинов, основанную на иерархии должностей и принципе личной выслуги. В 14 классов Табели о рангах было включено 262 должности, которые были разбиты на три параллельных ряда чинов: военные – 126 (48%), государст­венные – 94 (36%) и придворные – 42 (16%). Военные долж­ности подразделялись на чины сухопутной армии, гвардии, артил­лерии и военно-морского флота. Все должности государственных и придворных учреждений приравнивались к соответствующим воинским чинам, которые количественно преобладали над «госу­дарственным штатом». Привилегированное положение гвардии, в которой в абсолютном большинстве были дворяне, было закрепле­но тем, что офицерские чины в гвардии были на два ранга выше соответствующих чинов в других родах войск и государственном аппарате (чин полковника гвардии был приравнен к рангу ар­мейского генерал-майора и т. д.). Низшее звено гражданских чи­новников (канцеляристы, подканцеляристы, копиисты и писцы) не было включено в Табель о рангах, так как правительство Пет­ра I исходило из того, что чины определенных рангов должны за­нимать только дворяне или люди, получавшие дворянский статус за службу государству.

Текст «Пунктов» Табели о рангах был увеличен с 14 до 19 ста­тей; одновременно были переработаны и дополнены 10 из 14 ста­тей первой редакции, внесены поправки и в другие статьи. В разработке и обсуждении проекта Табели о рангах активно участвовал весьма широкий круг сановников России, входивших в состав высшего органа государства – Сената и трех «первых» коллегий: Адмиралтейской, Военной и Иностранной. Огромную роль в подготовке нового закона, оформлявшего систему чинов дворянско-чиновничьей монархии, сыграл царь Петр I. Он не только контролировал и направлял всю деятельность высших уч­реждений Российской империи по разработке Табели о рангах, но сам трижды отредактировал проект закона. Петр I является автором Табели, содержащей разбивку всех чинов и должностей по рангам, а также четырех статей и заголовка нового закона. Он также основательно переделал большую часть статей «Пунктов». Таким образом, Петр I по праву может считаться одним из основ­ных создателей Табели о рангах. Однако при этом было бы неверно недооценивать роль других государственных деятелей из ближайшего окружения царя, сы­гравших важную роль в разработке и обсуждении Табели о ран­гах. Подготов­ка Табели о рангах осуществлялась коллегиально, с привлечением значительного числа высших сановников России, среди которых были такие крупные государственные деятели и дипломаты, как А. Д. Меншиков, Г. И. Головкин, Ф. М. Апраксин, П. П. Шафиров, А. А. Матвеев, Я. В. Брюс, И. А. Мусин-Пушкин, П. И. Ягужинский, А. И. Остерман и другие. Обращение за советами к своим сотрудникам было вообще характерно для Петра I как государст­венного деятеля, отличавшегося широким кругозором и умением принимать важные решения с учетом мнений других лиц, будь то план проведения военной операции, важная дипломатическая акция или подготовка нового закона. При этом Петр I очень внимательно относился к советам и критическим замечаниям сво­их помощников. Точно так же поступил он и в данном случае, когда получил замечания высших сановников империи на проект Табели о рангах и учел большую часть из них. Однако при кол­легиальном подходе к разработке одного из важнейших законов решающее слово всегда оставалось за царем.

В истории разработки Табели о рангах обращает на себя вни­мание та тщательность и основательность, с которой петровское правительство готовило этот законопроект. При его составлении было использовано русское законодательство (Воинский и Мор­ской уставы, армейские штаты 1720 г., Генеральный регламент кол­легий, инструкции и регламенты центральным и местным учреж­дениям, система государственных и придворных должностей и чи­нов, существовавших в Русском государстве в XVI-XVII вв., и другие материалы), которое содержало перечень основных долж­ностей, а также закрепляло их иерархию и принцип личной вы­слуги во всех звеньях государственного аппарата сверху донизу. Тем самым абсолютный монарх Петр I осуществил то, чего настой­чиво добивалось дворянство в России, начиная с XVI столетия. Еще в середине XVI в. идеолог дворян И. С. Пересветов предла­гал царю Ивану IV заменить в государственном управлении прин­цип родовитости принципом личной выслуги, воинской доблести и «мудрости» «воинников». Но в тех исторических условиях, как хорошо показал А. А. Зимин, самодержавие еще не располагало достаточными возможностями, чтобы опираться только на дворян и выдвигать их на все должности в государственном аппарате лишь в зависимости от «мудрости» и «храбрости». Предложе­ния И. С. Пересветова в известной мере обгоняли время, поэтому не случайно в XVII – начале XVIII в. представители различных слоев населения России, в том числе служилые и приказные лю­ди, интересовались сочинениями этого идеолога дворянства. В об­щественно-политической литературе того времени существовала «пересветовская» традиция (А. А. Зимин. И. С. Пересветов и его современники. М., 1958).

