Глава X

Логика в Англии в XVIII в.

Первым в ряду английских логиков XVIII в. отметим Джорд­жа Беркли. Его метод — психологический. Это тот самый метод, который применял Локк в своем учении о генезисе идей.

Локк положил основание психологии внутреннего опыта, но при этом он признавал и внешний опыт. Беркли же отвергает внешний опыт и строит всю свою философию на основе одного лишь внутреннего опыта, показания которого Локк считал са­мыми достоверными. Беркли обращается к непосредственному сознанию. Он говорит, что ставит своей целью «представить факты, голые факты и ничего, кроме фактов». О своем методе он говорит, что он состоит в том, чтобы замечать сходство и разли­чие между идеями, для чего требуется лишь внимательное на­блюдение того, что происходит в собственном духе. Беркли счи­тает, что надо рассматривать самые идеи, которые суть конкрет­ные факты душевной жизни, причем нужно по возможности отделить их от тех названий, с которыми они ассоциированы.

Свой метод Беркли применяет при изучении вопроса о прост­ранстве в сочинении «Новая теория зрения» (1709 г.). Он стре­мится доказать, что нам лишь кажется, будто мы непосредствен­но видим тела в пространстве трех измерений, на самом ж,е деле видение пространства и тел в нем есть результат умозаключе­ния, порождаемого постоянной ассоциацией зрительных ощуще­ний с двигательными и ощущениями осязания. Беркли разви­вает генетическую теорию восприятия пространства и подменяет вопрос о реальности пространства чисто психологическим во­просом о генезисе представлений о пространстве. Беркли дока­зывает, что наше восприятие расстояний предметов от нас, ве­личины предметов и т. д. является результатом установления привычных прочных ассоциаций между ощущениями зрения, осязания и движения. Только потому, что эта ассоциация очень

384

тесна, мы думаем, что расстояние предметов, их величину и по­ложение в пространстве мы видим глазами, на самом же деле идея пространства — сложная идея и в ее образовании участ­вуют не одни только зрительные ощущения.

Данный Беркли психогенезис идеи пространства продвигает изучение этого вопроса. На практике его подтвердил вывод, что если бы удалось слепорожденного путем операции сделать зря­чим, то он в первое время не отождествлял бы и не связывал бы своих зрительных ощущений с соответствующим своим опытом, ранее полученным посредством осязания. Так, когда прозрев­шему слепорожденному показывали бутылку на расстоянии мет­ра от него, то на вопрос, что это за предмет, он отвечал —• может быть, это лошадь Но одно дело генезис восприятия пространства, а другое — вопрос об объективном существовании пространства и его отражении в нашем сознании.

Беркли впадал в логическую ошибку, т. е. подменял онтоло­гический и гносеологический вопросы психологическим аспек­том, и в результате этой логической ошибки пространство у него превращается в совокупность наших ощущений.

В своем главном произведении «Трактат о началах человече­ского знания» Беркли применяет тот же метод, которым он ис­следовал пространство, к идее материи. Он ставит вопрос «Ка­кие конкретные факты обнимают общий термин «материя»»? И отвечает, что этими конкретными фактами является только ряд ощущений. Что значит: «Стол, на котором я пишу, существует»? Это значит: «Я его вижу и осязаю». Бытие материальных вещей состоит только в их воспринимаемости.

Беркли не просто идеалист, считающий дух первичным, он — имматериалист, отрицающий самое существование материи То, что мы называем веществом, состоит из идей (ощущений).

Беркли — крайний номиналист. Он дает критику теорий об­щих отвлеченных идей. Локк видел отличие человека от живот­ных в том, что человек способен образовывать отвлеченные идеи. Беркли доказывает, что способностью отвлечения и образова­ния общих идей человек не обладает.

