Министерство образования

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ

РАДИОТЕХНИКИ ЭЛЕКТРОНИКИ И АВТОМАТИКИ

(ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ)

Реферат на тему:

«Высшие интеллектуальные функции»

Студент: Новиков Д.А.

Группа: РК-2-02

Факультет: РТС

Москва 2004 г.

Содержание:

1. Трудности, возникающие при формулировании понятия «мышление» 3

2. Неразрывная связь процессов мышления и обучения 4

3. Виды мыслительной деятельности 4

4. Основные операции и процедуры мышления 6

5. Становление мыслительной деятельности ребенка 7

6. Элементы решения проблемных задач в экспериментах с животными 9

7. Перебор символов действий. «Ага-реакция» 10

Трудности, возникающие при формулировании понятия «мышление»

Возникает вопрос, почему даже высокоорганизованные животные, обладающие развитой памятью и возможностями ассоциативной деятельности, не способны формировать длинные цепи условных рефлексов. Казалось бы, если мозг способен сформировать цепь, состоящую из двух звеньев, почему он не способен наращивать их количество, принимая каждый раз уже сформированную последовательность как подкрепление? В отличие от ответа, вопрос простой. Можно только предполагать, что для такого «элементарного» наращивания звеньев по каким-то причинам требуется формирование таких атрибутов рассудочной деятельности, как планирование, принятие решений, по­строение «дерева целей», способность к обобщению, логический вывод, аналитическая деятельность, направленное внимание и, возможно, сознание.

В качестве отправной точки для формулирования сущности мышления можно принять определение, данное в XVIII веке философами-сенсуалистами (от лат. sensu — чувство): «Nihil est in intellectu, quod поп priusfuerit in senu» — «Нет ничего в разуме, чего не было бы раньше в ощущениях». Дать достаточно полное определение понятию «мышление» нелегко. Степень этой трудности в каком-то смысле отражает известная фраза американского психолога Э. Торндайка, высказанная им еще в 20-30-х годах XX века: «Интеллект — это то, чем Платон, Аристотель и Фукидид отличались от афинских идиотов своего времени» (Зинченко В., 1995).

Сегодня ясно, что в число компонент мышления кроме ощущений входят такие сложные функции, как восприятие, внимание, узнавание и интерпретация, формирование понятий, способности к дедукции, индукции, проведению сравнений, аналогий и многое другое. И как следствие этого, один из подходов к формулированию понятия мышления предполагает, что оно должно содержать определения составных компонент мыслительного процесса.

Упомянутый выше девиз сенсуалистов в некотором смысле не ли­шен рационального зерна. Граница между мышлением и восприятием весьма размыта или, другими словами, мышление действительно вырастает из процессов восприятия и узнавания. Однако связь между мышлением и восприятием носит еще более тесный характер. Недаром Герман фон Гельмгольц — немецкий физик, физиолог и пси­холог середины XIX века — говорил о восприятии как о «бессозна­тельном умозаключении». В чем же заключаются различия процессов восприятия и мышления, если рассматривать эти процессы в «чистом» виде, вне зоны размытой границы? В качестве примера рассмотрим разницу в сущности зрительных и мыслительных понятий.

В обоих случаях под понятием мы подразумеваем некоторую упорядоченную иерархическую систему признаков (характеристик, атрибутов, элементов или других понятий) и правил, связывающих эти признаки. Разница же заключается в типах признаков и правил связи. В восприятии, например в зрительном восприятии, признаками являются параметры фрагментов изображений, а правилами — характеристики взаимных отношений этих фрагментов. В слуховом восприя­тии, точнее, в той его части, которая связана с восприятием звуков, признаками являются частотные полосы и их параметры, а в качестве правил опять же выступают характеристики взаимоотношений между признаками.

В мышлении типичными являются более абстрактные признаки. Например, в процессе мышления при анализе средств передвижения мы используем такие признаки, как: надежность, комфортность, устойчивость, скорость, приемистость, далеко уходя от признаков формы отдельных средств передвижения.

Можно считать, что, как правило, мыслительные понятия представляют собой сложные производные от более простых понятий, используемых в процессах сенсорного анализа. Другими словами, мы определяем некоторое мыслительное понятие через длинную по­следовательность других понятий, приводящую рано или поздно либо к сенсорным, либо к моторным (двигательным) признакам. Для иллюстрации можно привести простейший случай определения понятия «ускорение» через такие понятия, как «скорость» и «время». При этом во втором цикле процедуры формулирования определения поня­тие скорости, естественно, выводится через понятия пути и времени (a=f(f(f(s,t)))), которые и являются в наших рассуждениях измеряемыми сенсорными параметрами.

Заметим, что в случае отсутствия на конечных этапах определения каких-либо сенсорных или моторных признаков мы рискуем очутить­ся в замкнутом цикле, когда одни понятия многократно определяются через другие, но при этом отсутствует возможность предъявления реальных объектов, соответствующих хотя бы некоторым из используемых понятий.

В качестве примера и пояснения можно привести горестные рас­суждения знаменитого Иона Тихого — героя фантастического цикла произведений С. Лема. Попав в ходе своих путешествий на некую планету, Ион Тихий так и не смог понять, что означает часто употребляемое слово «сепулька». В разговорах он постоянно слышал, как местные жители уточняли, давали дополнительные характеристики и определяли понятия этого семейства, используя различные производные понятия. Они определяли понятие «сепулька» через понятие «сепулькария», понятие «сепулькария» через понятие «сепуление», а понятие «сепуление» через способности «сепулек» (Лем С, 1984). Вырваться из парадоксальной ситуации было бы легко при условии определения таинственных «сепулек» через какие-то их «реальные» свойства, воспринимаемые через зрение, обоняние, слух и т. д.