ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ КНИГИ.

ШИРОКОВА Н. С.

Древние кельты на рубеже старой и новой эры.

1989 год.

4. Происхождение кельтов

Начиная со II тыс. до н. э. можно проследить последователь­ную линию развития археологических культур Центральной Европы, которая, по мнению ряда исследователей, ведет непо­средственно к историческим кельтам.¹⁴¹ Эта непрерывность в

¹³⁶ Herm G. Die Kelten... S. 122-123.

_ ' Брюсов А. Я- Об экспансии «культур с боевыми топорами»... 25.

II^s Herm G. Die Kelten... S. 124. ¹³⁹ Ibid. S. 129.

Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. В. Индоевропейский язык ^и«Доевропейцы. С. 954.

J ' PoweH Т. G. E. The Celts. P. 36—48; Corcoran W. P. Preface Uiadwick N. Tiie Celts. P. 26 sqq.

75

развитии создается следующими друг за другом унетицкой кул_ь. турой, культурой курганных погребений и культурой полей погре. бений бронзового века Центральной Европы. Унетицкая. куль­тура, названная так по местонахождению Унетицы недалеко о-г Праги, возможно, возникла от слияния народов — носителей культуры боевых топоров и культуры колоколовидных кубко;-с носителями культур, непосредственно следовавших за ними

В силу целого ряда обстоятельств унетицкая культура за­няла преобладающее положение в умеренной зоне Европы в се­редине II тыс. до н. э. Во-первых, на ее территории располага­лись значительные источники полезных ископаемых: в Тиро­ле — месторождения меди, в Чехословакии — залежи оловян­ных руд. Удачным было также то обстоятельство, что быстро развивавшиеся страны Восточного Средиземноморья испытыва­ли нужду в подобных материалах.

Географическое положение унетицкой культуры также спо­собствовало ее быстрому развитию. Составлявшие ее племена получали выгоду от транзитной торговли между юго-востоком и более отдаленными частями Европы. Например, олово из Корнуэла, золото и, возможно, медь из Ирландии могли экс­портироваться сначала в Центральную Европу, а затем далее. Унетицкая культура держала под контролем узловой пункт торговых дорог вцутри варварской Европы. Все более возраста­ли торговые связи унетицкой культуры с Восточным Средизем­номорьем, особенно с микенской культурой на последних ста­диях ее существования.

В унетицкой культуре различают два периода — ранний, носящий еще энеолитический характер, и поздний — собственно бронзовый век. ¹⁴² Ранний период датируется 1800—1550 гг. до н. э. Поселения раннего периода неизвестны. Погребальный об­ряд представлен в основном трупоположениями, скорченными на правом боку. Кремация встречается очень редко, курганов также крайне мало- В погребальном инвентаре топоры, нако­нечники стрел, ножи и кинжалы из кремня. Из металлов вы­полнены только украшения: височные кольца из медной про­волоки, шейные гривны. Керамика в основном состоит из сосу­дов с гладкой, но не полированной поверхностью, иногда они украшены резным или пластическим орнаментом'

Поздний период унетицкой культуры начинается в 1550— 1500 гг. до и. э. (Известно, что он длился меньше раннего пе­риода.) Поселения этого периода располагались на возвышен­ных местах. Иногда они были укреплены деревянными ограда­ми и валами. Жилища представлены домами столбовой конст­рукции и полуземлянками. Основным занятием населения было плужное земледелие: сеяли пшеницу-двузернянку, мягкую пше-

,.¹⁴² Монгайт А. Л. Археология Западной Европы. Бронзовый и же­лезный века. М., 1974. С. 50—57.

76 ■ ' ■:

ницу просо, бобовые культуры. Носители унетицкой культуры занимались также скотоводством: разводили крупный рогатый скот, овец, коз, свиней. У них были одомашнены лошадь и со­бака, развито гончарное ремесло (керамика, найденная в по­селениях, хорошо обожжена. Она представлена «классически­ми» унетицкими чашами, амфорами, кувшинами, мисками).

Часть населения занималась металлургией и металлообра­боткой. Сырье для изготовления бронзы встречалось на тер­ритории распространения унетицкой культуры в достаточном количестве, чтобы удовлетворить нужды местной цивилизации. Спектральный анализ показал, что использовались медные ру­ды из альпийских и средненемецких рудников, а также из Сло­вацких Рудных гор.

В кладах и могильниках унетицкой культуры находят брон­зовые топоры. Они имеют плоскую форму с расширенным по­лукруглым лезвием и с закраинами для прикрепления рукояти. Редко встречаются боевые бронзовые топоры. Красивы брон­зовые треугольные ножи-кинжалы, которые иногда украшены гравировкой, а рукояти инкрустированы костью и янтарем. Украшения сделаны из бронзы, иногда из золота (булавки, браслеты из проволоки или в виде широких манжет, кольца, подвески, изредка шейные гривны).

Для позднего периода унетицкой культуры характерной формой погребального обряда было трупоположение в скрючен­ной позе на правом боку. Могильные ямы облицованы камнем, изредка сделаны насыпи из камней. Встречаются погребения в деревянных гробах. Характер погребений и погребальный ин­вентарь свидетельствуют о значительной социально-имущест­венной дифференциации носителей унетицкой культуры позд­него периода ее развития.

Элементы общественной дифференциации четко прослежи­ваются по памятникам средненемецкой ветви унетицкой куль­туры, так называемой лейбингенской культуры. Эта культура была распространена в Тюрингии. Характерную особенность лейбингенской культуры составляют большие курганы, имевшие сложную внутреннюю конструкцию и богатый погребальный ин­вентарь (золотые браслеты, височные кольца, булавки, множе­ство бронзовых вещей). Они принадлежали представителям высшего слоя общества, по-видимому, племенным вождям.

Культура курганных погребений (или курганная культура) возникла из унетицкой культуры и следовала за ней. Она гос­подствовала в Центральной Европе в течение большей части второй половины II тис. до н. э. Эта культура получила свое Название, так как ее носители продолжали, как и в более ранний период, хоронить своих вождей под насыпными курганами вместе с оружием и украшениями.

В период курганной культуры сильно развилась металлур-

77

гия.¹⁴³ В могилах находят различные украшения: булавки раз­ных типов, браслеты круглые и плоские с двойными спираль-, ньши розетками по краям, иногда покрытые резным орнамен. том, разнообразные подвески (сердцевидные и лилиевидные) височные кольца, плоские нашивки на одежду и пояса, спи­ральные перстни. Среди бронзовых орудий труда появляются новые типы: бронзовые серпы и ножи с литой рукоятью, закан­чивающейся кольцом. Произошли изменения и в форме ору. жия: кинжалы уже в древнем периоде курганной культуры значительно удлинились, а в позднем — превратились в настоя­щие мечи.

Я. Филип полагал, что курганная культура сыграла весьма важную роль в процессе этногенеза кельтов. По его мнению, «база племен курганной культуры... была той живительной средой, в которой хотя бы в некоторых областях шел процесс преобразования массы родственных племен, в результате чего появились кельты в том виде, в каком они известны исто- рии».¹⁴⁴ •

Этот процесс начал подходить к своему завершению, когда в Центральной Европе на смену курганной культуре в конце бронзового века пришла выросшая на ее базе культура полей погребальных урн (носители ее сжигали своих покойников, пе­пел и останки помещали в урны, которые хоронили на плоских кладбищах, не имеющих насыпных холомов). Поля погребений бывают очень обширны — некоторые из них содержали сотни могил и существовали в течение длительного периода. Так, могильник в Лясках (Польша) состоял из 1800 погребений. В чешско-моравских могильниках было найдено по 200—300 могил. А. Л. Монгайт отмечал, что многие могильники были уничтожены в прошлом, и подсчет, таким образом, очень приблизителен.¹⁴⁵

Племена культуры полей погребальных урн достигли более высокого уровня цивилизации, чем носители предшествующих культур на территории Центральной Европы. Открыты не толь­ко обширные могильники, но и многочисленные поселения этих племен. Это свидетельствует о большей оседлости, чем у пле­мен курганной культуры, и о росте населения. Носители куль­туры полей погребальных урн более успешно, чем их предшест­венники, занимались земледелием, используя плуг и серп. В это время лошадь уже широко применялась в хозяйстве. По мне­нию того же А. Л. Монгайта, именно в период рапространения этой культуры лесные почвы в различных областях были превра­щены в пахотные поля.¹⁴⁶ Из-за возрастающей плотности насе-

н з Там же. С. 61.

144 филип Я- Кельтская цивилизация и ее наследие. С. 18.

¹⁴⁵ Монгайт А. Л. Археология Западной Европы. Бронзовый и X^е' лезный века. С. 66.

•46 Там же. С. 64.

78

ления началась обработка и менее плодородных земель-

Помимо земледелия носители культуры полей погребаль­ных УР^Н успешно занимались гончарным ремеслом. На посе­лениях и в погребениях найдено большое количество тщатель­но обожженных глиняных сосудов, разнообразных по форме и _по характеру украшающего их орнамента. Это амфоровидные сосуды с высокой шейкой, кувшины с большой ленточной руч­кой, миски, чаши, яйцевидные сосуды и др. Есть признаки су­ществования специальных керамических мастерских.

О достаточно уже высоком уровне цивилизации племегг культуры полей погребальных урн свидетельствуют выявленные поселения. Поселения располагались чаще всего на возвышен­ностях, поблизости от рек и озер. Некоторые поселения позд­него бронзового века укреплены валами. В поселениях были найдены большие и богатые дома, которые исследователи счи­тают жилищами вождей.¹⁴⁷ Поселение Бух у Берлина сущест­вовало в течение нескольких веков. Здесь было найдено около ста разновременных построек, представленных четырехуголь­ными столбовыми домами. Они состояли из одного или двух помещений (комната с очагом и передняя). Восемь неболь­ших домов, стоявших рядом, образовывали улицу, в конце которой находился большой дом. В средней и северо-западной Чехии также открыты многочисленные поселения культуры по­лей погребальных урн. Эти поселения были окружены рвами. Стены внутри жилищ покрыты обмазкой, расписанной белы­ми и красными геометрическими орнаментами. Найдены гру­шевидные ямы, использовавшиеся для хранения зерна.¹⁴⁸

Значительных успехов носители культуры полей погребаль­ных урн добились в обработке металла. Ремесленники этой культуры, находившиеся под влиянием юго-восточных образцов, начали успешно развивать местные типы изделий, которые в конце концов по качеству исполнения и красоте орнаментов перестали уступать металлическим изделиям, привозившимся из более цивилизованных южных стран. Это видно на примере некоторых изделий из кованной бронзы, включая бронзовые сосуды, а также парадного вооружения (панцири и щиты). Большое значение имело появление в Центральной Европе тя­желых рубящих мечей.¹⁴⁹ Высоким уровнем мастерства отлича­ются также выполненные из бронзы украшения: височные коль-Ча, браслеты, перстни, ожерелья из бронзовых трубочек, раз­личные булавки.

Важнейшая группа памятников культуры полей погребаль­ных урн носит название лужицкой культуры. Лужицкая куль-тура, возникнув в Польше в XIII в. до н. э., затем распростра­нилась по соседним областям. К концу бронзового века лужиц-

¹⁴⁷ Corcoran W. P. Preface// Chadwick N. The Celts. P. 30.

¹⁴⁸ M о н г а й т А. Л. Бронзовый и железный века. С. 68, 70.

¹⁴⁹ Corcoran W. P. Perface // Chadwick N. The Celts. P. 29.

79

кая культура занимала обширную территорию от района Гал-ля и Лейпцига на западе до Западной Украины — на востоке, от Балтийского моря — на севере, до северо-восточной Чехии, северной половины Моравии и северо-западной части Словакии. В Нижней Австрии, Южной Моравии, Западной Словакии, За­падной Венгрии и Северной Югославии поздний бронзовый век представлен, кроме лужицкой культуры, другими группами па­мятников полей погребальных урн.