Можно ли представить себе такой треугольник, который был бы одновременно и остроугольным, и тупоугольным, и прямо­угольным? Можно ли образовать идею человека, который в одно и то же время был бы ребенком и стариком, мужчиной и женщи­ной, велик и мал и т. д. Общая отвлеченная идея треугольника и т. п. невозможна уже потому, что она заключает в себе проти­воречивые, взаимно исключающие друг друга признаки. Мы имеем общие идеи лишь в том смысле, что одна какая-либо част­ная идея выступает в роли представителя всех других частных идей того же рода, причем мы не обращаем внимания на то, чем эти частные идеи различаются друг от друга. И слово становится общим не потому, что оно служило знаком одной

385

общей идеи (общих идей вообще не существует), а потому, что оно служит знаком нескольких частных идей.

По учению Беркли, материя, 'пространство, время и т. д. суть общие абстрактные идеи, а так как общих идей в нашем уме вообще не существует, мы только ошибочно воображаем, буд­то имеем их, то нужно искать те единичные конкретные факты, к которым на самом деле сводятся эти фикции.

Теорию общих отвлеченных идей Беркли заменяет теорией общих знаков. Указывая, что всякая наука имеет своей целью дать общее знание о многих конкретных предметах, он говорит, что для этого все науки прибегают к общим знакам, отмеча­ющим множество частных идей. В науках мы употребляем сим­волы вместо вещей. Человеческое знание имеет дело с общими знаками и составляемыми при их помощи общими теориями. Нет ничего в науках, кроме знаков и обозначаемых ими частных идей. В сочинении «Новая теория зрения» Беркли развил уче­ние, что зрительные ощущения чисто субъективны, они суть лишь знаки для будущих или возможных ощущений осязания. Это — знаки, которые лишь сигнализируют нам о пользе или вреде, которые могут воспоследовать от соприкосновения с нами приближающихся к нам или находящихся возле нас предметов. Видение есть предвидение.

В «Трактате о началах человеческого знания» этот зритель­ный символизм превращается в универсальный символизм при­роды. И то, с чем нас знакомят осязание и прочие ощущения, также субъективно и знакомит нас только с тем, что нам полез­но и вредно. Книга природы есть книга 'пророчества. Общим тер­мином «материя», «пространство» и т. д., по учению Беркли, не соответствует никакая реальность. То, что мы называем этими терминами, суть словесные знаки для множества частных кон­кретных фактов.

Номинализм с его теорией знаков доходит в философии Берк­ли до апогея. Согласно Беркли, мы живем не в материальном мире, а в мире идей: мы едим и пьем идеи и одеваемся в идеи; дома, в которых мы живем, горы, реки, леса и т. д. — все это идеи. Но что такое сами идеи?

Они не знакомят нас с реальностью, они сами — только сим­волы, знаки, сигнализирующие нам о возможной пользе или вре­де для нас. В конечном счете, по учению Беркли, мы живем в мире символов, знаков, имеющих лишь практическое значение для нашего существования, но ничего не говорящих о самой действительности.

В теории познания Беркли выдвигается исключительно прак­тика в ее субъективистском понимании. .Впоследствии в XX в. по этому пути пойдут американские прагматисты.

Исходя из учений Локка и Беркли Давид Юм (1711—1776) приходит к агностицизму и скептицизму. Оказали на Юма влия-

386

ние и античные скептики, у которых уже была дана та критика понятия каузальности, которая составляет центральное учение в философии Юма. В буржуазной истории философии Локк и Юм признаются крупнейшими фигурами в развитии английской фи­лософской мысли. Реакционная сущность юмизма и его теоре­тические ошибки глубоко вскрыты В. И. Лениным в его произ­ведении «Материализм и эмпириокритицизм».

