Смысл монстра

     О генезисе фигуры Ацефала нам известно немного; сведения ограничиваются несколькими краткими и поздними свидетельствами Андре Массона. Вот наиболее развернутое из них: В апреле 1936 года Ж.Батай приехал ко мне в Тосса-де-Мар, где мы жили в красивом, скромном и старинном каталонском доме. Вместе со мной он хотел довести до завершения старый проект – «Ацефал» […]. Я сразу же увидел его – без головы, как и полагается, но куда же девать эту громоздкую и сомнительную голову? Сама собой она расположилась на месте гениталий (скрывая их), в виде мертвого черепа. А что делать с руками? Автоматически получилось так, что в одной руке (левой) он держит кинжал, а в другой сжимает горящее сердце (не сердце распятого, а сердце нашего учителя Диониса). Опять-таки у людей эта голова всегда находит свое продолжение в сердце и гениталиях. Сердце и яички – одинаковые формы. Они этого не знают, а как здорово можно это обыграть! На груди по моей прихоти появились звезды. – Так, отлично, но что же делать с животом? – Очень просто, он станет вместилищем Лабиринта, который как раз и явился знаком нашего союза ⁶.        Второе свидетельство Массона более краткое, но одна деталь в нем заслуживает внимания: Ацефала – этого нутряного, лабиринтного бога, у которого гениталии скрыты черепом, - я составил из разных частей в Тосса-де-Мар во время войны в Испании. Батай сказал мне: «Нарисуй мне безглавого бога – остальное найдешь сам» ⁷.          Безглавый бог – эту формулу уже сопоставляли со статьей Батая Низкий материализм и гнозис, напечатанную в 1930 г. в журнале Документы и упоминавшую среди прочих гностических изображений из Кабинета медалей Национальной библиотеки (как известно, Батай в то время был его сотрудником), некоего «безглавого бога, над которым две звериных головы […]. Безглавый бог может отождествляться с египетским богом Бесом» ⁸. Однако в своем описании Ацефала, помещенном в начале первого номера одноименного журнала, Батай отказывается называть его «богом». Он пользуется другим словом: Он не человек. Но он и не бог. Он не я, а более я, чем я: его живот – это лабиринт, где он сам заблудился, где я блуждаю вместе с ним и в котором я узнаю себя, оказываясь им, то есть монстром (курсив мой. - С.З.)⁹. ----------------------------------

6 André Masson, le Rebelle du Surréalisme (éd. établie par F.Will-Levaillant), Paris, Hermann, 1976 ; цит. по: Carlo Pasi, Acéphale ou la mise à mort du Chef / du Père, in Des années trente : groupes et ruptures (textes réunis par Anne Roche et Christian Tarting, actes du colloque à Aix-en-Provence 5-7 mai 1983), Paris, éditions du CNRS, 1985, p. 215. Назад 7 André Masson, La mémoire du monde, Genève, Skira, 1974, p. 130. 8 Georges Bataille, Œuvres complètes, t. 1, 1970, p. 226. 9 Georges Bataille, La conjuration sacrée », in Acéphale, № 1, без пагинации.

120

        В отличие от большинства мифологических монстров, чудовищность Ацефала связана не с комбинированием частей тела, обычно принадлежащих разным видам живых существ (ср., например, образ Минотавра, с которым Ацефал сближается на некоторых рисунках Массона), а с перераспределением частей одного тела, которые как бы движутся по кругу, меняясь местами, но ни в коем случае не вставая на свои нормальные места. Во всяком случае, именно такое движение намечено в первом из процитированных выше рассказов художника: придумывая фигуру Ацефала, Массон стремится переставлять члены, разрушая устойчивость оси, которая проходит в теле человека через голову, сердце и гениталии. В самом деле, фигура с обложки журнала Ацефал представляет собой расчлененное тело, у которого голова, в форме мертвого черепа, занимает место половых органов, тогда как сердце, вырванное из вскрытого живота, оказывается в отставленной руке и, согласно Массону, по своей форме соответствует тестикулам. Тело как бы взрывается, его центральные органы резко выбрасываются на периферию; эту структуру подтверждает другой рисунок Массона, напечатанный в первом номере Ацефала, где гениталии остаются на своем месте, зато сердце в руке является подобием головы с маленьким улыбающимся лицом; в данном случае отсутствующей голове соответствует именно вырванное сердце, а не низ живота. Быть монстром – значит иметь нестабильное тело, члены которого подвижны и допускают перестановку; и в целом оно также лишено равновесия и как бы выброшено из себя самого. На ряде рисунков из журнала Ацефал изображен в неустойчивых и рискованных позах: то он сидит на вулкане, то качается, стоя на облаке, то взлетает на воздух при взрыве (по-видимому, при взрыве вулкана) ¹⁰. Его тело вместе с головой потеряло и равновесие, это равновесие «само затерялось» в лабиринте его кишечника.       «Составленный из разных частей» на сюрреалистический манер («автоматически», по выражению Массона), Ацефал соединяет в себе несколько иконологических и литературных традиций. Обезглавленные фигуры возникают в творчестве Массона задолго до того, как его свояк «заказал» ему «безглавого бога»: так, несколько подобных фигур можно найти в серии рисунков «Избиения» (Les massacres, 1933). Вообще, этот мотив неоднократно встречается в сюрреалистической живописи – у Дали, Магритта, Эрнста ¹¹.

