(Часть IV) Глава 5 Возвышение конфуцианских ученых (сарим) и их культура
1. Сосредоточение богатств и натуральные поставки; увеличение бремени военных повинностей
1) Концентрация земельной собственности и развитие торговли
С разрушением системы чиновных наделов кваджон, призванной сгладить неравномерное распределение земли и сбалансировать отношения между чиновниками и крестьянами, с начала XVI в. остро встал вопрос о крупной земельной собственности. С нарушением баланса между регулируемой и рыночной экономикой в пользу последней исчезла справедливость в распределении, но несмотря на это даже в условиях развития помещичьего землевладения происходило развитие производительных сил.
Прежде всего, происходило увеличение земельной собственности правящего дома. Издревле расходы двора покрывались за счет доходов, получаемых от 10 тыс. кёль земли и 10 тыс. ноби, прикрепленных к дворцовому ведомству Нэсуса; но получаемый доход использовался в качестве источника ростовщичества и увеличения дворцового имущества. В период правления Ёнсангуна, когда достигла крайней степени роскошь, в которой жили члены царствующего дома, особенно возросло богатство ведомства Нэсуса, равно как и поднималось возмущение народа. Нэсуса захватило в свои руки не только пахотные земли, но и горные леса, рыболовные угодья, пастбища и даже реки, и поэтому двор стал крупнейшим богачом страны.
Система должностных полей чикчон, установленная при ване Седжо, была полностью упразднена в середине XVI в. в правление вана Мёнджона. Чиновники, которые испытывали нужду в связи с переходом только на жалование (нокпон), стремились возместить свои потери различными способами: путем обработки новых полей, покупки, а временами и выдачи кредита крестьянам под залог их полей, и таким образом расширяли категорию частновладельческих земель. В правление вана Мёнджона родственники Юн Вонхёна, брата супруги вана Чунджона королевы (ванху) Мунджон, а также влиятельные сановники из числа родственников вана по женской линии, мобилизовали огромные силы для того, чтобы обработать прибрежные земли Западного моря. Рост крупной земельной собственности происходил не только за счет частновладельческих земель минджон, но и за счет государственных должностных наделов квандунджон, причем объектами захвата были и леса, и рыболовные угодья.
Хотя рост крупной земельной собственности происходил главным образом за счет сеульских янбанов, крупные помещики появлялись из числа купцов и других богачей (тхохо), и уже в середине XVI в. в южных районах появились помещики, владевшие по несколько сот кёль земли.
С ростом крупного землевладения значительно расширились арендные отношения (пёнджак), усилилось социальное расслоение крестьянства, резко сократились государственные доходы от сбора поземельного налога. Крестьяне, потерявшие землю, вынуждены были менять род своих занятий, в связи с чем появились преувеличенные утверждения о том, что девять десятых населения страны превратилось в торговцев. С появлением большого числа торговцев в Сеуле начал формироваться зерновой рынок для снабжения населения продовольствием, и появились крупные купцы, сколотившие большие состояния на торговле зерном. Магнаты из числа богатых купцов (пусан тэго) также получали огромные доходы от откупа (паннак) государственного (налогового) зерна. Купцы, осуществлявшую частную торговлю с Китаем, обменивали на серебро шелка, меха и другие товары, от продажи которых в Корее получали огромную прибыль. Они также участвовали в торговле с Японией, главным образом, через три южных порта (Сампхо), и сбывали туда хлопчатобумажные, пеньковые и шелковые ткани и зерно, а взамен получали серебро, медь, железо, дерево танмок и черный перец. Такие влиятельные сановники периода правления вана Чунджона, как Ким Анно, родственник королевы Юн Вонхён и др., принимали участие во внешней торговли и получали гигантские прибыли.
Развитие помещичьего землевладения и торговли во многих случаях приводило к разорению не только крестьян, но и средних и мелких землевладельцев. Тем не менее, среди саримов из числа средних и мелких помещиков появлялись люди, расширявшие поливное земледелие путем строительства плотин и водохранилищ и тем самым способствовавшие развитию производительных сил.
Крестьяне, страдавшие от жадности влиятельных сановников, особенно из числа родственников королевы, стали оказывать сопротивление, поднимая восстания. В правление вана Мёнджона (1545-1567 гг.) типичным примером такого сопротивления может служить восстание Лим Ккокчона и его многочисленных сторонников, развернувшееся в 1559-1562 гг. сразу в нескольких провинциях (Хванхэ, Пхёнан, Хамгён, Канвон, Кёнги). Накануне восстания неурожай, продолжавшийся в течение нескольких лет подряд, и землетрясение резко ухудшили настроение населения страны.
