Ideology

Таблица 28

Место и роль когнитивных составляющих в трёх концепциях управления

Источник: Сморгунов Л.В. Знание и координирующая функция государства // Мир и политика. 2009. № 10. С. 37.

321

кианской идее „управленческой ментальности“ (governmentality), которая вдруг стала рассматриваться в качестве методологии размышления о раз личных феноменах управления — человека самим собой, своей душой, своим поведением, коллективное управление, управление семьей, вплоть до политического управления. Общий смысл данного подхода состоит в том, что существует плюральность и частичная несовместимость различ ных практик управления человеком своим поведением, определяемые сменой ментальных конструкций. При этом управление рассматривается не только как монопольная принадлежность государства, но и как управ ление поведением в широких и разнообразных смыслах: человека самим собой, групповое управление, управление детьми, управление душой, бо лезнью и т. д., вплоть до политического управления. Если „управленче скую ментальность“ понимать как форму политического анализа, то она „нацеливает быть критическим и рефлексивным; она пытается сделать ясными формы политического разума и этических допущений, которые воплощены в нашей деятельности по управлению. Смысл здесь в том, что управление никогда не является общей или родовой деятельностью... Она раскрывается как активность, которая является „редкой“, всегда истори чески партикулярной“...

Во вторых, в теории организации и основанном на ней менеджменте парадигмальные изменения связаны с концепцией ресурсной теории и стратегического управления, в которых интеллектуальные ресурсы стали рассматриваться в качестве самого значимого элемента развития и эффек тивности действия.

В третьих, в публичном управлении на первый план исследования вы ходят дускурс методы анализа, нарративный подход, герменевтический анализ, конструктивизм, которые теснейшим образом связаны с гумани тарными, человеческими составляющими управления. В организацион ном плане сюда добавляется сетевой анализ и коммуникативистика, но вый институционализм с его акцентом на идеях и интерпретативной раци ональности.

В четвертых, практика управления уже не может обойтись без включе ния в свой арсенал знания, коммуникации, образов и репутаций. Обычной становится деятельность по управлению знаниями, имиджами, брендами и т. д.

В пятых, производство знания становится значимой сферой как в мас штабе страны, так и на уровне отдельных сфер, отраслей, организаций, фирм, учреждений. Система образования, сохраняя свою автономность, включается в интеграционные связи, а материальное производство вынуж дено разрабатывать свои ниши создания знания и управления им. Произ водство знания становится производительным в прямом и непрямом смыслах этого слова. В таких условиях управление как организационное творчество приобретает новые черты и начинает, с одной стороны, реаги ровать на изменения, перестраивая себя, с другой — само становится час

322

тью интеллектуального производства, создания и развития знаний. Поня тие „интеллектуальная организация“ сегодня используется довольно ши роко, а ее содержательные характеристики тяготеют к управленческой проблематике»1.

Особенно значимы для моего исследования фундаментальных основа ний самоорганизации и саморазвития феномена «Народная идеология развития России» размышления Л.В. Сморгунова о сути когнитивного в контексте конструктивистского подхода (здесь я предлагаю очень пер спективное развитие соображений Л.Н. Князевой о природе и смыслах конструктивизма, когнитивного).

«К общим предпосылкам конструктивистского подхода, — поясняет Л.В. Сморгунов, — можно отнести следующие положения:

—социальные системы могут быть объяснены в качестве социальных кон структов, возникающих в процессе социального действия;

—социальное действие не является индивидуальным актом, а представля ет собой „интерсубъектную“ структуру, т. е. систему взаимодействий людей;

—люди посредством социального действия добиваются реализации опре деленных интересов и целей, однако последние не берутся в качестве само собой разумеющихся исходных оснований деятельности; интере сы и цели также являются социальными конструктами;

—люди в своем взаимодействии выступают как ценностно рациональные субъекты, их ценностная структура определяется тем, как они понима ют тот мир, в котором живут; социальные факты являются выражением тех ценностей, которые совместно выбирают люди;

—люди соглашаются считать то или иное ценным в результате серии ком муникативных практик, т. е. достигнутого согласия относительно об суждаемого предмета;

—в процессе коммуникативных практик люди обмениваются идеями и формируют совместное знание, лежащее в основании достигнутого со гласия о ценностях; в этом отношении идеи имеют значение и являются конститутивными для так понятой социальной реальности.