------------------------------

10 Acéphale, № 1, без пагинации; № 2, p. 1, 15. 11 Согласно Жаклин Шенье-Жандрон, «безглавый человек, который мечтался Массону, Батаю и Мишелю Лейрису, связан с садовской проблематикой, где изнанка тела выставлена напоказ наравне с лицевой стороной, где «верх» лишен преимущества перед «низом» – в данном случае это пылающие гениталии, - где часть равна целому». – Jacqueline Chenieux-Gendron, Sade et Saint-Just : quelques têtes révolutionnaires dans le surréalisme, in La Légende de la Révolution au XXe siècle : de Gance à Renoir, de Romain Rolland à Claude Simon (actes du colloque, sous la direction de Jean-Claude Bonnet et Philippe Roger), Paris, Flammarion, 1988, p. 102-103.

121

 

 

Иератическая и одновременно экстатическая поза Ацефала уже сопоставлялась со знаменитым рисунком Леонардо да Винчи Фигура человека в круге, изображающая пропорции человеческого тела ¹². На обоих рисунках точно совпадает расположение вытянутых рук и расставленных ног (поза редкая вне эмблематической иконографии), что позволяет заподозрить более или менее сознательное заимствование. Но у Леонардо, следовавшего символическим образцам, например фигуре человека у Агриппы Неттесгеймского (XVI век) ¹³, имелось в виду представить человека-микрокосм, вписанного в магический круг и представляющего своими пропорциями гармонию мироздания. Массон же, отсекая по указанию Батая голову фигуры, сознательно или нет сближает Ацефала с другой эмблематической фигурой, хорошо известной начиная с античности в европейской эзотерической традиции: крест в форме буквы «тау». Теряя свою целостность, тело «монстра» больше не соответствует мировой полноте и выражает собой скорее «принцип недостаточности» или «принцип неполноты» человека, который, согласно Морису Бланшо, лежал в основе всего сообщества Ацефала ¹⁴.         В живописи обезглавленные фигуры ¹⁵ встречаются довольно часто: во-первых, это изображения святого Дениса, держащего свою голову в руке, во-вторых, народные гравюры знаменитых казней – особенно казни Людовика XVI в 1793 году, где отрубленную голову короля протягивает толпе подручный палача, словно отрывая ее от своего собственного тела или головы ¹⁶; наконец, в-третьих, это анатомические иллюстрации – и здесь Батай вполне мог вспомнить статью Мишеля Лейриса, опубликованную в 1930 г. в журнале Документы, - Человек и его нутро.         В этом тексте с восхищением описываются пробуждающие грезы анатомические картинки, особенно изображение человека, который «держит под мышкой голову, или же двумя пальцами ухо» ¹⁷. С учетом этой весьма вероятной генетической связи, вскрытый живот Ацефала, где видны кишки, отсылает не только к «лабиринтному богу» (по словам Массона), но также и к профанным фигурам людей с содранной кожей, изображавшимся на иллюстрациях к старинным энциклопедиям и медицинским трактатам. ---------------------------

