- •Глава 2. Немного истории и этнографии
- •Глава 3. Возможность постановки экспериментов в Культурно-исторической психологии
- •Глава 4. Постановка экспериментов. Артель
- •Глава 5. Игры
- •Глава 1. Устроение
- •Глава 2. Устройство общества предприятия
- •1.Производство.
- •Глава 3. Мир и Образ мира
- •Глава 4. Производство
- •Глава 5. Большое Производство
- •Глава 6. Второе Производство или Рынок
- •Глава 7. Матка
- •Глава 8. Храм, или Научно-исследовательский институт
- •Глава 2. Скрытая магия Хозяина
- •Глава 3. Начальник
- •Глава 4. Руководитель
- •Глава 5. Управляющий
- •Глава2 Предпринимательство
- •Глава 3. Мазень
- •Глава 4. Создание образа предприятия
- •Глава 5. Вершина Мира — Печной столб
- •Глава 2. Преданность и самопознание
- •Глава 3. Руководство
- •Глава 5. Взаимодействие. Битва за силу
- •Глава 6. Дееспособность
- •Глава 7. Образы Разума и Дурак
- •Глава 2. Управление предприятием
- •Глава 3. Управляющие
- •Глава 4. Делопроизводство и писцы
- •Глава 5. Привратник
- •Глава 6. Бумага и Описание мира
- •Глава 7 Бухгалтерия
- •Глава 8. Описание мира на языке счетов
- •Глава 9. Счетоводство и неуязвимость
- •Глава 10. Скрытая бухгалтерия
- •Глава 11. Отладка. Устранение помех
- •Глава 2. Дееспособность и обидчивость
- •Глава 3. Неопытность. Молодой работник
- •Глава 4. Родственники
- •Глава 5. Неистовость
- •Глава 6. Необучаемость и возвращение способности учиться
Глава 3. Руководство
Как сделать преданность и верность самой сутью взаимоотношений между работниками на наших предприятиях? Возможно ли это? Мне кажется, возможно, но сначала поговорим о народной психологии.
Итак, ясно, что договор сегодня воспринимается не так, как во времена магии, когда слово изреченное означало то, что означало. Сегодня договор — это не способ говорить, а особая бумага, оформленная со всеми необходимыми юридическими уловками. Ничто без такого оформления договором не считается, и уж совсем не может заставить кого-то действовать соответственно. Причем вовсе не обязательно, чтобы эта бумага действительно была написана. Даже если этот договор заключается устно, он все равно торчит в наших головах чем-то вроде этой бумаги.
Сегодня договор — это внешняя сила, пугающая наказаниями, договор в прошлом, скорее, внутреннее состояние верности себе и своему слову. Конечно, это идеальный случай, иначе не было бы таких понятий, как индоевропейское Рита (rta), от которого произошло русское Рота, — договор, присяга, хранимый Богом порядок или устроение.
Но мы и говорим не о юридических взаимоотношениях с деловыми партнерами или зарубежными странами. Если жизнь заставит, то будешь коварным, чтобы выжить. Науку выживания надо изучать отдельно.
Мы говорим о науке самопознания, о том, можешь ли ты верить самому себе. Хоть самому-то себе!
На самом деле это сложнейшая дисциплина, малодоступная для человека мыслящего. И сказать, что кто-то не умеет хранить договора, — это отнюдь не обидеть человека, это просто сказать, что он обычный человек.
Вопрос даже не в том, что культура наша такова, что верность договорам и верность себе не существуют в общественном сознании как ценность. Возможно, что верность пропала сейчас из числа ценностей как раз потому, что хранить ее невозможно.
А почему так трудно быть верным?
Да потому, что верность определяется имеющимися целями и, по сути, является верностью определенной цели. Это значит, что когда у тебя очень мало целей и все они выстроены в лествицу достижения одной самой большой цели, то ты ясно видишь, ради чего делаешь все дела и как достижение одной цели ведет к следующей, как ступень.
Когда целей очень много, они тоже все увязываются в огромную лествицу достижения твоей сверхцели, того, ради чего ты живешь.