В науке существует представление о широкой экспансии племен лужицкой культуры, которая в конце бронзового века охватила значительную часть Европы. Ж- Моро писал: «Дорий­ские миграции, с одной стороны, и миграции носителей лужиц­кой культуры—с другой, — это твердо установленные фак­ты».¹⁵⁰ Он полагает, что примерно около 1000 г. до н. э. лужиц­кая культура начала оказывать давление на соседние народы и вскоре овладела Силезией, Словакией, Моравией, Саксонией и частью Нижней Австрии. Вследствие распространения лужиц­кой культуры по Чехии и Моравии там сложилась кновиц-ми-лавечерская культура, впитавшая, кроме того, элементы мест­ной курганной культуры. К погребениям в курганах, которые были ранее характерны для области распространения этой культуры, добавились урновые поля с кремацией. Однако кур­ганы продолжали существовать и далее наряду с могилами плоского типа. Керамика кновиц-милавечерской культуры имеет переходные формы от керамики курганной культуры к керамике лужицкой культуры.

Вследствие этого перемещения племен лужицкой культуры пришли в движение племена культуры полей погребальных урн, занимавшие южную Германию (от Верхнего Пфальца до Тиро­ля). Они вынудили своих соседей отступить на запад вдоль Майна, Неккара и Дуная по направлению к Рейну. В Северную Швейцарию также проникли новые племена. Придя с северо-востока, они принесли с собой типичную керамику урновых по­лей. При этом вторжении местное население, жившее в свайных постройках, существенно не пострадало. Здесь так же, как и прежде, продолжали отливать изделия из бронзы, которые экс­портировались в Бельгию и Северную Францию. Некоторые группы населения из этого района через Бургундию, Дордонь и Лангедок достигли Пиренеев и даже Испании. Их продвиже­ние можно проследить по долинам Соны и Изера до Роны и оттуда —в Каталонию. В Восточной Испании миграции носите­лей культуры полей погребальных урн продолжались от Барсе­лоны через Нижний Арагон. На юг от Каталонии эти группы достигли провинции Уэска.¹⁵¹

П. Коркоран также придерживается точки зрения, что пе­риод культуры полей погребальных урн был периодом зкспан-

М о г е a u J. Die Welt... S. 16. Ibid.

80

сии особенно в начале I тыс. до н. э. Он даже полагает, что войн из Центральной Европы внесли свой вклад в те беспо­рядки и разрушения, которым подверглось Восточное Средизем­номорье в эту эпоху. По мысли П. Коркорана, они могли вы­ступить в роли наемников или налетчиков (возможно в роли тех и других одновременно).¹⁵² В 'более радикальной форме эта _точка зрения была высказана М. Гимбутас. Она придержи­вается теории, согласно которой имело место военное вторжежение центральноевропейских племен эпохи полей погребальных урн на Балканы. Для доказательства этой теории используются находки центральноевропейских бронзовых изделий позднего бронзового века в Италии, Греции, на Крите и Китаре. Даже падение микенских городов рассматривается как результат экс­пансии народов культуры полей погребальных урн в Среди­земноморье.¹⁵³

А. Л. Монгайт, очень осторожно относившийся к теории ми­граций разного рода, решительно отрицал теорию «центрально-европейской миграции», считая, что для ее доказательства со­вершенно недостаточно имеющегося археологического мате­риала. Однако даже он признавал, что народы лужицкой куль­туры оказали влияние на соседние племена чи сыграли важную роль в развитии культур местного субстрата.¹⁵⁴

Носителей культуры полей погребальных урн некоторые исследователи называют протокельтами.¹⁵⁵ Особенно настаи-. вает на этом П. Коркоран. Он усматривает в жизни централь-ноевропейеких племен культуры полей погребальных урн целый ряд моментов, которые, по его мнению, предвосхищают особен­ности истории и цивилизации собственно кельтов. Так, вторже­ния в страны античного Средиземноморья, -которые могли со­вершать племена этой культуры, предвещают будущие столкно­вения кельтов с классическим миром. Крепости кельтской Евро­пы развились из укрепленных поселений культуры полей погре­бальных урн. Обилие бронзовых украшений в могилах этой культуры также типично для кельтов.¹⁵⁶

|*С собственно кельтами связывают два последующих периода ttCTopw первобытной Европы, представляющие европейский же­лезный век: гальштатский период и латенский период. Галь-Штатская культура получила свое название по могильнику, об­наруженному возле небольшого городка Гальштата в юго-за­падной Австрии. Он расположен рядом с соляными копями, ко­торые начали разрабатывать уже в начале железного века. Погребения гальштатското могильника свидетельствуют о за-

¹⁵² Corcoran W. P. Preface // Chadwick N. The Celts. P. 29. _³ Gimbutas M. Bronze Age Cultures... P. 329—339. ^и Монгайт А. Л. Археология Западной Европы. Бронзовый и же-^лезный века. С. 65-66.

⁵⁵ Mega w J. V. S. Art of the European Iron Age. P; 13.

⁵⁶ Corcoran W. P. Preface // Chadwick N. The Celts. P. 30.

с тгт

*-■ Широкова

житочносги и процветании местных жителей, которых счит; соляными промышленниками.¹⁵⁷

Гальштатский некрополь содержал около 2 тыс. захоро- ний, которые дали более 6 тыс. предметов погребального таря. Некоторые могилы представляют тип трупоположещц. другие — трупосожжения. Захоронения с трупосожжением пред.' ставляют более богатый материал. В них встречается большое количество бронзового и железного оружия: мечи, кинжалы ножи, копья, топоры, стрелы. Украшения выполнены из бронзы (пояса, браслеты, фибулы). Более 200 сосудов выполнены из бронзы и значительное количество из глины. Удила лошади сделаны из железа или бронзы. Напильники, наковальни, пищ. цы, иголки, гвозди представляют орудия труда, найденные в Галыитате.

Гальштатская культура является стадией перехода от брон­зы к железу на территории Европы. Гальштат не был ни ее центром, ни местом происхождения (просто это са;мый первый и один из самых типичных могильников гальштатской куль­туры). Эта культура занимала обширные пространства — от Среднего Подунавья до Пиренейского полуострова и от Адриа­тического моря до бассейна Одера и Эльбы. П. Рейнеке разде­лил галынтатскую эпоху на четыре периода — гальштат А, В, С. Д.¹⁵⁸ Однако два первых периода относятся еще к позднему бронзовому веку, когда железо редко встречалось к северу от_| Альп. Лишь два последних периода по периодизации Рейнеке (С, Д) принадлежат уже собственно гальштатской эпохе. В на­стоящее время она датируется периодом с VIII до Vв. до н. э.¹⁵⁹

П. Коркоран справедливо отмечает значительный континуи- тет, имевший место между гальштатской культурой и культу- рой полей погребальных урн, вследствие которого та и другая имеют некоторые близкие характеристики.¹⁶⁰ Так, например, но сители гальштатской культуры так же, как и в эпоху культура полей погребальных урн, продолжали жить небольшими общи нами и занимались оседлым земледелием. Над этим основа ни ем, которое составляли крестьяне-общинники, возвышала» надстройка, включавшая ремесленников и воинов, составляв­ших высшую социальную прослойку. Такая характерная черт

гальштатского общества, как очень ярко выраженный аристо-

кратизм, также уходит еще в период культуры полей погрс-

бальных урн. Значение военной аристократии в Центральной

Европе возрастало в течение всего бронзового века,

¹⁵⁷ Монгайт А. Л. Археология Западной Европы. Бронзовый и лезный века. С. 173.

¹⁵⁸ Rei песке P. Altertumer unserer heidnischen Vorzeit. Bd V. Ma 1911. S. 43—44, 55, 69.

159 Powell T. G. E. The Celts. P. 10—11.

¹⁶⁰ Corcoran W. P. Preface // Chadwick'. N. The Celts. P. 31, 3:

82

достигнув апогея на последних стадиях развития культуры полей погребальных урн.

Переход от одного периода к другому, обусловленный преж­де всего таким важным технологическим новшествам, каким явилось изобретение железа, нашел также выражение в изме­нении обряда захоронения. В начале галыитатского периода аристократия Центральной Европы вернулась к обряду захоро­нения под курганами. С одной стороны, это было возобновле­ние старой традиции: обряд погребения под курганами распро­странился еще в IX—VIII вв. до н. э. на всей территории старой курганной культуры. С другой стороны, в этом факте видят от­части и внешние влияния. Дело в том, что в захоронениях ран­него галыптата (VIII—VII вв. до н. э.) в Восточной, Централь­ной, а затем и Западной Европе находят бронзовые конские уздечки, удила того типа, который был характерен для куль­туры киммерийцев, господствовавшей в степях северного' При­черноморья до скифов. Как известно, в VIII в. до н. э. под дав­лением скифов киммерийцы ушли со своей родины. Кроме того, в ранний галыитатский период распространился обычай захо­ронения вождей <з сопровождении четырехколесных повозок. Этот обычай также представляет собой практику, происхожде­ние которой можно проследить в южнорусских степях в период II тыс. до н. э.

На этом основании некоторые исследователи делают вывод, что в VIII в. до н. э. часть киммерийской аристократии, изгнан­ной из южнорусских степей, могла появиться в Центральной Европе и образовать прослойку раннегальштатских вождей. Впрочем, по мнению П. Коркорана, более вероятно, что эти во­сточные изгнанники были ассимилированы некоторыми груп­пами племен Центральной Европы.¹⁶¹ Противоположной точки зрения придерживался А. Л. Монгайт. Он возражал против тео­рии киммерийского вторжения в Европу. По его мнению, во­сточные элементы в погребальном обряде и инвентаре галь­штатского периода можно рассматривать как результат диф­фузии элементов степных культур, а не непосредственного пе­реселения киммерийцев или скифов.¹⁶² Между этими противо­положными точками зрения компромиссную позицию занимает В- Мегоу. Он отмечает, что в ранних могилах гальштатского периода погребальный инвентарь явно восточного происхожде­ния представлен лишь горсткой предметов. Это не позволяет «слишком охотно создавать в воображении образы клановых вождей из восточных степей, говорящих на протокельтском диа­лекте с сильным русским акцентом».¹⁶³ Тем не менее, по мне­нию В. Мегоу, «бродячие рыцари» могли существовать и при-

¹⁶¹ Ibid. P. 32.

¹⁶² Мон г а йт А. Л. Археология Западной Европы. Бронзовый и же- ^Лезный века. С. 206.

¹⁶³ Meg aw J. V. S. j\rt of the European Iron Age. P 14 ' .

⁶* ' 83

возить с востока и восточные обычаи и восточные типы укра­шений конской упряжи.

Гальштатский период был периодом значительного подъема цивилизации. Использование железных орудий труда обеспечи­вало в широком масштабе расчистку новых территорий, пригод­ных для занятий земледелием. Само земледелие стало более продуктивным, что привело к увеличению концентрации насе­ления. Общественные отношения гальштатского периода отли­чались ярко выраженной имущественной и социальной диффе­ренциацией, которая прослеживается археологически в различ­ных формах захоронений. Самые роскошные из них, так назы­ваемые «княжеские» захоронения, принадлежали могуществен­ным галыптатским вождям.

Самые ранниие гальштатекме курганы, датирующиеся VII в до н. э., найдены в районе верхнего Дуная, Верхней Австрии л Баварии, в Богемии. Курганные насыпи сооружали над про •сторными погребальными камерами, стенки которых были обло жены деревом. Сами курганы иногда окружены рвом, а насыпи достигают огромных размеров. Среди этих курганов самыми интересными являются захоронения, содержащие четырехколес­ные повозки, конские ярма, богатые детали конской сбруи. В них похоронены мужчины с бронзовым или железным мечом в ножнах. Могилы содержали большое количество керамики, иногда украшенной геометрическим орнаментом.