В то же время на разработку норм Табели о рангах большое влияние оказало законодательство европейских государств. Рус­ское правительство располагало данными о системах чинов, су­ществовавших в Австрии, Англии, Венеции, Дании, Испании, Речи Посполитой, Пруссии, Франции и Швеции. Оно тщательно изучало иностранные уставы и регламенты, критически отобрав из них то, что считало возможным применить в России. Наибольшее влияние на составление Табели о рангах оказали правовые нормы Швеции, Дании и отчасти Пруссии, что объяснялось наличием об­щих черт в социально-экономическом и политическом развитии этих стран и России. Оно проявилось в различных формах (ис­пользование идеи распределения всех государственных и придвор­ных чинов по классам, введение в России «женских рангов», пре­доставление дворянства за государственную службу, заимствова­ние текста отдельных статей и названий должностей, введение гербов для дворянства и др.). В литературе нет единого мнения по вопросу об источниках, использованных при разработке Табели о рангах. Так, П. П. Пе­карский, хотя и не изучал специально историю создания Табели о рангах, высказал мысль, что она составлена Петром I «по об­разцу имевшихся у него в переводе росписаний королевств само­державных французского, прусского, шведского и датского», а также с учетом английского законодательства. Это мнение по­вторили А. Романович-Словатинский (А. Романович-Словатинский. Дворянство в России от начала XVIII в. до отмены крепостного права. Киев, 1912), А. П. Филиппов, К. В. Сив­ков и другие историки. А. И. Маркевич считал,что Петр! «ско­пировал шведский табель о рангах между прочим вместе со мно­гими другими для сходства России с Западной Европой; с тою же целью переименовывал старые чины в новые и старые уничтожил...». В своей оценке значения иностранных источников для создания Табели о рангах он повторял мнение П. П. Пекарского. Однако Маркович верно подметил стремление Петра I к «евро­пеизации» системы государственных учреждений и чинов в Рос­сии. Эту же мысль разделяли и многие сановники царя, что отра­зилось на мнениях сенаторов и членов Военной и Адмиралтей­ской коллегий о проекте Табели о рангах. В. А. Евреинов правильно указал, что «Табель о рангах, заим­ствованная по своей внешней системе и наименованию разных чинов и должностей из иностранных образцов, собственно по сво­ему содержанию, основной мысли не отличалась резко от системы московской...» Однако, высказав верное суждение, он ограничился обзором иностранных уставов и не показал русских источников Табели о рангах. Более определенно о критическом, творческом подходе правительства Петра I к использованию иностранного законодательства при подготовке Табели о рангах высказался В. А. Мякотин, который правильно подчеркнул, что, «несмотря на немецкие названия чинов, взятые из чужой жизни, этот поря­док не был далеко простым заимствованием, произвольной пере­делкой существовавших отношений на иной, а именно иноземный, лад, он являлся в виде решительного и смелого, но неизбежного обобщения начал, уже выработавшихся в Московском государ­стве и теперь только облеченных в общую, принципиальную фор­му путем законодательства». Фактически с мнением В. А. Мякотина был солидарен и такой крупный знаток законодательства петровского времени, как Н. А. Воскресенский. В предисловии ко второму тому публикации «Законодательные акты Петра I» он писал о том, что «в предпи­саниях Петра по поводу предполагаемых к использованию запад­ноевропейских актов в русском правотворчестве больше деклара­тивного размаха, чем точного определения характера и степени имевших место в результате законодательной работы заимствова­ний». Изучение всех известных ему источников по истории созда­ния Табели о рангах привело Воскресенского к заключению, что основные нормы закона «были выработаны самостоятельно, после тщательного обдумывания и обсуждения».

