Р е ф е р а т
Тема: « БОРИС АКУНИН»
СОДЕРЖАНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ с. - 2
ВВЕДЕНИЕ с. - 3
Глава I: чхартишвили и акунин с. - 4-8
Глава II: “фандоринский проект” с. – 8-17
Глава III: философия в произведениях акунина с. – 17-21
ЗАКЛЮЧЕНИЕ с. – 22
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ с. – 23-24
ВВЕДЕНИЕ
На любом книжном лотке в переходе или на улице детективные романы составляют подавляющее большинство. После долгих лет прозябания в советской литературе этот жанр в явном фаворе у современных издателей и читателей. Но уже солидное на сегодня количество детективов никак не может перейти в новое качество.
На этом тусклом фоне появившиеся сравнительно недавно исторические детективы Бориса Акунина произвели поначалу большую сенсацию. Восхищали и занимательный сюжет, динамично развивающийся в воссозданных со знанием и вкусом декорациях России XIX столетия, и изящный стиль, напоминающий классиков золотого века, и подчёркнуто избавленный от неологизмов и жаргона, и мастерское владение различными приёмами детективного жанра.
Сегодня, кто такой Акунин объяснять не надо. А ведь ещё несколько лет назад имя Григория Чхартишвили, автора блестящих переводов с японского и других языков, было известно лишь его коллегам. Когда в 98-м году на прилавках появились первые книги “ фандоринской серии”, никто не связывал их с подлинным автором, который в то время дописывал серьёзный труд “Писатель и самоубийство”. Шум, произведённый появлением Акунина, не утихает до сих пор, и, количество читателей постоянно растёт не только в России, но и зарубежом. Книги об Эрасте Фандорине вышли в Италии, Франции, Японии.
За последний год вышли три романа любимого народом писателя. Это запущен новый проект “Жанры литературы”. На очереди ещё десятка полтора книг. В 2004 году на экраны вышел фильм “ Турецкий гамбит” по одному из “фандоринских” романов. В апреле 2005 года появился фильм “Статский советник”, где в роли Фандорина снялся Олег Меньшиков. При этом надо учесть, что там, где кино, там и новые тиражи вышедших книг, и новые сотни тысяч их читателей.
Глава I: чхартишвили и акунин
Борис Акунин ( наст. имя Григорий Шалвович Чхартишвили )
Эссеист, литературный переводчик, беллетрист Григорий Шалвович Чхартишвили родился 20 мая 1956 года в Грузии. С 1958 года живет в Москве. Учился в школах № 23 и 36.
Под впечатлением от японского театра Кабуки поступил на историко-филологическое отделение Института стран Азии и Африки МГУ и стал японоведом.
Работал заместителем главного редактора журнала "Иностранная литература", однако в начале октября 2000 года ушел оттуда, чтобы заниматься исключительно беллетристикой.
Главный редактор 20-томной "Антологии японской литературы", председатель правления мегапроекта "Пушкинская библиотека" (Фонд Сороса).
Составитель сборника наиболее ярких произведений современных западных беллетристов "Лекарство от скуки".
Автор книги "Писатель и самоубийство" (М.: Новое литературное обозрение, 1999), литературно-критических статей, переводов японской, американской и английской литературы (Юкио Мисима, Кэндзи Маруяма, Ясуси Иноуэ, Корагессан Бойл, Кобо Абэ, Такако Такахаси, Малкольм Брэдбери, Питер Устинов и др.) и беллетристических произведений, написанных под псевдонимом Борис Акунин (романы и повести серий "Приключения Эраста Фандорина", "Приключения сестры Пелагии" и "Приключения магистра").
Выбор писательского псевдонима оказался производным от японского слова “злодей” (“аку» - зло, “нин» - человек) и никак не связанным с именем известного русского анархиста, как могло показаться на первый взгляд. Имя “Акунин” отражает не мерзкие личностные качества писателя, а его интерес к проблеме зла. “Зло, как материал интереснее добра, потому что добро, на мой взгляд, это норма, а зло – патология. А патология интереснее нормы”. (Б.Акунин ).
В 2000 году Б. Акунин был выдвинут на соискание премии "Smirnoff-Букер 2000" за "Коронацию", однако в число финалистов не вошел. В сентябре 2000 года на Московской книжной ярмарке был назван российским писателем года. Лауреат премии "Антибукер" за 2000 год за роман "Коронация".
В 2004 году вышла книга “Кладбищенские истории”, которая представляет собой плод коллективного творчества, равноправного соавторства двух писателей – реального и выдуманного. Документальные эссе, автором которых следует считать Григория Чхартишвили, посвящены шести самым известным некрополям мира. Эти очерки чередуются с беллетристическим детективными новеллами, написанными “рукой” Бориса Акунина, действие которых происходит на тех же кладбищах.
В том же, 2004 году на российские экраны вышел фильм по “фандоринскому” роману Акунина “Турецкий гамбит”. Перед этим вся страна, прильнув к телевизору, смотрела фильм Леонида Парфёнова о русско-турецкой войне, о которой идёт речь в “ Турецком гамбите”. В кадре появился и сам Борис Акунин, сделавший исключение в своей нелюбви к публичности.