В течение VI в. до н. э. центр самых богатых захоронений перемещается на запад — в район верхнего Рейна, в юго-запад­ную Германию, Швейцарию и Бургундию. Самым замечатель­ным из бургундских курганов является курган, открытый в 1953 г. в Виксе (у Шатильон-сюр-Сен з области возвышенности Кот д'Ор).¹⁶⁴ В нем обнаружено богатое захоронение галь-штатской «княгини». Под курганом (диаметр 42 м, высота 6 м) была сооружена деревянная погребальная камера. В ней на кузове четырехколесной колесницы было положено тело моло­дой женщины с золотой диадемой на голове (вес — 480 г) и большим количеством других украшений: браслетов, ожерелий из янтаря, фибул. Четыре богато окованных колеса колесницы были прислонены к восточной стене погребальной камеры. В се­веро-западном углу стоял большой бронзовый сосуд, кратер, высотою 164 см и весом 208 кг. Шейка кратера украшена рель­ефным фризом, состоящим дз чередующихся фигурок пеших во­инов и возниц на двухколесных колесницах, запряженных чет­веркой. Массивные ручки заканчиваются скульптурными укра­шениями (ухмыляющиеся маски Медузы-Горгояы, волосы-змея которой закручиваются в сложные петли). На крышке кратера помещена статуэтка женщины с покрывалом на голове, воспро-

1 64 Joffroy R. L'oppidum de Vix et la civilisation hallstattienne finale dans l'Est de la France. Paris, 1960.

изводящая тип монументальных греческих статуй периода ар­хаики. Полагают, что гармония формы, изящество статуэтки, превосходная работа всех литых частей сосуда позволяют го­ворить о работе первоклассного греческого мастера.¹⁶⁵

Кратер такой работы и таких больших размеров не имеет пока аналогий в Европе. В греческих мастерских такие вещи обычно делались меньших размеров. Полагают, что это был особый заказ гальштатского князя, которому, наряду с худо­жественной ценностью, импонировали и необычные размеры изделия. Ввиду трудности перевозки такой большой и ценной вещи кратер был доставлен в Вике в разобранном виде и затем собран на месте греческим мастером.¹⁶⁶

Погребение в Виксе интересно в двух отношениях. Во-пер­вых, оно дает яркое представление о том высоком положении, которое занимали женщины-аристократки в гальштатежш об­ществе. По мнению П. Коркорана, археологический материал из Вике а подтверждает литературные свидетельства о сущест­вовании Боудикки в Британии и легендарной королевы Мэб в Ирландии.¹⁶⁷ Во-вторых, археологический материал из Викса дает представление о торговых связях гальштатской Европы со странами античного юга. Кроме монументального кратера в по­гребении имелись бронзовая столовая утварь этрусской работы (кувшин с клювовидным носиком и две плоские сковороды), аттический чернофигурный сосуд, изготовленный вероятно около 525 г. до н. э., и другие вещи.¹⁶⁸

Интенсивная торговля носителей гальштатской культуры с греко-этрусским миром засвидетельствована многочислен­ными находками, происходящими из различных погребений. В. Мегоу отмечает, что, начиная с VII в. до н. э. в галылтатских погребениях прослеживается «устойчивая струя экзотического импорта как этрусского, так и греческого».¹⁶⁹ Он представлен бронзовыми кувшинами для вина с клювовидными носиками, ритуальными бронзовыми котелками, украшенными скульптур­ными фигурками животных, греческой расписной посудой и др. Все эти вещи переходили из рук в руки, пока не помещались в такие богатые погребения, как могила княгини из Викса.

Импорт проникал в галынтатскую Европу по двум важней­шим дорогам. Одна из них шла через Массалию и затем вверх по Роне — так называемая Via Massalia. Этот путь отмечен на­ходками массалиотских винных амфор, аттической чернофигур-ной керамики, греческих изделий из бронзы. По всей вероят­ности, через Массалию был доставлен замечательный бронзо-

^{1 65} Чубов а А. П. Искусство Европы I—IV веков. М., 1970. С. 10,

¹⁶⁶ Филип Я. Кельтская цивилизация и ее наследие. С. 38. '"Corcoran W. P. Preface // Chadwick N. The Celts. P. 35.

¹⁶⁸ Монгайт А. Л. Археология Западной Европы. Бронзовый и же­ лезный века. С. 190.

¹⁶⁹ Meg aw J. V. S. Art of the European Iron Age. P. 15.

85

вый кратер из Викса.¹⁷⁰ Другая дорога, использовавшаяся для ввоза итало-этрусского импорта, пролегла из Северной Италцц через Альпийские перевалы. Эта торговая дорога через Альпы лучше всего засвидетельствована наличием на самом гальштат-ском кладбище продукции города Атесте, который В. Мегоу на­зывает «венетской столицей Востока».¹⁷¹ Атестинская продук­ция представлена бронзовыми ведерками, крышки и боковые стороны которых украшены гравированным орнаментом, вос­производящим достаточно сложные, многофигурные компози­ции. Мотивы этих композиций отмечены странным смешенном восточной мифологии и сцен войны и мира, взятых из реаль­ной жизни. По мнению В. Мегоу, форма этих атестинских ситул восходит к типам бронзовых сосудов Центральной Европы пе­риода полей погребальных урн. А ориентализирующие черты так называемого искусства «ситул» пришли с востока через Грецию.¹⁷²

Влияние классического мира способствовало высокому уров­ню развития гальштатской цивилизации. Это влияние сказыва­лось в типах форм и орнаментов гальштатских бронзовых со­судов, в керамике и вооружении. Но особенно важным является использование средиземноморских образцов строительной тех­ники и архитектуры при сооружении гальштатских крепостей. Ярким примером является укрепление, построенное на мысе Гейнебург на левом берегу верхнего Дуная. Крепость занимала площадь 300х180м. В позднегальштатское время Гейнебург перестраивался четыре раза. Причиной перестроек были по­жары. Самые древние укрепления были выполнены из дерева, камня и земли. Однако одна из построек (Гейнебург IV) дает образец развитой архитектуры.

На каменном фундаменте шириной в 3 м и высотой около 60 см была построена стена из кирпича, высушенного на солн­це, высотой около 4 м. Это первый случай использования кир­пича в Дунайской области. К стене были пристроены на рав­ном расстоянии друг от друга четырехугольные башнеобраз­ные бастионы. Эти кирпичные сооружения в Гейнебурге яв­ляются чуждым элементом в североальпийской области. Они были построены под сильным греческим влиянием. Я. Филип считал, что архитектор и строитель были приглашены с юга.¹⁷³ Однако интересно отметить, что слишком частое расположение бастионов на расстоянии десяти метров друг от друга нельзя объяснить фортификационными целями. Исследователи пола­гают, что Гейнебург, учитывая его небольшие размеры, мог быть укрепленным замком гальштатского вождя, для которого

¹⁷⁰ Филип Я. Кельтская цивилизация и ее наследие. С. 51

¹⁷1 Megaw J. V. S. Art of the European Iron Age. P. 15.

¹⁷² Ibid.

'" Филип Я. Кельтская цивилизация и ее наследие. С. 35.

избыточные укрепления, построенные по средиземноморским образцам, были символом престижа и глорификации.¹⁷⁴ По всей территории распространения галылтатской культуры раскопано большое количество крепостей. В основном они построены с применением старого местного способа (каменной кладки с деревянной конструкцией), который восходит к строи- тельной традиции эпохи полей погребальных урн. Назначение тех крепостей было различно. Некоторые, как Гейнебург, яв-чялись укрепленными усадьбами вождей. Другие, большие по размерам, были укрепленными городищами, в которых окрест­ные жители искали убежища в случае опасности. Кроме того, зафиксированы городища с постоянным населением—'предше­ственники будущих кельтских oppida. Носителей гальштатской культуры большинство исследователей считает уже собственно кельтами.¹⁷⁵ Существует, однако, и другая точка зрения. Так, Д. Л. Монгайт говорил о необходимости соблюдать осторож­ность при попытках связывать отдельные археологические куль­туры долатенского времени с кельтами, так как все эти попытки представляют только рабочие гипотезы.¹⁷⁶

Наконец, ни у кого не вызывает сомнений, что собственно кельтским является период второго железного века ¹⁷⁷ в исто­рии первобытной Европы I тыс. до н. э. или латенский период. Он получил свое название от стоянки Ла Тен на берегу швей­царского озера Невшатель. Там было найдено большое коли­чество железного оружия, прекрасно сохранившегося, а также множество фибул. Орудия труда представлены топорами, ко­сами, ножами, ножницами, рыболовными крючками и т. д. Ла­тенский период продолжался с 500 г. до н. э. по I в. до н. э., когда кельтские территории были захвачены римлянами или германцами. В Британии латенская культура продолжала су­ществовать в I в. н. э., а в Ирландии в видоизмененной форме и еще несколько столетий.¹⁷⁸ Для континентальных кельтских территорий различают три главные фазы латенского периода: ранний латен (500—300 гг. до н. э.), средний латен (300— 100 гг. до н. э.) и поздний латен (I в. до н. э.).¹⁷⁹

Латенская цивилизация собственно кельтов создавалась на основе культурных достижений гальштата, но на более высо­ком уровне, и имеет своеобразные, присущие только ей черты. Таким образом, между латенской и гальштатской культурами много общего. Так, общество кельтов раннего латенского пе-

¹⁷⁴ Corcoran W. P. Preface .// Chadwick N. The Celts. P. 37.

¹⁷⁵ Dot tin G. Manuel... P. 34; Hubert H. Les Celtes et l'expan- ^s'on celtique... P. 314; Grenier A. Les Gaulois. Paris, 1945. P. 21.

¹⁷⁶ Монгайт А. Л. Археология Западной Европы. Бронзовый и же­ лезный века. С. 242.

¹⁷⁷ Первым железным веком называют гальштатский период.

¹⁷⁸ Powell Т. G. E. Prehistoric art. London, 1966. S. 186.

¹⁷⁹ Монгайт А. Л. Археология Западной Европы. Бронзовый и же­ лезный века. С. 228.

87

риода также сильно было затронуто аристократизмом, как гальштатское. Ф. Шлетт не без основания полагает, что красноречивым свидетельством энергичного и успешного формирования кельтского аристократического слоя являются уже крепости и курганы позднегальштатекого периода на верхнем Рейне и 'верхнем Дунае, а также крепости и курганы раннелатенского периода на Мозеле и Маасе.¹⁸⁰

Действительно, последние укрепления Гейнебурга относятся уже к началу латенского периода. В Монт-Лаосуа у Шатильон-сюр-Сен, где было открыто мощное укрепление, на позднегаль-штатском слое также были обнаружены более поздние слои ла-тенской эпохи. Признаки аристократических усадеб имеются в Вюртемберге в окрестностях Штуттгарта, в Кляйнаспергле у Людвигебурга и других местах.¹⁸¹ Затем, в V в., когда кельтьг начинают свою экспансию в различные районы Европы, область расселения их вождей перемещается на северо-запад, к сред­нему течению Рейна и к бассейну Марны.¹⁸² По мнению Ф. Шлетта, основой экономического могущества этой ранней кельтской аристократии являлась добыча железа" и других ме­таллов.¹⁸³ Самые поздние из роскошных «княжеских» захоро­нений принадлежат уже латенскому времени и являются моги­лами кельтских вождей. В самом начале латенското периода над погребальными камерами продолжали сооружать большие курганы, сложенные из каменных глыб. Затем курганы посте­пенно исчезают, появляются бескурганные грунтовые могиль­ники.¹⁸⁴ Погребения кельтских аристократов раннего латенского периода содержат мужские и женские могилы. Мужчины похо­ронены в полном вооружении рядом с богато декорированной двухколесной колесницей и с аксессуарами загробного пирше­ства— частью кабаньей туши и парными сосудами для питья вина. Женские могилы содержат много богато украшенных оже­релий, ручных и ножных браслетов и других драгоценностей из золота. Недаром позднегалыптатское и раннелатенское время часто называют кельтским «золотым веком».¹⁸⁵

Такой роскошный погребальный инвентарь должен был сви­детельствовать в потустороннем мире о высоком социальном статусе погребенного. По кельтским верованиям загробная жизнь являлась продолжением земной, и даже более веселым и счастливым продолжением. И вот, по остроумному замеча­нию В. Мегоу, кельтский воин являлся в потусторонний мир в полном вооружении, с частью свиной туши, данной в качестве

^{1 80} Schlette F. Kelten zwischen Alesia und Pergamon eine Kulturge schichte der Kelten. Leipzig; Jena; Berlin, 1976. S. 107.

