34 Речь письменная и устная

Это высказывание довольно четко определяет границы той

"революционности", которую Деррида пытается осуществить

своей "наукой о грамматологии"; ведь "нормы собственного

письма" науки -- это опять, если следовать логике француз-

ского "семиотического философа", все те же конвенции, услов-

ности наукообразного мышления (письменно зафиксированные

отсюда в данном случае и "письмо"), определяемые каждый

раз конкретным уровнем развития общества в данный историче-

ский момент. И этот уровень неизбежно включает в себя фило-

софские, т. е. "метафизические", по терминологии Дерриды,

предпосылки, на которые опирается, из которых исходит любой

ученый в анализе эмпирических или теоретических данных, и

зависимость его выводов от

философского осмысления его

работы несомненна.

Речь письменная и устная

Апелляция к "нормам

собственного письма" восхо-

дит еще к одному постулату,

важному во всей системе до-

казательств Дерриды, -- к

тезису о примате графического оформления языка над устной,

живой речью. С этим связано и стремление французского уче-

ного доказать принципиальное преимущество грамматологии над

фонологией, или, как он выражается, над принципом фоноло-

гизма, в чем заключается еще один аспект его критики соссю-

ровской теории знака, основанной на убеждении, что

"предметом лингвистики является не слово звучащее и слово

графическое в их совокупности, а исключительно звучащее сло-

во", что ошибочно "изображению звучащего знака" приписывать

"столько же или даже больше значения, нежели самому этому

знаку" (Соссюр, 55, с. 63).

Отрицательное отношение Дерриды к подобной позиции

объясняется тем, что "устная форма речи " представляет собой

живой язык, гораздо более непосредственно связанный с дейст-

вительностью, чем его графическая система записи -- письмо в

собственном смысле слова, -- условный характер которой

(любое слово любого языка можно записать посредством раз-

личных систем нотации: кириллицей, латиницей, деванагари,

иероглифами, различными способами фонетической транскрип-

ции и т.д.) способен значительно усиливаться в зависимости от

специфики самой системы, ее исторического состояния, традици-

онности, консервативности и т.д. Условность графики и позво-

ляет Дерриде провести свое "различение", фактически означаю-

щее попытку если не разбить, то во всяком случае значительно

35

ослабить связь между означающим и означаемым. В этом за-

ключается главными смысл противопоставления phone (звука,

голоса, живой речи) gramme (черте, знаку, букве, письму).

В сборнике своих интервью "Позиции" Деррида подчерки-

вает: "Phone на самом деле является означающей субстанцией,

догорая дается сознанию как наиболее интимно связанная с

представлением об обозначаемом понятии. Голос с этой точки

зрення репрезентирует само сознание" (155, с. 33). Когда чело-

век говорит, то, по мнению французского семиотика, у него

создается "ложное" представление о естественной связи озна-

чающего (акустического образа слова) с означаемым (понятием

о предмете или даже с самим предметом, что для Дерриды

абсолютно неприемлемо): "Создается впечатление, что озна-

чающее и означаемое не только соединяются воедино, но в зтой

путанице кажется, что означающее самоустраняется или стано-

вится прозрачным, чтобы позволить понятию предстать в своей

собственной самодостаточности, как оно есть, не обоснованное

ни чем иным, кроме как своим собственным наличием" (там

же).

Другая причина неприятия "звуковой речи" кроется в фило-

софской позиции французского ученого, критикующего ту кон-

цепцию самосознания человека, которая получила свое классиче-

ское выражение в знаменитом изречении Декарта: "Я мыслю,

следовательно я существую" (Cogito ergo sum). "Говорящий

субъект", по мнению Дерриды, во время говорения якобы пре-

дается иллюзии о независимости, автономности и суверенности

своего сознания, самоценности своего "я". Именно это "сogito"

(или его принцип) и расшифровывается ученым как

"трансцендентальное означаемое", как тот "классический центр",

который, пользуясь привилегией управления структурой или

навязывания ее, например, тексту в виде его формы (сама

оформленность любого текста ставится ученным под вопрос), сам

в то же время остается вне постулированного им структурного

поля, не подчиняясь никаким законам.

Эту концепцию "говорящего сознания", замкнутого на себе,

служащего только себе и занятого исключительно логическими

спекуляциями самоосмысления, Деррида называет "феномено-

логическим голосом" - "голосом, взятым в феноменологическом

смысле, речью в ее трансцендентальной плоти, дыханием интен-

циональной одушевленности, трансформирующей тело слова... в

духовную телесность. Феноменологический голос и будет этой

духовной плотью, которая продолжает говорить и наличество-

вать себе самой -- ПРИСЛУШИВАТЬСЯ К СЕБЕ -- в

отсутствие мира" (158, с. 16).