Вот это очень важно понять, что как бы много ни было у тебя целей, все они на самом-то деле последовательны, все они вытекают одна из другой как необходимые шаги. Вот только мы постепенно перестаем это замечать. Их слишком много, их слишком трудно распутывать, поэтому кажется, что навалены наши цели беспорядочной кучей. И повсюду более высокие и более низкие цели перемешиваются в твоем восприятии, оказавшись рядом. Поэтому каждый раз при таком столкновении целей тебе приходится делать выбор. И тем предавать одну цель ради другой.
Если же при этом ради какой-то цели ты договорился с людьми, а завтра утром, взглянув на свое целеустроение с другой ноги, понял, что должен жить ради другого, то вместе с целью ты предал и людей, и себя.
Почему людей — понятно. А почему себя? А потому что любая имеющаяся у тебя цель — это твоя цель. Раз она однажды появилась, значит, однажды тебе открылось, что ради достижения твоей высокой цели нужно совершить и этот шаг. Не забывайте, все цели — последовательно увязаны в общую нить. И все они необходимы для чего-то. Это значит, что если не будут совершены все однажды намеченные шаги, ты никогда не станешь тем, что наметил. Следовательно, любой выбор между целями — это предательство той мечты о себе, которую ты вынашиваешь всю жизнь.
При этом разум говорит: целей так много, что от чего-то надо отказываться, чем-то жертвовать. Так что мы смиряемся с выбором между целями.
Но это неверно, потому что, если ты станешь собой, совершив только все намеченные шаги, то отказ от любого шага есть предательство себя.
Следовательно, выбор надо совершать не между двумя отдельными, но нужными целями-шагами, а между путем достижения себя, между сверхцелями, которые ты хранишь.
Почему? А потому, что если путь намечен, то без любого шага он будет неполон, даже если этот путь далеко не самый краткий. И ты изначально обрекаешь себя на поражение, если отказываешься хоть от одной цели. Путь, не пройденный хоть на один шаг, не пройден!
Но если ты выбираешь пересмотреть все свое целеустроение, то очень даже вероятно, что выяснится такая вещь: ты намечал весь свой путь еще в детстве и юности, отнюдь не умом взрослого, разумного человека. И ты совсем не думал о достижении своей самой большой цели, которая затерялась где-то в глубинах самого раннего детства. Ты просто прилеплял и прилеплял к уже имеющемуся новые куски и петли, которые подсовывала тебе жизнь под видом необходимого для выживания или же более удачного, чем имеющееся у тебя.
В итоге «твой» жизненный путь — это куча наворованных у других образцов того, как надо жить умному человеку. Люди, у кого ты заимствовал эту «умность», были разными, их жизни тоже, как и цели, к которым они стремились. И теперь из разнонаправленных кусков ты склеил собственный жизненный путь и надеешься, что он может быть цельным.
Похоже, что выбор, который надо сделать, — это выбор между своей жизнью и чужой. Жить для себя и по-своему или жить так, как «умные люди» живут.
Если избирается свой путь, то отваливается все чужое, и неожиданно твое собственное целеустроение оказывается во много раз короче и проще.
Иначе говоря, надо сделать себе Целеустроение, как это называется в народной психологии мазыков. Попросту говоря, не выбирать между отдельными целями: чем можно пожертвовать ради другого, — а выкинуть все целеустроение разом и сделать заново, но уже как хозяин, осознанно и взрослым умом.
Но как его сделать, если совершенно невозможно назвать самую главную, самую большую свою цель? Мечту жизни.
Невозможно для некоторых, потому что они ее не знают или не помнят, для других — потому что она звучит так простецки, что стыдно вслух назвать, а для третьих — не имеет ни имени, ни слова для обозначения...
Тут надо понять такую вещь. Ты не можешь сегодня ясно ощущать то, что ощутишь завтра после очищения. Завтра твое сознание будет обладать большими способностями, если ты искренне идешь к себе.
Значит, тебе необязательно давать точное имя своей сверхцели. Ты можешь ее назвать как угодно, например, сказать, что считаешь своей целью такое состояние сознания, в котором сможешь понять, какова твоя окончательная или следующая цель.
И тогда такое состояние сознания, назовем его условно ясным сознанием, и становится твоей целью на этом участке жизненного пути. При этом ясному сознанию можно дать дополнительные определения. К примеру, если мы собираемся вместе для какого-то дела или в одно предприятие, то можно сказать, что ясное сознание — это такое сознание, когда мне ясно, ради чего мы должны быть вместе и когда я освобожусь от остальных, потому что смогу дальше пойти один.