Можно сказать, что идеи и коммуникация составляют существо конст руктивистского подхода к анализу социальных фактов и процессов. И в политике, включая государственное управление, идеи и коммуникации конститутивны и находятся сегодня в центре внимания ряда исследовате лей. Однако следует различать „строгих“ и „мягких“ конструктивистов. Первые относятся к тому направлению конструктивизма, который можно определить как „онтологический конструктивизм“, т. е. здесь господствует представление о социальной реальности как созданной взаимодействием людей, являющейся „интерсубъективной“. Мягкие конструктивисты не

1 Сморгунов Л.В. Знание и координирующая функция государства // Мир и политика. 2009. Октябрь. № 10. С. 36.

323

рассматривают проблему статуса социальной реальности, они полагают, что в любом случае при изучении различных социальных объектов необхо димо учитывать конструктивную роль идей, от которых зависят наши ре шения, выбор методов и направлений деятельности»1.

Л.В. Сморгунов в ходе анализа особое внимание обращает на формиро вание процессуальности когнитивного, когда обеспечивается формирова ние способности мыслить в контексте осуществляемой коммуникации с сохранением значимого нравственного аспекта. Эти новые черты пред ставлены на таблице 29.

Теперь важно отметить очень актуальный тезис по итогам рассмотрения соображений Элинор Остром, Е.Н. Князевой и Л.В. Сморгунова. Я хочу предложить гипотезу: итоги их исследований «складывают» объективную основу для обоснования «спонтанного» возникновения народной идеоло гии развития России.

И, что особенно значительно, эта объективная основа содержит в себе когнитивные русла и тренды для возникновения и оформления умной гу манитарной сети из реально функционирующих социальных сетей в Интернете.

Таблица 29

Как изменяется управление в условиях «общества знаний»?

Источник: Сморгунов Л.В. Знание и координирующая функция государства // Мир и политика. 2009. № 10. С. 41.

1 Сморгунов Л.В. Знание и координирующая функция государства // Мир и политика. 2009. Октябрь. № 10. С. 39.

324

тутов гражданского общества, «добровольного»1.

Во вторых, Н.В. Мотрошилова обосновала и предложила феномен «объединяющегося народа». Это очень важно. Вот как она раскрывает смысл такого конструкта.

«Главная общецивилизационная проблема, одновременно имеющая вид своего рода исторического парадокса, — отмечает она, — и притом очень трудного, состоит в следующем. Гражданское общество — это поле деятельности, поле объединений индивидов, которые, с одной стороны, являются гражданами государства, во многих отношениях подконтроль ными этому государству, но которые, с другой стороны, именно в этом специфическом поле стремятся осуществить — а в случае успеха и реально осуществляют — контроль над тем же государством на благо большин ства населения.

История цивилизации в последние пару столетий, когда реально фор мировалось гражданское общество, его институты, показывает: при всей трудности разрешения такого парадокса должна возникнуть относительно

единая воля государства (т. е. собственно власти) и большинства населе ния, народа. Пока все дело в том, что общая, тем более всеобщая воля все еще отсутствует: мы пока даже не „хотим как лучше“, а — „как все гда“ — хотим жить лучше, не вырабатывая действенной воли, не прилагая хорошо обдуманных усилий. Все так. Но ведь другие страны и народы тоже не двигались к интересующей нас цели, т. е. гражданскому обществу, дружными, сплоченными рядами. И они не обретали „единую волю“ как бы по мановению волшебной палочки. Объединяющее, сплачивающее умонастроение народа, разумеется, весьма необходимо, причем не только в обсуждаемом нами деле построения гражданского общества. Ибо это только некоторые звенья в огромной цепи, которая должна возникнуть благодаря решимости, воле, т. е. умонастроениям, ценностям, эффектив ной мотивации объединяющегося народа»2. (Выделено мною. — В.К.)

В третьих, Н.В. Мотрошилова рассмотрела принципиальный аспект возможности в короткий срок (5—10 лет: уточнение автора книги) до биться значимого результата в создании фундаментального института

1 Мотрошилова Н.В. Российские реалии и дискуссии в свете проблем гражданского об щества // Вестник аналитики. 2009. № 2. С. 6, 7.

2 Там же. С. 9.

325

(например, Народной идеологии развития России — здесь уточнение авто ра книги).