2) Усиление бремени крестьянских повинностей
По сравнению с предшествующим периодом, в XVI в. возросло бремя крестьянских повинностей, включавших поземельный налог, натуральные поставки и военную повинность. Наиболее обременительными стали натуральные поставки. Что касается поземельного налога, в XVI в. был отменен закон о делении на девять категорий урожайности года, в зависимости от которой взимался налог, а вместо этого было установлено, что с каждого кёль поля взимается 4-6 ту зерна. При кажущемся снижении размеров налога в действительности налог взимался в том числе и с земель, которые не обрабатывались, так что бремя только усилилось. Крестьяне, обрабатывавшие помещичьи земли на условиях аренды (пёнджак), должны были отдавать помещику в качестве ренты половину урожая, а также платить за помещика поземельных налог государству. Таким образом, формальное уменьшение размеров налога не принесло никакой пользы населению.
Натуральные поставки стали серьезной проблемой еще со времен правления Ёнсангуна, когда особенно процветали роскошь и разврат. Проблемой натуральных поставок была не столько их величина, сколько то, что требовалось поставлять продукты, не производившиеся в данной местности, причем единовременно за один-два года вперед, а также существовавшая система откупов (паннак), когда купцы в сговоре с чиновниками авансом вносили поставки, а затем собирали эти продукты с крестьян в многократном размере.
В XVI в. наиболее обременительными для крестьян были именно натуральные поставки, поэтому такие деятели, как Чо Хон и Ли И вносили в правительств предложения об исправлении положения с поставками, и в начале XVII в. в правление Кванхэгуна с введением закона об эквиваленте (Тэдонпоп) оно несколько улучшилось. Однако в то время в процессе взимания этих поставок и поземельного налога и осуществления военных повинностей махинации мелких чиновников сори стали настолько значительными, что ученый Чо Сик выдвинул идею о том, что «сори разрушают государство» («сори мангуннон»), после чего решение вопроса о повинностях было ускорено.
Много проблем было связано и с военной повинностью (кунёк). В XV в. сравнительно хорошо соблюдался принцип о том, что все простолюдины являются военнообязанными (янъин кэбёндже), а в правление вана Седжо с принятием Закона о резервистах (Побоп) почти все мужчины были охвачены системой несения воинских повинностей. Отрицательной стороной этой системы стало сокращение населения, несущего трудовые повинности (ёёк), поэтому военнообязанных мобилизовали на их выполнение, вследствие чего менялся характер военных повинностей, превращавшихся в трудовые. В правление вана Сонджона с установлением власти саримов утвердился обычай, по которому ученое сословие соджок освобождалось от военных повинностей, а воинские повинности крестьян были заменены поставками тканей, и каждый военнообязанный, зачисленный в резервисты, должен был поставлять по 17-18 штук хлопковой ткани за 20 месяцев, а зачисленные во флот – по 20 штук ткани в качестве чоёкка («платы за исполнение повинностей»). Эти средства использовались как плата наемным солдатам, которые и несли службу вместо военнообязанных; подобная система получила название тэрип – «замена, или наём солдата». В большинстве случаев таким заменяющим солдатом был ноби или бродяга, поэтому уровень подготовленности армии, естественно, стал резко падать.
Откупная плата от воинской повинности со временем становилась настолько высокой, что крестьяне нередко покидали свои земли и становились бродягами. Бегство крестьян из деревень достигло таких масштабов, что говорили: «Из десяти домов девять пустуют». Бежавшие крестьяне или становились торговцами, или скрывались в глухих горах, или переходили в крепостное состояние (ноби).
Для того, чтобы облегчить бремя военных повинностей крестьян, в 32 году правления вана Чунджона (1537 г.) было установлено, что все военнообязанные должны поставлять по два куска хлопчатобумажной ткани (кунпхо – «воинское полотно»), которые шли на жалование солдатам, так что возникала своеобразная наемная армия. Таким образом, военная повинность, существовавшая как часть государственных повинностей, практически сменилась системой набора солдат. В воинских реестрах XVI в. было записано 180 тысяч человек регулярных войск чонбён и 180 тысяч вспомогательных войск чапсэккун, что составляло примерно столько же, сколько и в XV в., однако реально боеспособных войск не насчитывалось и тысячи человек, поэтому Ли И (Юльгок) вдвинул идею создания 100-тысячной боеспособной армии. Однако именно в этих неблагоприятных условиях Корея встретила японское нашествие 1592 г.
Крестьяне в XVI в. страдали и от операций с возвратным зерном хвангок. Прежде государство в голодный весенний сезон раздавало беднякам продовольствие на условиях возврата его после сбора осеннего урожая в первоначальном размере – так называемая система ыйчхандже («система справедливых кладовых»). В конце XV в. эта система была упразднена и заменена системой кладовых Санпхёнчхан, ответственных за регулирование цен, и теперь количество возвращаемого кредитного зерна увеличивалось на 10% (могок). Но в действительности размер процента, взимаемого казной, в ряде случаев намного превосходил 10%, и вся эта система превратилась в государственное ростовщичество.