Вопросов теории познания и логики касаются два произведе­ния Юма: «Трактат о человеческой природе» и «Исследование о человеческом разумении». Юм делает психологию основой фи­лософии. Следуя Локку, он принимает, что все наше знание воз­никает из впечатлений (impressions), которые бывают двоякого рода: ощущения и рефлексии (внешний и внутренний опыт). Юм проводит различие между впечатлениями (impressions) и идеями (ideas). Впечатления — те живые переживания, которые мы имеем, когда что-нибудь видим, слышим, осязаем, любим, не­навидим и т. п., а идеи — менее живые представления, которые бывают у нас, когда мы что-нибудь вспоминаем или воображаем. Все идеи суть копии впечатлений. Идеи отличаются от впечат­лений по степени живости и яркости. Склад ума сводится, по Юму, лишь к способности соединять, перемещать, увеличивать или уменьшать материал, доставляемый нам впечатлениями. Весь материал, которым оперирует мышление, доставляется внешним и внутренним опытом. Ставя вопрос о критерии истин­ности наших идей, Юм говорит, что поскольку каждая идея по своему происхождению есть копия впечатлений, то в этом мы имеем простое и безошибочное средство для решения вопроса, законна та или иная из имеющихся у 'нас идей или это просто чистая фикция.

Наиболее важной из идей нашего ума является идея причин­ности. Что такое идея причинности? Это есть идея о необходи­мой связи между явлениями. Юм ставит вопрос: законна эта идея или она — чистая фикция? Согласно юмовскому критерию истинности идей, решение этого- вопроса сводится к вопросу: откуда происходит эта идея? копией какого впечатления она является? Для идеи необходимой связи между- явлениями, идеи причины и действия Юм не находит никакого оригинала в сфе­ре впечатлений. То, что мы наблюдаем, есть только постоянная последовательность явлений. Мы видим, что известное явление следует за другим и что это повторяется вновь и вновь. И отсю­да мы умозаключаем, что так будет всегда и впредь. Юм утверж­дает, что такое умозаключение основано только на привычке. В силу привычки мы ожидаем и в будущем той же последова­тельности явлений, какая наблюдалась в прошлом. Мы думаем, будто опыт дает нам право говорить о необходимой причинной связи между явлениями. Но, поскольку необходимая связь меж­ду явлениями не может наблюдаться и не имеет своего источни-

38?

ка в сфере впечатлений, она должна быть признана чисто субъек­тивной идеей, продуктом привычки. Утверждая, что причинная связь не имеет опытного происхождения, Юм говорит, что рав­ным образом она не может быть известна нам априори, так как действие совершенно не похоже на причину и путем анализа понятий какой-либо причины и ее действия невозможно понять, почему данная причина производит это действие. Итак, по уче­нию Юма, идея причинной связи не имеет никакого объективно­го основания, она есть чисто субъективная уверенность в едино­образном порядке природы, порождаемая привычкой. Но если до сих пор в течении явлений природы наблюдалась правильная последовательность, то в будущем порядок природы, говорит Юм, может измениться, нет никакой гарантии в вечной его неиз­менности.

Критика идеи причинности — центр философии Давида Юма. В тесной связи с этим стоит и критика Юмом идеи «я», понятия духовной субстанции.

Подобно тому как идея причинности есть фикция, точно так же, по учению Юма, фикцией является и идея субстанции (идея материи, идея души и идея бога). Мы знаем только наши сменяющиеся психические состояния и ничего более. Представ­ление о душе, о нашем «я», как и представление о телесной суб­станции, Юм объявляет фикцией, иллюзией. Покажите мне, го­ворит он, впечатление, из которого возникает идея личного «я». Все наши впечатления преходящи, изменчивы, текучи. Следо­вательно, нет «постоянного единого личного «я». Представление о таком «я», о душевной субстанции, есть иллюзия. Согласно Юму, то, что мы называем своим «я», есть не что иное, как связ­ка или совокупность перцепций, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном течении.