Если регламенты большинства западноевропейских госу­дарств добивались в первую очередь удовлетворения нужд коро­левского двора (размещение придворных и чиновников на раз­личных празднествах и торжественных церемониях), то при соз­дании Табели о рангах Петр I поставил на первое место интересы государства, задачи укрепления аппарата власти абсолютного монарха. По сравнению с «государственным статом» лестница придворных чинов заняла в ней подчиненное положение. В Та­бели о рангах было проведено более четкое, чем в регламентах дру­гих европейских государств, разграничение лестницы чинов в ар­мии (чины сухопутной армии, артиллерии), флоте, гражданском аппарате и при дворе.

В новом законе полностью отсутствовали такие важные сла­гаемые средневекового феодального общества, как родовитая ти­тулованная знать и духовенство, а также представители сослов­ных организаций. В данном случае Табель отразила более высо­кую степень централизации государственного управления, что в общем соответствовало особенностям социально-политического развития России после перехода к абсолютизму. В это же время в одних европейских государствах в систему чинов входили верхи духовенства и титулованная аристократия, в других – лица, яв­лявшиеся членами тайных советов короля (Англия, Франция, Да­ния, Швеция) или наместниками отдельных областей государства (Священная Римская империя). В большинстве европейских государств служба монарху была привилегией членов феодального сословия. В России она стала для них и обязанностью. Фактически это была пожизненная служ­ба. Табель о рангах увеличивала служебное бремя для представи­телей дворянского класса, дополнив его обязанностью учиться. Поэтому в целом новый закон усиливал бюрократизацию самого правящего класса России, что нашло отражение в статьях, под­черкивавших преимущество рангов и чинов, получаемых за госу­дарственную службу, а также определявших порядок предостав­ления дворянского достоинства за службу в армии и гражданских учреждениях.

В целом, Табель о рангах создавала единую систему чинов, че­го не было в России XVII в. Как верно отметил В. О. Ключевский, существовавшая тогда иерархия чинов «не представляла непрерывной лестницы ступеней, которую одно и то же лицо могло бы пройти снизу до самой вершины». В XVIII в. государство в за­конодательном порядке, под угрозой наказаний, требовало, чтобы дворяне начинали службу с низших чинов и продвигались в выс­шие «по градусам». С изданием Табели о рангах наносился окончательный удар пережиткам местничества в России. Установленные Табелью о рангах принципы продвижения чиновников в зависимости от лич­ной выслуги и образования заменили старую, средневековую сис­тему чинов, основанную на преимуществах, даваемых происхож­дением, принадлежностью к привилегированной прослойке фео­дального класса. Новый закон отвечал прежде всего интересам дворян, составляющих социальную опору абсолютной монархии. Он закреплял их возросшее значение в армии и государственном управлении. Об этом же свидетельствовало и то обстоятельство, что в качестве высшей награды за верную службу монарху чело­век получал чины и ранги, которые выходцам из низов общества давали дворянское достоинство. В Табели о рангах Петр I уделил много внимания определению порядка получения дворянского достоинства на государственной службе. Это тоже отличало новый закон от уставов о чинах большинства европейских государств.

Своеобразное «уравнение» противоречивых интересов различ­ных прослоек и групп господствующего класса феодалов, одина­ково обязанных служить монарху и во всем зависевших от него, было выгодно дворянству, добивавшемуся ослабления влияния родовитой аристократии. Бюрократия закрепила политическое господство дворян. К. Маркс указывал, что в каждую историче­скую эпоху управляет не весь господствующий класс, а лишь его отдельные слои, причем те «различные, формы, в которых в раз­ное время сосредоточивается его центр тяжести, и различные части класса, приобретавшие влияние благодаря этим формам, гибнут». Отмечая возвышение дворянства и укрепление его политиче­ских позиций с изданием Табели о рангах, не следует забывать о другой стороне этого процесса. Одновременно происходило уси­ление власти неограниченного монарха, что устанавливало ее от­носительную независимость от интересов различных слоев пра­вящего класса, в том числе и от дворянства. Если ранее монарх жаловал в дворянство лишь отдельных лиц за особые заслуги, то с Петра I стало юридической нормой, что выходцы из непривиле­гированных сословий становились личными, а затем и потомст­венными дворянами по мере выслуги. Значение этого решения для судеб абсолютной монархии труд­но переоценить. Оно создавало законные возможности для авто­матического «одворянивания» части чиновничества. В условиях сохранения и усиления сословных перегородок в XVIII в. и в бо­лее позднее время возможность получить дворянство оказалась мощным стимулом для бюрократии, делала ее послушным оруди­ем абсолютизма. Одновременно создавались возможности для по­стоянного пополнения рядов дворянства выходцами из социаль­ных низов. Вплоть до своей гибели в октябре 1917 г. российское дворянство не было замкнутым сословием. В результате примене­ния норм Табели о рангах, как мы увидим далее, происходило своеобразное «расширенное воспроизводство» правящего класса, который вбирал в себя выходцев из самых различных слоев насе­ления феодальной России.

