[Православные святыни/ н. А. Ионина - м.: олма-пресс Образование, 2005.-544с.,ил.]

http://www.ikona.ru/gallery/sofia.html

Собор святой Софии в Константинополе I-mmi - 29.10.2001

В городе святая София выглядит нагромождением камня и кирпича. Эта непостижимость противопоставляет ее всему городу и привлекает к ней внимание

Этот храм называли просто Великой церковью. Он был создан в 532-537 гг. по заказу императора Юстиниана. Для строительства главного собора Византийской империи были приглашены не профессиональные архитекторы, а профессора математики и геометрии, Анфимий из Тралл и Исидор из Милета.

Фрагмент плана современного Стамбула

На месте обширной базилики начали возводить огромное центрическое здание с куполом, накрывающим огромное кубическое пространство. Четыре массивных опоры, поддерживающие ребристый купол на невысоком барабане, спрятаны за базиликальным построением плана. С востока и с запада купол осложняется обширными полукружиями и полукуполами экседр, в которые вписано по три экседры меньшей высоты.

Великолепие этого грандиозного сложного интерьера поражало современников, а византийские архитекторы не решались в дальнейшем соперничать с этим памятником: София оставалась недостижимой вершиной, от которой вели отсчет, но к которой не решались приблизиться. После завоевания Константинополя в 1453 г. турки полвека присматривались к Айе-Софии, как они называют храм, а затем стали воспроизводить ее в многочисленных мечетях, в той или иной степени приближающихся к столь же недостижимому, как и в византийское время, образцу. Но турецкие архитекторы, среди которых был и знаменитый Синан, всегда старались не только копировать план и особенности интерьера Софии, но и придать внешнему облику своих мечетей новое качество - они создавали фасады. Чего в храме-образце очевидно нет.

Поперечный разрез

План первого яруса

Первоначально люнеты собора давали слишком много света. При позднейших переделках его притушили, сузив проемы, что придало интерьеру мистическую затемненность

София выстроена в соответствии с редчайшим и, видимо, осознанным принципом отказа от внешнего образа. Это один сложносшитый парус, надутый порывом ветра, парус, покрывающий и осеняющий интерьер, но формально не выявленный и не украшенный извне. Если бы здесь был только купол, то храм можно было бы сравнить с палаткой, юртой, любым матерчатым сооружением на каркасе. Только каркас в данном случае распространен по всей ткани и буквально слит с ней. Это огромная оболочка, простертая над храмовым пространством, многосоставный, но единый купол, грандиозная и сложная метафора небесной сферы. Со стороны эта структурная, геометрически просчитанная и выверенная оболочка выглядит как хаотическое нагромождение форм, как гигантская куча строительных материалов и конструктивных элементов, на вершине которой находится плоский купол на барабане, вовсе не снимающий впечатления аморфности и беспорядочности целого.

В отличие от внешнего облика храма, интерьер поражает своей структурностью

Это удивительное свойство Софии делает ее восприятие чрезвычайно театральным. С далеких видовых точек, с моря или с другой стороны Золотого Рога, памятник выглядит неясной массой. Сегодня он не слишком выделяется среди пяти или шести мечетей, построенных турками по его образцу и имеющих более четкие силуэты. Когда мечетей не было, ситуация была другой: храм, как и сейчас, возвышался над невысокой застройкой, но в большей степени собирал ее вокруг себя как высокий и несколько оплывший холм или курган. Подходящий к собору из городских кварталов зритель видит накрытую куполом массу, в которой угадываются контрфорсы, отдельные арки и даже маленькие купольные храмики на двух опорных массивах, но не видит целого, растворяющегося в нагромождении конструктивных блоков, основных и дополнительных объемов с оконными проемами разной формы. И вдруг при входе внутрь эта куча плинфы и камня оборачивается напоенным светом величественным храмом с мудро устроенным пространством.