«Другой узел вопросов, связанных и с гражданским обществом, и с дру гими целями обновления, касается беспрецедентных, казалось бы, темпов, скоростей социально исторического обновления, — уточняет Н.В. Мотро шилова. — Обычно — более или менее обоснованно — напоминают о том, что страны и народы, жизнь которых называют цивилизованной, двига лись к этой цели столетиями. Однако опыт истории дает и иные уроки, раскрывает новые возможности1. Поскольку речь идет о единой воле, об особом умонастроении народа, совершенно прав Н.П. Шмелев: „В пер спективе по меньшей мере двух ближайших поколений (а вероятно, и мно го больше) спасительной может быть только одна, в высшей степени про стая идея, вернее, общее умонастроение, общая цель всего российского общества: сохранение и благополучие народа, созидание, строитель ство, дальнейшее освоение и обустройство страны; достойная, на дежная жизнь каждого человека и его близких...

Для современного мира такой стремительный подъем за жизнь одного двух поколений вовсе не диковина: примеры известны — Германия и Япо ния после поражения во Второй мировой войне, „азиатские тигры“, неко торые арабские страны, Бразилия, Индия и, конечно, Китай. И нет никаких объективных оснований считать, что российский человек в массе своей глупее, или ленивее, или нравственно слабее кого бы то ни было еще“2.

Итак, связывать возникновение и развитие гражданского общества ис ключительно с многовековым развитием истории в наше время было бы неправильно: именно современная цивилизация знает, как показано, про цессы стремительных цивилизационных преобразований. И еще: в кон цепциях гражданского общества нередко говорится также о спонтанности, стихийности, добровольности возникновения как характерных чертах его структур. Но и здесь, полагаю, современная история вносит коррективы в том смысле, что построение гражданского общества вполне может не протекать чисто стихийно, а в какой то своей части развиваться в соответствии с планом, проектом его формирования, в том числе та ким, к созданию и осуществлению которого будет — но непременно вмес те с „общественностью“ — причастно и государство»3.

В четвёртых, Н.В. Мотрошилова рассмотрела философские основа ния для возможной программы действий («О теоретических основаниях

1 В предположении таких возможностей и их содержательном раскрытии я опираюсь на очень ценную работу Н.П. Шмелева «Наше будущее: возможные сценарии» // Альманах «Вызовы XXI века»: Вып. 2. М., 2006. С. 90—110 (сноска по тексту оригинала. — Прим. ред.).

2 Шмелев Н.П. Там же. С. 99. (Слова, выделенные мною курсивом, можно считать обо значением достижений и ценностей цивилизации, которые близки устремлениям нормаль ных индивидов; сноска по тексту оригинала. — Прим. ред.).

3 Мотрошилова Н.В. Российские реалии и дискуссии в свете проблем гражданского об щества // Вестник аналитики. 2009. № 2. С. 10.

326

практических действий»)1 в контексте «тенденций сегодняшнего и завт рашнего развития России»2.

«Итак, и в принципе, „по идее“, и в реальной жизни позитивные изме нения, — констатирует Н.В. Мотрошилова, — по крайней мере, возмож ны — разумеется, при некоторых непременных условиях, которые при ведут к нарастанию „количественных“ изменений и их переходу в новое качество: если в обществе накопится все больше сфер жизнедеятельности, в которых будет не только достойно, в нравственном отношении, в право вом смысле одобряемо и поддерживаемо, но практически выгодно, при чем сегодня и завтра, не нарушать цивилизационные нормы, а строго со блюдать их. Потому и нельзя исключать, а можно даже предполагать, что какая то влиятельная часть чиновного, делового класса сделает ставку именно на такой цивилизованный образ жизнедеятельности.

А вот теперь — специально о гражданском обществе. Даже если такие индивиды и свои уже имеются и если их „идеология“, психология включит указанные мотивы, умонастроения, ценности, им не обойтись без актив ной поддержки граждан, организуемых и объединяемых в гражданское об щество.

Но как подготовить, стимулировать самих граждан к такому качествен ному скачку в их жизнедеятельности, если все еще существует сильное „антигражданское общество“, если граждане, по существу, не верят в спо собность власти к самопреобразованию и если они в массе своей вообще слабо представляют, что такое развитое гражданское общество?

