10. Дискурсивные и коммуникативные параметры текста.

Литературная коммуникация и художественный текст в их отношении к триаде «текст – дискурс – стиль»

Стало уже общим местом выделение двух видов коммуникации, осуществляемой при помощи литературных произведений:

«реальная» коммуникация между автором художественного произведения и читателем, начинающим читать это произведение,

общение между участниками изображаемых в произведении художественных событий, которые на самом деле не произошли, но «пропускаются» автором через себя и подаются читателю как реальные - «изображенная», или «фиктивная».

Одной из характерных особенностей фикциональной литературной коммуникации -авторская эмпатия, кот. обогащается (либо не обогащается) симпатией читателя, в зависимости, во-первых, от того, способен ли последний в силу своего внутреннего состояния и жизненного и эмоционального опыта «сочувствовать» изображаемому и, во-вторых, от умения автора с помощью языкового кода выразить и донести до читателя все богатство существующих в его творческой фантазии образов.

Всякий литературный текст требует к себе подхода в логике дискурс-анализа.

Идеи о дискурс-анализе, высказанные Л. Дж. Филлипс и М. В. Йоргенсен: «Язык организован в соответствии со структурами, свойственными высказываниям людей в различных сферах социальной жизни»; дискурс есть «особый способ общения и понимания окружающего мира»; подходы, которые можно считать основными для дискурс-анализа, «имеют общие ключевые предпосылки, заключающиеся в том, как следует воспринимать такие понятия как “речь” и “субъект”» . Исследователь должен исходить из того, «что реальность невозможно рассматривать вне дискурса и, таким образом, именно сам дискурс непосредственно является объектом анализа.

Приступая к анализу литературного текста с позиций дискурс-анализа, исследователь-интерпретатор наталкивается на множество неоднозначных и порой весьма противоречивых толкований прежде всего понятия «дискурс», в то время как в определении феномена «текст» выработались устоявшиеся дефиниционные позиции:(1) Текст представляет собой завершенную с точки зрения его создателя, но в смысловом и интенциональном плане «открытую» для реципиента линейную последовательность передаваемых графически или устным путем языковых знаков, семантико-смысловое взаимодействие которых создает композиционное единство текста, поддерживаемое лексико-грамматическими отношениями между отдельными элементами текстовой структуры.(2) Как автономное речеязыковое образование текст имеет специфическую пропозиционально-тематическую структуру.(3) В основе текста лежит коммуникативное действие, с одной стороны, его автора, который реализует с помощью определенных языковых и контекстуальных сигналов в создаваемой им структуре некую коммуникативно-прагматическую стратегию, или систему «когнитивных (концептуально-смысловых) установок», а с другой, его читателя, который, опираясь на эти сигналы, в свою очередь реализует свое намерение наиболее адекватно «разгадать»эту стратегию или, соответственно, эти концептуально-смысловые установки. (4) «…с лингвистических позиций текст сам по себе, как целое, не является знаком ни в каком смысле – ни языковым, ни “речевым”, ни каким бы то ни было еще. Под текстом понимается особая, развернутая вербальная форма осуществления речемыслительного произведения». (М. Я. Дымарский). Это определение позволяет перейти к интерпретации понятия «дискурс» в его связи с понятием «текст», т. к. в дефиниции последнего присутствует важное для цепочки «текст – дискурс» смысловое звено – «произведение».

В слове «произведение» заключена характеристика п р о ц е с с у а л ь н о с т и познания мира, его отражения в определенной системе вербальных знаков, передачи знания о мире, а также восприятия этого знания другим/ими, осуществляемых в тексте. процессуальностьприсутствует все же как имманентный признак.

В естественной коммуникации (научной, деловой, обиходной и т. д.) процессы порождения и восприятия текстов, сопровождающие разные формы нашей субъектной познавательно-коммуникативной активности, находятся в зависимости, с одной стороны, от среды и иных систем, а с другой, – от накопленных обществом и языковой личностью, создающей текст, стандартов, или «правил», формулирования текстов в соответствующей сфере деятельности.

Если же рассуждать далее о дефиниционных аспектах второго члена диады «текст – дискурс», то здесь наиболее точными и ценными для теории текста и речевого высказывания определениями можно считать те, в которых учитывается когнитивное и коммуникативно-прагматическое пространство текста, не исчерпывающееся субъектной оппозицией «автор – читатель». Благодаря подобным подходам текст не теряет своего значения в качестве самостоятельного предмета исследования, но и входит в то же время в новую, более современную, исследовательскую дихотомию. Об этом свидетельствуют тезисы Н. Д. Арутюновой, в которых представлены три, на наш взгляд, взаимосвязанных определения дискурса как:

1) «связного текста в совокупности с экстралингвистическими – прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами;

2) текста, взятого в событийном аспекте;

3) речи, рассматриваемой как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующийво взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах)».

Перефразируя Н. Д.Арутюнову, можно сказать, что дискурс – это текст как когнитивное событие (содержащее определенный «концепт действительности», систему «концептуально-смысловых установок», которые включают в себя и индивидуальные, и исторические, и общественные и др. знания) и одновременно коммуникативное событие, «погруженное в жизнь» и автора, и читателя, и общества в целом.

Дискурсивная сторона литературного текста находит свое отражение и в двустороннем характере взаимодействия «жизненной реальности» и «вторичной, фикциональной, реальности», лежащей в основе художественной событийности. Писатель создает фикциональный мир своего произведения, используя в качестве «строительного материала» увиденные или пережитые им лично жизненные коллизии, «подслушанные» диалоги, наблюдаемые характеры и т. д. Но в то же время придуманные и донесенные до людей в виде литературного текста фикциональные события и ситуации способны влиять на «первую реальность», повторяясь в ее «сюжетных ходах», а часто изменяя как их, так и отношения между людьми.