¹⁸¹ Филип Я. Кельтская цивилизация и ее наследие. С 45.

¹⁸² Megaw J. V. S. Art of the European Iron Age. P. 17.

¹⁸3 Schlette F. Kelter zwischen Alesia... S. 107.

184. Филип Я. Кельтская цивилизация и ее наследие. С. 45

185. Schlette F. Kelten zwischen Alesia... S. 108.

88

приза победителю, и с женой, украшенной драгоценностями, ко­торая все еще держала в руках кухонную утварь.¹⁸⁶

В латенский период торговля с античным миром, столь ус­пешно начавшаяся в гальштатскую эпоху, продолжала приобре­тать все более оживленный характер. Главными центрами тор­говли были усадьбы кельтских аристократов, которые являлись крупными экономическими центрами. Кельтская знать приоб­ретала все больший вкус к роскоши сначала варварской, а по­том все более утонченной. Значительное место в жизни кельт­ских аристократов стали занимать великолепные пиры, служив­шие наряду с военными победами основой прославления кельт­ских вождей, страдавших настоящей манией величия. Необхо­димой принадлежностью этих торжественных банкетов были тонкие дорогие вина, которые можно было приобрести только в южных античных областях.

Торговля вином имела большое значение для поддержания широких масштабов коммерции между кельтикой и античной средой. Эта торговля в конечном счете способствовала лучшему знакомству кельтов с античной культурой. Исследователи кельт­ского искусства, например, повторяют один за другим, что кельтское искусство многим обязано «'кельтской жажде».¹⁸⁷ Кроме вина в состав античного импорта, который широким по­током шел в усадьбы кельтских вождей, входили предметы роскоши: изделия из слоновой кости, украшения из золота и серебра, стекло, высокохудожественная керамика. В обмен на предметы роскоши кельты продавали в средиземноморские страны пшеницу, рабов, соль, железную руду, золото и, нако­нец, олово, добывавшееся на далеких Кассатеридах. В латен­ский период место Via Massalia занял италийский торговый путь, шедший через альпийские перевалы. Этруски монополи­зировали торговлю с севером, начав экспортировать и италий­скую и греческую продукцию.¹⁸⁸

Латенская цивилизация имела также и новые черты. На ее своеобразии особенно настаивает Ж- Хатт, называя ее «цивили­зацией очень оригинальной, очень новой, очень индивидуаль­ной, поддерживавшей отношения с евроазиатским Востоком и средиземноморским миром, и в то же время бывшей совер­шенно автономной».¹⁸⁹ Все эти превосходные степени в опре­делении Ж- Хатта говорят о том, что он не дооценил континуи­тет, существовавший между гальштатом и латеном. Но тем не менее черты своеобразия латенской цивилизации, конечно, были присущи.

Она представляла новый, более высокий уровень материаль­ной культуры. Усовершенствовались методы ведения сельского

186 Megaw J. V. S. Art of the European Iron Age. P. 17.

¹⁸⁷ Ibid

¹⁸⁸ Jacobs thai P. Early Celtic Art. Oxford, 1944. P. 158—159.

¹⁸⁹ Hat t J. J. Les Celtes et les Callo-Romains. Paris, 1970. P. 95.

89

хозяйства. Земледельцы первого железного века предпочитали легкие для обработки земли на склонах холмов и на плоско­горьях. Земледельцы латенского периода начинают обрабаты­вать тяжелые земли долин. Они заменили легкую деревянную соху, которая только царапала почзу, на тяжелую с железным лемехом. С помощью такой сохи осуществляли глубокую вспаш­ку земли и проводили дренажные работы. Именно тогда в Гал­лии появились культивированные луга, траву на которых жали железными серпами. Благодаря запасам сена появилась воз­можность заниматься разведением крупного рогатого скота бо­лее рациональным и более интенсивным способом.¹⁹⁰

Латенский период был временем интенсивного развития ре­месла. В период среднего Латёна (300—100 гг. до н. э.) возник­ло множество гончарных мастерских, производивших высоко­качественную керамику, в том числе чернолощеную, которую вывозили в отдаленные области.¹⁹¹ Латенские кельты достигли замечательно высокого уровня в обработке металла. Поздне-латенская металлургическая техника стала основой среднеевро­пейской цивилизации вообще. С течением времени кельты овла­дели производством железа и кузнечной техникой во всех дета­лях 'и начали изготавливать специализированные орудия и ин­струменты: железные напильники, рашпили, сверла со спираль­ным резцом, различные виды топоров, молотов и клещей, ножи, косы, бороны, плуги и т. д. Во время своих походов в более развитые страны кельты познакомились со способом производ­ства изделий из металла. Усвоив эти технические новшества, они передали их затем жителям Средней и Северной Европы.¹⁹²

В латенский период происходят изменения и усовершенство­вания в стиле изделий из металла: орудий труда, оружия на­ступательного и оборонительного, фибул. Фибулы латенского времени, найденные в больших количествах, необыкновенно разнообразны. Фибулы, которые носили воины, выполнены из железа. Фибулы знатных женщин — бронзовые, иногда серебря­ные ⁽и золотые. Эти фибулы часто очень красивы: отличаются высокохудожественной работой, инкрустированы кораллами и эмалью. Кроме того, фибула как популярное украшение оказа­лась чувствительным хронологическим показателем; и по фор­мам фибул датируют и другие археологические находки. В. Ме-гоу назвал латенскую фибулу «основным хронометром для уста­новления местных временных шкал».¹⁹³ Если лучшие из латен-ских фибул являются прекрасными произведениями кельтских ювелиров, то о высоком мастерстве кельтских кузнецов дает

i s» Ibid. P. 96.

¹⁹¹ Монгайт А. Б. Археология Западной Европы. Бронзовый и же­ лезный века. С. 238. j

¹⁹² Фялип Я. Кельтская цивилизация и ее наследие С 109—110

193 Megaw J. V. S. Art of the European Iron Age. P.' 17.

90

представление оружие латенского периода, особенно длинные

мечи.

Интересные изменения произошли в латенский период в ти­пах кельтских экипажей. Вместо четырехколесных повозок, ха­рактерных для позднегальштатского времени, в погребениях Датена встречаются богато декорированные двухколесные бое­вые колесницы. Это свидетельствует не только об изменении в погребальном обряде, но и об изменении в военной тактике. Считают, что боевая колесница умеренной европейской зоны была создана скорее под влиянием восточных образцов, чем образцов классического мира.¹⁹⁴ Однако, однажды заимство­ванная, она была великолепно приспособлена к кельтским нуж­дам. Кельтские колесные мастера, плотники и кузнецы совмест­ными усилиями построили некоторые из технологически самых совершенных колесных экипажей античного мира. Это отно­сится как к четырехколесным повозкам, так и к более легким боевым колесницам. По мнению П. Коркорана, вообще техно­логический уровень латенских кельтов за немногими исключе­ниями был равен, а в некоторых отношениях даже превосхо­дил технологический уровень римлян.¹⁹⁵

Наконец, самым большим достижением кельтов латенского периода явилось их замечательное искусство. Латенское искус­ство кельтов было искусством их аристократов.¹⁹⁶ Первые про­изведения латенского искусства появились в Vb. до н. э. в ари­стократическом мире раннего Латена, проникнутом духом вар­варской роскоши и одновременно изощренной утонченности, вос­питанной под влиянием привозных предметов роскоши. Акцент. в развитии кельтского искусства, вопреки общему правилу, па­дает не на монументальное, а на прикладное искусство, в ко­тором нашли свое выражение своеобразие, красота, творческая мощь кельтского художественного гения. Чисто внешне при­кладное искусство кельтов представляет разительный контраст с их монументальной скульптурой. На фоне суровых, иногда примитивно однообразных, иногда устрашающе мрачных кельт­ских каменных статуй оно расцветает драгоценным узором рос­кошных дорогих вещей, которые покупала, заказывала, кото-рьши украшалась и наслаждалась кельтс'кая аристократия.

Художественный стиль кельтов складывался на основе твор­ческой переработки северной гальштатской художественной тра­диции, классических греческих, северо-италийских, а также во­сточных образцов. Затем кельтское искусство достигло зрелости, когда в период вальдальгесхеймского (конец IV—III вв. до н.э.) и пластического (III—II вв. до н. э.) стилей стали созда­ваться великолепные произведения искусства, совершенством исполнения, элегантностью формы, изысканностью и оригиналь-

¹⁹⁴ Corcoran W. P. Preface // Chadwick N. The Celts. P. 38.

¹⁹⁵ Ibid.

¹⁹⁶ Powell T. G. E. The Celts. P. 98.

91

ностью орнамента не уступающие лучшим образцам античного искусства.

Самое большое достижение кельтского искусства состоит а том, что оно не является подражательным искусством в зрелом периоде, что оно сумело противостоять обаянию античного и_с. кусства и, встав вровень с ним, сумело создать творения такого же высокого художественного уровня. Они основаны на иных эстетических принципах, чем произведения античного искусства, в них нет идеальной гармонии и соразмерности. Они бывают проникнуты сверхъестественным мистицизмом, иногда вопло-щают устрашающе отталкивающие или гротескные образы, од. нако они будоражат ум и поражают воображение то мечтатель­ной загадочностью и неуловимостью ускользающих мотивов, то беспокойным напряжением и чрезвычайно экспрессивной дина­микой удивительных композиционных созданий. Хотя нельзя усмотреть непосредственного влияния кельтской художественной традиции в готической архитектуре или увидеть «кельтский внутренний поток» в искусстве рококо или в художественных стилях начала XX в., как это делают самые безудержные пане­гиристы кельтского искусства, тем не менее можно с полным правом считать кельтское искусство первым большим вкладом варваров в формирование будущей европейской цивилизации, «первой большой главой»¹⁹⁷ европейского искусства.

J а с о b s t h a 1 P. Early Celtic Art. P. 163.

Глава II миграции кельтов

Внешняя история кельтов дорийского периода были историей их миграций и завоеваний. Страбон (Strabo, IV, 4, 2) писал о кельтах, что они имеют привычку, когда на них нападают, со­бирать все, что у них есть, и отправляться на поиски более на­дежного местопребывания. Они являются в основном мигри­рующим народом.

. В результате тщательного изучения кельтских миграций был открыт целый комплекс причин, которые приводили в движение племена кельтов. Так, в кельтских миграциях усматривают снова приведенный в действие старинный механизм рассеяния индоевропейцев.¹ Эта точка зрения лучше всего изложена А. Гренье,² который связывал миграции кельтов с древним индо­европейским обычаем «священной весны» (ver sacrum). Этот обычай сводился к тому, что юноши племени, достигнув возму­жания, покидали племя и отправлялись искать счастья в других местах под предводительством своего бога. Следование в тече­ние веков традициям «священной весны» способствовало рас­сеянию индоевропейцев. Они заселяли обширные земли, кото­рые примитивные земледельцы считали малопригодными. На этих землях кельты занимались скотоводством. Затем, приме­нив унаваживание и известкование земли, они перешли к зем­леделию (N. Н, XVIII, 48; 172; 72, 296).

Существует точка зрения, согласно которой в основе кельт­ских миграций лежали экономические причины. Применение Железных орудий труда, усовершенствованные методы обра­ботки почвы способствовали накоплению богатства, повыше­нию уровня материальной цивилизации и затем появлению из­быточного населения. Миграции кельтов способствовали рассе­янию этого избыточного населения на новые, мало заселенные

itique p_aris, 1932. P. 143; Harmand J. Les Celtes au Second Age du ^er- Paris, 1970. P. 13.