Тогда можно принять решение: пока я не понял, что дальше я могу идти один, я останусь вместе в другими и буду делать общее дело. Почему так?
Потому что пока у меня всего две задачи: выжить и познать себя. Где и как выживать, мне все равно. Лучше там, где идет учеба и создаются условия для самопознания. Поскольку все мы собрались ради этого, то лучше всего, не упуская учебы, создать условия для выживания, то есть предприятие, которое будет нас кормить, и использовать все, что в нем происходит, для самопознания.
А это несложно, потому что любое предприятие — это мирок, соответствующий Образу мира. Жить же — значит пребывать в мире, умирать — покидать мир. Следовательно, познать себя, пока мы живем в мире, — это, в первую очередь, познать самую доступную часть, ту, которою мы живем. Что означает, что чем более точно мы в своем предприятии будем воспроизводить части мира, тем вернее наше естество, соответствующее миру, вскроется и покажет себя, то есть станет доступно познанию.
Живое, то есть «Я», познается через жизнь, жизнь же познается через свою среду, делающую ее возможной. Среда, в которой возможна жизнь, называется мир. Наилучший способ познания себя — это познание в себе отражения мира.
Не зря изначальные мифологии говорили о том, что мир был сделан из первочеловека и все части мира соответствуют частям человека. Таков традиционный подход мифологического мышления. Это же самое можно обосновать и психологически.
Что же в таком случае мы имеем с точки зрения Науки полководца и Науки руководителя?
Если ты хочешь иметь преданное войско, то должен сделать его не преданным себе, а преданным общей цели, например, ясности сознания.
Соответственно, и ты сам должен избрать ее же своей главной целью.
Тогда ты больше не обижаешься на предавших тебя. Их просто не будет, потому что не будет тебя. Но самое главное, что больше не будет и тех, кто обидится, если ты его накажешь за предательство, как бы жестоко ты это ни сделал. Почему?
А потому, что теперь предать можно только свою собственную большую цель, только договор с собой о ее достижении. И значит, ты не бьешь предателя лично, ты помогаешь ему не сдаться и победить однажды. Наказывая за предательство, ты теперь не бьешься против человека, а бьешься за него. И он это всегда видит и чувствует.
Так ты из тирана, самодура и деспота превращаешься в учителя, друга и соратника. И, пожалуй, немного в жреца, если кто-то ощущает свою цель и свое предназначение в жизни мистически.
Вот, на мой взгляд, основание работы Руководителя и Полководца. Глава 4. Тяжело в ученье
Основная работа любого водящего, как Полководца, так и Руководителя, — это обретение тех, кого можно вести. То есть Дружины.
Не буду говорить сейчас о том, как собрать дружину. В конце концов можно просто объявить прием на работу. Но когда люди собраны, как их превратить в дружину? Ответ прост — их надо обучить. И, значит, лучшее место для отработки этого посвящения — это место учителя или руководителя учебного заведения.
Если наш разговор идет о том, как нам создать свою экономику, то, следовательно, задача освоения посвящения Полководца или Руководителя должна решаться в таком учебном заведении, которое будет готовить работников для наших предприятий. Это или в Школе Управления при Отделе кадров, готовящей работников для предприятия, или в Научно-исследовательском институте, созданном для нужд Предприятия. В общем там, где проще всего научить людей, как работать на предприятии.
Однако тут не все так однозначно. Во-первых, говоря о Руководителе, мы все-таки имеем в виду человека, возглавляющего все Предприятие, а не подразделение Отдела кадров.
Во-вторых, подобная внутренняя школа Предприятия должна работать не по каким-то утвержденным в Министерстве образования методикам и программам, а строго исходя из того, что нужно Предприятию.
Иначе говоря, школа начинает работать после того, как на рабочих местах выявились какие-то сбои из-за непонимания людьми того, как устроено предприятие и как надо на этом месте работать. Следовательно, исправлять эти сбои придется и на производстве, и в Школе одновременно. Школа оказывается как бы влитой внутрь Предприятия, разлитой по нему и не существующей как-то отдельно, в виде самостоятельного учреждения.
