- •Лекция 1 (1 час) Фёдор Михайлович Достоевский (1821–1881)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 2 (1 час) «Бедные люди» (1845)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 3 (1 час) «Двойник» (1845–1846)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 4 (1 час) «Записки из подполья» (1864)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 5 (2 часа) «Преступление и наказание» (1865–1866)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 6 (1 час) Полифония в романах Достоевского
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 7 (1 час) «Идиот» (1867-1868)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 8 (1 час) Карнавализация в художественном мире Достоевского
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 9 (1 час) «Бесы» (1870-1871)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 10 (1 час) Подросток (1874-1875)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 11 (2 часа) «Братья Карамазовы» (1878–1880)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 12 (1 час) Лев Николаевич Толстой (1828–1910)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 13 (1 час) Раннее творчество л.Н. Толстого («Детство» (1852). «Отрочество» (1854). «Юность» (1857). Севастопольские рассказы)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 14 (1 час) Психологическое новаторство л.Н. Толстого
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 15 (2 часа) «Война и мир» (1863–1869)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 16 (2 часа) «Анна Каренина» (1873–1877)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 17 (1 час) «Воскресение» (1889–1899)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 18 (2 часа) Николай Семёнович Лесков (1831–1895)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 19 (1 час) Всеволод Михайлович Гаршин (1855–1888)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 20 (1 час) Владимир Галактионович Короленко (1853–1921)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 21 (1 час) Антон Павлович Чехов (1860–1904)
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 22 (2 часа) Юмористические рассказы 1880-х гг. Переломное творчество Чехова
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 23 (2 часа) Философская проза Чехова 1890–1900-х гг.
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Лекция 24 (2 часа) Драматургия Чехова
- •Вопросы для самоконтроля
- •Литература
- •Экзаменационные вопросы
Вопросы для самоконтроля
Каковы причины появления человека, потерявшего ценностные ориентиры?
Какие признаки делают Раскольникова отражением сущности современного человека в самом широком смысле слова?
В чем суть отношения Достоевского к молодому поколению 1860-х гг.?
Как показана в романе духовная сущность разночинца?
Что такое «кровь по совести»?
Как Раскольников приходит к обретению вечного закона?
Какая художественная и нравственно-философская идея реализована в образе Сони Мармеладовой?
Каковы жанровые приметы романа-трагедии?
Литература
Иванов Вяч. Достоевский и роман-трагедия // Иванов Вяч. Родное и вселенское. М., 1994. С. 282–311.
Энгельгардт Б.М. Избранные труды. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1995. 328 с.
Гроссман Л.П. Творчество Достоевского. М.: Современные проблемы, 1928. 335 с.
Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского // Бахтин М.М. Собр. соч.: в 7 т. М., 2002. Т.6. С.7–300.
Карякин Ю.Ф. Самообман Раскольникова: Роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». М.: Худож. лит., 1976. 158 с.
Кирпотин В.Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова // В.Я. Кирпотин. Избранные работы: в 3 т. М., 1978. Т.3. С. 7–434.
Родина Т.М. Достоевский: Повествование и драма. М.: Наука, 1984. 245 с.
Тороп П.Х. Достоевский: История и идеология. Тарту: KIRJASTUS, 1997. 179 с.
Захаров В.Н. Система жанров Достоевского. Л., 1985. 209 с.
Тихомиров Б.Н. «Лазарь! гряди вон»: Роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» в современном прочтении: Книга-комментарий. СПб., 2005.
Лекция 6 (1 час) Полифония в романах Достоевского
План лекции
Понятие «диалог». Самосознание, «внутренняя правда» как основа видения героя.
Сущность авторской позиции в полифоническом романе.
1
Революционное художественное новаторство Ф.М. Достоевского, его главные открытия в сфере структуры человеческого бытия, по конгениальной концепции М.М. Бахтина, связаны с категорией «диалог».
Это понятие прочно вошло в современное литературоведение, стало общеупотребительным. Иногда это приводит к некоторым искажениям, упрощениям диалогической концепции.