Византийцы считали, что купол Софии подвешен к небесам золотой цепью

Этот эффект неожиданности византийские архитекторы несомненно учитывали, но вовсе не ради него они оставили фасады Великой церкви без всякой декоративной обработки. В Софии Константинопольской мы встречаемся с той крайней фазой архитектурной мысли, которая при создании сакрального пространства видит храм только изнутри, а его оболочку рассматривает как материализованную метафору небес. Внешний облик храма - то, чего нет, потому что у небес нет обратной стороны, нет внешности, а только внутренность. Поэтому снаружи София -- нечто фатально иномирное. Это инаковость не в отношении соседствующих зданий, не в отношении города - это инаковость в отношении всего мира материальных форм, это форма, которой не может быть. И именно она, бесформенная пластика безобразной кучи, является выражением того, что внутри - мир, преображенный божественным присутствием.

Владимир Седов

11 билет.

Общий характер скульптуры поздней классики определялся дальнейшим развитием реалистических тенденций. Трагические противоречия эпохи нашли глубокое воплощение в творчестве крупнейшего мастера первой половины IV в. - Скопаса, работавшего в различных городах Греции. Сохраняя традиции монументального искусства высокой классики, Скопас насыщал свои произведения большим драматизмом, стремился к многогранному р аскрытию образов, сложных чувств и переживаний человека. Однако, Скопас одним из первых ввел в искусство темы страдания и внутреннего духовного надлома. Таковы образы раненых воинов с фронтонов храма Афины в г. Тегее (сер. IV в. до н.э.). Скопас предпочитал работать в мраморе, почти отказавшись от излюбленного мастерами высокой классики материала - бронзы. Его статуя под названием "Менада" или "Вакханка" (около 350 г.), дошедшая в небольшой поврежденной копии, воплощает образ человека, одержимого бурным порывом страсти. Танец Менады стремителен, голова запрокинута назад, складки хитона подчеркивают стремительный порыв тела. Влияние искусства Скопаса на дальнейшее развитие греческой пластики можно сравнить лишь с воздействием гения его современника - Праксителя. Последний в своём творчестве обратился к образам, проникнутым духом ясной и чистой гармонии, спокойной задумчивости и безмятежной созерцательности. С наибольшей полнотой мастерство Праксителя раскрывается в мраморной группе "Гермес с младенцем Дионисом" (около ЗЗ0 г.). Не менее замечательные и его работы "Афродита Книдская" (около 360 г.), а также "Аполлон, убивающий ящериц" (третья четверть IV в.). Воздействие искусства Праксителя проявилось в дальнейшем в многочисленных произведениях так называемой парковой скульптуры эпохи эллинизма, а также в мелкой пластике, в частности, в замечательных терракотовых статуэтках из Танагры конца IV в. Если в искусстве Скопаса и Праксителя ещё ощутимы связи с принципами искусства высокой классики, то в художественной культуре последней трети IV века до н.э. эти связи слабели. После походов Александра Македонского в искусстве, и прежде всего в скульптуре, начинаются поиски нового, что привело к размежеванию двух направлений: идеалистического, основывавшегося на принципах высокой классики, и реалистического, стремящегося к новым путям на основе переработки достижений классики. Самим видным представителем идеализирующего направления был скульптор Леохар, придворный мастер Александра Македонского. Его наиболее прославленная статуя - так называемый Аполлон Бельведерский (около 340 г.), исполненная с высоким профессиональным мастерством. Сообразно канонам идеализирующего направления она характеризуется спокойным величием и холодной торжественностью. Крупнейшим скульптором реалистического направления был Лисипп, последний, пожалуй, большой мастер периода поздней классики. Расцвет его творчества приходится на 40 - 30 гг. до н.э., опять же на время правления Александра Великого. В искусстве Лисиппа, так же как и в творчестве его великих предшественников, решалась задача индивидуализации образа человека, раскрытия его переживаний. Своё понимание образа человека Лисипп воплотил в статуе под названием "Апоксиомен" (юноша, скребком счищающего с себя песок после состязаний (около 325 г.). Юноша здесь представлен не в момент напряжения сил, а в состоянии расслабленности. Лисиппу хорошо удалось показать состояние человеческой усталости. Большое значение имело творчество Лисиппа для развития портрета. В созданных им скульптурных портретах Александра Македонского обнаруживается глубокий интерес к раскрытию духовного мира героя.

Главная