30. Повести и рассказы Чехова. Новаторство драматургии – смотри выше.

31. Любовная лирика Некрасова

Великий русский поэт оставил замечательный лирический цикл, связанный с сильным и долгим чувством, соединявшим его в течение шестнадцати лет с Авдотьей Яковлевной Панаевой (1819—1893). Незаурядная писательница А. Я. Панаева была женщиной не только редкой красоты, но и большого ума, который признавали такие выдающиеся люди, как Н. Чернышевский и Н. Добролюбов, Т. Шевченко и В. Белинский. В столичную красавицу был влюблен молодой Ф.М. Достоевский. С мужем, повесой и кутилой, у Авдотьи Яковлевны не складывались отношения, и вскоре молодой Некрасов добился расположения девушки. Вскоре Николай Некрасов выкупил вместе с Иваном Панаевым журнал «Современник», и молодые люди поселились втроём в одной квартире. Авдотья Яковлевна, оставаясь официальной супругой Панаева, стала гражданской женой Некрасова. Их незаконные отношения продолжались 15 лет. В 1847 году, когда Панаева стала женой (гражданской) Некрасова . Любовная лирика Некрасова, связанная с именем А. Я. Панаевой, по замечанию В. Евгеньева-Максимова, образует «как бы целую поэму, в которой нашли свое отражение различные моменты в тех длительных, подчас надрывающе-мучительных отношениях, которые связали героя с его избранницей. Впрочем, сам поэт вовсе не желал «биографического» прочтения его стихов. Поэтому, публикуя некоторые из них, он менял их датировку или просто выдавал за перевод «Из Шенье». К. Чуковский — один из крупнейших «некрасоведов» — писал: «Любовные стихотворения Некрасова замечательны тем, что они написаны от лица утомленного труженика, задавленного непосильной работой. Тем-то и полюбились эти стихи тогдашней трудовой молодежи, что в них она увидела свое, — то, чего не находила у поэтов-дворян: изображение труженической, жесткой, ненарядной любви разночинца». Это суждение можно подтвердить отрывком из письма, которое Н. Г. Чернышевский написал Н. А. Некрасову в ноябре 1856 года. Сообщая о колоссальном успехе, какой имеет только что вышедшая книжка его стихов («Едва ли первые поэмы Пушкина, едва ли «Ревизор» или «Мертвые души» имели такой успех, как Ваша книга»), критик подчеркивал, что этот успех обусловлен не только идейной тенденцией: «Я сам по опыту знаю, что убеждения не составляют еще всего в жизни — потребности сердца существуют, и в жизни сердца истинное горе или истинная радость для каждого из нас... Поэзия сердца имеет такие же права, как и поэзия мысли,— лично для меня первая привлекательнее последней, и потому, например, лично на меня Ваши пьесы без тенденции производят сильнейшее впечатление, нежели пьесы с тенденцией.

Когда из мрака заблужденья... Давно отвергнутый тобою... Я посетил твое кладбище... Ах, ты страсть, роковая, бесплодная... и т. п. буквально заставляют меня рыдать, чего не в состоянии сделать никакая тенденция».

Окружающая действительность может быть сурова не только по отношению к затаенной любви, но и к той, которая уже стала реальностью. В стихотворении “Тяжелый год — сломил меня недуг...” мир предстает в очень важных измерениях и обозначениях: беда — счастье — борьба — “жизнь без счастья” — враг — друг — любимая. Героиня была самым надежным оплотом, но все-таки “не пощадила”. Причина этого не столько в ней самой, сколько в объективных обстоятельствах, в общей несчастливости жизни. Поэт не обвиняет, а оправдывает свою избранницу: Истерзана, озлоблена борьбой... Страдалица! Стоишь передо мной...

В любви, по Н. Некрасову, нет и не может быть застылости и однообразия. Вспомним стихотворение “Да, наша жизнь текла мятежно...” Оно увлекает и силой выраженного в нем чувства, и видением этапов любви, и найденной художником формой выражения этого чувства. Самые первые строки — своеобразный конспект повести или романа, открывающие напряженность, динамизм отношений любви, их зависимость от воздействия мира: “Да, наша жизнь текла мятежно, полна тревог, полна утрат”. Любящие расстались на время. Их жизнь в разлуке изображается как терпеливое ожидание новой встречи: Но с той поры, как все кругом меня пустынно, Отдаться не могу с любовью ничему, И жизнь скучна, и время длинно, И холоден я к делу своему. Постепенно в воспоминаниях герой возвращается к началу любви. Для него очевидно, что нарастание чувства сопровождается усилением сомнений. Главенствующая роль в союзе двух сердец принадлежит вере. Не случайно слово “вера” или производные от него повторяются в тексте так часто: Как ты хотела верить мне, И как и верила, и колебалась снова, И как поверила вполне! Однако дело не только в «разночинской» любви. Панаевский цикл Некрасова поражает своей перекличкой с денисьевским Тютчева при всем несходстве поэтических талантов. Написанные почти одновременно, эти стихи воспроизвели любовь-поединок, любовь-противостояние свету, общественному мнению, любовь-страдание. «Нервность» интонации, передающая почти «достоевские”» страсти; фрагментарность, обозначаемая на письме многоточиями, которыми кончаются многие стихотворения. Мотивы страдания, “незаконности” любви, “мятежности” пронизывают оба цикла и тем самым объединяют — в интимной лирике. Некрасовская любовная лирика, как и любовная лирика Тютчева, сыграла огромную роль в развитии психологического реализма.