§ 2. Основные душевные состояния человека постмодерна

Дисперсия охватила различные сферы бытия: экономическую, полити­ческую, идеологическую (духовную). В экономической сфере бытия дис­персность проявляется в период развитого капитализма, когда реализуется лозунг «равных возможностей». Сама идея равенства подрывает идеологиче­ские основы эпохи модерна, в основании которой лежит чдея неравенства В эпоху феодализма дворянское сословие резко отличало себя от крестьянско­го, но капитализм уже на начальных стадиях своего развития разрушает со­словные рамки, провозглашая равенство в сфере экономики. Вслед за эконо­мическим равенством утверждается и равенство политическое: в капитали­стических странах провозглашается равенство в голосовании по выборам представителей в органы государственной власти.

Разворачивается и крепнет феминистское движение, т. е. женщины бо­рются за равные права с мужчинами. Провозглашается толерантность, т. е. терпимость к различным точкам зрения и взглядам, устанавливается право на существование различных точек зрения и поведенческих позиций, т. е. идео­логия становится плюралистичной. Равенство уничтожает привилегирован­ные позиции, элиминирует доминантные ценности, уничтожается центр. Вы­сказывание, что «мы живем в век плюральности я толерантности» становится тождественным утверждению «мы живем в эпоху постмодерна». Однако соб­ственно постмодерн начинается тогда, когда равенство распространяется на все ценности общества, в том числе и духовные.

Развитой капитализм постепенно подходит к практической реализации идеи равенства и в духовной сфере, разрушая тем самым центральную идею эпо­хи модерна - идею ценностного неравенства. Обратим внимание на следующее. Христианство опирается на идею неравенства ценностей разделяя ценности на высшие и низшие, геоцентризм утверждает существование ценностей, которые не могли быть равны в принципе. Разумеется, приоритет отдавался высшим ценностям, которые и составляли некий ценностный центр. Весь мир был разделен на высший, небесный и низший, земной. Бытийное и ценностное неравенство было представлено также и в философии Платона Вспомните, что древнегреческий философ утверждал существование двух форм бытия — мира идей и мира вещей. Первый мир - это истинный, настоящий, подлинный, именно в нем были сосредоточены центральные ценности, к которым устремлялись разумные души, а второй мир - ложный, неистинный, мир телесных, чувственных потребностей человека Понятно, что идеальный мир являет собой бытие высшее, в то время как мир вещей представляет собой бытие низшей Разумеется, о каком-либо равенстве этих двух миров не могло быть и речи высшее не может быть равно низшему. Также вполне понятно, что высшие ценности должны доминировать над низшими Иначе говоря, высшие ценности предпочтительнее низших. Ориентация человека на высшие ценности задавала

156

ентация человека на высшие ценности задавала человеку цель и смысл жизни, человек стремился вырваться из низшего бытия и погрузиться в глубины бытия высшего.

Эпоха модерна - это эпоха неравенства. Так, с позиции христианской идеологии не может быть равенства между мужчиной и женщиной Женщина является матерью, у мужчины другая функция - он защитник. И христианст­во постоянно подчеркивало это неравенство. Даже там, где, казалось бы, все равны, например в храме, женщина должна появляться с покрытой головой, а мужчины, наоборот, должны снимать головные уборы. Но если нет равенст­ва, то тогда какая-либо ценность обязательно начинает доминировать, зани­мать привилегированное положение. Христианская идея имеет свои приори­теты: предпочтение отдается мужчине. Знаком наступления эпохи постмо­дерна выступает требование равенства во всем, в том числе и в правах муж­чин и женщин: женщины, например, стремятся к службе в армии, а мужчины, напротив, отказываются от этой обязанности.

Наличие неравенства предполагает определенную иерархию ценностей но иерархия сама по себе не создается, ее необходимо сконструировать и по­стоянно поддерживать, что требует от людей творческих, волевых усилий. Христианство вообще ориентируется на людей волевых, вспомним хотя бы институт монашества Итак, неравенство ценностей, которое было характерно дтя эпохи модерна, структурировало бытие, иерархизировало ценности, утвер­ждая доминирование высших, глубинных ценностей над низшими, поверхно­стными. И если использовать метафоры, то можно сказать, что человек эпохи модерна представал в образе дерева, корни которого уходят в ценностную глу­бину. Человек эпохи модерна укоренен в почве, имеет свою территорию.

Но вот наступает иная эпоха - тотального ценностного равенства Ни одна из ценностей уже не занимает привилегированного положения нет ни низших, ни высших ценностей - все ценности равны. Если отсутствует ие­рархия ценностей, то ничто не осуждается и не превозносится, ведь все цен­ности равны. Здесь можно привести такой пример. В эпоху модерна резко осуждался гомосексуализм, его характеризовали как «сексуальное отклоне­ние» или «сексуальное извращение». В эпоху постмодерна любителей выше­названного секса стали именовать сексуальным меньшинством Таким обра­зом, даже языковые конструкции, описывающие это явление, становятся мяг­че, в них исчезает оттенок осуждения, а термин «меньшинство» констатирует количественные соотношения Подобно тому, как существуют национальные меньшинства, т. е. люди со специфическими национальными чертами пове­дения, языком, культурой, что в то же время никак не означает, что они ка­кие-то извращенцы, они просто другие. Но одно дело национальность, другое - сексуальное поведение.