Grenier A. La Gaule celtique. Paris, 1945. P. 23. ^f

.¹ Hubert H. Les Celtes depuis l'epoque de la Тёпе et la civilisation ique pi 1932 P 143 Hd J L Clt Sd A d

93

территории.³ По мнению Ж. Армана, именно эти причины л_е,ш жали в основе перемещения достаточно больших человечески^ коллективов.⁴ Однако в течение долгого времени из областей населенных кельтами, отправлялись на поиски счастья неболь' шие группы воинов и авантюристов, которые действовали то кац налетчики, то как наемники. Их приводили в движение го. ^эаздо менее глобальные причины: часто это было просто же­лание испытать приключения и захватить добычу. Усилению этого малого миграционного потока кельтов очень способство. вало появление превосходного латенского оружия, которое по эффективности могло сравниться с оружием, изготовлявшимся в странах античного юга.⁵

В целом же миграции кельтов являются частью переселе­ний и вторжений, которые играли важную роль в истории вар. варских первобытных народов. Социально-экономические при-чины этих явлений полнее всего были раскрыты К. Марксом _й Ф. Энгельсом. К- Маркс связывал эти ранние миграции варва-ров с характерным для них примитивным способом хозяйство­вания. Он отмечал, что эти племена занимались в основном скотоводством и охотой и поэтому испытывали острую нужду в обширных территориальных пространствах.⁶

Недостаточное развитие производительных сил сопровожда лось относительным перенаселением варварских обществ, де­мографический взрыв в которых отмечен цельш рядом иссле­дователей. Так, например, в греческих общинах гомеровского периода складывалась настолько напряженная демографиче­ская ситуация, что они должны были объединяться и создавать общие опорные пункты для борьбы с соседними племенами, наступавшими на их границы.⁷ Лучшим выходом из положения было выселение избыточного населения общины на новые места. Этнографические параллели, взятые из быта американ­ских индейцев XIX в., подтверждают этот вывод. Так, по на­блюдениям Л. Г. Моргана, если у оседлых индейцев деревня оказывалась перенаселенной, то часть населения уходила вверх или вниз по течению той же реки и основывала новое селение.'

Рассматривая причины переселений варваров, К. Маркс пи­сал: «Рост численности у этих племен приводил к тому, что они сокращали друг другу территорию, необходимую для производства. Поэтому избыточное население было вынуж­дено совершать те полные опасностей великие переселения, кото-

³ Corcoran W. P. Perface // Chadwick N. The Celts. London, 19?^;1 P. 34.

⁴ Harm and J. Les Celtes au Second Age du Fer. P. 13.

⁵ Corcoran W. P. Preface // Chadwick N. The Celts. P. 13.

⁶ См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8. С. 567—568..

⁷ А н д р е в Ю. В. Раннегреческий полис: Гомеровский период. • 1976. С. 114.

⁸ Морган Л. Г. Древнее общество. Л., 1934. С. 62.

94

рые положили начало образованию народов древней и современ­ной Европы».⁹

В период господства первобытнообщинного строя процесс переселения племен на новые необитаемые территории, обус­ловленный естественным ростом производительных сил, носил в основном мирный характер.¹⁰ Однако развитие цивилиза-_цИИ — отделение ремесла от земледелия, увеличение обмена, рост имущественной дифференциации, происходивший неравно­мерно в различных общинах,—приводило к возникновению меж­племенных войн с целью грабежа. Непрерывные войны такого рода становятся типичной чертой исторического быта варваров в период распада первобытнообщинных отношений. «Они вар­вары,— писал Ф. Энгельс, — грабеж им кажется более легким и даже более почетным, чем созидательный труд. Война, кото­рую раньше вели только для того... чтобы расширить террито­рию, ставшую недостаточной, ведется теперь только ради гра­бежа, становится постоянным промыслом».¹¹

Миграции эпохи распада первобытнообщинного строя, обус­ловленные военными столкновениями племен, сопровождались, в свою очередь, ожесточенными войнами. Если мигрировавшие племена вступали на территории, входившие в состав сильных рабовладельческих государств, то, как правило, они несли боль­шие людские потери. Ф. Энгельс писал, что в продолжительный период переселений «часто исчезали бесследно целые пле­мена».¹²

Переселения варварских народов этого периода имели'боль­шое историческое значение, так как они обусловили интенси­фикацию разложения первобытных отношений и становление раннеклассового общества в древней Европе. Захват новых, за­частую плодородных и богатых полезными ископаемыми тер­риторий, происходивший в процессе переселений, обусловил расцвет земледелия и ремесла, развитие городской жизни у не­давних варваров. Следствием этого явилось ускоренное расслое­ние варварских общин, всевозрастающая роль знати, захваты­вавшей ключевые посты в общине, разорение массы свободных общинников, т. е. все те процессы, которые свидетельствуют об ускоренном классообразовании у первобытных народов древ­ней Европы в период миграций.

Переселения кельтов, происходившие во второй половине I тыс до н. э., являются интереснейшим примером варварских миграций, которые носили очень широкий и интенсивный ха­рактер, дают великолепный материал, позволяющий просле­дить историю и технику варварских переселений. Этот мате-

⁹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8. С. 568.

¹⁰ Авербух М. С. Войны и народонаселение в докапиталистических ⁰⁰Ществах. М, 1970. С. 27.

"Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 164. ¹² Там же. Т. 19. С. 448.

95

риал представляет большой интерес, так как о миграциях большинства народов древности имеются весьма туманные е_Ве. дения. Так, о переселениях ахейцев и римско-италийских пле­мен можно строить только гипотетические предположения, ми­грации дорийцев окутаны дымкой преданий, и даже восточно­славянские племена, когда они выступают из мрака истории оказываются уже разместившимися на определенных террито­риях и ведущими оседлый образ жизни. Кельты же двинулись в ту пору и в том регионе, который был связан с античной исто­рией, и свидетельства античных авторов дают возможность ис­следовать различные аспекты кельтских миграций. Правда, изу­чение последних имеет свои достаточно сложные проблемы у возможно только при использовании как античных источни­ков, так и материалов кельтской археологии.

По свидетельствам античных авторов (Liv., V, 34; Caes. В. G.. VI, 24), в исторические времена центром кельтского мира явля­лась Галлия. Долгое время археологи и историки не сомнева­лись в этом и были убеждены, что Галлия всегда была насе­лена кельтами. «Кельтскими» называли все памятники, относя­щиеся к первобытной истории Франции: обтесанные кремни, по­лированные топоры, изделия из бронзы, дольмены и менгиры. «Казалось нормальным, — писал А. Гренье,—считать дольме­ны, которые насчитывают 2000 лет и более, алтарями, на кото­рых друиды, известные нам из сочинения Цезаря, совершали свои человеческие жертвоприношения».¹³

Только к началу XX в. появилось представление о том, что Галлия не была местом первоначального расселения кельтов в Европе. Тогда стали задаваться вопросом, в какую эпоху кель­ты обосновались в Галлии? Сначала для ответа на него такие крупные историки, как К- Жюллиан и Дарбуа де Жюбенвилль, использовали данные все тех же письменных античных источ­ников. По сообщению Тита Ливия (Liv., V, 34), во времена Тарквиния Древнего, т. е. около 600 г. до н. э., Галлия подчиня­лась царю кельтского племени битуригов Амбигату и была бо­гатой и густонаселенной страной. В точном соответствии с этим сообщением Дарбуа де Жюбенвилль помещал первое обосно­вание кельтов в Галлии между 700 и 500 гг. до н. э., приблизи­тельно около 600 г. до н. э.¹⁴ К- Жюллиан считал, что кельты появились на территории Галлви около 500 г. до н. э.¹⁵ (т. е. на столетие позже по сравнению с датой Дарбуа де Жюбенвилля). Затем исследование этого вопроса все более и более начало переходить в руки археологов. Ответ археологов на вопрос, когда кельты появились на территории Франции, зависит от того, к какому периоду первобытной европейской истории от-

¹³ G r e n i е г A. La Gaule celtique. P. 16.

¹⁴ D'Arbois de Jubainville H. Les Celtes depuis temps les plus anciens jusqu'en l'an 100 avant notre ere. Paris, 1904. P. 80.

¹⁵ Ju Hi an С Histoire de la Gaule. Paris, 1908. Vol. 1. P. 245.

96

носится тот или иной исследователь вообще первое появление кельтов или хотя бы протокельтов в Европе. По мнению "Гренье заселение кельтами Галлии происходило в несколько этапов. Он считал, протокельтами уже носителей курганной этнокультуры и поэтому относил появление первой волны прото-кельтов на территории Франции примерно к 1500 г. до н. э. Вторую волну протокельтской экспансии во Францию А. Гренье овязывал с появлением носителей культуры полей погребаль­ных урн и датировал 1000 г. до н. э. Носителей гальштатской культуры А. Гренье считал безусловно кельтами, а время между 660 и 500 гг. до н. э. — одним из важнейших периодов заселе­ния кельтами Франции. По мнению А. Гренье, это заселение было не нашествием огромных полчищ мигрирующих народов, _а скорее медленным просачиванием небольших групп, следо­вавших друг за другом, обгонявших друг друга и продвигав­шихся все дальше.¹⁶ А. Юбер также считал, что заселение кель­тами Франции представляло медленное, вековое их продвиже­ние из Южной Германии и что происходило оно в конце брон­зового века.¹⁷

Однако исследователи безусловно кельтской считают только цивилизацию Латена, и не случайно первые письменные сооб­щения о кельтах появляются только в конце гальштатского пе­риода. Существование новой народности на территории Галлии в начале Латена археологически прослеживается по следующим фактам. В конце гальштатского периода по всему кельтскому миру был распространен обряд кремации, а затем пепел мерт­вых хоронили под курганами. Около 500 г. до н. э. начинает изменяться обряд захоронения. Кремация уступает место ин-гумации, а курганы — плоским могилам, хотя и не сразу, и не повсеместно. Так, вождей в начале латенского периода еще продолжали хоронить под курганами. Однако в Швейцарии и в Восточной Франции, на юг от главной территории княже­ских захоронений раннелатенского времени, найдены обширные плоские кладбища, включающие большое число богатых жен­ских могил. Типичным погребальным обрядом на кладбищах с плоскими могилами является ингумация, кремация же, хотя и встречается, но редко.¹⁸

Вторым фактом, доказывающим появление новой народ­ности в Галлии в начале латенского периода, является зна­чительное увеличение плотности населения, по крайней мере в восточных ее районах. Так, Швейцария была слабо заселена в период гальштата, в латенский же период она характеризуется значительным населением и совсем иначе сгруппированным.

J⁶ Grenier A. La Gaule celtique. P. 18—21.

_T. Hubert H. Les Celtes et l'expansion celtique jusqu'a 1'epoque de la ^lene- Paris, 1950. P. 310.

H

P, ¹⁸ Megaw J. V. S. Art ot the European Iron Age. A Study of the ^C|usiv_e Image. Bath; Somerset, 1970. P. 17.

97

itt

Широкова

Захоронения латенского периода в Швейцарии разделяются две группы: восточная группа тянется от озера Валензе до озер Цюриха и Четырех Кантонов, в долинах Глатта, Лимматта Рейса находились кельтские кладбища.

Область, где в Ааре впадают несколько маленьких притоков отделяет эту группу от западной, которая тянется от окрестно- стей Берна до Женевского озера. Центром первой группы явл- ется Цюрих, второй — Берн. В одном только округе Берна, не. посредственно в окрестностях города, было открыто 18 клад. бищ эпохи Латена. Гальштатские курганы представлены ма- ленькими группками, соответствовавшими населению, которое легко перемещалось. Кладбища Латена соответствуют оседлому населению. На некоторых из них было обнаружено более 200 могил. В Швейцарии между этими двумя группировками латенского населения прежняя гальштатская культура оста-валась нетронутой.

