10. Блуждающие скалы

Сюжетный план. Три часа дня — середина романа. Автор устраивает интермедию, перерыв в течении действия. Здесь дейст­вия почти нет, и роман развертывается не во времени, а в пространстве: автор делает синхронный срез космоса «Улисса», пока­зывая его обитателей в разных местах, но в одно время. Впервые (точнее, после беглых предвестий, в духе Джойса) появляется во плоти главный обидчик Блума Буян Бойлан, модный и наглый «герой-покоритель», готовящийся к очередной победе. Доброволь­ная жертва, Молли, лишь мелькает за белою занавеской, сейчас ее роль — только ожидание. И последняя из синхронных картинок — проезд вице-короля, оккупанта по оккупированной столице, редкая у Джойса социальная сатира.

Гомеров план столь хрупок, что и вообще не Гомеров. В «Одиссее» нет приключения с блуждающими скалами, а есть лишь рассказ Цирцеи {XII, 39—73) о «двух дорогах», открытых Улиссу, из коих одна через эти скалы, другая же — через Сциллу и Харибду; Улисс выбрал вторую. Вместо Гомерова эпизод имеет иной античный план, доставляемый мифом об аргонавтах. По это­му мифу, блуждающие скалы (Симплегады) находятся у Босфора, при входе в Черное море; благодаря помощи Афины или Геры аргонавты прошли между ними, лишь повредив корму судна. Од­нако и с этим мифом связь слаба и неубедительна. Ядро мифа — преодоление героем (героями, судном) смертельной угрозы, при­чем угрозы определенной, типа сжимающихся с двух сторон кле­щей. У Джойса ничего этого нет. Он утверждает следующие со­ответствия: Босфор — Лиффи, европейский берег — вице-король, азиатский берег {Христос — из Азии!) — Конми, Симплегады — группы дублинцев; сюда естественно добавляется (что сделал уже Стюарт Гилберт в 1930 г., писавший но указаниям автора) ас­социация плывущего по Лиффи бумажного кораблика, «Илии» с «Арго». При таких соответствиях в эпизоде — ни единой структур­ной черты мифа. «Арго» — Илия не имеет к «Симплегадам» ни­какого касательства, «Симплегад» — не две, как в мифе, а девят­надцать, а главное, в их движении — никакой угрозы и никаких клещей. Сам Джойс видел в блужданиях своих дублинцев мотив лабиринта; это очень уместно, но мотивы или парадигмы лабирин­та и сжимающихся клещей — совсем разные! Кажется, проще и естественней видеть Симплегады в Конми н вице-короле, Церкви и Империи, аргонавтов же — во всех дублинцах, что ладят про­скользнуть между ними, при этом повреждая себе кто что... Но так, видимо, было для Джойса слишком просто.

Тематический план. Дублин в «Блуждающих скалах» — гораздо больше, чем фон, это и главная тема, главный герой; эпи­зод — «чествование Дублина» (К.Харт). Здесь Джойс в полной мере проявляет себя как урбанист по природе и симпатиям, чело­век города, со вкусом и знанием воссоздающий пеструю, звучную стихию городской жизни ~ дома и памятники, мосты, улицы, трам­ваи, снующих жителей, сходящихся в пары, в группы, беседующих и вновь расходящихся... Здесь царствует внешний мир, веществен­ный и воспринимаемый всеми чувствами. И этим вносится непременный у Джойса контраст с соседними эпизодами, где столь же явно господствовал мир внутренний: Блума — в Восьмом эпизоде, Стивена — в Девятом.

Из 19 синхронных сцен эпизода первая и последняя выделя­ются особо. Это не только сценки из панорамы города, но и идей­ные мотивы, для Джойса редкостно прозрачные и простые. В ли­це Конми и вице-короля, которые, в отличие от других, следуют по всему городу, обходят владенья свои две властвующие силы, духовная и мирская, Церковь и Империя (тема не новая, уже в эп. 1 Стивен — «слуга двух госпож»). Пути их нигде не пересека­ются, как бы в знак соглашения о разделе сфер. Джойс — против обеих, и обе описаны с иронией, однако заметно разной: доброй и теплой — в первом случае, холодной и язвительной — во втором. И дело не в том, конечно, что Церковь здесь — Конми, положи­тельный герой и биографии, и романа Джойса, — что стоило вы­брать другого представителя? Дело в том, что к Церкви Джойс относился амбивалентно, но к Империи — однозначно.

Дополнительные планы. Орган, отвечающий эпизоду,— кровь, кровеносная система (понятно), искусство — механика (мо­тив не раз и нарочито подчеркивается: механические передви­жения, механический прибор Тома Рочфорда, размышления Сти­вена у электростанции...), символ — жители Дублина, цвет — ра­дужный по одной схеме (более ранней) и отсутствующий — по другой.