Это значит, что преподаватели Школы должны быть одновременно и работниками предприятия, скажем, Авалона, а все опытные и особенно руководящие работники Авалона — преподавателями Школы. Полководец — это учитель для своих бойцов во время мира и военачальник в бою. Всем работникам Авалона предстоит совмещать работу с преподаванием.
Соответственно, вести работу Школы должен кто-то из самых ответственных работников предприятия. Скорее всего, заместитель Управляющего — вице-президент, в чьем ведении находится Отдел кадров. Тогда вопрос о подыскивании нужных работников становится вопросом об их подготовке и обучении.
Но кто должен быть Главой Школы, ее Ректором, условно говоря? Сам Руководитель Предприятия до тех пор, пока не передаст эту должность подходящему человеку. И сколько времени он должен занимать ее? А все время, пока он Руководитель.
Это значит, что, создав Начала, ты должен будешь их воплотить, подыскав и обучив людей. Все это время воплощения начал ты — Руководитель и Глава Школы. Но как только ты понял, что все заработало само и можно уходить в Управляющие, школу надо отдавать тому, у кого душа лежит к обучению. То есть тому, у кого пришло время быть Руководителем.
А это значит, что должность Руководителя Школы будет сменной, и занимать ее будут те, кому пришла пора научиться воплощать образы Начал.
Что должно войти в Школу как учебные отделения?
Все, что входит в предприятие в качестве отделов, служб и цехов. Любой отдел или цех — это воплощенная часть Предприятия. И воплощена она прежде всего в людей, способных своими действиями производить то, что ожидается от этого отдела. Значит, будут сбои и ошибки от непонимания и неумения делать то, что должен делать отдел. Образ трудно воплотить сразу и однозначно. Большой образ — это большая картина. Ее быстро до совершенства не довести.
Поэтому при любом отделе Предприятия должен быть отдел Школы, который дотачивает и доводит до совершенства понимание работников отдела.
Следовательно, в этих отделах Школы должны работать лучшие специалисты Предприятия. Иначе как они объяснят работникам, как делать дело?! Но это ловушка! Вывести из Производства лучших специалистов, чтобы они обучали новичков — труднопозволимая роскошь. Как быть?
Да просто не выводить их, оставить на своих местах и одновременно числить преподавателями Школы и доплачивать за обучение молодежи. Они ведь все равно обучают менее опытных. Любой из вас учился у такого более опытного товарища и обучал сам новичков. Это обязательная составная часть любого дела. Только обычные предприятия делают вид, что не замечают этого и не оплачивают этот труд.
Почему? Потому, что они создаются из чужих людей и ради наживы.
А мы делаем свое Предприятие из своих и для того, чтобы жить. Поэтому мы постараемся выявить все подобные скрытые виды работ, описать их и соответственно оценить. Выявить их не сложно, но и не просто. Они слишком привычны, как и это обязательное подучивание новичков. Глаз их не замечает, но руки и голова при этом делают.
Выявление пропавших из восприятия видов работ даст немало. Это, во-первых, вернет и раскроет способность видеть. Видеть действительность сквозь привычное, то есть сквозь мышление и культуру. Во-вторых, позволит сделать полноценное описание Предприятия, а значит, и Образа мира. А в-третьих, даст возможность жить за счет своего труда, а не за счет способности ловить прибыльные места.
Все мы знаем об этой общественной несправедливости — привычное, как, к примеру, труд домохозяйки, вообще не оценивается как труд. Шарлатанство же может приносить неизмеримые доходы, лишь бы поражало внимание.
С одной стороны, это не случайно и отражает то, что мы охотники за образами, но с другой стороны, это означает, что погоня человеческого внимания за новым и поразительным увела нас от истинного видения Устройства мира. Основные его части как бы сами собой разумеются и поэтому стушевываются в нашем внимании, сжимаются, ссыхаются и ощущаются маленькими. А неожиданное раздувается и воспринимается большим и значимым. И вот мы живем в мире, который как бы перевернут с ног на голову. Именно так «наниче времена ся обратиша», как говорится в «Слове о полку Игореве». Мир из Истины, действительности превратился в Морок, иллюзию.