Подобная ситуация выявлена и на территории департамента Марны. Район Марны был очень слабо заселен в бронзовом веке и почти совершенно безлюден в гальштатский период В латенскую же эпоху его плотно заселили (найдено не мен. 200 галльских кладбищ этого периода). На кладбище Кронк г. Бержер-Ле-Вертю открыто более тысячи таких могил. А. КЖ-. заметил, что трудно поверить, чтобы гальштатские курганы ре­гулярно ускользали от археологов в этом районе, «где поис могил являются почти спортом».¹⁹

Хотя погребальные обряды галлов раннего латенского риода являлись ритуалами воинственного народа, молодежь ; торого устремлялась на поиски новых земель в полном воен­ном вооружении, тем не менее заселение кельтами восточны: районов Галлии носило мирный характер. Так, кельтское нас. ление Шампани было рассеяно по большим открытым деревням

Шампань не привлекала пастухов гальштатокого периода В начале же Латена она оказалась заселенной кельтскими зем­ледельцами, которые научились возделывать не только легкие для обработки, но и труднодоступные земли, применяя усовер­шенствованные орудия труда. К ним относилось, например, изо­бретение плуга с сошником и колесами, галльское название ко-торо<го — carruca — преобладало еще и в римской Галлии.¹¹ В собственно Галлии встречается большое количество галльских названий на -magus и -ialum. Они обозначают кельтские владе­ния на равнинах — рынки или деревни и сельскохозяйственны? угодья.²¹ Гальштатские крепости оказались покинуты в начале Латена, а галльские oppida еще не были построены.

Во времена А. Юбера в западных районах Франции было найдено очень мало археологических материалов, относящийхся к

^{1 9} Hubert H. Les Celtes depuis I'epoque de la Тёпе... Р 9.

20 Ibid.

²¹ Jullian С Histoire de la Gaule. Vol. 1, P. 238 et ss.

98

латенской цивилизации кельтов. «К западу, за исключением; Нормандии, нескольких мест в Бретани и нескольких мест в Беррри, случай, который руководит археологическими открытия­ми, был очень нерасположен к галлам. Археологическая карта кладбищ почти чиста. Несколько мечей, найденных при чистке' речного дна, не заполнили бы ее»,²² — писал А. Юбер. Однако, хорошо зная, что переселения народов, засвидетельствованные историей, не всегда сопровождаются отчетливыми археологиче­скими доказательствами, А. Юбер полагал, что в период Ла-тена кельты расселились по всей территории между Сеной и Гаронной.

В 70-е годы были проведены тщательные археологические исследования на западе и северо-западе Галлии в так назы­ваемых «армориканских районах в широком смысле».²³ П. Р- Жиот констатирует скудость археологической информа­ции в течение большей части второго железного века для всего района в целом, за исключением Западной Бретани. В Норман­дии, на восточной границе армориканской области, долина Сены богата археологическим материалом Латена I (впро­чем этот материал демонстрирует явную близость с образцами латенской цивилизации района Эсн, который входит уже в классическую область кельтской цивилизации раннего латен-ского периода, охватывавшую центр и восточные районы Галлии).

Обнаруженный археологический материал был тщательно¹ исследован. Он показывает некоторые следы влияния кельт­ской цивилизации раннего латенского периода. Так, керамика,, изготовлявшаяся в армориканских мастерских, уже с начала железного века представлена формами, которые имитируют некоторые черты металлических сосудов. На вазах, вылеплен­ных от руки, внутренние каннелюры на закраинах вазы сначала воспроизводили сгибы листа металла. Затем на вазах, испол­ненных на гончарном круге, прежняя имитация превращается в декоративный элемент, лишь отдаленно напоминающий ме­таллический прототип. Эти декоративные мотивы керамиче­ского декора характерны для кельтских мастерских в различ­ных районах континентальной Европы. В районе Арморика были найдены стелы, декоративные мотивы которых восходят ^к декору, чеканившемуся на металлических предметах. Таким" образом, на западе Галлии прослеживаются следы контактов ^с различными центрами латенской цивилизации.

Однако окончательные выводы зависят от интерпретации эрхеологического материала. П. Р. Жиот намечает три возмож­ные направления данной интерпретации. «Должны ли мы, — пи-

²² Н u b e r t H. Les Celtes depuis 1'epoque de la Тёпе... P. 8.

²³ Giot P. R. Stabilite ou instability des populations dans le nord- uest de la Gaule celtique // Les mouvements celtiques du V^е au I^er siecle

^dVant notre ere. Paris, 1979. P. 21—27.

7* " ' . _

шет он, — видеть в этих чертах кельтской цивилизации, появ­ляющихся на атлантическом западе в конце гальштата, в на. чале латена, доказательства миграций кельтских народов, под­чинявших местные народности, но не подавляя их совершение а приходя в конце концов к некоему симбиозу? Или мы дол-'. жны видеть в этом простой феномен культурной диффузии по­чти без передвижений народности? Или наконец можно разли­чить здесь промежуточную ситуацию с проникновением неболь­ших групп, которые будут играть важную социальную роль не обязательно правящих политиков, но, может быть ремесле:!-ников?»²⁴

Сам П. Р. Жиот склоняется к мысли, что в основном селение армориканских районов отличалось значительной ста­бильностью. Оно сложилось в период большой демографической экспансии, имевшей место в эпоху неолита. Затем происходило наслаивание последующих этнических элементов различного происхождения и в различное время, включая маленькие груп­пы кельтских авантюристов или ремесленников, которые уже через несколько поколений сливались с местным населением. В пользу древнего, докельтского происхождения населения Арморика П. Р. Жиот приводит такие доводы. Как известно, во времена Цезаря, к концу Латена, население Арморика было . народом испытанных моряков, знавших все секреты и тонкости морского дела, построивших настоящей флот, корабли которого могли перевозить на далекие расстояния значительные грузы. По мнению П. Р. Жиота, стать вождями талассократии, при­учить людей к опасному океану до такой степени, чтобы они стали народом корабелов и моряков, невозможно в короткий срок. Это обстоятельство является хорошим аргументом в поль­зу весьма древнего обоснования на атлантическом побережье таких арадориканских племен, как венеты или осисмии. К тому же кельты не проявили себя в античном мире ни как моряки, ни как народы, заинтересованные в приморских районах. Это — люди континента. Превратить людей, пришедших из центра Е: ропы, в морской народ было бы гораздо более длительным трудным процессом, чем приучить к кельтскому языку примем ские народности.²⁵

Побережье южной Галлии не являлось чисто кельтской те- риторией: там жили лигурские племена, которые еще в VI до н. э. распространились от Приморских Альп до реки Од' В начале Vb. до н. э. Кона оказалась границей экспансии и б-' ров, которые, двигаясь на восток, уничтожили поселения ли-гурского племени гелисков, живших на территории Нарбонг-и Безье, В конце IV в. до н. э. на юге Галлии появились кел ты, которые в продолжение III в. распространились по обеим берегам Роны, подчинив себе местные племена.

²⁴ Ibid. P. 24.

²⁵ Ibid. P. 24—26.

100

Этот район явился местом образования сложных, смешан­ных культур. Так же, как местное население, кельты, поселив­шиеся на юге Галлии, восприняли элементы греческой цивили­зации: греческий алфавит, каменную скульптуру и рудименты архитектуры. Степень кельтизации различна в районах побе­режья. На запад от Роны, например в Аквитании, кельтизация была слабой. Там образовалась смешанная культура, на кото­рую сильно влияли контакты с Иберией и привнесения элли­низма, пришедшие туда через порты побережья. На восток от дельты Роны, несмотря на могущество и процветание Массалии, кельты были решающей силой, а в Нижнем Провансе -весьма живучими оказались лигуры. В результате здесь образовалась смешанная культура, которая в античности называлась кельто-лигурской.²⁶

Во времена Цезаря наиболее значительными галльскими пле­менами были гельветы на территории современной Швейцарии, секваны во Франш-Конте, лингоны и эдуи в междуречье Сены и Луары, битуриги в поречье Луары, арверны в Оверни по реке Алье, аллоброги по реке Изер до Женевского озера, сеноны в поречье Сены, треверы по реке Мозель.

Тит Ливии (Liv., V, 34) рассказывает о двух направлениях кельтских миграций, центром которых являлась уже Галлия. Это были два отряда, отправившиеся из Галлии под командо­ванием Белловеза и Сеговеза, племянников царя Амбигата. Сеговез двинулся на восток (к Геркинскому лесу и долине Ду­ная), а Белловез — на юг (по направлению к Италии).

Более удачливым оказался отряд Белловеза. Правда, сна­чала галлам пришлось совершить тяжелый переход через Альпы, вершины которых, как красочно рассказывает Тит Ли­вии, казалось, касались неба («iuncta caelo iuga» — Liv., V, 34). Однако, когда они спустились вниз, перед ними открылась бла­гословенная страна, о которой только могли мечтать кельтские барды предыдущих веков, слагая свои песни. Хлебные пашни, заливные луга, зеленеющие равнины, покрытые сетью бесчис­ленных каналов, густые виноградники тянулись без конца и без края (Polyb., II, 15, 17, 8; Plut. Camill., 16). Это была Циркум-паданская область, которой владели этруски.²⁷ Кельты разру-

²⁶ Duva 1 P. M. Les Celtes. Paris, 1977. P. 18.

²⁷ Существует сомнение среди исследователей по поводу даты этого вторжения кельтов на территорию Италии (G r e n i e r A. La Gaule seltique. P. 64—65; D о 11 i n G. Manuel pour servir a Fetude de l'Antiquite Celtique. Paris, 1906. P. 309—310 и др.). Тит Ливии говорит, что оно произошло во ^времена Тарквиния Древнего, т. е. около 600 г. до н. э. Однако хорошо за­ свидетельствованные исторической традицией события, которые, судя по дан­ ным Тита Ливия, случились вскоре после появления кельтов в северной "Талии, такие, как битвы при Аллии, взятие Рима, осада Капитолия, отно­ сятся, как известно, ко времени после 400 г. до н. э.

По этому поводу может возникнуть предположение, что текст Ливия ер смутное воспоминание о каком-то более раннем вторжении кель- Датирующемся еще галыптатским периодом. Однако оно никак не за-

101

шили большой этрусский город Мельп около 396 г. до н. _э (Palyb., II, 17, sq.; Plin. N. Н., Ill, 125).

К Белловезу присоединились другие кельтские племена: це- номаны, предводительствуемые Элитовием, затем бойи и лин-гоны и, наконец, сеноны (Liv., V, 35, 1—3). Переправившись на плотах через реку По («Pado ratibus trajecto», — ibid., 2), кель­ты вновь оказались на плодородных равнинных землях. Здесь под их натиском пал другой крупный город северной Этру­рии— Фельсина, охранявший переход через Апеннины и проход к Адриатике (ibid., XXXIII, 37,3; XXXVII, 57,8; Plin. N. Н., Щ, 113). Затем отряды кельтов прошли вдоль Апеннин до Адриа­тического моря и далее двинулись на юг. После каждого этапа завоевания часть кельтов закреплялась на захваченных терри­ториях, а другие шли дальше. Кельты основали Медиолан (Ми­лан) и ряд других городов в северной Этрурии.

Продолжая успешные военные действия против этрусков, кельты напали на находившийся в средней Этрурии город Кду-зий (Liv., V, 33), самый древний, богатый и населенный из этрусских городов, земли вокруг которого были знамениты своей замечательной пшеницей и прекрасным виноградом (Plin. N. Н„ XIV, 38; XVIII, 66; Appian. Celtica, 2; ео Вон'цома 7^v). Этруски, напуганные нашествием варваров, обрати­лись за помощью к римлянам, которые недавно (в 396 г. до н. э.) разрушили город Вейи в Южной Этрурии. Отправленные римлянами послы, вместо того, чтобы урегулировать конфликт, вмешались в битву на стороне клузян. Тогда Бренн, предводи­тель войска кельтов, стоявшего под Клузием, снял осаду го­рода, и все военные силы кельтов в составе 30 тыс. человек (Diod., XIV, 113, 3) двинулись на Рим. Римская армия перешла через Тибр и загородила им дорогу. И вот 18 июля 390 г. до н. э. в том месте, где в Тибр впадает речка Аллия, между рим­лянами и кельтами произошла знаменитая битва. Это была первая встреча римлян с варварским войском кельтов, закон­чившаяся «полным и страшным поражением римлян.

