§ 64. Существенные и внесущественные принципы, дающие науке единство. Абстрактные, конкретные и нормативные науки

Теперь мы в состоянии ответить на поставленный выше вопрос, чем определяется связь между собой истин одной науки, что составляет ее "вещное" единство.

Объясняющий принцип может быть двоякого рода: существенный и внесущественный. Существенно едины истины одной науки, если связь их покоится на том, что прежде всего делает науку наукой; а это, как мы знаем, есть познание из основания, следовательно, объяснение или обоснование (в подлинном смысле). Существенное единство истин ка­кой-либо науки есть единство объяснения. Но каждое объяснение опи­рается на теорию и заканчивается познанием основных законов, прин­ципов объяснения. Единство объяснения означает, следовательно, те­оретическое единство, т. е., согласно вышеприведенному, однородное единство обосновывающей закономерности, в конечном счете однород­ное единство объясняющих принципов.

Науки, в которых точка зрения теории, принципиального единства, определяет их области и которые, таким образом, объемлют в идеальной замкнутости все возможные факты и родовые единичности, причем принципы их объяснения лежат в одной закономерности,- эти науки не совсем подходящим образом называют абстрактными науками. Лучше всего их характеризовало бы название теоретических наук. Однако это выражение употребляется для обозначения противоположности прак­тическим и нормативным наукам, и мы также выше оставили за ним этот смысл. Следуя мысли фон Криса¹, можно было бы почти столь же ха­рактерно назвать эти науки помологическими, поскольку закон для них есть объединяющий принцип и существенная цель исследования. Упот­ребляемое иногда название объясняющих наук тоже подходит, если им подчеркивается единство объяснений, а не само объяснение. Ибо объ­яснение, ведь, относится к сущности каждой науки, как таковой.

Во-вторых, имеются еще внесущественные точки зрения для объ­единения истин в одну науку; укажем прежде всего на единство вещи в смысле, близком к буквальному. Именно соединяют все те истины, ко­торые по своему содержанию относятся к одной и той же индивидуаль­ной предметности или к одному и тому же эмпирическому роду. Таковы конкретные или, употребляя термин фон Криса, онтологические науки, как география, история, астрономия, естественная история, анатомия и т.д. Истины географии объясняются своим отношением к земле, истины метеорологии касаются, еще более ограниченным образом, земных ат­мосферических явлений,и т. д.

Эти науки иногда называют также описательными, и это название

1 I. von Kries. Die Principen dier Wahrscheinlichkeitsrechnung. 1826. S. 85 f. и Vierteljahrschrift fur wissent. Philosophic XVI (1892). S. 225. Однако Крис употребляет термины "номологи-ческий" и "онтологический" для различения суждений, а не - как это мы делаем здесь -для различения наук.

338

можно принять в том отношении, что единство описания определяется, ведь, эмпирическим единством предмета или класса, а в данных науках это описательное единство определяет единство науки. Но, разумеется, это название нельзя понимать так, будто описательные науки имеют в виду только описание, - что противоречит принципиальному понятию науки.

Так как возможно, что объяснение, руководимое эмпирическими единствами, ведет к далеким друг от друга или даже разнородным те­ориям и теоретическим наукам, то мы по праву называем единство кон­кретной науки внесущественным.

Во всяком случае,ясно,что абстрактные или номологические науки суть собственно основные науки, из теоретического состава которых конкретные науки должны черпать все, что делает их науками, а именно все теоретическое.Конкретные науки естественно ограничиваются тем, что устанавливают зависимость описываемой ими предметности от ни­зших законов номологических наук, и в крайнем случае намечают еще главное направление дальнейшего объяснения. Ибо сведение к основ­ным принципам и построение объясняющих теорий есть вообще свое­образная область номологических наук и, при достаточном развитии, их можно найти в последних, в самой общей форме, уже готовыми. Разу­меется, этим еще ничего не сказано об относительной ценности обоих видов науки.Теоретический интерес не есть единственный и не один оп­ределяет ценность познания. Эстетические,этические,в более широком смысле практические интересы могут соединиться с индивидуальным предметом и придавать его единичному описанию и объяснению высо­чайшую ценность. Но поскольку руководящим является чисто теорети­ческий интерес, индивидуальное, единичное и эмпирическая связь сами по себе не имеют значения, или же играют роль лишь методологического этапа для построения общей теории.Теоретик-естествоиспытатель,т.е. естествоиспытатель, руководящий связью чистого теоретического, ма­тематизирующего обсуждения, смотрит на землю и небесные светила совсем иными глазами, нежели географ или астроном; они сами по себе безразличны для него и имеют значение лишь как примеры тяготеющих масс вообще.

Наконец, мы должны упомянуть еще об ином, также внесуществен-ном принципе научного единства; это - принцип, который вырастает из однородного оценивающего интереса, следовательно, объективно опре­делен однородной основной ценностью (или однородной основной нор­мой), как мы уже подробно говорили об этом в § 14 главы И-ой. Именно это создает, следовательно, в нормативных дисциплинах реальную со­принадлежность истин, т.е. единство области. Правда, когда говорят о реальной сопринадлежности, под ней естественнее всего разуметь ту, ко­торая коренится в самих вещах; тут, следовательно, имеется в виду лишь единство на основании теоретической закономерности или единство конкретной вещи. При этом понимании нормативное и реальное един­ство становятся противоположностями.

Согласно изложенному выше, нормативные науки зависят от тео-

339

ретических - и прежде всего от теоретических наук в самом узком смысле - в смысле номологических наук; эта зависимость такова, что мы снова можем сказать: они берут из теоретических наук все, что есть в них на­учного, а именно все теоретическое.