Несмотря на известность писателя, его личная жизнь остаётся тайной для всех. Чхартишвили отказывается от публичности, нечасто даёт интервью и не светится на экране.
“У меня особенное отношение к приватности. Я в свою частную жизнь никого не пускаю”.
“Я стараюсь не особенно демонстрировать своё лицо, потому что ценю возможность спокойно ходить по улицам. Поэтому редко соглашаюсь идти на телевидение. …Не встречаюсь с читателями, как это делают все нормальные писатели. Потому что боюсь разочаровать людей, которым нравятся мои книги. Ну и потом всё, что я хочу сообщить им, есть в текстах”…
Хотя жанр романов Акунина сначала именовался “элитарным детективом”, а затем “новым”, пресса сразу решительно окрестила его “историческим детективом”. Первоначальное всеобщее восхищение новыми романами постепенно сменилось потоками ругательных рецензий. Диапазон обвинений широк: от очернительства дореволюционной действительности, проявившегося, в частности в изображении Романовых толпой монстров-идиотов, до квасного патриотизма и лакировки всё той же действительности. Такой разброс мнений свидетельствует о странностях рецензий. Конечно, неточности, случайные или намеренные искажения подлинного хода событий в школьных и вузовских учебниках абсолютно недопустимы. Однако странно, по крайней мере, предъявлять подобные претензии к художественным произведениям. Если бы главным критерием оценки романов выступала бы историческая достоверность, то лучшими писателями стали бы университетские профессора истории. К тому же никто не предлагает изучать историю по Акунину: у художественной литературы иные цели. “Исторические романы пишутся не для учёных-историков, так же как истории о привидениях пишутся не для привидений” (Брайан Олдис). Возникающая иллюзия подлинности в романах Акунина достаточно велика, чтобы читатель принял их за подлинную российскую историю. Впрочем, если его романы принимают за правду – это не вина автора, а диагноз нашему обществу. Ещё недавно оно с восторгом читало романы Дюма и Дрюона, где степень исторической достоверности ничуть не больше акунинской. Публика привыкла ждать от истории не скучной реальности, а тайн и разоблачений.
“Жанр, в котором работает Борис Акунин и который по-русски называется “фикшн”, даёт большую свободу для выстраивания всякого рода гипотез. Причём таких гипотез, которые в доказательствах не нуждаются, потому что они вымысел. После Александра Дюма трудно удивить публику вольным обращением с историческими персонажами. Я, правда, с историческими персонажами пытаюсь обращаться более бережно. Если они появляются у меня в романах, я слегка изменяю, их имя и фамилию, чтобы было видно, что это всё-таки персонаж, а не историческое лицо”. (Г.Чхартишвили)
Несколько лет Акунин твердит в самых разных интервью, что он беллетрист, а не писатель. Что он пишет не для себя, а для читателя. Он никогда не употребляет таких слов как “вдохновение”, “озарение”, он говорит “работа”. У него нет “творческих планов” – есть “проекты” и “стратегия”. Он признаётся, что “проект Акунин” не только литературный, но и “бизнес-проект”. Он позиционирует себя, как беллетрист, создающий “высококачественный продукт” для тех, кто хочет от литературы сюжета и развлекательности, но брезгует книжками в кровавых обложках.
Начав писать романы, Акунин сделал несколько грамотных PR-ходов. Один из них – перенесение действия во вторую половину XIX века, временную родину авантюрного романа. В результате его писания стали выгодно отличаться от многочисленной современной криминальной шелухи и ненавязчиво напомнили о лучших образцах жанра. Первая детективная классика написана именно тогда, “когда литература была великой, вера в прогресс безграничной, а преступления совершались и раскрывались с изяществом и вкусом”. Неспешная по современным меркам ритмичность рассказа настраивала на нужный лад, позволяя сыщику и читателю размышлять параллельно; и потому хороший детектив (а от той эпохи сохранились большей частью хорошие детективы) воздействует сегодня не только на широкие массы, но и на интеллектуалов.
Детективный жанр в его законченном виде возник в среде неоромантиков, легко поддающихся на художественные авантюры. Собственно, криминальный роман и возник из романа авантюрного, романа о приключениях того или иного персонажа. По обе стороны Ла-Манша значительная когорта писателей (А.Дюма и Жюль Верн во Франции и Р.Л.Стивенсон, Г.Уэллс, О.Уайльд в Соединённом Королевстве) разработали концептуально-образное детективное поле, злаками которого успешнее всего удалось воспользоваться на рубеже веков сэру Артуру Конан Дойлу.
В своём эссе “Как пишется детективный рассказ” Честертон утверждал, что достоинство детективного сюжета заключается в простоте, а не сложности. “Загадка может показаться сложной, в действительности она должна быть простой…История должна основываться на истине, и хотя в ней и содержится изрядная доля опиума, она не должна восприниматься как фантастическое видение наркомана”. Конечно, с тех пор простые и ясные истории, вроде тех, что рассказывали Эдгар По, Конан Дойл, Агата Кристи, Честертон ушли в прошлое. Но ведь и Акунин пишет ретродетективы, за что и приглянулся читателю, и в стилизованный мир его романов, честертоновские правила возвращаются вместе с конными экипажами, сюртуками, статскими советниками, а также паровозами и телеграфной связью, как неоспоримыми тогдашними достижениями прогресса.