2.2 Оригинальность ломоносовского открытия

Ломоносовскому учению о «трёх штилях» иногда отказывали в оригинальности, называя его схоластическим и прямозависимым от античных теорий стиля и риторик XVII столетия, всё же и противникам поэта на протяжении ста лет приходилось волей - неволей признавать его неувядаемую новизну и гениальность. Ибо, как верно заметил о теории «трёх штилей» новейший исследователь А.С. Шишков, «новыми… были найденные для этой теории национальные основы, уходившие в глубокую старину русской культуры». Спор о «старом и новом слоге» ещё раз доказал оригинальность и непреходящую значимость гениального ломоносовского открытия, указавшего новой русской литературе единственно возможный путь к подлинной народности.

В этом контексте становится более понятна и всегда смущавшая языковедов мысль поэта о том, что за предыдущие 700 лет наш язык не слишком изменился, также унаследованная Шишковым. Мысль эта при всей её очевидной уязвимости служила главной идее устойчивости языковой основы и не противоречила выводам исторической грамматики.

Двуязычие старой русской культуры с помощью этой теории преодолевалось не путём весьма условного разграничения, расслоения литературного языка на замкнутые сферы или же произвольного отсечения одной из его основ, а единственно возможным и правильным в данной исторической ситуации способом - продуманным слиянием отобранных писателями разнородных словесных стихий в единый литературный язык. Конечно, произошло это не разу, но путь был определён верно.

2.3 Споры н.М. Карамзина и а.С. Шишкова

В XIX веке на всём протяжении столетия продолжаются споры о том, что считать основой русского национального языка, какую роль должен играть церковнославянский язык в развитии его стилей, как относиться к простонародному языку и просторечию? Кто же принимает участие в этом споре, кто был озабочен состоянием и дальнейшим развитием русского языка? Прежде всего это Н.М. Карамзин, его последователи и славянофилы во главе с А.С. Шишковым.

Н.М. Карамзин считал, что русский язык слишком тяжёл для выражения мыслей и нуждается в обработке. «… Язык наш хотя и богат, - писал он, - однако ж не так обработан, как другие, и по сие время ещё весьма немногие философические и физические книги переведены на русский».

Преобразование языка, по мнению карамзинистов, требует его освобождения от последствий влияния церковнославянского языка. Ориентироваться следует на новоевропейские языки, особенно на французский. Русскому языку необходимо придать лёгкость, сделать его простым и понятным широкому кругу читателей. Для этого необходимо исключить архаические и профессиональные славянизмы и канцеляризмы, специальные термины различных ремёсел и наук, грубое просторечие. С другой стороны, язык нуждается в создании новых слов, в расширении семантики старых слов для обозначения вводимых в обиход, в основном светского общества, понятий.

Говоря о простонародных словах, какие из них допустимы в произведениях, в речи, а каких дóлжно избегать, Карамзин основным критерием выбора считает те идеи, которые слово обозначает. Свою мысль он разъясняет в письме И.И. Дмитриеву. В высказывании Карамзина проявляется его пристрастие к эстетизированному слову, нежелание широкой демократизации литературной речи.

Представители демократически настроенной русской интеллигенции, высказывая своё отношение к деятельности Карамзина и Шишкова в области реформирования русского литературного языка и его стилей, подчёркивали, что вопрос о новом литературном языке не должен решаться без учёта проблемы народности, без определения роли живой народной речи в структуре общенационального языка.

Эсхил

Его родным краем был аттический город Элевсин, славный своими старинными таинствами, учреждёнными, по преданию, самой богиней Деметрой. В этих таинствах, под прозрачным символом возрождения погруженного в землю зерна, проводились глубокомысленные идеи о предстоящем воскресении похороненного в земле человека, о его загробной жизни, о награде добрым и каре для злых. Они дали направление уму молодого Эсхила, заставляя его вдумываться в смысл жизни, в отношение человеческой воли к божеству и к року, в причины и условия нравственного падения и нравственного оправдания.

