2.7. Перемены в быту

Процесс европеизации России в эпоху Петра Великого - наиболее противоречивая часть Петровских реформ. Еще до Петра были созданы предпосылки широкой европеизации, заметно усилились связи с зарубежными странами, в Россию постепенно проникают западноевропейские культурные традиции, даже брадобритие уходит корнями в допетровскую эпоху. В 1687 г. была открыта Славяно-греко-латинская академия - первое высшее учебное заведение в России. И все же деятельность Петра была революционной. В. Я. Уланов писал: «Новым в постановке культурного вопроса при Петре Великом было то, что теперь культура была признана созидательной силой не только в области специальной техники, но и в ее широких культурно-бытовых проявлениях, и не только в приложении к избранному обществу... но и по отношению к широким массам народа».⁹

Важнейшим этапом в проведении реформ стало посещение Петром в составе Великого посольства ряда европейских стран. По возвращении Петр направляет много молодых дворян в Европу для изучения различных специальностей, главным образом для овладения морскими науками. Царь заботился и о развитии образования в России. В 1701 г. в Москве, в Сухаревой башне открывается Школа математических и навигацких наук во главе с профессором Абердинского университета шотландцем Форварсоном. Одним из преподавателей этой школы был Леонтий Магницкий - автор «Арифметики». В 1711 г. в Москве появляется Инженерная школа. Одна за другой стали откры­ваться другие школы: Артиллерий­ская, Медицинская, Хирургическая.

Большая часть учеников состояла из дворянских недорослей и подьяческих детей.

На заводах действо­вали особые горные школы, которые готовили рудознатцев-геологов, ме­таллургов. Примечательна и гимна­зия пастора Глюка, которую откры­ли в Москве в 1703 г. Молодых людей в ней учили иностранным (в том числе — и восточным) язы­кам, а также светскому обхождению, что так необходимо молодым дипло­матам новой мировой державы.

Все эти специальные школы впоследствии, в XIX в., преврати­лись в институты и высшие техни­ческие училища.

Большинство грамотных людей выходило из начальных, так назы­ваемых «цифирных» школ, основан­ных по царскому указу 1714 г. В школы принимались «робятки вся­кого чину», кроме крестьянских де­тей. Ученикам преподавали чтение, письмо, грамматику, арифметику, геометрию, священное писание. Учи­телями в цифирных школах рабо­тали монахи, да и содержание этих школ полностью лежало на церкви. Для солдатских детей создавались солдатские школы, похожие на обыч­ные цифирные.

Учеба в школах начиналось с аз­буки. Для этого брался учебник Федора Поликарпова, появившийся в 1701 г., или подобный ему букварь. В 1720 г. Феофан Прокопович на­печатал свое «Первое учение отро­кам, в ней же буквы и слоги».

Занимаясь вопросами образования, Петр I решил основать Акаде­мию наук. В 1718 г. царь писал: «Сделать академию, а ныне приискать из русских. кто ученик тому склонность имеет».¹⁰ По мысли Петра, Академия наук должна была стать не просто научно-исследовательским центром, сообществом ученых, за­нимавшихся только проблемами чис­той науки. Важной частью Ака­демии становился академический университет с тремя факультетами: философским, медицинским и юри­дическим. На этих факультетах свои науки студентам преподавали бы академики-ученые. Студенты же, в свою очередь, учили бы гимназистов академической гимназии. Тем самым создавался научный и, одновремен­но, учебный центр.

Устав Академии наук был подпи­сан Петром 28 января 1724 г. Но с открытием Академии пришлось по­временить — в России собственных ученых тогда не было. По всем уни­верситетам Европы разослали приг­лашения Петра ученым с просьбой приехать в Россию на работу. Решив­шиеся попытать счастья в далекой стране стали прибывать в Петербург весной 1725 г., когда основатель Академии уже умер. Академия была открыта уже Екатериной I летом того же года. Образование давало не только знания, но и воспитывало рус­ских людей. Они встречались с иностранцами, сами ездили за границу. Новые, подчас непривычные нравы и обычаи входи­ли в русскую жизнь. На все делалось поспешно, необдуманно. Принципом Петра во всех делах была любимая присказка: «Фундамент всему что поспешайте! Поспешайте!»¹¹ Не всегда это приводило к хорошим результа­там.

Петр стремился к тому, чтобы как можно скорее преодолеть возникшую еще со времен татаро-монгольского ига разобщенность России и Европы. Одним из ее проявлений было разное летоисчисление, и в 1700 г. Петр переводит Россию на новый календарь - 7208 год становится 1700-м, а празднование Нового года переносится с 1 сентября на 1 января.

В 1703 г. в Москве выходит первый номер газеты «Ведомости» - первой русской газеты, в 1702 г. в Москву приглашается труппа Куншта для создания театра.

Происходили важные изменения в быту российских дворян, переделавшие российское дворянство «по образу и подобию» европейского. В 1717 г. выходит книга "Юности честное зерцало" - своего рода учебник этикета, а с 1718 г. существовали Ассамблеи - дворянские собрания по образцу европейских.

В 1718 г. появи­лся указ об их введении и начинался с объяснения, что это та­кое: «Ассамблеи — слово французское, которого на русском языке одним словом выразить невозможно, но об­стоятельно сказать: вольное в... доме собрание или съезд делается не для только забавы, но и для дела, ибо тут может друг друга видеть и всякой нужде переговорить, также слышать что, где делается, притом же и заба­ва. А каким образом оные ассамблеи отправлять, то определяется ниже сего пунктом, покамест в обычай войдет».¹²

И далее шли «пункты», как нужно вести себя на ассамблеях: хозяин гостей не встречает, не потчует их, не провожает до двери, гости «вольно сидят», при виде начальства и даже царя не вскакивают... Ведал ассамблеями петербургский генерал-полиц­мейстер. Он назначал время и дом для этого «вольного развлечения» и со своими людьми следил там за по­рядком. Ассамблеи проводились в до­мах сановников, от посещения их спасала только смерть или тяжкая болезнь. Нарушителей правил ас­самблей ждало серьезное испытание, штраф — питье вина из кубка «Боль­шого орла» — такого громадного со­суда, что провинившийся гость в этот вечер стоять на ногах уже не мог. Он наверняка даже не слышал, как начинались танцы — главное событие ассамблеи.

Танцам петровское дворянство учили поспешно — такого развлече­ния допетровская Россия не знала. Всего танцевали три танца. Первым был медленный, церемонный фран­цузский менуэт, состоявший преиму­щественно из приседаний и покло­нов под музыку. Потом приходила очередь англеза (английский танец), в котором разыгрывалась как бы сце­на ухаживания кавалера за оболь­стительной жеманной дамой. Но все ждали веселую и быструю польку. На ней общество особенно оживля­лось. Петр и Екатерина любили этот танец и прекрасно его танцевали. Идя в первой паре, они определяли скорость движения других пар. А так как императорская чета была резва и неутомима, то вскоре неповоротли­вые и старые сподвижники Петра и их тучные партнерши буквально валились с ног от усталости и одыш­ки. Но отставать от царя просто невозможно — ведь он мог и прогневаться !

Менялась жизнь общества, менялись нравы. Как же реагировало на них русское общество?

Все эти преобразования исходили исключительно сверху, а потому были достаточно болезненны как для высших, так и для низших слоев общества. Насильственный характер некоторых из этих преобразований внушал отвращение к ним и вел к резкому неприятию остальных, пусть даже самых прогрессивных, начинаний. Петр стремился сделать Россию европейской страной во всех смыслах этого слова и придавал большое значение даже самым мелким деталям процесса.