Для теоретического толкования обоих членов диады «текст – дискурс» значительную роль играет категория «стиль». Рассматривая триединство «текст– дискурс – стиль», отметим, что стиль как «особый способ действий, предпринимаемых неким речевым субъектом в процессе формулирования текста с целью решения определенной/ых когнитивно-коммуникативной/ых задач/и», играет роль связующего звена между текстом и дискурсом.

Двусторонняя природа стиля и его значение для уровня как дискурса, так и текста заключаются в следующем: выражаясь в структуре текста эксплицитно, с помощью стилистически «маркированных» языковых элементов, стилистическое содержание принадлежит тем не менее к ряду сопутствующих текстовых информаций, которые в разном объеме – в зависимости от уровня когнитивной и коммуникативной компетентности адресата – «разгадываются» им, от чего, в свою очередь, зависят эффективность общения и продолжительность существования в социуме реальных текстов как одной из форм, сопровождающих социальную и индивидуальную деятельность человека.

Таким образом, понятие «реальной» литературной коммуникации оказывается более широким, чем просто общение адресанта с адресатом через созданный автором и расшифровывающим его читателем текст. Осознание этого привело к развитию самостоятельных теорий «автора» и «читателя» – главных субъектов-участников литературного процесса и одновременно сложных онтологических, эпистемических и функциональных сущностей. В последнее время говорят об особом виде «умного читателя», способного к репродуктивно-речевой аналитической деятельности, расширяющей границы литературного дискурса и обогащающей его новым содержанием. Наиболее релевантные характеристики коммуникативной ситуации общения:

1) В основе этого общения лежит творческое коммуникативное действие, с одной стороны, автора литературного текста, который реализует с помощью определенных языковых и контекстуальных сигналов в создаваемой имтекстовой структуре некую коммуникативно-прагматическую стратегию, или систему «когнитивных (концептуально-смысловых) установок», по В. Г. Адмони (1994: 88),а с другой – его читателя, который, являясь «одновременно и объектом воздействия литературы, и субъектом литературного процесса, “подстрекающим” началом искусства слова».

2) Коммуникативно-творческая деятельность автора литературного текста обусловлена, далее, его внутренней эгоцентрической позицией, которую можно считать импульсом любого творческого акта.

3) Вступление в «контакт» с писателем и продолжение этого контакта со стороны читателя в свою очередь обусловлено эгоцентрическим состоянием последнего, так как в зависимости от него читатель либо откладывает книгу всторону, либо углубляется в ее чтение.

4) Автор и читатель литературного текста, как правило, оказываются более удаленными и друг от друга, и от событий, изображаемых в нем, как в чувственно-эмоциональном, так и во временном и в пространственном отношении, чем в случае текстов из иных сфер человеческой коммуникации.

5) «Реальная» литературная коммуникация не протекает тем не менее по правилам общения между физическии биографически «реальными» лицами. Точно так же как автор «общается» в процессе написания своего произведения с имплицитным, или идеальным, потенциальным, абстрактным читателем, так и читатель познает автора как некую

функциональную, деятельностную, категорию,проявляющую себя в отборе и структурно обусловленномсочетании элементов формы и смысла в их текстовомединстве.

Диалогизм литературного текста

Диалогизм пронизывает и охватывает все стороны литературной коммуникации и художественного текста как наиболее совершенной формы творческой ментально-речевой деятельности людей.

Автор –субъект «произведения» художественного текста взаимодействует как «мыслящее человеческое сознание» (по Бахтину) с миром (других и своим собственным), получает в результате этого некие чувственно-рациональные импульсы и воплощает их в системной художественно-речевой форме текста, реализуя при этом особый характер своего

Активного отношения к языку и «преодолевая материал» через его усовершенствование в нужном писателю направлении (по Бахтину, там же). Внутри текста действуют персонажи, связанные между собой (и с автором),в свою очередь, определенной системой акционально-смысловых отношений. Читатель, в зависимости от собственных взаимоотношений с действительностью (и языком как частью этой действительности), воспринимает литературный текст, используя его как один из ориентиров в своих дальнейших отношениях с другими (куда входят иразные ипостаси собственного Я читателя) и миром.

«Система» человека – создателя текста (автора) и система его отношений с «другими» (мое alter ego,мир, другой человек) находят свое разное выражение в текстах так называемой естественной коммуникации и текстах, обеспечивающих литературно-художественное общение. В основе противопоставления двух названных видов коммуникации лежит прежде всего «нефикциональный», опирающийся на реальные феномены, факты и события способ освоения мира в первом случае, и «непрямой», связанный с образным переосмыслением реальности и создаваемой воображением «художником слова»«новой», «фикциональной» реальностью во втором. Каждый писатель создает в литературном произведении свой мир (точнее, свой образ мира) в соответствии со своим замыслом, со своим индивидуальнообразным восприятием и изображением жизни, действительности. Понимание и интерпретация эмпатического по своей сути мира художественно-литературного текста требуют от человека – читателя текста особой чувственно-ментальной концентрации, способности чувствовать себя вовлеченным в то, что он воспринимает и пытается понять.

Принципьобратной связи или диалогизм, сопровождающий процессы порождения, понимания и интерпретации любого вида текста, пронизывает и охватывает все стороны литературной коммуникации и все уровни художественного текста – наиболее совершенной формы творческой ментально-речевой деятельности людей.