Зависимость Эсхила от культа елевсинской Деметры не ускользнула от его современников: Аристофан в своих «Лягушках» (под этим заглавием скрывается драматизованное состязание между Эсхилом и Еврипидом, кончающееся победой первого) влагает ему в уста следующую молитву: «Деметра, воспитавшая мою душу, дай мне оказаться достойным твоих таинств». Но если направление Эсхилова творчества и было обусловлено его рождением в Элевсине, то своей ареной он был обязанАфинам; благодаря им он стал не певцом литургических гимнов и кантат, а трагическим поэтом.

В Афинах уже с давних пор существовал культ Диониса, бога не столько вина, сколько того особенного «вакхического» экстаза, с которым греки впервые познакомились при посредстве вина и который поразил их впечатлительный и вдумчивый ум, как второе (после сна) и ещё более явное доказательство обособленности человеческой души и её способности к выступлению, к «исступлению» (греч. ek-stasis) из рамок индивидуальной, телесной жизни. Вот почему на празднествах Диониса исполнялись с древних пор экстатические поэмы, так называемые дифирамбы, поэмы видений и приподнятых чувств; их технической особенностью была самостоятельная ролькорифея, который в лирическую песнь хора вставлял пассажи эпического характера и размера, так что лирика чередовалась с эпикой, аффекты — с видениями, между тем как в силу общего экстатического настроения все исполняющие чувствовали свои души перенесёнными в другие тела и говорили и действовали как герои тех видений, которые занимали их воображение в данную минуту.

Таков зародыш трагедии; его развитие до Эсхила состояло:

1. в введении обособленного от хора актёра, который являлся то в одной, то в другой роли и вступал в беседу с корифеем, вследствие чего мог возникнутьдраматический диалог, наряду с эпическими партиями корифея в первоначальном дифирамбе (его введение приписывалось Феспису, поэту эпохи Писистрата, которого поэтому и считали родоначальником трагедии), и

2. в приобщении к этой примитивной, чисто аттической драме введённой из Пелопоннеса так называемой «сатирической драмы»; это был тот же дифирамб, в котором, однако, хор состоял из козлоподобных лесных демонов, так называемых сатиров, а актёр выступал в роли их отца, пестуна младенца-Диониса, Силена. Это была, таким образом, настоящая «песня козлов», tragôdia (от tragos «козел» и ôdê «песня»); лишь со временем слово tragôdia (лат. tragœdia, трагедия) было перенесено с этой сатирической драмы на исполнявшуюся на той же сцене серьёзную трагедию.

Софокл – афинский драматург, трагик.

Изменения в постановке действия

Сообразно успехам, какими трагедия была обязана Софоклу, им сделаны нововведения в сценической постановке пьес. Так, он увеличил число актёров до трёх, а число хоревтов с 12 до 15, сократив в то же время хоровые части трагедии, усовершенствовал декорации, маски, вообще бутафорскую сторону театра, внёс перемену в постановку трагедий в виде тетралогий, хотя не известно в точности, в чём эта перемена состояла. Наконец, он же ввёл в употребление расписные декорации. Все перемены имели целью сообщить ходу драмы на сцене больше движения, усилить иллюзию зрителей и впечатление, получаемое от трагедии. Сохраняя за представлением характер чествования божества, священнослужения, каким была трагедия первоначально, по самому происхождению своему из культа Диониса, Софокл очеловечил его гораздо больше, нежели Эсхил. Очеловечение легендарного и мифического мира богов и героев последовало неизбежно, как только поэт сосредоточил своё внимание на более глубоком анализе душевных состояний героев, которые были известны публике до сих пор лишь по внешним превратностям их земной жизни. Изобразить душевный мир полубогов возможно было не иначе, как чертами простых смертных. Начало такому обращению с легендарным материалом положено было отцом трагедии, Эсхилом: достаточно напомнить созданные им образы Прометея или Ореста; Софокл пошёл дальше по следам предшественника.