Этой же цели служило включение Петром I в систему воен­ных и гражданских чинов абсолютной монархии должностей пред­ставителей формирующейся интеллигенции (профессора акаде­мий, врачи, специалисты горного дела и др.), а также органов го­родского управления. При проведении реформы городского само­управления городовые магистраты, хотя и были выборными орга­нами посадского населения, оказались в полной зависимости от государственных учреждений. По регламенту 1721 г., члены Глав­ного и городовых магистратов были пожизненными чиновниками. За «честную и безукоризненную» службу государству они могли быть «пожалованы шляхетством». Ради «пользы государства» Петр I при издании Табели о рангах наделил их рангами: должность президента столичного магистрата была включена в 8-й класс, бургомистра – в 9-й, городовых бургомистров – в 10-й. «С изданием Табели о рангах, – писал И. Дитятин, – выборные члены магистратов стали считаться в известных чинах и таким образом были введены в качестве составного звена в цепь чинов­ничьей иерархии, облекшись в соответствующие чину мундиры» (И. Дитятин. Устройство и управление городов России, Города Рос­сии в XVIII ст. СПб., 1875).

Закон, открывающий доступ в дворянство выход­цам из социальных низов путем государственной службы, ущем­лял интересы «старых» феодалов, заставлял делиться своими при­вилегиями с «новичками» (освобождение от тягла, право владеть населенными землями и т. п.). При обсуждении проекта Табели о рангах, несмотря на ску­дость данных источников, наибольшие разногласия вызвало пред­ложение о предоставлении дворянства за выслугу. Отражение спо­ров по этому вопросу можно найти не только в 13, 14, 15 и 16-й статьях Табели о рангах, устанавливающих порядок получения чинов и дворянства в армии и государственных учреждениях, но и в «Инструкции герольдмейстеру». Большая часть этого документа, написанного вскоре после прений в Сенате, была посвящена определению состава дворян­ства России и обеспечению прав тех лиц, которые вливались в состав «благородного сословия» в результате выслуги. «Его вели­чества всего государства дворянство, – указывалось в «Инструк­ции», – состоит из высших и нижних, прежних и нынешних воен­ных, гражданских и придворных чинов». Эта формулировка кон­статировала достаточно сложный состав российского дворянства, но деликатно обходила вопрос о еще продолжавших существо­вать старых градациях по «породе» и «знатности». Герольдмей­стеру поручалось вести учет всех дворян, для чего ему следовало передать «все прежние шляхетские списки, которые есть при Се­нате и остались в прежнем Разряде». Поскольку после состав­ления этих списков многие лица умерли, а главное, появились но­вые дворяне, «того ради о военных сухопутных и морских, кото­рые из шляхетства, а дослужились до обер-офицерского ранга», следовало получить сведения из Военной и Адмиралтейской кол­легий. И впредь герольдмейстер должен был заботиться о самом тщательном учете новых дворян и их потомства, когда они до­служатся до обер-офицерских чинов, понеже «сие дело нового ос­нования». Допускало в ряды дворян выходцев из других сословий, ибо «приток свежей крови», укрепляя позиции всего сословия феодалов, позволял при его малочисленности заполнять основные должности в армии и государственном управлении дво­рянами. Рекрутируемая таким путем бюрокра­тия полностью зависела от абсолютной монархии. В основе Табели о рангах лежала си­стема воинских чинов; существовавшие в армии правовые нормы были взяты за основу устройства гражданских учреждений, офи­церские оклады использовались при определении размеров жало­ванья чиновников и т. д. Отмечая дворянскую направленность Табели о рангах, необ­ходимо подчеркнуть известную внутреннюю противоречивость этого законодательного акта. В борьбе против оппозиции феодаль­ной аристократии за дальнейшую централизацию государствен­ного управления абсолютная монархия опиралась на мелкое и среднее дворянство, создавала дворянскую бюрократию. «Одворянивание» части выходцев из социальных низов в результате государственной службы не только консервировало сословность, но насаждало и укрепляло ее во всех сферах общественной, поли­тической и культурной жизни.