4. Учение з. Фрейда о психике индивида.

С точки зрения Фрейда, основу психики индивида составляют его бессознательные, инстинктивные побуждения и влече­ния, прежде всего его сексуальный инстинкт — «либидо». Общество с помощью норм и запретов подавляет бессознательные побуждения и влечения человека, причем последние либо вытесняются в сферу бессознательного, либо «сублимируются», т.е. преобразуются в различные формы социальной деятельности, к которым Фрейд относил и религию. Он счи­тал религию иллюзией, и, противопоставляя ее науке, выступал против нее с просветитель­ских позиций. Однако его объяснение религии было ненаучным, антропологическим, ибо главным ее источником признавались неудовлетворенные бессознательные влечения и же­лания людей. Религиозные верования, по Фрейду, — это иллюзии, своеобразное «исполне­ние древнейших, сильнейших, навязчивых желаний человечества: тайна их силы заключа­ется в силе этих желаний». Подобно тому как невроз объясняется вытеснением желаний и влечений индивида в бессознательное, так и религию, согласно Фрейду, можно рассматри­вать как «общечеловеческий навязчивый невроз». Таким образом, в объяснении религии Фрейд берет за основу психику отдельного индивида с его врожденными импульсами и влечениями.

Естественно, что в трактовке последователей Фрейда основным источником и глав­ным содержанием религиозной психики объявляется сфера бессознательного. При этом бессознательные влечения и побуждения индивида противопоставляются как его созна­нию, так и социальным нормам, изображаются как нечто изначально враждебное и посто­янно конфликтующее с разумом и обществом. Тем самым запутывается и искажается под­линное соотношение между бессознательными (неосознанными) элементами психики и сознанием, в том числе и в сфере религии.

5. Психологическая концепция к.Г. Юнга.

Рационализму и свободомыслию Фрейда Юнг противопоставил учение, в основе которого лежат откровенный иррационализм и фи­деизм. Наиболее ярко эти методологические установки проявились в его концепции «кол­лективного бессознательного», которое, по его мнению, присутствует в психике каждого человека. «Коллективное бессознательное» содержит «архетипы» — некие символы, идеи и представления, свойственные якобы всему человеческому роду. К числу важнейших «ар­хетипов» Юнг относил религиозные символы и образы, воскрешая тем самым идею врож­денности религии. Он ратовал за сотрудничество психологии и теологии и, в отличие от Фрейда, подчеркивал необходимость веры в бога для психического здоровья человека.

6. Психологические корни религии.

Как бы ни оценивать роль религии в жизни общества и отдельного человека, нельзя не согласиться с тем очевидным фактом, что религиозная вера представляет собой фено­мен субъективного мира человека, его психики, его сознания. Но далее неизбежно встает вопрос: откуда берутся у людей религиозные верования и представления? Каковы причи­ны, обуславливающие появление этих верований?

Уже мыслители древности обратили внимание на связь между религиозной верой человека и его психическими состояниями и переживаниями. Тезис «страх создал богов» был популярен в среде античных материалистов, от Демокрита до Лукреция. Эта идея бы­ла углублена и развита многими мыслителями Нового времени - Спинозой, Кантом, Фейербахом.

Фейербах в своих «Лекциях о сущности религии» подробно останавливается на тех психологических состояниях и чув­ствах, которые, по его мнению, либо рождали религию, либо способствовали формирова­нию религиозных верований.

Фейербах пытался углубить концепцию страха как источника религии. Он выдвинул тезис, согласно которому основой религии является чувство зависимости.

Говоря о заслугах Фейербаха в раскрытии психологических истоков религии, нельзя закрывать глаза на ограниченность его подхода. Антропологический принцип Фейербаха носил внеисторический характер. Он рассматривал человека как представителя «рода», но сам «род» трактовался им как некая постоянная, «естественная» общность, не зависящая от существующей системы социальных отношений. Отсюда и попытки вывести религию из абстрактных потребностей человека как такового, например, из его «стремления к сча­стью». Однако, несмотря на все это, можно с полным правом утверждать, что ни один из домарксистских мыслителей не сделал так много для раскрытия гносеологических и пси­хологических корней религии, как Л.Фейербах.