Характерные черты драматургии

Софокл любил сталкивать между собой героев с разными жизненными принципами (Креонт и Антигона, Одиссей и Неоптолем и др.) или противопоставлять друг другу людей с одинаковыми взглядами, но с разными характерами — для подчеркивания силы характера одного при его столкновении с другим, слабохарактерным (Антигона и Исмена, Электра и Хрисофемида). Он любит и умеет изображать перепады в настроении героев — переход от высшего накала страстей к состоянию упадка сил, когда человек приходит к горькому осознанию своей слабости и беспомощности. Этот перелом можно наблюдать и у Эдипа в финале трагедии «Царь Эдип», и у Креонта, узнавшего о смерти жены и сына, и у приходящего в сознание Аякса (в трагедии «Аякс»). Для трагедий Софокла характерны редкие по мастерству диалоги, динамичность действия, естественность в развязывании сложных драматических узлов.

Еврипи́д (правильнее Эврипи́д, др.-греч. Εὐριπίδης, лат. Euripides, 480 — 406 до н. э.) — древнегреческий драматург, представитель новой аттической трагедии, в которой преобладает психология над идеей божественного рока.

Еврипид изменил отношение к мифологическим текстам. Его пьесы - не интерпретации мифологии, а раскрытие проблем в жизни современного полиса. Он сознательно выбирает сюжеты, которые позволяют высветить "болевые точки": кризис полисной идеологии, падение гражданственности, растущий индивидуализм и эгоизм; критика института рабства; проблема семейных отношений (положение женщины); отношение к богам (Еврипид - скептик).

Вероятно, Еврипид сам писал музыку для своих трагедий. Сохранился фрагмент первой антистрофы из «Ореста» на папирусе III в. до н.э., содержащий над стихотворным текстом хорошо различимые нотные знаки. Фрагмент музыки Еврипида подтверждает приписываемую ему в ряде немузыкальных трактатов славу дерзкого композитора-реформатора, который по свидетельству древних внедрил в трагедию хроматику и стал широко использовать кифару (в более древних образцах трагедии стандартно применялся только авлос)^]. Нотация фрагмента, показывающая все три рода мелоса греков - диатонику, хроматику и энармонику, свидетельствует об изысканности и сложности музыкального письма Еврипида.

Другой сохранившийся фрагмент Еврипида — из «Ифигении в Авлиде» (хоровой эпод из второго музыкального антракта; датирован ок. 280 г. до н.э.) — примечателен тем, что кроме букв, обозначающих высоту звуков, папирус содержит знаки ритмической нотации. Анализ этого фрагмента показывает, что музыкальный ритм изменяетритмику стиха. Таким образом, становится очевидно, что (принятая по традиции у филологов) запись текста трагедии как «чистого» стиха (без учёта распева) не даёт правильного представления о его звучании.

Гоме́р (греч. Ὅμηρος) — легендарный древнегреческий поэт-сказитель, которому приписывается создание «Илиады»(вероятно, древнейшей книги западной литературы) и «Одиссеи». Примерно половина найденных древнегреческих литературных папирусов — отрывки из Гомера.

О жизни и личности Гомера достоверно ничего не известно.

Ясно, однако, что «Илиада» и «Одиссея» были созданы значительно позже описываемых в них событий, но раньше VI века до н. э., когда достоверно зафиксировано их существование. Хронологический период, в котором локализует жизнь Гомера современная наука, — приблизительно VIII век до н. э. По словам Геродота, Гомер жил за 400 лет до него^], другие древние источники говорят, что он жил во времена Троянской войны.

Место рождения Гомера неизвестно. За право называться его родиной боролись семь городов: Смирна, Хиос, Колофон, Саламин, Родос, Аргос, Афины. Как сообщаютГеродот и Павсаний, умер Гомер на острове Иос архипелага Киклады. Вероятно, «Илиада» и «Одиссея» были сложены на малоазийском побережье Греции, заселенномионийскими племенами, или на одном из прилегающих островов. Впрочем, гомеровский диалект не дает точных сведений о племенной принадлежности Гомера, так как представляет собой сочетание ионийского и эолийского диалектов древнегреческого языка. Существует предположение, что гомеровский диалект представляет собой одну из форм поэтического койнэ, сформировавшегося задолго до предполагаемого времени жизни Гомера.