Категорию «диалог» нельзя сводить к диалогической композиции речи или к множеству точек зрения на мир, «правд», их относительному равноправию и т.д. Всё это тоже важно, но во вторую очередь. Первоначальный смысл названной категории гораздо шире. М.М. Бахтин, вводя это понятие, имел в виду прежде всего принципиально новую всеобъемлющую модель бытия человека, в основе которой – бытийный приоритет Другого. (Подробнее эта модель уже была рассмотрена в разделах о «Бедных людях» и «Двойнике»).
И уже на этой основе мир Достоевского внешне-композиционно связан с диалогом в привычном узком смысле. Слово героя подчиняется не логике предмета речи, оно всегда произносится перед лицом Другого, в напряженном взаимодействии с ним. Разные точки зрения, разные правды сходятся в сложнейшем контрапункте. Специфическое художественное единство романов Достоевского, не замкнутое в едином кругозоре, Бахтин сопоставил с полифонической композицией в музыке.
Художественная архитектоника полифонического романа основывается на новаторском построении образа героя (он дан как самосознание) и диалогической позиции автора.
Диалогическая философия метафорически обозначает две основные модели отношения к Другому как «я – он» и «я – ты». Обычно другой человек воспринимается как «он», объективно, по внешним фактическим составляющим его бытия, как часть объективного мира, детерминированная его законами (социальными, психологическими, биологическими и т.д.). Но себя самого человек воспринимает принципиально иначе, Я не исчерпывается внешними законами, самосознание размыкает единство мира, за счёт внутренней правды человек всегда чуть больше фактической данности, может перерасти сам себя.
Внешняя правда объективна, фактична, доказуема и может быть документирована; внутренняя правда непредметна, неуловима и недоказуема (примеры из Достоевского: внешняя правда о Соне Мармеладовой, что она проститутка, о Мышкине, что он больной человек, о Девушкине, что он социально ничтожен, и внутренняя правда, прямо противоположная по своей сути). Внутренняя правда не предметна, а бытийна, значит, никак не характеризуется и не предъявляется как факт.
2
Подлинно диалогические отношения предполагают, что такого рода внутреннюю правду мы видим не только в себе, но и в другом («ты»). Именно так структурно организуется образ героя у Достоевского: это не просто самосознание – оно показано именно в Другом, в «ты». Сравним с лермонтовским «Героем нашего времени»: герой показан как самосознание, в перспективе внутренней правды, размыкающей объектную данность человеческого бытия, но это дано структурно в пределах феноменологии «я», а все остальные герои романа – «они».
Видеть внутреннюю правду в Другом – нечто принципиально иное, чем в Я, в силу разных полномочий Я и Другого (например, судить себя может только Я, простить может только Другой). В этих координатах нужно понимать диалогический мир Достоевского: автор показывает героя не как объект внешнего мира, а как «ты», самосознание, с учётом внутренней правды, как ценность в любом случае, т.е. так, как видит человека Бог.
Как говорит Бахтин, восприятие другого в аспекте внутренней правды реализует евангельскую заповедь: относись к Другому, как Бог относится к тебе. Учёный, как поясняет С.Г. Бочаров, перефразирует заповедь из Евангелия от Иоанна: «Как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга» (Ин 13:34). В свете этого можно объяснить, что именно делают для других героев Мышкин или Алёша Карамазов.
Нам более известна заповедь из первых трёх Евангелий: «Возлюби ближнего, как самого себя». Но можем ли мы действительно любить себя, нет ли в этом нравственного искажения? В диалогическом мире Достоевского (и в нравственной философии М.М. Бахтина) любить меня может только Другой. А значит, является ли «любовь к себе» высшим пределом возможной любви к другому? Миру Достоевского более соответствует заповедь из Евангелия от Иоанна.
В жизни мы способны относиться к другому в перспективе «ты», т.е. с учетом внутренней правды, когда человек, несмотря ни на что, является ценностью – только по отношению к самым близким людям, но даже и к ним не всегда, а только в высшие моменты. Достоевский делает такой взгляд на человека универсальным принципом художественной формы.