Производительность против застоя (stagnation)

В этой книге рассматриваются в основном детские стадии развития, иначе ее отдел, посвященный производительности (generativity), был бы по необходимости одним из центральных, поскольку понятие это заключает в себе эволюционное развитие, сформировавшее человека как общественное, обучающее и учащееся животное. Сторонники модной точки зрения, драматизирующей зависимость детей от взрослых, часто закрывают глаза на зависимость старшего поколения от младшего. Зрелый человек нуждается в том, чтобы быть нужным, и зрелость нуждается в руководстве и поощрении со стороны своих отпрысков, о которых должна заботиться.

Далее, производительность есть прежде всего забота о порождении и воспитании нового поколения, хотя и существуют индивиды, которые вследствие неудачно сложившейся судьбы или склонности к другого рода деятельностям не обращают этого влечения на своих детей. И, конечно, понятие производительности должно предполагать такие более распространенные ачения, как продуктивность (productivity) и творчество (creativity), которые, однако, сами по себе не могут заменить его. Психоанализу потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что способность полностью забывать о себе во время физической или духовной близости ведет к постепенному расширению личностных интересов и к либидинозному вкладу как бы части себя в то, что произвел. Производительность поэтому сть основная стадия психосексуальной, так же как и психологической шкалы развития. Если возможность такого личностного обогащения от физического или интеллектуального общения отсутствует, то имеет место регрессия к навязчивой потреб- ности в псевдоинтимности, часто с преобладающим чувством стоя и личностного оскудевания. Такие индивиды часто позволяют себе удовольствие рассматривать себя как свое собственное и единственное дитя, и если условия благоприятствуют такой тенденции, то рано развивающаяся инвалидизация, : физическая, так и психологическая, становится вместилищем потребности заботиться о ком-то — теперь как раз о себе.

Тем не менее простое наличие детей или даже желание их иметь еще не говорит о достижении стадии производительности. На деле некоторые молодые родители страдают, по-видимому, как раз от запаздывания в наступлении этой стадии. Причины такого запаздывания часто можно найти во впечатлениях раннего детства: в чрезмерной самовлюбленности, основанной на качествах, добытых в слишком усердном «самостроительстве» личности, а под конец (и здесь мы возвращаемся к началу) в отсутствии веры, «доверия к роду человеческому», делающему из появления ребенка самую желанную надежду для общества. Что касается социальных институтов, охраняющих и подкрепляющих производительность, то можно сказать единственное: все эти институты кодифицируют этику производительной преемственности.

Целостность личности (едо integrity) против отчаяния

Только в человеке, который каким-то образом проявлял заботу в отношении вещей и людей и приспособился к триумфам и разочарованиям, неотъемлемым от существования, в родителе детей и создателе вещей и идей — только в нем постепенно созревает плод всех семи вышерассмотренных стадий. У меня нет слова лучше для обозначения этой итоговой стадии, чем целостность личности. Не имея ясного определения, я все же укажу на несколько составляющих такого состояния души. Это все возрастающая личностная уверенность в своей склонности к порядку и осмысленности. Это постнарциссическая любовь человеческой личности — а не особи — как переживание, выражающее какой-то мировой порядок и духовный смысл, независимо от того, какой ценой они достаются. Это приятие своего единственного жизненного пути как единственно должного и не нуждающегося в замене. Это означает также новую, отличную от прежней, любовь к своим родителям. Это товарищеское отношение к принципам отдаленных времен и различным занятиям в том виде, как они выражались в словах и результатах этих занятии. Обладатель такой личностной целостности хотя и понимает относительность всех возможных жизненных путей, придающих смысл человеческим усилиям, тем не менее готов защищать достоинство своего собственного пути от всех физических и экономических угроз. Ведь он знает, что жизнь отдельного человека есть лишь случайное совпадение только одного жизненного цикла с только одним отрезком истории и что для него вся человеческая целостность воплощается или не воплощается только в одном ее типе — в том именно, который он и реализует. Поэтому для человека тип целостности (style of integrity), развитый его культурой или цивилизацией, становится «духовным наследием отцов», печатью морального происхождения, поставленной на нем («...рего еl hоnог / Еs раtrimоnio dе1 аlmа»: Кальдерон). Перед лицом такой итоговой консолидации смерть теряет свою силу.

Утрата или отсутствие этой приобретенной личностью интеграции означает страх смерти. Здесь реально пройденный человеком жизненный путь не принимается им как предел жизни. Отчаяние выражает чувство, что времени уже осталось мало, слишком мало для попытки начать жизнь сначала и по-новому, чтобы попытаться достичь личностной целостности иным путем. Отчаяние маскируется отвращением. Но достаточно часто «мильон терзаний» не складывается в одно большое раскаяние: «mille petits du iuts de soi, dont le total ne fait pas un remords, mais un gene odscur » (Ростан).

Каждый индивид для того, чтобы стать зрелым взрослым, должен в достаточной степени развить все вышеупомянутые качества личности, так что мудрый индеец, истинный джентльмен и крестьянин в полной силе разделяют это итоговое состояние личностной целостности и узнают его друг у друга. Но каждая существующая культура для того, чтобы развить свой особенный стиль личностной целостности, предполагаемый ее историческим местом, использует свое особенное сочетание инфантильных конфликтов наряду со специфическими побуждениями и запретами инфантильной сексуальности. Инфантильные конфликты только тогда становятся продуктивными, когда они получают сильную поддержку со стороны культурных институтов и правящих классов. Для того чтобы достичь и пережить состояние личностной целостности, индивид должен представлять себе, как стать последователем людей — идолов, олицетворяющих в себе религию и политику, экономический порядок и технологию. Личностная индивидуальность поэтому предполагает эмоциональную интеграцию, позволяющую соучастие в деятельности посредством следования «идолам» — так же как и принятие ответственности лидерства.

Словарь Вебстера достаточно добр, чтобы помочь нам дополнить этот набросок и придать ему круговую форму. Вера и надежда (первая из наших личностных ценностей) определяется в нем как «безоговорочная уверенность в честности другого», что является последней из нашего перечня ценностей. Я подозреваю, что Вебстер имел здесь в виду скорее бизнес, чем детей, кредит скорее, чем веру и надежду. Но формула остается в силе. И, как кажется, можно и далее продолжать парафраз отношения взрослого чувства целостности и детской основополагающей веры, сказав, что здоровые дети не будут бояться жизни, если их старшие обладают достаточной личностной целостностью, чтобы не бояться смерти.