Традиционно Гомер изображается слепцом. Наиболее вероятно, что это представление исходит не из реальных фактов жизни Гомера, а представляет собой реконструкцию, характерную для жанра античной биографии. Поскольку многие выдающиеся легендарные прорицатели и певцы были слепыми (например, Тиресий), по античной логике, связывавшей пророческий и поэтический дар, предположение о слепоте Гомера выглядело весьма правдоподобным. Кроме того, певец Демодок в «Одиссее» слепой от рождения, что также могло восприниматься автобиографично.

Существует предание о поэтическом поединке Гомера с Гесиодом, описанное в сочинении «Состязание Гомера и Гесиода», созданном не позднее III в. до н. э., а по мнению многих исследователей, и значительно раньше. Поэты якобы встретились на острове Эвбее на играх в честь погибшего Амфидема и читали каждый свои лучшие стихи. Царь Панед, выступивший судьей на состязании, присудил победу Гесиоду, так как тот призывает к земледелию и миру, а не к войне и побоищам. Впрочем, симпатии аудитории были на стороне Гомера.

Кроме «Илиады» и «Одиссеи» Гомеру приписывается ряд произведений, несомненно созданных позднее: «гомеровы гимны» (VII — V вв. до н.э., считаются наряду с Гомером древнейшими образцами греческой поэзии), комическую поэму «Маргит» и др.

Значение имени «Гомер» (оно впервые встречается в VII веке до н. э., когда Каллин Эфесский назвал его автором «Фиваиды») пытались объяснить ещё в античности, предлагались варианты «заложник» (Гесихий), «следующий за» (Аристотель) или «слепец»^[7][8][9] (Эфор Кимский), «но все эти варианты так же неубедительны, как и современные предложения приписать ему значение „слагатель“ или „аккомпаниатор“. <…> Данное слово в своей ионийской форме Ομηρος — практически наверняка реальное личное имя»^.

Аристофа́н (др.-греч. Ἀριστοφάνης) (444 до н. э. — между 387 и 380 гг., Афины) — древнегреческий комедиограф, «отец комедии».

Из 44 комедий, написанных Аристофаном, до нас дошли только 11:

• «Ахарняне»,

• «Всадники»,

• «Облака» (в позднейшей неоконченной поэтом переработке),

• «Осы»,

• «Мир»,

• «Птицы»,

• «Лисистрата»,

• «Женщины на празднике Фесмофорий»,

• «Лягушки»,

• «Женщины в народном собрании»

• и «Плутос» (тоже во второй, но оконченной переработке, в которой она была поставлена на сцену).

Все эти комедии, несомненно, принадлежат к лучшим произведениям античной сцены. Но, чтобы понять их, нужно быть близко знакомым с жизнью и событиями того времени. Только такой читатель в состоянии будет достойно оценить остроумные намёки, тонкий сарказм, мастерство и глубину замысла и исполнения, равно как другие красоты формы, доставившие Аристофану великую славу художника слова. Его остроумие и шутливость столько же неиссякаемы, сколько безгранична его смелость. Греки были очарованы прелестью и обаятельностью его пьес. Приписываемая Платону эпиграмма говорит, что «музы устроили себе в нём приют». Гёте отзывается о нём несколько иначе, он называет его «неблаговоспитанным любимцем муз», и с точки зрения европейского читателя это совершенно верно. Остроты Аристофана часто казались читателям Нового времени грубыми и неблагопристойными, его выражения слишком обнажены и нечистоплотны, чтобы образованные люди некоторых последующих эпох, с их чувством изящного и не подкупленные красотою языка, могли находить в них художественное наслаждение. Правда, эта грубость принадлежала не лично Аристофану, а всей тогдашней эпохе, привыкшей называть вещи их настоящим именем, ничем не стесняясь. Но зато комедии Аристофана дают неоценимый материал для изучения современной ему жизни.

