Морфемное членение и этимологическая транскрипция

Итак, словообразовательные отношения — это отношения по природе своей кумулятивные. Производное включает в себя производящее и его форму и значение и, будучи производным, в свою очередь входит своею формой и значением в состав производного, то есть каждое производное слово – это своего рода матрешка. Каждая «матрешка» внутри данного слова — это шаг деривации.

Надо сказать, что техника кумуляции — древняя, очень архаичная техника и то, что именно она представлена в словообразовании, то, что именно она организует словообразовательную систему, является бесспорным свидетельством ее большой древности. Такие же структуры представлены в древнейших фольклорных текстах, которые называют кумулятивными сказками — «Репка», «Теремок», «Рукавичка», «Колобок». То, что эти сказки особенно любят дети дошкольного возраста — тоже аргумент в пользу их архаичности, потому что, если человек в своем развитии проходит все стадии развития человечества, то когда какие-то тексты резонируют с его восприятием на раннем этапе это свидетельство древности, архаичности этих структур, которые соответствуют ранним этапам развития. Эти структуры оказались полезными, когда с помощью компьютеров и компьютерных программ стали моделировать интеллектуальную деятельность.

Рекурсия – это один из распространеннейших механизмов, используемых программистами. Так как же применяется этот принцип кумулятивности, как можно выделить значимые части слова и как можно любое производное разделить на производящую основу и формацию, с помощью которой образуется новое слово?

Этими формантами могут быть префиксы или суффиксы. Когда мы имеем дело с парой бежать - побежать или бежать – убежать, проблем не возникает. К сожалению, далеко не всегда границы между морфемами настолько очевидны и легко выделимы.

Но возможен такой пример: боец. От слова бой. На какие части можно разделить слово боец? Вариантов немного. На 2 части: бо/ец или бое/ц.

Существует аргумент в пользу того, что орфографическая запись очень неудобна для морфемного членения слова, что она затемняет морфемные швы. Как выйти из этого положения? Ддавайте запишем это слово в фонетической записи. Тогда оно будет выглядеть так: /баj – эц/. В безударном положении корень ба и суффикс ец.

Так в орфографической записи решается проблема «j», который скрывается в букве «е», находящейся перед гласным в орфографической записи предстают в виде самостоятельного символа.

Возьмем такой пример: жгу – жечь, пеку – печь. Являются ли слова жечь и печь производными? Можно ли в них выделить морфемы? Как правило, на этот вопрос отвечают утвердительно. Морфемы выделить можно, здесь есть корень. Здесь есть, если это глагол, суффикс инфинитива. Соответственно, здесь выделяются корень же и суффикс чь.

Кстати, слов с суффиксом в инфинитиве много: жечь, печь, сечь.

А если это не глагол, а существительное печь? Будет здесь тот же самый суффикс или корень печь и нулевое окончание? А куда деваются из корня «к» и «г»? Говорят, что здесь в результате фузии морфемный стык так зарос, что провести границу между корнем и суффиксом в современном языке представляется совершенно невозможным.

Что говорил на эту тему Бодуэн де Куртенэ? Однажды его уговорили отредактировать словарь морфемного членения слов русского языка. И он как человек добросовестный отнесся к этому делу очень ответственно. В результате этого опыта появилась книга об отношении русского правописания к русскому языку или слов русского языка к русскому правописанию. В этой книге Бодуэн де Куртенэ сказал, что русское правописание совершенно не пригодно для того, чтобы делить слова на морфемы, поэтому нужно найти какой-то особый способ представления морфемного состава слов. Но каким образом надо обозначать силу связи между морфемами, величину зазора между ними?

Иногда зазор так мал, что туда и лезвие бритвы не протиснешь, и тогда

получается, что членить слова русского языка на морфемы — все равно, что резать по живому или заниматься лингвистической вивисекцией.

Однако есть и другой способ решить эту проблему. Действительно Бодуэн де Куртенэ был прав, что нужно представить какое-то решение, какой-то особый способ представления морфемного состава слова.

Здесь мы попадаем в ситуацию диалектического противоречия, когда членить слово нельзя и не членить его тоже нельзя, потому что очевидно, что здесь разные морфемы.

В диалектике такое противоречие решается всего двумя способами — или с помощью разведения, или способом погружения в основание. В данном случае мы можем разрешить это противоречие методом посредством погружения в основание, то есть с помощью этимологической транскрипции. В фигурных скобках мы запишем глагол жечь.

{гьг = Ø = тi_#}

Первая палатализация затрагивает «г», «к», «х». Здесь - «г». Значит, корень будет выглядеть как жгу, ясно, что это «г», нулевой степенной суффикс, потому что здесь может быть и другой суффикс. Сжигать – здесь может стоять «а», тогда «е» и «й» удлиняются и дают долгий «и» и суффикс инфинитива ть. На суффиксальном стыке мягкий «ть» и «г» закономерно дают чь.

Из этой записи мы можем вывести форму жечь, потому что здесь все правила закономерны. Точно так же печь:

{пек = Ø = тi_#}

если это глагол, а если это существительное, то печь будет выглядеть так:

{ пек = т_ь }

«Ть» и «к» тоже дают чь. Возникает вопрос: почему «г» и «ть» дают чь? Потому что «г» перед глухим «т» заглушается в «к». Поэтому «г» и «к» перед глухим «т» дают один и тот же результат: чь.

Из этого мы делаем вывод, что сначала происходит оглушение «г» в «к», а потом уже образование чь из «к» и мягкой «т». Это так называемая относительная хронология фонетических процессов. Вот что означает в нашем конкретном случае разрешение диалектического противоречия посредством погружения в основание.

Фактически, для того, что объяснить все явления и процессы современного русского языка, слова современного русского языка и их морфемный состав должны быть записаны в том виде, который они имели в протославянском языке, до 5 в. н. э., до начала действия закона восходящей звучности и закона слогового сингармонизма, то есть до монофтонизации дифтонгов, до первой, второй, третей палатализации, йотации, до падения естественно редуцированных.

Какой вывод можно сделать из всего сказанного? Морфемное членение слов в орфографической форме и даже в фонетической форме должно быть запрещено.