Аналогия защитного пояса сознания с защитными механизмами личности

Когда догадка противоречит поступившей информации, у созна­ния существуют несколько возможностей считать, что догадка была, тем не менее, более или менее правильной. Например:

1. Так изменить критерии соответствия между информацией и ожиданиями, чтобы можно было посчитать имеющееся расхождение непринципиальным.

2. Изменить базовое содержание сознания, а тем самым изменить сделанные на основе этого содержания предсказания — например, решить, что ситуация изменилась и что имеющиеся ожидания в этой новой ситуации утратили свой смысл.

3. Изменить поверхностное содержание сознания — в частности, так интерпретировать поступившую информацию, что можно было бы утверждать, будто на самом деле ожидания оправ­дались.

Все эти варианты встречаются в жизни. Первый вариант выхода из противоречия — изменить критерии соответствия — часто сопутствует

314

двум другим. Всегда можно так изменить требование к точности, чтобы' доказать, что ожидаемое тождественно действительному. Это приводит к тому, что противоречие как таковое вообще исчезает, но и поступа­ющая информация при этом уже не имеет никакого значения, ничего не проверяет — по сути она обесценивается. Такой способ, если он явля­ется единственным, не безобиден, ибо действуя таким образом, обесценить можно всё, что угодно, включая собственную жизнь.

Психологи, однако, подчеркивают, что человек часто избирает другой путь. Т. Шибутани поясняет: «Тот, кто никогда не слышал, как говорят стены, считает само собой разумеющимся, что это невозможно. Стоит ему услышать исходящую от стен членораздельную речь, он нач­нет искать спрятавшегося человека или громкоговоритель. Если такой правдоподобный источник найти не удастся, он, возможно, скорее заключит, что потерял рассудок, чем примет суждение, что стены дей­ствительно могут разговаривать» '. Ранее (в методологическом вступле­нии) подобный способ связывался с таким приёмом защиты гипотез, как горопизирование.

Методологи науки изучали реакцию научного сообщества, при­нимающего определенную научную теорию, на опровергающий эту теорию эксперимент. И констатировали: в истории науки ни один эк­сперимент сам по себе не опроверг ни одной теории. Непонимание этого приводит иногда к курьезам, После открытия Р. Кохом холерной бациллы знаменитый гигиенист М. Петтенкоффер заявил, что холера является следствием вредных условий, а холерные бациллы, мол, ни при чем. Петтенкоффер был мужественный человек, он твердо верил в то, что проповедовал, и в доказательство того, что Кох оши­бется, на глазах врачей выпил целую пробирку с холерными бациллами без каких бы то ни было вредных последствий для своего здоровья. Вряд ли борьба с холерой была бы удачной, если бы этот опыт действительно опроверг теорию Р. Коха ². Дело в том, что «если исследователь имеет всего одну гипотезу, то он не может её опроверг­ать даже в том случае, когда она дает ложные результаты: у него просто нет ничего лучшего» ³. Иными словами, теория опровергается не экспериментом, а другой теорией. Ещё Ч. Дарвин утверждал, что это общепринятое в науке правило⁴. Между теорией и результатом эксперимента, который надо согласовать с теорией, образуется защитный

¹Шибутани Т. Социальная психология. М.. 1969, с. 101-102.

²См. Любищев А. А. В защиту науки. Л., 1991, с.159.

³Костюк В. Н. Методология научного исследования. Киев - Одесса, 1976, с. 107.

⁴ Дарвин Ч.. Избранные письма. М., 1950, с. 70.

315

пояс вспомогательных гипотез (этот термин И. Лакатоса¹ психологи­ка позаимствовала у методологии). А потому любую теорию можно защитить от опровержения.