Я, пожалуй, приведу в подтверждение того, что народ все это видел, сказку об охотнике до образов из сборника «Северных сказок» Ончукова. Сказок таких много. Обычно они называются «Морока» или «Любитель сказок»:
«В одном прекрасном мести, на одной почтовой питенбурской дороги, на громадном большом волоку был почтовый содержатель и страшно любил истории и сказки, и проходящего народу, и упредил всякого человека, и кто знал сказку, тому есть ночлег, а хто вовсе ничего не знал, того— иди вперед. Он имел пять сыновей; в одно прекрасное время шел проходящий человек и попросил у его ночевать, он допросил его строго: "Знаешь сказку — есть ночлег, а не знаешь-иди вперед". Ответил ему проходящий человек, што: "Я как-нибудь скажу ". Заходит в дом, и когда не кормил, не поил человека и допрашивает уж сказку. Отвечал ему проходящий человек, што: "Ты перво накорми и напой, а потом висти выспрашивай ". После ужина уволились на спокон, проходящий человек лег на предел, сынова с женами разошлись по горницам, отец с матерью лег зараз, спросил проходящий человек хозяина: "Выстань, старичёк, проводи меня на двор ". Приходят на двориню ступень. "Стань-ко, хозяин, на правую ногу". Обернулся хозяин медведем, пришли они во двор — приломали они всих лошадей,зашли они в хлев— прирвали они всих коров,приходят они в сени, не идут они в фатеру, как кастили они много, выходят они на улицю среди темной ночи. Спрашиват проходящий человек:
"А што, хозяин, ищи репную яму, отульться набтуда ". Встал светлый белый день, приходя сынова во двор — приломаны ecu лошади, приходят невестки в хлев— прирваны ecu коровы,приходят к невестке в фатеру, и срычали громким голосом: «Мужики, што знайте, то делайте ". Два брата были полисники, взяли два ружья железны-их, лыжи под ноги деревянный, пошли по следам зверинным, приходят к ямам к репным, услышали медведи черные, говорят: "Идут полисники нетленные ". Говорит проходящий хозяину, што: "Я тебя поберегу, я сяду поближе; убьют меня ножом, погляди, што делать будут надо мной: шкуру мою сдерут, вынут с грудей вынишок, между ноги оттянут липасы [так зверей сдирают] и станут поколачивать по шкуре: "Шкура эта хороша ". Вы оборотите внимание. Выскочишь из эфтой ямы и сгреби за липасы зубами и смолитесь со слезами, што: "Детушки, меня не убейте"". Этот самый старик выскоцил мимотально на эфту медвежью шкуру, сгрёбса за липасы зубами и cpbiuful, што: "Детушки, не убейте". Прохватились ecu сынова в горницях, набежали сынова со свичками со светом: отец у матери меж ногами сгребса за липас зубами и рыцит, што "Детушки, не убейте ". Не столько отец рыцит, /соль/со мать рыцит; едва старика оттянули, полтора цяса был старик в затмении, церез полтора цяса старик отжился хорошо, пришел в старый рассудок и дал клятву допрашивать добрых людей».
Человечество пока еще в репной яме. Похоже, что до старого рассудка, то есть до того состояния Разума, которое было до опьянения образами, нам еще далеко.
Какое это имеет отношение к работе Школы при Предприятии? Думается, вопрос возможный, но излишний. Если мы действительно хотим что-то создать, мы должны жить в действительности. Люди, приходящие на Предприятие, приходят из того мира, который полностью захвачен мороком современной культуры. С ними почти невозможно говорить, а уж тем более делать дело. Он вроде бы все понимает, такой человек, но глядит как будто постоянно сквозь тебя. Ты словно марево для него, которое мешает видеть настоящий мир. А в том мире он лютый зверь или нетленный охотник. И там ему хорошо...
А мы хотим, чтобы было хорошо здесь. И этому надо учить. Учить видеть людей, видеть дело, мир, в конце концов.
Понимание того, что большая часть людей не в состоянии хорошо работать и учиться потому, что они живут не в том мире, где находятся, и видят совсем не те образы, которые нужно видеть, чтобы освоить дело, должно лежать в основе всей работы с новичками. Иначе говоря, надо лечить, прежде чем учить.
Дружина или, как мазыки называли свои артели, Сбрань — это сообщество людей, видящих мир одинаково. Единое мировоззрение позволяет работать во взаимодействии. Если же это видение дает возможность видеть истинный мир, а не воображаемые образы, тогда можно говорить и о дееспособности дружины.