3) Восстание Лим Ккокчона и мятеж Чон Ёрипа
В XVI в. рост крупного землевладения и развитие торговли, а также ужесточение государственных поборов вызвали социальное расслоение и неустойчивость в деревенском обществе, и на этом фоне в стране повсюду появлялись банды разбойников и мятежники, стремившиеся к свержению центрального правительства. Как раз в этот период по всему миру наблюдались климатические изменения, понижение температуры, что привело к упадку сельского хозяйства, а непрерывные стихийные бедствия – землетрясения и пр. – вызывали крайнее беспокойство людей. Так называемый «переворот Чунджона» («чунджон панджон», 1506 г.), приведший к свержению жестокого правителя Ёнсангуна, был первым переворотом, когда часть заслуженных сановников в союзе с пэкчонами (низшим сословием), проживавшими в столичном районе, силой сменили вана на престоле. Однако консервативно настроенные родственники монарха по женской линии, сосредоточившие в своих руках власть и богатство, вступили в конфликт с реформистски настроенными саримами, однако саримы в ходе последовавших «избиений ученых» (сахва) были оттеснены от власти, хотя среди них были и люди, замышлявшие свержение правительства в сотрудничестве с народными массами. Чиновник Ким Сик из числа саримов, свергнутый с поста в результате «преследований ученых» в год кимё (14 год правления вана Чунджона, 1519 г.), замыслил вооруженное восстание в союзе с крестьянами района Кочхан. Но потерпел поражение и покончил с собой.
В правление вана Мёнджона (1545-1567 гг.) пэкчон из Янджу Лим Ккокчон, объединив разорившихся саримов, аджонов, ноби и простолюдинов, создал свою базу на г. Кувольсан в провинции Хванхэ, захватил важную дорогу, соединяющую столицу Сеул и провинции и начал борьбу с «негодными людьми». Проходя вдоль и поперек провинции Хамгён, Пхёнан, Канвон, Хванхэ и Кёнги, Лим Ккокчон и его сподвижники нападали на правительственные учреждения, освобождали заключенных из тюрем, грабили ненавидимых народом богачей, а также перехватывали грузы с натуральными поставками из провинций. Народ видел в них не простых разбойников, а борцов за идею, и в течение трех лет они упорно сопротивлялись правительственным войскам, но в конце концов были подавлены. Подвиги Лим Ккокчона воспеты в народных сказаниях, сохранившихся до наших дней, а во времена японского колониального господства его имя стало еще более знаменитым благодаря роману Хон Мёнхи.
И в правление вана Сонджо, когда власть захватили саримы, мятежи и волнения не прекращались. В этот период конфликты между «дружественными партиями» пундан стали причиной открытых мятежей, из которых наиболее значительным был мятеж Чон Ёрипа в 22 году правления вана Сонджо (1589 г.).
Чон Ёрип, выходец из Чонджу, был весьма известен как один из учеников Ли И (Юльгока), но, почувствовав неприязнь к правлению «западников» (соин), установил тесные связи с частью радикальных «восточных» группировок (тонъин). Он возмущал народ трагическими предсказаниями и привлекал на свою сторону священников, простолюдинов и людей «подлого» сословия (чхонин) в провинциях Чолла, Хванхэ и Чхунчхон, создал тайную организацию «Тэдонге» («Общество великой гармонии») на о. Чукто и готовил переворот с целью установления новой династии. Однако заговор был раскрыт, и Чон Ёрип покончил с собой, а тысяча его сторонников была подвергнута репрессиям. Этот инцидент называют «кичхук окса» («заговор года кичхук»). С тех пор провинция Чолла была признана мятежной, и привлечение ее жителей на службу было серьезно ограничено.
В конце XVI в., когда готовился мятеж Чон Ёрипа, в Корее получили широкое распространении мрачные пророчества, вроде книги «Чонгамнок» («Записи о положении в государстве»), в которой говорилось, что эра правления рода Ли («эра дерева») кончается, и наступает эра огня, то есть фамилии Чон. Поэтому среди мятежников было множество людей, носивших фамилию Чон, но их предприятие не имело успеха.
Выдающийся ученый конца XVI в. Ли И (псевд. Юльгок, 1536-1584 гг.) охарактеризовал кризисную ситуацию как «попытку разрушения сердцевины» («чунсвеги»), сравнивая свою эпоху с серединой здания, в котором разрушены фундамент и крыша, и выдвинул реформаторскую программу (Пёнбоп кёнджан).