![](/user_photo/2706_HbeT2.jpg)
- •I. Конец производства.. 25
- •VI. Истребление имени бога.. 151
- •Жан Бодрийяр: время симулякров
- •От мифа к симулякру
- •Символическая альтернатива
- •Символический обмен и смерть
- •I. Конец производства структурная революция ценности
- •Конец производства
- •Заработная плата
- •Забастовка
- •Анатомическое вскрытие профсоюзов
- •Развращение пролетариата
- •Забастовка ради забастовки
- •Генеалогия производства
- •Май 1968 года: иллюзия производства
- •Политическая экономия как симулятивная модель
- •Труд и смерть
- •II. Порядок симулякров три порядка симулякров
- •Лепной ангел
- •Автомат и робот
- •Промышленный симулякр
- •Метафизика кода
- •Тактильность и бинарность
- •Гиперреализм симуляции
- •Kool killer, или восстание посредством знаков
- •III. Мода, или феерия кода Легковесность уже-виденного
- •Модная «структура»
- •Плавающее состояние знаков
- •«Влечение» к моде
- •Модификация пола
- •Субверсии неподвластна
- •IV. Тело, или кладбище знаков
- •Тело с меткой
- •Вторичная нагота
- •«Стриптиз»
- •Управляемый нарциссизм
- •Инцестуозная манипуляция
- •Модели тела
- •«Phallus exchange standard»1
- •Демагогия тела
- •Рассказ Чжуан-цзы о мяснике
- •V. Политическая экономия и смерть
- •Выдворение мертвых
- •Послежитие, или эквивалентная смерть
- •Замогильное гетто
- •Death power1
- •Обмен смерти при первобытном строе
- •Символическое/реальное/воображаемое
- •Непреложность обмена
- •Бессознательное и первобытный строй
- •Двойник и раздвоение
- •Политическая экономия и смерть
- •Влечение к смерти
- •Смерть у Батая
- •Смерть моя повсюду, смерть моя в мечтах Смерть точечная смерть биологическая
- •Несчастный случай и катастрофа
- •«Естественная» смерть
- •Старость и «третий возраст»
- •Смертная казнь
- •Шантаж безопасностью
- •Funeral homes и катакомбы
- •Упразднение смерти
- •Обмен болезни
- •Сексуализированная смерть, смертоносность пола
- •Смерть моя повсюду, смерть моя в мечтах
- •VI. Истребление имени бога
- •Анаграмма
- •Закон парности
- •Закон слова-темы
- •Поэзия как истребление ценности
- •Конец анатемы
- •Девять миллиардов имен бога
- •Воображаемое лингвистики
- •Witz, или фантазм экономики у Фрейда
- •Антиматериалистическая теория языка
- •По ту сторону бессознательного
- •Содержание
- •I. Конец производства ...................................................49
- •II. Порядок симулякров ................................................ 111
- •III. Мода, или Феерия кода ........................................... 167
- •IV. Тело, или Кладбище знаков ...................................... 191
- •V. Политическая экономия и смерть ................................ 229
- •VI. Истребление имени Бога .......................................... 325
Обмен смерти при первобытном строе
У дикарей нет биологического понятия о смерти. Вернее, биологические факты как таковые — смерть, рождение или болезнь, все, что идет от природы и что мы считаем особенно закономерным и объективным, — просто не имеют для них смысла. Для них это абсолютный хаос, потому что не может символически обмениваться, а все, что не может символически обмениваться, составляет смертельную угрозу для группы1. Вокруг души и тела, подстерегая и живых и мертвых, бродят непримиренные, неискупленные, враждебно-колдовские силы, энергии умерших и энергии космоса, которые группа не сумела обуздать в ходе обмена.
Мы десоциализировали смерть, отнесли ее к сфере биоантропологических законов, приписали ей иммунитет науки, автономию индивидуальной судьбы. Первобытные же люди не останавливаются на физической материальности смерти, парализующей пас в силу нашего доверия к ее «объективности». Они не «натурализовали» смерть, они знают, что смерть (как и тело, как и любое природное событие) является социальным отношением, что она определяется в социальном плане. В этом они гораздо «материалистичнее» нас, поскольку для них настоящая материальность смерти, как и настоящая материальность товара по Марксу, заключается в ее форме, которая всегда представляет собой форму некоторого социального отношения. На-
1 У нас же, наоборот, вес то, что обменивается символически, образует смертельную угрозу для господствующего строя.