12 См.: Georges Didi-Huberman, La ressemblance informe, ou le gai savoir visuel selon Georges Bataille, Paris, Macula, 1995, p. 317. 13 Le Corps, miroir du Monde. Voyage dans le musée imaginaire de Nicolas Bouvier, sous la direction de Pierre Starobinski, Genève, Zoé, 2000, p. 32. 14 См.: Maurice Blanchot, La communauté inavouable, Paris, Minuit, 1983, p. 15. 15 Ацефал – именно обезглавленный, его голова отрублена, а не отсутствует изначально, как то было у легендарного гиперборейского народа ацефалов. 16 См. анализ Михаила Ямпольского, который выявляет аналогичный жест не только на народных картинках, но и в ораторских и актерских позах революционной эпохи: Михаил Ямпольский, «Жест оратора, палача, актера», in Ad Marginem 94, М., Ad Marginem, 1995, с. 21-70. 17 Michel Leiris, Brisées, Mercure de France, 1966, p. 51 (есть русский перевод этого текста: Иностранная литература, 2002, № 6, с. 104). Фантазматическим откликом на этот текст (сам по себе весьма нагруженный фантазмами) является, возможно, сон героя романа Батая «Небесная синь» (1935), написанного в Тосса-де-Мар, в том же самом «каталонском доме», где годом позже будет создан Ацефал. Во сне двусмысленная фигура «Минервы» в шлеме неожиданно превращается в отвратительный труп…

122

       Что касается горящего сердца в руке у Ацефала, то оно также отсылает к определенной символической традиции. Отчасти оно может быть объяснено ацтекскими обрядами человеческих жертвоприношений, вызывавших большой интерес у Батая: в них у человека вырывали сердце, принося его в жертву Солнцу. Но в ацтекском ритуале отсутствует мотив пламени, к тому же кинжал в другой руке Ацефала заставляет понимать дело так, что он сам вырезал себе сердце. Батай подсказывает другой источник этого мотива, когда пишет во вступительном тексте к первому номеру журнала «Ацефал» – «Священный заговор», - что символический персонаж держит в правой руке «пламя, похожее на святое сердце» ¹⁸. Этот символический мотив самопожертвования широко распространен и за рамками католического культа Сердца Христова. Ср. рассказ Максима Горького Старуха Изергиль, содержащий легенду о герое Данко, который вырвал у себя сердце, чтобы осветить путь товарищам. Французские переводы Старухи Изергиль появлялись начиная с 1906 года; не исключено, что Массон или Батай знали эту неоромантическую легенду, превозносившуюся советской критикой как образец социалистического реализма.        Наконец, еще один возможный источник фигуры Ацефала содержится в статье Роже Кайуа Богомол, напечатанной в 1934 г. в журнале Минотавр, который иллюстрировался Андре Массоном и выходил при негласном влиянии Батая ¹⁹, так что данный текст был наверняка знаком им обоим. Статья Кайуа, посвященная «природным» основаниям мифов, отмечала помимо прочего физиологическую особенность богомола – это человекоподобное по своему облику насекомое, самой природой предназначенное становиться героем мифов, будучи обезглавленным, остается как бы живым: -----------------------------

18 Georges Bataille, La conjuration sacrée, in Acéphale, №1, без пагинации. Эти пояснения, как и приведенное выше свидетельство Андре Массона («в одной руке (левой) он держит кинжал, а в другой сжимает горящее сердце»), позволяют отвергнуть другое объяснение этого мотива, восходящее, по-видимому, к письму Жоржа Дютюи, который, впрочем, признает, что не сам принадлежал к группе Ацефала, и согласно которому «человек на обложке» якобы «держит в руке […] гранату» (Georges Duthuit, A André Breton, in V.V.V., New York, 1944, № 4, p. 46). В самом деле, не только по своей форме данный предмет мало похож на гранату, но и ни один из рисунков Массона с изображением Ацефала, напечатанных в журнале, не содержит никаких деталей, отсылающих к современной цивилизации. 19 См.: Michel Surya, op. cit., p. 234-239.

123

Действительно, не говоря уже о жестких сочленениях его тела, напоминающих рыцарские доспехи или же автомат, он еще и способен осуществлять практически любые реакции, будучи обезглавленным, то есть в отсутствие всякого центра представлений и волевой деятельности; в таком состоянии самка богомола может, например, передвигаться, поддерживать равновесие, осуществлять автотомию одного из своих членов, которому грозит опасность, принимать позу призрака, совокупляться, нести яйца, создавать яйцевой мешок, а также, что вызывает особенное замешательство, перед лицом внешней опасности или же вследствие периферийного раздражения впадать в неподвижность, словно труп; я намеренно пользуюсь таким уклончивым выражением – видимо, нашему языку трудно выразить, а разуму понять, что уже мертвый богомол способен симулировать смерть ²⁰.       Итак, обезглавленный «монстр», придуманный Батаем и Массоном, оказывается в родстве не только с человеческими персонажами из легенд и мифов, но и со странным насекомым – которое, именно благодаря своей физиологии, обожествляется у ряда народов. Сближение человека и животного – особенно животного страдающего или приносимого в жертву – является одним из фундаментальных мотивов Ацефала ²¹.