Сказанное тем более справедливо по отношению к гипотезам, не обоснованным столь же тщательно, как научные теории. Психолог Д. Дженнигс с соавторами формулируют эту мысль в общем виде для любых ожиданий человека: «Когда возникает противоречие между ожидания­ми и реальными фактами, то происходит борьба между неравными со­перниками: теория сильнее данных»². Отнесение опытных данных к имеющимся осознанным логическим конструкциям, т. е. то, что обыч­но называется опытной проверкой, не может быть полностью незави­симой от самих проверяемых гипотез — ведь сознание всегда методом последовательных приближений подгоняет одно к другому. Тем самым работа сознания направлена как бы на защиту осознанных гипотез. Вся информация проходит через защитный пояс сознания. А этот пояс уме­ло помогает вытеснять, не осознавать возникающие противоречия и двусмысленности.

Если перенести позицию методологии науки на все осознаваемые гипотезы, то мы придём к следующему утверждению: поверхност­ное содержание сознания не может изменяться только под воздей­ствием не соответствующей этому содержанию информации. Заме­на одних самоочевидных истин на другие — кардинальное решение. Оно приводит к переинтерпретации всего накопленного ранее опы­та. Это слишком дорогое удовольствие, на которое можно пойти толь­ко в исключительных обстоятельствах. Поверхностное содержание сознания может измениться, только если само базовое содержание заранее включает в себя возможность такого изменения. Подроб­нее речь об этом пойдёт далее.

Защитный пояс сознания способен защитить любую заведомо неверную гипотезу и найти такую интерпретацию опыта, которая со­гласуется с его ожиданиями. Гипотезы (или, что то же самое, догадки или интерпретации) формируются на основе того, что ранее уже было принято за очевидное. Следовательно, изначально подлежат осознанию только те гипотезы, которые соответствуют имеющимся ожиданиям. А результат сопоставления гипотезы с действительностью услужливо подгоняется под имеющиеся ожидания.

¹Лакатос И. История науки и её рациональная реконструкция. // Структура и развитие науки, М., 1978, с. 217.

² Цит. по Трусов В. П. Социально-психологические исследования когнитивных про­цессов. Л,.1980,с, 118.

316

• Патология даёт нам особенно впечатляющие примеры подгонки воспринимаемого к имеющимся ожиданиям. Если человек видит галлюцинации, то это его переживание вполне подтверждается на опыте: например, размеры галлюцинаций изменяются, когда наблю­дение за ними ведется через разные оптические линзы (через объек­тив или окуляр бинокля); галлюцинации вообще могут пропадать, если больной смотрит на них сквозь непрозрачное стекло '.

Но так происходит не только в патологии. Известно: если смот­реть на ярко освещенное окно или горящую лампу, а затем за­крыть глаза, то и при закрытых глазах переплет оконной рамы или блик от лампы еще некоторое время будут видны, а затем по­меркнут и исчезнут. Такие ощущения, возникающие после дей­ствия стимула, называются послеобразами. Они могут быть зри­тельными, слуховыми, тактильными и т. д. А теперь опишем экс­перимент. После адаптации к темноте испытуемому дают в руку красный треугольник и в течение двух секунд освещают его. У испытуемого, как и положено, возникает послеобраз. Пусть те­перь испытуемый в темноте начинает медленно (безразлично, с закрытыми или открытыми глазами) приближать не видимый ему треугольник — размер послеобраза увеличивается. Когда испы­туемый, наоборот, начнёт разгибать руку, размер послеобраза ста­нет уменьшаться. Если же предмет, находящийся в руках испыту­емого, был освещён, а испытуемый выпускает его из рук и далее выполняет сгибание и разгибание рук без предмета, то размер последовательного образа не изменяется². Обратите внимание: послеобраз, который человек, казалось бы, видит непосредствен­но, меняется в зависимости от ожидания и помимо какого-либо сознательного желания.

Допустим, человек решил: «Я привлекаю к себе особое (т. е. большее, чем другие) внимание», (Сейчас не будем обсуждать, почему у него возникла именно эта гипотеза, имеющая заметный патологический оттенок). Подтверждается ли данная гипотеза новым опытом? Конечно. Каждое событие и каждый предмет касаются его лично, могут даже держать послание, адресованное только ему. Например, такой человек заходит в кафе. Поскольку обычно кто-либо из сидящих за столиками людей вполне может посмотреть на вошедшего, то подтверждение гипотезы для него очевидно. (Отсюда техника поведенческого

'См. Ясперс К. Собр. соч. по психопатологии, 2. М.-СПб.,1996, с.51, 64.