По своим политическим и нравственным убеждениям Аристофан был приверженцем старины, суровым защитником старых верований, старых обычаев, науки и искусства. Отсюда его язвительные насмешки над Сократом или, вернее, над умствованиями софистов в «Облаках», его беспощадные нападки на Еврипида в «Лягушках» и других комедиях. Свобода древней комедии давала широкий простор личной сатире, а смелость и фантазия Аристофана сделала такое безграничное применение из этой свободы, что он ни перед чем не останавливался, если предмет заслуживал осмеяния. Он не щадил даже афинский демос, смело бросал ему в лицо обвинения в малодушии, легкомыслии, в падкости до льстивых речей, глупой доверчивости, заставляющей его вечно питать надежды и вечно разочаровываться. Эта безграничная свобода слова составляла вообще характеристическую черту древней комедии, в которой долгое время видели один из оплотов демократии; но уже во время Пелопоннесской войны на неё были наложены некоторые стеснения. Около 415 г. был проведён закон, несколько ограничивавший необузданную свободу осмеяния личности. Драматические произведения Аристофана служат верным зеркалом внутреннего быта тогдашней Аттики, хотя выводимые в них фигуры и положения часто представлены в извращённом, карикатурном виде. В первом периоде своей деятельности он преимущественно изображал общественную жизнь и её представителей, тогда как в более поздних его комедиях политика отступает на задний план. Под конец жизни он поставил (под именем своего сына) пьесу «Кокалос» (Κώκαλος), в которой молодой человек соблазняет девушку, но затем женится на ней, узнав кто она родом. Этой пьесой, как признавали уже древние, Аристофан положил начало новой комедии. Как во всём, что касалось формы, Аристофан был мастером также в стихосложении; его именем назван особый вид анапеста(каталектический тетраметр, metrum Aristophanium). Этот стих употребляется в страстной, возбуждённой речи.

Публий Верги́лий Марон (лат. Publius Vergilius Maro; 15 октября 70 год до н. э., Андес близ Мантуи — 21 сентября 19 год до н. э., Брундизий) — национальный поэт Древнего Рима, автор «Энеиды». Прозван «мантуанским лебедем».

Цитаты

• Бог любит нечёт. (Numero deus impari gaudet).

• Выбирая богов, мы выбираем свою судьбу.

• Мы должны стремиться не к тому, чтобы нас всякий понимал, а к тому, чтобы нас нельзя было не понять.

• Молва — это бедствие, быстрее которого нет ничего на свете.

• Мудрость сильнее рока.

• Никто не может быть ни всезнающим, ни всемогущим.

• Опыт — самый лучший наставник.

• Слепой случай меняет всё.

• Смелым помогает судьба.

• Сокрытие зла питает и оживляет его.

• Счастлив тот, кто смог узнать причины вещей.(Felix qui potuit rerum cognoscere causas )

Аристо́тель (др.-греч. Ἀριστοτέλης; 384 до н. э., Стагир — 322 до н. э., Халкида, остров Эвбея) — древнегреческийфилософ. Ученик Платона. С 343 до н. э. — воспитатель Александра Македонского. В 335/4 г. до н. э. основал Ликей (др.-греч. Λύκειο Лицей, или перипатетическую школу). Натуралист классического периода. Наиболее влиятельный из диалектиков древности; основоположник формальной логики. Создал понятийный аппарат, который до сих пор пронизывает философский лексикон и сам стиль научного мышления.

Аристотель был первым мыслителем, создавшим всестороннюю систему философии, охватившую все сферы человеческого развития: социологию, философию, политику, логику, физику. Его взгляды на онтологию имели серьёзное влияние на последующее развитие человеческой мысли. Метафизическое учение Аристотеля было принято Фомой Аквинским и развитосхоластическим методом.

Искусство Аристотель рассматривал как особый, основанный на подражании вид познания и ставил его в качестве деятельности, изображающей то, что могло бы быть выше исторического познания, имеющего своим предметом воспроизведение однократных индивидуальных событий в их голой фактичности. Взгляд на искусство позволил Аристотелю – в «Поэтике» и «Риторике» – развить глубокую, сближающуюся с реализмом теорию искусства, учение о художественной деятельности и о жанрах эпоса и драмы.