В осмыслении не только огромных трудностей, препятствий на пути по строения гражданского общества, но и возможностей его создания, как мне кажется, надо сделать два ключевых шага. И снова, как мы увидим, приходится думать о теоретических основаниях практических действий. Первый из шагов делается тогда, когда понимают: скептический, негатив ный ответ на все вопросы и трудности вписывается, в качестве стороны, элемента, лишь в один из возможных общих сценариев развития страны — сценарий пессимистический. Но ведь можно и нужно предположить, обо сновать также и возможность второго (хотя бы умеренно), оптимис тического сценария3. Понятно, почему в рассматриваемом нами аспекте важен общий сценарий: гражданское общество, его построение, совер шенствование — лишь одна из важных сторон, тенденций сегодняшне го и завтрашнего развития России. Здесь, разумеется, имеет место взаи мозависимость, ибо другие процессы (например, экономические и поли тические преобразования) зависят от силы или слабости гражданского

1 Мотрошилова Н.В. Российские реалии и дискуссии в свете проблем гражданского об щества // Вестник аналитики. 2009. № 2. С. 12.

2 Там же.

3 См.: Шмелев Н.П. Цит. произвед. С. 90—110. Наше будущее: возможные сценарии // Альманах «Вызовы XXI века»: Вып. 2. М., 2006. С. 90—110 (сноска по тексту оригинала. —

Прим. ред.).

327

общества; но и оно само зависит от этих других процессов, тенденций. Значит, второй шаг — составление такого сценария, который был бы так же и достаточно подробным планом, проектом деятельности (в данном случае — в аспекте формирования гражданского общества)»1.

Теоретическим, методологическим, институциональным и практичес ким третьим итогом, продолжающим исследования Н.В. Мотрошиловой, Л.В. Сморгунова, Е.Н. Князевой, Элинор Остром о «спонтанном», «добро вольном» характере процесса формирования народной идеологии разви тия России с главным субъектом — Народом, стало создание сетевого ин ститута (как народной идеологии) и умной гуманитарной сети (как народ ной идеологии) на основе социальных сетей.

Народная идеология как сетевой институт

А.В. Олексин связывает оформление сетевого подхода, сетевых струк тур (network structures) с развитием в середине ХХ века в рамках теории ме неджмента направления под названием «Школа человеческих отноше ний»2. С учётом широкого развития в 60—80 е гг. ХХ века движения обще ственных объединений или НПО (неправительственные объединения), которые образовали «третий сектор», достаточно широко и устойчиво про явилась их роль в осуществлении «горизонтальных связей», «горизонталь ных структур». Именно горизонтальные связи людей, неформальных объ единений укрепляют каркас гражданского общества, делая человека реально свободным, но включённым во взаимоотношения с другими людьми, инсти тутами. Человек становится и ответственным, т. к. в неформальных связях он отвечает за последствия своих поступков или отсутствие таковых.

По существу 60—80 е гг. можно назвать первым этапом становления сетевого подхода. И особенностью его можно обозначить как период со хранения имеющихся масштабов, качества и скорости передачи информа ции в сети на уровне отдельного человека в своём доме, в сложившейся си стеме горизонтальных связей.

Второй этап утверждения сетевого подхода можно отнести к периоду 90 х гг., когда развитие коммуникаций, резкий рост информатизации обо значили сетевые структуры как желаемую среду для приближения высоких технологий к реальному человеку в его сфере жизнеобеспечения. Однако лидером в Сети стали в этот период общественные объединения, что полу чило название «революции третьего сектора». Общепризнанно их учас тие в обеспечении «прорыва» внимания к проблемам по всему спектру безопасности. Это и проблемы обеспечения прав и свобод человека, и до

1 Мотрошилова Н.В. Российские реалии и дискуссии в свете проблем гражданского об щества // Вестник аналитики. 2009. № 2. С. 12.

2 См.: Олексин А.В. Сетевая организация социума: Проблемы и перспективы // Государ ственная служба. 1999. № 1(3). С. 73—82.

328

кументы по безопасности цивилизации, экологической безопасности (1992 г., Рио де Жанейро). Перечень можно продолжить. Важно отметить, что в 90 е годы в России сложилась сеть общественных институтов, ориен тированных на участие в обеспечении личной, общественной и государ ственной безопасности1, на компромисс.

Третий этап сетевого подхода может быть определён как глобальный, общечеловеческий феномен, влияющий на образ жизни миллиардов лю дей, на мировую и национальные культуры, на благополучие и безопас ность большинства людей и семей в XXI веке, на культуру компромисса. Связано это, на мой взгляд, с тем, что Интернет, что Сеть привели к Чело веку в его Семью, в их Дом реальную возможность осуществить свои цели, идеалы, защитить и укрепить свои ценности, интересы с учётом блага и бе зопасности Других людей, Других семей.