242
против, у нас все виды идеализма сходятся в иллюзорном представлении о биологической материальности смерти: этот дискурс «реальности» фактически является дискурсом воображаемого, первобытные же люди преодолевают его благодаря участию в деле символического.
Центральным моментом символической операции является инициация. Она нацелена не на обуздание или «преодоление» смерти, а на ее социальное артикулирование. Так описывает ее Р.Жолен в книге «Смерть у сара»: «коев» (молодых людей, проходящих инициацию) «пожирают предки», и они «символически» умирают, чтобы затем возродиться. Главное, не понимать это в нашем ущербном смысле, но в том смысле, что их смерть становится предметом взаимного/антагонистического обмена между предками и живущими и образует не разрыв, а социальное отношение между партнерами — обмен встречными дарами, не менее интенсивный, чем при обмене ценными вещами или женщинами; в этой непрестанной игре ответных реакций смерть уже не может утвердиться как некая цель или инстанция. Преподнося покойнику-родичу мясную котлетку, брат дарит ему свою жену, чтобы его оживить. Мертвый включается в жизнь группы через еду. Однако обмен этот — взаимный. Покойник тоже дарит свою жену — родовую землю — одному из своих живых родичей, дабы ожить через уподобление ему и оживить его самого через уподобление себе. Важнейшим моментом является умерщвление «коев» (посвящаемых) великими жрецами «мо»: юношей пожирают предки, а затем земля рождает их вновь, подобно тому как родила их мать. Будучи «убиты», посвящаемые попадают в руки своих инициатических, «культурных» родителей, получая от них наставление, лечение и воспитание (инициатическое рождение).
Инициация очевидным образом заключается в том, что на месте голого факта устанавливается обмен: происходит переход от природной, случайной и необратимой смерти к смерти даримой и получаемой, а значит и обратимой, «растворимой» в ходе социального обмена. Одновременно исчезает и оппозиция рождения и смерти: они также могут обмениваться под знаком символической обратимости. Инициация — тот поворотный момент социального сцепления, та темная камера, где рождение и смерть перестают быть крайними членами жизни и реинволюционируют друг в друга — не для какого-либо мистического слияния, а затем, чтобы, например, сделать из посвящаемого подлинно социальное существо. Непосвященный ребенок родился лишь биологически, у него еще есть только «реальные» отец и мать; чтобы стать социальным существом, ему нужно пройти через символическое событие инициатического рождения/смерти, обойти кругом всю жизнь и смерть и вступить в символическую реальность обмена.
243
При инициатическом испытании не разыгрывается никакого второго рождения, затмевающего собой смерть. Сам Жолен склоняется именно к такой интерпретации: согласно ему, при инициации общество «заклинает» смерть или же «диалектически» противопоставляет ей некий новоизобретенный элемент, который ее использует и «преодолевает»: «К жизни и смерти как внешней данности люди прибавили инициацию, посредством которой преодолевают смертельный хаос». Формула одновременно и красивая и двусмысленная, ибо инициация не «прибавляется» к другим элементам и не принимает сторону жизни против смерти, ради возрождения (берегись всех тех, кто торжествует над смертью!). Инициация магически обуздывает разрыв между рождением и смертью, а заодно и сопряженную с ним судьбу, тяготеющую над разорванной жизнью. Ведь именно при таком разрыве она принимает форму биологической необратимости, абсурдно-физической судьбы, именно при таком разрыве жизнь оказывается заранее потеряна, поскольку обречена на угасание вместе с телом. Отсюда идеализация одного из двух членов оппозиции — рождения (дублируемого в воскресении) за счет другого — смерти. Но это лишь один из наших глубоких предрассудков насчет «смысла жизни». Ведь рождение как событие индивидуальное и необратимое столь же травматично, как и смерть. Психоанализ формулирует это иначе: рождение и есть особого рода смерть. Да и христианство своим обрядом крещения — коллективным священнодействием, социальным актом — всегда стремилось именно поставить предел этому смертельному событию рождения. Возникновение жизни — это своего рода преступление, если только его не перенять и не искупить коллективным симулякром смерти. Жизнь является самоценным благом только в плане исчислимых ценностей. В символическом же плане жизнь, как и все остальное, является преступлением, если она возникает односторонне, если ее не перенять и не уничтожить через дар и возврат, если не «вернуть» ее смерти. Инициация как раз и отменяет это преступление, разрешая отдельное событие рождения и смерти в едином социальном акте обмена.