² Бжалава И. Т. Психология установки и кибернетика. М-, 1966, с.114-118

217

оспаривания в когнитивной терапии А. Века: например, войдя в кафе, сосчитать, сколько людей смотрит на входящего, а затем посидеть в этом кафе 30 минут, отмечая, какое количество людей смотрит на дру­гих входящих посетителей'.) Но что произойдёт» если никто не взглянет? «Ага, — подумает автор гипотезы, — они стараются не смотреть на меня! Значит, боятся показать, что я привлекаю их внимание». Любое случайное событие, если его ввести как дополнение к гипотезе «я при­влекаю особое внимание», всегда подтверждает доказываемую точку зрения и не может её опровергнуть.

Вот такой человек едет по улице в автомобиле. Разумеется, мас­са неожиданных предметов вдоль улицы поставлена исключительно для того, чтобы проверить, заметит ли он их ². Пусть мимо него пройдёт женщина с тяжёлой сумкой. «Ага, это не случайной — поду­мает он. — Эта женщина хочет показать мне, что я не помогаю прохо­жим». Если такому человеку мало подтверждений, получаемых им в обыч­ной системе социальных взаимоотношений, он может сконструировать себе особые непроверяемые отношения или телепатическую связь. Так он всту­пает в контакт с богами или с демонами, с инопланетянами или с космичес­кой энергией, с духами великих людей, с английской королевой — в общем, с любыми таинственными и неведомыми силами, которые обращают на него большее внимание, чем на других людей.

Подтверждение собственных идей во что бы то ни стало типично для психиатрической клиники. За любым событием можно увидеть скрытый смысл, противоположный явному. Вот, скажем, подросток «до­гадывается», что родители ему не родные, что они его не любят и т. д. (это называется паранойяльным бредом чужих родителей). Допустим, что мать такого подростка приготовила его самые любимые блюда. Пове­дение матери противоречит гипотезе о её плохом отношении к сыну? Конечно, нет! Подросток уверен, что оно лишь подтверждает гипотезу. «Ага, — думает он, — мать стремится задобрить меня, чтобы я ей верил. А ведь на самом деле не любит меня. Значит, она это делает для того, чтобы потом, войдя в доверие, отравить»³.

3. Фрейд ввел в психологию понятие защитных механизмов лич­ности, которые запускаются, когда наше Яне состоянии принять реаль­ность такой, какова она есть. Утверждается, что система психологической

' См. Морли С., Шефферд Дж., Спенс С. Методы когнитивной терапии в тренинге социальных навыков. СПб, 1996, с. 25.

²Пример заимствован в: Хелл Д., Фишер-Фельтен М. Шизофрении. М-, 1998, с. 43.

³ Пример заимствован в; Ковалёв В. В. Семиотика и диагностика психических забо­леваний у детей и подростков. М., 1985, с. 95.

318

защиты ограждает сознание от информации, которая может повлиять на принятую этим сознанием модель мира '. Психологика, однако, предлагает воспользоваться другим термином — защитный пояс. Дело в том, что существующие сегодня различные классификации защитных механизмов личности весьма произвольны: они не выглядят ни необходимыми, ни достаточными. К тому же, они осуществляются по разным основаниям. Самое главное — термин «защитные механизмы» прямо относится только к личностным конструктам и слишком тесно связан с уже устаревшими теоретическими положениями психоанализа.

Защитный пояс создаётся работой сознания для того, чтобы поступающая информация после преобразований соответствовала ожиданиям с точностью до заданных критериев. В противном случае защитный пояс меняет требования к точности соответствия. И, как убедительно показали методологи науки, осуществить подобную трансформацию логически всегда возможно. Рассмотрим проявления работы защитного пояса в реальных психологических исследованиях.