157

Равенство ценностей приводит к тому, что бытие лишается глубины структурированности. Возникает ценностная анархия. В постмодернистской ре­альности формируется человек-кочевннк или, используя терминологию постмо­дернистской философии, номада, человек, не имеющий своей территории, ко­чующий из одного места в другое. Номады отличаются как от оседлых людей, так и от мигрантов. Для мифантов путь представляет собой движение от одной точки пространства к другой, наконец, они останавливаются, обживаются, уко­реняются, врастают в новую почву. Для номады движение из точки в точку предстает необходимостью их существования, а точки пути — это только проме­жуточные пункты их перемещения. Для номады главный смысл их существова­ния есть само движение. «Движение все, цель - ничто», - говорил один из лиде­ров европейской социал-демократии Бернштейн. Он, правда, не подозревал 8 начале XX в., что выразил сущность номадического образа жизни

Кроме того, оседлые люди и мигранты осуществляют коммуникацию с помощью дорог, каналов. Оседлое пространство структурировано, в нем суще­ствуют главные и неглавные дороги, основные и не основные пути, номадиче-ское же пространство лишено внутренней структуры, оно имеет гладкую по­верхность, по которой номада скользит. Такого рода движение не приводит к существенным изменениям. Примером номады может выступать человек, ко­торый смотрит по телевизору все передачи подряд Для него не существует доминирующей информации, ему все интересно, он с равным удовольствием смотрит и «мыльную оперу», и новости, и аналитическую программу, и шоу. Он вскользь принимает информацию, но все, что он узнал, нисколько не меня­ет его самого. Другим символом номады может выступать любитель кроссвор­дов: любая информация ценная, лишь бы она помогла заполнить клеточки. Номада не признает главной дороги, все пути для нее одинаковы.

Человек постмодерна - это турист, который свой отпуск проводит в скольжении по различным местам и достопримечательностям. Современный туризм отличен от героического путешествия - последнее символизирует пересечение моря жизни, преодоление жизненных препятствий и достижение совершенства. Турист не стремится к совершенству, главное для него — уви­деть новые места и в этом плане турист может быть противопоставлен путе­шественнику-паломнику эпохи модерна.

Паломничество было характерно для эпохи модерна и представляло со­бой религиозный обычай, вьгражаюпшйся в церемониальном (праздничном) путешествии к святым местам, который предполагает медитативный (углуб­ленно-созерцательный) настрой участников. Паломник движется к цели, к свя­тым местам, чтобы изменить себя, взойти на новый уровень существования. Турист скользит по поверхности только для того, чтобы «поглазеть». Предпо­сылкой паломничества является святость определенного места, ибо он верит, что сверхъестественные силы проявляют свою мощь лишь в некоторых особых

158

местах. В исламе это Мекка, место, где родился пророк Мухаммад в индуизме - город Бенарес на Ганге, для буддистов или христиан - места, сыгравшие важную роль в жизни Гаутамы Будды или Христа Когда святая земля была ■завоевана мусульманами, Офомное количество паломников стало стекаться и к другим местам деятельности святых и апостолов, особенно в Рим (связанный со святыми Петром и Павлом) и Сантьяго-де-Компостела (связанный с Иако-вьгм, сыном Зеведеевым) и т. д. Для паломника места неравнозначны, он стре­мятся только к высшим, святым местам, для туриста же все так или иначе (.тавшие известными места одинаково ценны.

Человек постмодерна лишен своей территории, и это явление можно назвать детерриториальностью. По отношению к территории можно вести речь о трех образах жизни: дотерриториальном, территориальном и детерри-ториальном.

Дотерриториальная стадия развития человека характеризуется отсут­ствием какой-либо организованности, она характерна для детского образа жизни, опыт здесь еще не упорядочен, поэтому дети не умеют вести себя со­гласно общепринятым нормам.

Территориальная сгадия характеризуется наличием организованногс пространства и опыта При этом территориальный образ жизни присущ взрос­лым и старикам, которые являются носителями опыта и знаний и которые спо­собны что-нибудь сказать о высшей цели человеческого существованиа

Детерриториальная стадия развития характерна для человека постмо-лерннсткой реальности и представляет собой совокупность разнообразных поверхностных опытов, в которых отсутствуют доминирующие знания. Де-территориальный человек вбирает в себя различный опыт, ибо исходит ж того, что все в этой жизни может пригодиться, ибо жизнь непредсказуема Сегодня ты работаешь переводчиком в издательстве, а завтра тебя увольняю! в связи его с закрытием, и ты уже менеджер строительной фирмы (опыт при­годился), а через год понадобится опыт водителя и т. д. Для детерриториапь-ного человека асе виды и формы опыта равнозначны, доминирующий опьп отсутствует. Детерриториальный образ жизни характерен для подростков тинейджеров, жадно вбирающих в себя различный опыт и с равным интере сом занимающихся любой деятельностью.