Социологические аспекты третьего этапа оригинально и обстоятельно раскрыты Л.А. Василенко в фундаментальном исследовании «Интернет в информатизации государственной службы России»2. В книге, опублико ванной по итогам научной работы, она использовала социологический, информатизационный и синергетический подход для анализа особеннос тей информатизации, сетевого подхода в таком институте как государ ственная служба нашей страны.

Особенно ценны её суждения о роли и значении сетевых структур. «Формирование сетевых структур, — отмечает Л.А. Василенко, — состоя щих как из индивидов, так и из организаций, малых самоорганизующихся групп или даже государств, наиболее перспективно в эпоху информацион ного общества, в период взрывного характера развития глобальных компь ютерных сетей и информационных технологий. Это дает возможность бы строго формирования территориально распределительных сетевых струк тур, предназначенных для решения как крупных социальных проблем, так и частных вопросов»3.

На уровне методологии сетевая парадигма в отечественной гуманитар ной науке впервые рассмотрена О.Н. Яницким. Он предложил социологи ческую интерпретацию субъекта Сети. «Сетевой социальный субъект, — отметил О.Н. Яницкий, — это пространственно дисперсный коллектив ный актор, элементы которого интегрируются и воспроизводятся посред ством коммуникационных и других ресурсных сетей. Информация — ос новной ресурс и продукт деятельности данного социального актора. Что существуют регуляторы, технологии и ресурсы этого производства»4.

1 См.: Устав Международного общественного фонда «Фонд национальной и международ ной безопасности» (Фонд НИМБ) // Безопасность. 1999. № 9—10(50). С. 243—250.

2 См.: Василенко Л.А. Интернет в информатизации государственной службы России: Со циологические аспекты. М., 2000.

3 См.: там же. С. 72, 73.

4 Яницкий О.Н. Экологическое движение в «переходном» обществе: проблемы теории // Социологические исследования. 1998. № 10. С. 23.

329

Четвёртый этап сетиализации я связываю с «Саммитом тысячелетия» (6—8 сентября 2000 года, Нью Йорк), на котором Кофи Аннан в своём докладе «Мы, народы: Роль Организации Объединенных Наций в XXI ве ке» впервые в присутствии лидеров практически из всех 188 государств членов ООН представил программу сетиализации в разделах «Создание се тей в интересах перемен» и «Подключение цифровых технологий»1.

Особенно выделим, что в мотивации необходимости сетиализации Кофи Аннан отметил «адаптационные возможности национальных и меж дународных учреждений»2 — институтов.

Важно, что становление глобальных сетей — это объединение междуна родных институтов, гражданского общества и частного сектора, прави тельств «в стремлении к достижению общих целей»3. Мы полагаем — это благополучие и безопасность, это культура мира и культура безопасности, это стратегическая партнёрская культура компромисса, это народная иде ология развития России.

Отметим, что Кофи Аннан в процессе сетиализации формулирует по тенциальные возможности новой парадигмы геокультуры и важного век тора культуры безопасности: «За Нашу и Вашу безопасность»: «эти свобод ные творческие коалиции придают новое значение фразе „мы народы“, свидетельствуя о том, что глобальное управление — это не просто игра с нулевой суммой. Все партнёры в такой сети видят рост своего влия ния»4. (Выделено мною. — В.К.)

«Хотя глобальные сети по разработке политики, — выделил он в своём Докладе на Саммите тысячелетия, — принимают многие различные фор мы, у них есть ряд характерных черт. В них отсутствует иерархическая структура и предоставляется голос гражданскому обществу. Они со

действуют подготовке глобальных политических повесток дня, опре делению тематики обсуждений и повышению общественного созна ния. Они углубляют и распространяют знания за счет широкого ис пользования Интернета. Они содействуют достижению консенсуса, заключению путем переговоров соглашений о новых глобальных стандартах, а также созданию новых механизмов осуществления та ких соглашений и контроля за ними»5. (Выделено мною. — В.К.)

Наиболее полно сетевой подход в контексте новейшей институциона лизации раскрыт в трёхтомном труде известного социолога Мануэля Кас тельса «Информационная эпоха: экономика, общество и культура». В за ключении к третьему тому он обобщил свой взгляд на Сеть, сетевой мир, сетевой подход. «Изменения в отношениях производства, власти и опы

1 См.: Аннан К. Мы, народы: Роль Организации Объединенных Наций в XXI веке // Безо пасность Евразии. 2000. № 1. С. 256, 257.

2 Там же. С. 256.

3 См.: там же.

4 См.: там же.

5 См.: там же.

330