Причиной его явилась не сама атака кельтов, а тот паниче­ский, какой-то мистический ужас, который охватил римлян при их появлении. Античные историки красочно рассказали о том устрашающем впечатлении, которое кельты произвели на рим­лян. Они внезапно увидели перед собой тысячи людей гигант­ского роста (Liv., V, 35, 4: «Multitudinem... formas hominum investitata») с развевающимися волосами, танцующих и жести­кулирующих, потрясающих в такт щитами и мечами (Appian. Celtica, 8; Dionys., XIV, 9, 15). К тому же эти варвары громко

свидетельствовано италийской археологией, в то время как кельтские за­ воевания в Италии от 400 до приблизительно 350 г. до н. э. хорошо про­ слеживаются археологически (G r e n i e r A. La Gaule celtique. P. 64). Б •связи с этим можно предположить, что упоминание Тарквиния Древнего в этом пассаже Тита Ливия является простым анахронизмом. |

распевали песни на незнакомом языке (Liv., V, 37, 8: «Truci ^atitu. horrendo cuncta compleverant sono»), а музыкальные инструменты фантастического вида завывали, напоминая рев хищных зверей (Polyb., II, 29).

Затем, перекрывая все шумы, внезапно раздался боевой клич, изданный всеми воинами в сопровождении звуков труб повторенный вдалеке эхом долин. Этот страшный крик окон­чательно изгнал из душ римских воинов мужество и надежду (Liv., V, 38,6: «Simul... clamor... auditus... fugerunt»). Даже не попытавшись вступить в бой, римляне обратились в бегство. q^iT Ливии (ibid., 5, Р) рассказывает, что их ужас был так ве­лик, что большая часть войска отправилась во враждебный го­род Вейи вместо того, чтобы бежать в Рим к женам и детям. Остальные, оставшиеся в живых, добрались до города. Битва при Аллии, Alliensis clades, была паникой, тяжелое воспоми­нание о которой сохранялось до конца империи.

Путь на Рим был открыт. Город был взят и разграблен кельтами. Осада Капитолия продолжалась семь месяцев. О его дальнейшей судьбе повествуют две традиции. По галльской традиции, Капитолий, кажется, был все-таки взят кельтами — Capitolia capta. (Silius, IV, 151. sq.). Римская же традиция утверждает (Liv., V, 48; Plut. Camill., 28), что кельты согласи­лись взять выкуп, предложенный "римлянами, и оставили Капи­толий, так как среди них начались повальные болезни в непри­вычном жарком климате и голод из-за того, что они разорили страну и не могли пополнять запасы продовольствия.

Однако по поводу побед, одержанных кельтами в битве при Аллии и при взятии Рима, К. Жюллиан заметил, что это были победы, добытые без боя ²⁸ (римские легионы понесли не слиш­ком большие потери). Когда прошло первое впечатление, про­изведенное наводящими ужас военными приемами кельтов, рим­ская армия нанесла кельтам поражение (Liv., V, 45, 48, 49; Appian. Celtica, 7; Plut. Camill., 23 и 29). После этого войска кельтов поспешили вернуться на свои земли на побережье Адриатики в 389 г. до н. э. (Plut. Camill., 30).

Но набеги кельтов не прекратились. Они еще несколько раз появлялись в долине Тибра в 367 г. до н. э., в 361 г. до н. э. (Liv., VI, 42; VII, 9 и 10; Polyb., II, 18,6), в 360 г. до н. э, в 350—349 гг. до н. э. (Liv., VII, 11, 23—26; Polyb., II, 18, 7, 8). Однажды они снова стояли лагерем под стенами Рима на Аль-банской горе в 350—349 гг. (Liv., VII, 24, 8, 25, 3). Кельты спу­скались в Кампанию в 360 г. (ibid., И; I, VII, 128) и в 349 г. (ibid., 26, 9) доходили до Апулии в 367—366 гг. (ibid., VI, 42, 8; VII, 1. 3) ив 349 г. (ilbid., VII, 26, 9). Однако значение этих рейдов ^Не 'было особенно велико, от них осталось лишь одно археоло­гическое свидетельство — небольшое кельтское кладбище в Ка-

²⁸ Jullian С. Histoire de la Gaule. Vol. 1. P. 294.

103

носса-ди-Пулья.²⁹ К югу от Апеннин кельты совершали только спорадические набеги и не имели успехов подобно тем, кото, рые они одерживали в долине По. Таким образом, хотя кельты доходили до южной оконечности Италии, -их завоевание остано­вилось у Апеннин.

Археологический материал, происходящий из Северной Ита-лии, показывает, что кельтская материальная культура в Ита. лии представляла собой амальгаму зрелых латенских форм ц элементов культуры местной италийско-этрусской народности. Могильники сенонов, обнаруженные в Монтефортино, Филоттра-«о, Рипа Бланка и в других местах, поражают богатством по­гребального инвентаря. Найдено огромное количество золотых украшений, выполненных галльскими или этрусскими мастерами. Золотые вещи галльской работы — это кольца и гривны, напо- \ минающие кельтские гривны из долины Рейна. Этрусские драго­ценности представлены золотыми венками, ожерельями, которые украшены подвесками в форме амфор, браслетами, оканчиваю­щимися змеиными головками.

Если нагромождение золота в могилах сенонов было типич­но кельтской чертой, то другие вещи свидетельствуют уже о та­кой же утонченности вкуса их владельцев, как у их современ­ников из Кампании или Этрурии. Это — пиксиды из слоновой i кости, бронзовые вазы, покрытые роскошным декором, распис­ная аттическая посуда тонкой работы. Сеноны заимствовали у этрусков обычай помещать в могилы кухонную утварь и све­тильники (что было несвойственно большей части галлов). Стригили, положенные в могилы, свидетельствуют о том, что . сеноны восприняли античную моду умащиваться маслом. Прав­да, мечи и копья, найденные в могилах сенонов, типично кельт­ские, но лежавшие рядом с ними шлемы — италийского образ­ца. По мнению А. Юбера, уже «первое поколение галлов, ро­дившихся в Италии, было без сомнения настолько же италий­ским, насколько галльским».³⁰ Во всяком случае постепенно Цизальпинская Галлия превратилась в один из самых латини­зированных районов античного мира.

Пока, по образному выражению В. Мегоу, одни кельтские отряды «нарушали мир сельской Италии и будили римских гусей»,³¹ другие отправились искать счастья еще дальше на во­сток. Восточная экспансия кельтов, начатая походом на восток Сеговеза, второго племянника царя Амбигата, была более дли­тельной, включала большее число разнообразных этапов завое­вания, чем их нашествие на Италию. Сеговез перешел через Рейн, пересек Геркинский лес и вышел к Дунаю. Далее его от-

²⁹ Hubert H. Les Celtes depuis l'epoque de la Тёпе... Р. 15.

³- Ibid. P. 33.

³¹ Megaw J. V. S. Art of the European Iron Age... P. 18.

104

ряд начал продвигаться по течению реки. Повсюду в этих рай­онах кельты находили богатые пастбища, плодородные рав­нины в обрамлении лесов (Strabo, VII, 1, 5), залежи железа _в горах в Норике (Plin. N. Н., XXXIV, 145), в Силезии (Тас, G., 43). От основного отряда Сеговеза начали отделяться груп­пы кельтов и обосновываться на захваченных территориях.

Так, бойи, например, расположились в четырехугольнике будущей Богемии, название которой — «Boihaemum» — проис­ходит от их имени и было известно со времен Страбона (Stra-Ьо, VII, 15; Тас, G., 28). Вольки-тектосаги заняли легкие для обработки земли Бавьер и Верхнего Дуная. Тарфиски выбрали себе место поселения в массиве Альп Австрийских и Штирий-ских, там, где начинаются реки, которые спускаются в Дунай. Здесь было меньше равнинных, плодородных земель, однако тавриски захватили богатые источники соли, железа и золота, контролировали самые низкие перевалы через Альпы и самые короткие дороги, связывающие Италию с Центральной Евро­пой. Все это обеспечивало им длительное существование и про­цветание.

В 335 г. до н. э. на Дунае кельты встретились с Александром Македонским. Птолемей Лаг рассказал об этой знаменитой . встрече и о том гордом ответе, который кельты дали Алексан­дру, когда он их спросил, чего они опасаются больше всего в мире. «Мы опасаемся только одного,—сказали они, — чтобы небо не упало на нас» (Strabo, VII, 38). Тем не менее кельты боялись и уважали Александра и не перешли через Дунай. Однако после его смерти (323 г. до н. э.), вследствие царив­шей тогда в державе Александра анархии, кельты ворвались в Грецию и опустошили ее.

С 298 по 278 г. до н. э. один за другим все районы Балкан были разграблены кельтами. Сначала они появились на горе Геме, где в 298 г. до н. э. на них напал Кассандр (Plin., N. Н., XXXI, 53; Seneca, Quaest. nat., Ill, 11, 3), затем в 281 г. до н. э. во Фракии (Paus., X, 19, 5 и 6) ив Македонии, где они одержали победу над Птолемеем Керавном (ibid., X, 19, 6 и 7; Justin., XXIV, 5 и 6; Diodor., XXII, 4; Plut. Pyrrus, 22; Mem-поп, 14).

Хотя кельты не стали осаждать укрепленные македонские города, однако они опустошили всю сельскую местность в Ма­кедонии. После этого, в 279 г. до н. э., их вождь Бренн повел в Грецию свое войско, состоявшее из 152 тыс. пехотинцев и 20 тыс. всадников (Paus., X, 19, 9). Их манили сокровища гре­ческих храмов (Justin., XXIV, 6, 4—5). Кельты опустошили Фессалию (Paus., X, 19, 12), перешли Фермопилы (Paus., X, 20—22) и направились к Дельфийскому святилищу.

В представлении кельтов Дельфы владели самыми боль­шими сокровищами в мире. Их вождь Бренн любил пошутить: *"у, — говорил он, — чтобы слишком богатые боги были

105

щедрыми по отношению к людям» (Justin., XXIV, 6, 4 и 5 Кельты разграбили святилище и захватили большую добьп (Strabo, IV, 1, 13; Liv., XXXVIII, 48; Valer.-Maxim., I, 1, 9, so Athen., VI, 25). Однако при возвращении удача покинула их По мнению античных авторов, сам Аполлон встал на защит; своего храма. У подступов к святилищу греческие войска ат. ковали кельтов, нагруженных золотом и отяжелевших от вин К тому же они лишились поддержки своей ''кавалерии, которая была застигнута врасплох горным ураганом и заблудилась в этой-дикой местности, ощетинившейся камнями, разодранной оврагами, где скалы казались демонами, а эхо усиливало и искажало малейшие шумы (Justin., XXIV, 6—8; Paus., X, 23; Diodor., XXII, 92).

Кельты испугались, решив, что против них сражаются не только люди, но и боги, и что сбылось их единственное опасе­ние: небо собирается обрушиться на них. Бренн покончил с со­бой (Paus., X, 23, 12; Justin., XXIV, 8, 11; Diodor., XXII, 9, 2), а его люди ушли на север с большой добычей (Strabo, IV, 1, 13; Justin., XXXII, 3,6—9).

Однако кельты пришли в Грецию не только для того, чтобы разграбить греческие храмы, но и затем, чтобы найти новые земли для расселения. В самой Греции не было ни клочка сво­бодной земли. Но окружавшие ее с севера варварские области Иллирии, Фракии и Фригии еще обладали большими запасами прекрасных пустующих земель. Бывшие воины Бренна осно­вали в междуречье Савы и Моравы государство скордисков (ExopSloxm или SzopStaxat —Athen., VI, 25; Strabo, VII, 3, 2; 5, 12; Scordisci — Justin., XXXII, 3, 8) с центром в Сингидуне (Белград). Другая часть отрядов Бренна проникла в Боснию и во Фракию и основала кельтское царство, центрами которого были Ратиария и Дуростор-Силистра на Дунае, Новиодун в Добрудже.