Юмовское отрицание причинности ведет к полному отрица­нию науки и прежде всего естествознания. Познание объектив­ного мира является невозможным с точки зрения основных прин­ципов его философии. Результат этой философии — абсолютная непознаваемость мира, агностицизм и полный скептицизм. Но Юм не отрицает достоверности математических наук: гео­метрии, арифметики, алгебры. Он утверждает, что очевидность математических положений основывается на интуиции и демон­страции. Они нисколько не зависят от существования каких-бы то ни было объектов. Не будь в природе ни одного круга или треугольника, математические теоремы все равно были бы верны. Равным образом Юм не оспаривает достоверности фактических истин. Но если мы идем дальше простого, голого констатирова­ния фактов и беремся за установление причинной связи и де­лаем заключения к будущему, то наши положения будут только вероятными. Таким образом, по отношению к естественным и гуманитарным наукам Юм — пробабилист.

388

Против философии Юма выступила шотландская школа фи­лософов во главе с Томасом Ридом (1710—1796). Они выдвину­ли против Юма в качестве основного философского принципа «общечеловеческий здравый смысл» («common sense»). С этой точки зрения, шотландская школа признает нелепостью отрица­ние существования материя у Беркли и отрицание причинности у Юма. Рид ищет причину этих нелепостей в тех предпосылках, на которых они покоятся. А эти предпосылки он видит в поло­жении Локка, послужившем исходным пунктом для философии Беркли и Юма, что душа человека появляется на свет совершен­но пустой, подобно тому как тело рождается голым, и что все свое содержание душа получает из опыта.

Таким образом, по Риду, во всех нелепостях философии Беркли и Юма повинен эмпиризм. И свои возражения Рид на­правляет против учения о том, что все свое содержание психика получает из опыта. Он считает необходимым допустить, что са­мой душе присущи некоторые первоначальные истины, которые он называет аксиомами. Аксиома — такие суждения, которые являются самоочевидными истинами, принципами здравого че­ловеческого рассудка. Они познаются путем интуиции. Эти пер­вичные истины, составляющие, по Риду, основу здравого чело­веческого рассудка, являются необходимым условием всякого познания, и они одинаковы как у необразованного человека, так и у величайших мыслителей. В эти первичные истины надо про­сто верить. В основе фактических случайных истин, по Риду, лежит 12 таких первичных суждений, и эти последние дают нам критерий для того, чтобы различать истину от лжи в сфере фактического знания. В отношении познания необходимых истин (математических, логических, метафизических и т. д.) первичны­ми суждениями являются математические, логические и другие аксиомы. К первичным суждениям, являющимся началами зна­ния, Рид относит веру в существование внешнего мира, в суще­ствование познающего субъекта, положение о том, что всякое действие имеет свою причину, веру в единообразие и постоянст­во хода природы. Все это, по учению Рида,— изначальные прин­ципы человеческой природы, не требующие доказательства.

Что касается природы этих первичных суждений, то Рид считает их простыми, едиными, непосредственно данными в своей целостности. Рид критикует учение Локка о суждении, согласно которому суждение образуется из сравнения двух идей, посред­ством которого устанавливается согласие или несогласие между ними, после чего эти идеи ставятся в связь между собой в утвер­дительном или отрицательном суждении. Считая акт суждения простым и единым, Рид высказывается против такой теории суждения, которая объясняет образование суждения из соедине­ния двух представлений (субъекта и предиката). Выделение в суждении этих двух представлений, по Риду, есть результат по-

389

следующего анализа. Таким образом, в противоположность Лок-ку Рид считает первичными не понятия, а суждения.

Учение шотландской школы о здравом смысле, о первичных недоказуемых суждениях, лежащих в основе человеческого зна­ния, имело своей целью защищать веру в существование души и бога. В этом — его реакционная суть.

Плоский поверхностный характер философии шотландской школы виден уже из того, что, аппелируя к здравому смыслу, она в основу своих учений кладет инстинктивную веру. В сущ­ности она возвращается к тем врожденным идеям (теоретиче­ским и практическим), которые подверг материалистической критике Локк. Шотландская школа критикует Локка и Юма не слева, а справа, с реакционных позиций.