Подлинно научное решение этой сложной проблемы дал марксизм. В трудах К.Маркса, Ф.Энгельса, В.И.Ленина разработаны основные методологические принципы изучения религии, в том числе и ее гносеологических и психологических корней.

Одной из главных методологических проблем является проблема соотношения пси­хологических и социальных корней религии. В решении этой проблемы можно выделить три основных подхода: 1. Религиозная вера индивида якобы имманентно присуща его сознанию («душе»), т.к. источником созна­ния («души») является бог. Это религиозно-идеалистическое решение проблемы. 2. Инди­видуальная религиозность определяется внутренней психологической (или биологической) потребностью отдельного индивида в вере. Такой подход характерен для многих концеп­ций в буржуазной психологии, в том числе и для психоанализа. 3. Научное, марксистское решение проблемы: сама по себе психика индивида религиозную веру не рождает, но под воздействием условий жизни создаются определенные психические состояния, которые благоприятствуют усвоению индивидом религиозных верований из окружающей среды.

Остановимся кратко на характеристике первых двух концепций. Как уже говори­лось, выведение религиозной веры из божественного источника свойственно не только бо­гословам и церковным проповедникам, но и представителям буржуазного религиоведения. Например, по мнению немецкого философа и религиоведа Рудольфа Отто (1869–1937), в основе индивидуальной религиозности лежит встреча человека со «святым», т.е. с богом, встреча, которая происходит в глубинах психики, носит иррациональный характер и вызы­вает соответствующие религиозные переживания. Поэтому Р.Отто утверждает реальность божественного откровения, которое реализуется в религиозном опыте индивида. Соглас­но взглядам немецкого философа Макса Шелера (1874–1928), психология религии должна постулировать реальность «религиозных объектов» (т.е. сверхъестественного, бога), преж­де чем она предпримет попытки исследовать их воздействие на человеческую психику. И отсюда Шелер делает вывод, вполне естественный, исходя из его посылок (хотя и противо­речащий здравому смыслу, не говоря уже о науке): все те, кто не верят в реальность сверхъестественного, не имеют права исследовать психологический феномен религиозной веры, т.е. психологией религии могут заниматься только верующие. Нет необходимости доказывать, что подобные идеи закрывают дорогу всякому объективному и непредвзятому изучению психологических корней религии.

Что касается второй концепции, постулирующей субъективную биологическую ли­бо психологическую потребность индивида в религиозной вере, то ее варианты весьма многочисленны. Для представителей психоанализа, например, характерны попытки рас­сматривать в качестве основного источника религиозной веры биологические инстинкты и побуждения человека, которые приходят в конфликт с социальными нормами и, будучи подавлены, сублимируются в религиозных иллюзиях. З.Фрейд, как известно, искал истоки религии в так называемом эдиповом комплексе, якобы присущем ребенку. Ребенок испы­тывает, по Фрейду, противоположные (амбивалентные) чувства к отцу: он ревнует его к матери, поскольку у него существует к ней сексуальное влечение, и поэтому ненавидит и боится отца, но в то же время он восхищается отцом и ищет у него защиты и покровитель­ства. В некие первобытные времена, уверяет Фрейд, сыновья, изгнанные отцом из «стада», объединились и убили его, попытавшись завладеть его местом. Однако лишившись защиты отца и испытывая чувство вины за совершенное, они перенесли свое чувство к отцу на то­тем. В дальнейшем тотем эволюционировал и превратился в бога. Следовательно, глав­ный корень религии, по Фрейду, заключается в тех бессознательных влечениях и желани­ях, которые присущи человеку от рождения и носят инстинктивный характер. Это дает ос­нования считать его концепцию натуралистической, биологизаторской.