Многие народы, жившие рядом с кельтами в дунайской об­ласти, сохранили свои позиции: рэты — в Альпах, иллирийцы — на среднем Дунае, карпы — на верхней Тисе, даки — в Семи-градье. Кельты принесли в эту область латенскую культуру-Но в то же время они легко смешивались с местными племе­нами, воспринимая элементы местной культуры. Археологиче­ский хматериал дает представление о сильном взаимном влия­нии материальной культуры кельтской, иллирийской, паннон-ской, фрако-скифской народностей в районе Балкан и бассейн Дуная. Кельты восприняли некоторые местные типы ювелир ных драгоценностей, декоративные элементы украшения оде* ды, а позже некоторые виды керамики. Местные же народности постепенно усвоили все основные элементы латенской культур¹ Этот процесс взаимопроникновения двух культур начал с импорта драгоценностей и оружия, а закончился массовым

106 . 4,

производством керамики, сделанной на гончарном круге, желез­ных орудий и оружия.³²

Следы кельтов обнаруживаются и на более восточных тер­риториях Европы. Во II в. до н. з. группа кельтов перешла Карпаты и осела на верхней Висле в Малопольше. Здесь от­крыты немногочисленные кельтские могильники и большое число кельтских поселений. В Малопольше кельты сразу же стали смешиваться с местным населением, поэтому на этой тер­ритории в одних и тех же поселениях обычно встречаются кельтские древности вместе с местными находками. В резуль­тате на верхней Висле сложилась смешанная кельто-пшевор-ская культура.³³

В. В. Седов считает, что кельты, поселившиеся в Силезии в Малопольше, стали непосредственными соседями славян — племен культуры подклошовых погребений. Во II в. до н. з. культура подклошовых погребений сменилась пшеворской, про­существовавшей до начала Vв. н. э. В формировании пшевор­ской культуры участвовали не только племена культуры под­клошовых погребений, но и иные этнические элементы, в том числе и кельты. О значительности кельтского влияния на сла­вян свидетельствует большое количество кельтских вещей в по­гребениях и на поселениях культур подклошовых погребений и пшеворской.³⁴

По мнению Д. А. Мачинского, отдельные группы кельтов проникли в Галицию, а волна кельтского влияния распростра­нилась на восток и северо-восток от Галиции. Об этом свиде­тельствуют собственно кельтские вещи (особенно посуда и фи­булы), встречающиеся на этих территориях, а также появление вещей, подражающих кельтским. Таковы, например, сделанные от руки в подражание кельтской кружальной посуде керамиче­ские изделия, найденные в Припятском Полесье и Среднем По-днепровье.³⁵

Помимо европейского региона, восточные миграции кельтов распространились и на Малую Азию. Еще до похода на Дельфы от войска Бренна отделился отряд примерно в 20 тыс. человек. Поблуждав по Фракии (Liv., XXXVIII, 16, 1—2; Justin., XXV, 1—2), он отправился в Азию (Liv., XXXVIII, 16, 4; Memnon, '9, 23). Царь Вифинищ вечно воевавший со своими соседями, 278 г. до н. э. пригласил это кельтское войско, чтобы исполь-

. ³² Jo v a no vie В. The formation of the Scordisci on the Basis of ^rchaeological and Historical Sources // Les mouvements celtiques du V^{е ц} I'^r siecle avant notre ere. P. 186.

_v ³ Wozniak Z. Osadnictwo celtyckie v Polsce. Wroclaw; Wa'rszawa; Krakow, 1970.

³⁴ Седов В, В. Славяне и кельты (по данным археологии) // Исто-J ^я> культура, этнография и фольклор славянских народов / Под ред. А. А. ^дстафьева. М., 1983. С. 97-107.

_г Мачинский Д. А. Кельты на землях к востоку от Карпат //

^Э- Л., 1973. С. 52—64.

107

зовать его в своих целях (Liv., XXXVIII, 16, 8). Кельты пере- правились через Геллеспонт и Боспор. Оказавшись в Малой Азии, кельты занялись грабежом. Перед ними дрогнули даже Милет и Эфес. Азиатская Греция, богатая, изнеженная и раз­дробленная, полагала, что настал последний час для ее городов, святилищ, сокровищ (ibid., XXXVIII, 16, 10; Memnon, 22, 24; Justin., XXV, 2, 10; Paus., X, 30, 9; 32, 4): кельты стояли лаге­рем на развалинах Трои (Hegesianax ар. Strabo, XIII, 1, 27).

Однако азиатские греки сумели избавиться от них, не столь­ко одерживая победы, сколько уступая им земли. Около 270 г. до н. э. Антиох Сотер, нанесший кельтам поражение (Lucian., Leuxis, 8—11; Appian., Syriaca, 65), поселил их вдоль реки Га-лис и на соседних территориях (в настоящее время здесь на­ходится столица Турции Анкара). Эта область с тех пор стала называться Галатией, потому что галатами называли кельтов, совершавших свои набеги в Малой Азии. Мало-помалу мало-азийские греческие города и цари воспрянули духом и блоки­ровали галатов в занятой ими области. Наконец, в 244 г. до н.э., они были разбиты пергамским царем Атталом I и его со­юзником Селевком (Liv., XXXIII, 21, 3; XXXVIII, 16, 14; Stra­bo, XIII, 4, 2; Polyb., XVIII, 24, 7; Paus., I, 4, 5; 8, 1). После этого они оказались сначала под пергамокой, а потом, со вре­мени Августа, под римской властью.

Экспансия кельтов не ограничивалась только южным и во­сточным направлением. Она шла еще на запад — в Испанию на северо-запад — к Британским островам. К- Жюллиан выска­зал предположение, что по двум последним направлениям кель­ты послали отряды своей молодежи примерно в то же время, что на юг и на восток.³⁶ Однако он ошибся. Южный и восточ­ный походы кельтов начались около 400 г. до н. э. Письменные же источники засвидетельствовали пребывание кельтов на тер­ритории Испании, относящееся к более ранним временам.

Так, Геродот (Hdt., II, 33; IV, 49) в двух отрывках, напи­санных между 445 и 432 гг. до н. э. при использовании источ­ников еще более ранних, сообщает, что кельты живут за Ге­ракловыми Столбами по соседству с кинетами, которые явля­ются самым западным народом Европы. Кдаетов источники по­мещают на юге Португалии,³⁷ а кельтам оставляют Пиреней­ский полуостров. Некоторое время спустя, после Геродота, автор перилла, 'который использовал Авиен в своем сочинения «Ora maritima», давая перечень племен, живущих «к северу о^т гинетов», упоминает ряд кельтских племен: цемпсов и сефев нз западе и берибраков вблизи северо-восточного побережья (Avien., Ora maritima, 195, sq.).

На Пиренейском полуострове имеется большое число кельт

³⁶ Jullian С. Histoire de la Gaule. Vol. 1. P. 287.

³⁷ D о 11 i n G. Manuel... P. 298.

108

ских топонимов. Это названия, оканчивающиеся на -briga: Se-gobriga (Сегорб), Laccobriga (Лагос) и т. д.³⁸ Область распро­странения кельтских топонимов в Испании совпадает с райо­нами так называемой поетгальштатской культуры и показы­вает, что в Vb. до н. э. и позже кельты жили в Испании в Ме-зете и на атлантическом побережье.³⁹

Некоторые исследователи полагают, что продвижение кель-тов на территорию Испании началось гораздо раньше V в., еще в период культуры полей погребальных урн. Бош-Гимпера счи­тает, что протокельты появились в Испании в 1000—900 гг. до н. э.⁴⁰ По мнению же В. Мегоу, это произошло около VIII з. до н. э.⁴¹

Миграция кельтов на Британские острова представляет еще более сложную проблему. Она проходила в несколько этапов, но лишь самый последний из них за свидетельствован антич­ными авторами, предшествующие этапы прослеживаются в основном археологически, а также с помощью данных лингви­стики.

Археологи заметили, что на Британских островах в конце первого периода бронзового века, т. е. около 1500 г. до н. э., произошла радикальная трансформация цивилизации и особен­но погребальных сооружений. Длинные курганы (long barrows), отмеченные на поверхности целыми аллеями ощетинившихся камней, были заменены круглыми (round barrows), которые аналогичны современным курганам прирейнской и дунайской Европы. Погребальный инвентарь британских round barrows аналогичен континентальным курганам второго бронзового века. На этом основании некоторые исследователи относят к 1500г. до н. э. первую волну протокельтского завоевания Британских островов.⁴²

У этой точки зерния, однако, есть противники, отрицающие возможность кельтского нашествия в столь ранее время.⁴³ Большинство высказывают предположение, что первая волна протокельтов появилась на Британских островах около X в. до н. э., когда в районе устья Темзы начинают встречаться бронзо­вые мечи среднерейнского типа.⁴⁴ Эта первая миграция пред­ставляет экспансию культуры полей погребальных урн из север­ной Франции. Вторая волна кельтского вторжения в Англию

³⁸ Hubert H. Les Celtes et l'expansion celtique... P. 361—366.

³⁹ Монгайт А. Л. Археология Западной Европы. Бронзовый и же­ лезный века. М., 1974. С. 292.

⁴⁰Bosch-Gimpera P. Les mouvements celtiques, assai de reconstru-

?_г'_г^оп // Etudes Celtiques 5: 1950—1951. P. 352—400; 6: 1953—1954. P. 328— ooo.

⁴¹ Meg aw J. V. S. Art of the European Iron Age... P. 13.

⁴² G r e n i e r A. La Gaule celtique. P. 18.

⁴³ M о н г а й т А. Л. Археология Западной Европы. Бронзовый и же- ^Лезный века С 244

⁴⁴ Powell Т. G. Е. The Celts. London, 1958. P. 53.

109

относится к 750 г. до н. э.⁴⁵ Третья волна кельтов прокатилась по Англии в конце гальштатского периода — в середине VI в до н. э. Это были носители железного века А в Британии.

В латенское время на островах поселяются многие племе. на кельтов: думноны — в Корнуэле, дебуны — на верхней Тем­зе, ордовики— в Уэльсе и другие группы бриттов — в Ирландии и Шотландии. Племена с латенокой культурой вторгаются в Британию в середине III в. до н. э. Культура этих племен в Британии обозначается «как «железный век В». Носителей ее иногда называют «марнианцами», так как их первоначальным местом пребывания был район Марны во Франции.⁴⁶

Последний этап кельтского завоевания Британских островов, относящихся к последнему веку до н. э., засвидетельствован и археологически, и на страницах «Записок о Галльской войне Цезаря (В. G., V, 12). Это были различные племена белгов. Кантии поселились юго-восточнее современного Лондона в Ген те, 'катувелавны — северо-западнее, на территории Кембриджа и Бедфордшира. Около 50 г. прибыли еще атребаты и дуро-бриги, которые высадились на острове Уайт и на южноанглий­ском побережье Дорсета и Гэмпшира.⁴⁷

Таким образом, внешняя история кельтов периода незави­симости была историей их нашествий и завоеваний, в резуль­тате которых они расселились на огромных пространствах — от Британских островов на западе до Малой Азии на востоке. Уже в IVв. до н. э. кельты считались одним из крупнейших вар­варских народов тогдашнего мира наряду с персами и скифами. Они представляли весьма важный фактор в военной и полити­ческой жизни Европы второй половины II тыс. до н. э.

Однако кельты не достигли полного этнического единства и не создали политического объединения — государства, которое соединило бы их племена в одно устойчивое и организованное целое. Их внешняя история закончилась тем же, чем она закон­чилась для многих других стран и народов античного мира: они не смогли устоять перед растущим натиском римской дер­жавы, все более консолидировавшей свои силы, и в борьбе с нею в конце концов утратили свою независимость.

" 5 Hawkes F. С. The ABC of the British Iron Age // Antiquity. 1959. XXXIII. N 133. P. 170-182.

⁴⁶ Powell T. G. E. The Celts. P. 57; Монгайт А. Л. Археология Западной Европы. Бронзовый и железный века. С. 244—245.

⁴⁷ Филип Я. Кельтская цивилизация и ее наследие. Прага, 1961-

VJ. II.