Постмодерн пронизывает все виды человеческой деятельности, в тоь числе и искусство. Если в эпоху модерна в любом произведении искусства будь-то картина, художественное произведение, музыка, наличествует пен тральная и второстепенная идеи, которые оказывают огромное влияние н; сюжет произведения, то нетрудно догадаться, что постмодернистское произ ведение искусства будет характеризоваться отсутствием центральной идеи неупорядоченностью, анархичностью содержания. Примером постмодерни стского произведения может выступать .художественный фильм Арсени

15'9

Тарковского «Зеркало», в котором представлен неупорядоченный поток со: нания, нагромождения воспоминаний молодого человека о своей жизни с бытия и события спонтанно возникают и исчезают, не имея ни определенно пенностно-смыслового содержания, ни временной последовательности. Пр странство воспоминаний разрастается безо всякой упорядоченности; обрыв-звуков и смутных, чувств, обломки и осколки вещей, запахи и голоса, лица связанные с ними эмоциональные ассоциации - все это выплескивается I глубин памяти героя, наслаивается, часто соединяется в какие-то фантасм гории. Нет ни сюжета, ни завязки, ни целенаправленных действий и посту ков героя; есть только поток воспоминаний, неизбежно сопряженных с гру­стью. Другим примером постмодернистского произведения может выступат картина художника М. Ромадина «Мастерская русского художника М. Ш мякина в Нью-Йорке», на которой изображен сидящий художник, а вокруг беспорядке овеществленные воспоминания М Ромадина: картины, эскиз, скелет, гитара, собака, столик, лошадь, где-то наверху летает петух и т. д. И все эти веши равнозначны, ни одна из них не доминирует.

В постмодернистских произведениях часто стираются границы между жанрами, в частности серьезное историческое описание повседневной жизн средневекового монашества может иметь крутую детективную завязку, здесь ярким примером может выступать роман Умбэрто Эко «Имя розы». В этом романе детективная линия и историческое исследование равнозначны, невоз­можно сказать, какая из них главная, Доминирующая. Отсутствие жанровой опредленности и центральной идеи можно назвать коллажем, тогда как для произведения модерна характерна ярко выраженная сюжетная линия и дру­гие художественно-стилевые опреленности.

Ценностная равнозначность приводит к тому, что в постмодернист­ской реальности начинает доминировать игра Все подчинено игре: бизнес, политика, отношения между мужчиной и женщиной. Игровые автоматы и развлекательные шоу становятся символами постмодерна Но игра всегда противопоставлялась серьезности, игровое отношение к жизни в эпоху мо­дерна однозначно противопоставлялось серьезному отношению к человече­скому существованию.

А сейчас обратим внимание на следующее. Игровой автомат схож с гал-лющшаторными психотропными средствами, они своими компьютерными, не-презентативными картинками, своими фантастическими образами замещают реальность, шизофренируя деятельность человека Да и человек, переживающий очередные приключения героев телесериала, тоже шизофренирует. Сознание и деятельность шизофреника характеризуется отсутствием глубинной цели, не­упорядоченностью поведения. Сознание шизофреника скользит по поверхности, ни одна из существующих ценностей у него не занимает доминирующего поло­жения, все ценности равны. Но ведь все эти характеристики шизофреника тож-

160

десгвенны основным характеристикам человека постмодернистской реальности И мы вынуждены констатировать, что мы живем в эпоху тотальной шизофрении и что мы все, увы, шизофреники! Но в таком случае, а кем был человек эпохи модерна? Это человек, который часто был одержим какой-либо центральной идеей, но ведь это один из признаков паранойи!

Можно еще бесконечно долго сравнивать две эпохи — модерна и по­стмодерна, но общие представления, я думаю, уже получены. Поэтому с це­лью подъитоживания зафиксируем основные характеристики модерна и по­стмодерна в следующей схеме.

МОДЕРН	ПОСТМОДЕРН
I. Центрированность	1. Децентрированность (дисперсия)
2. Ценностное неравенство	2. Равенство ценностей
3- Иерархия ценностей	3. Анархия ценностей
4. Цель	4. Отсутствие цели
5. Неравноправие	5. Плюральность
6. Нетерпимость	6. Толерантность
7, Мужское начало	7. Женское начало
8. Конструкция	8. Деконструкция
Ч. Созидание	9. Разрушение
10. Определенность	10. Неопределенность
11.Оседлость	11. Номадичностъ
12. Глубина	12. Поверхность
13. Паломник	13. Турист
14 .Терр ито риальность	14. Детерриториальность
15. Углубление	15. Скольжение
16. Сюжет	16. Коллаж
17. Серьезность	17. Игривость
18. Взрослость	18. Детство
19. Паранойя	19. Шизофрения

У человека, находящегося в том или ином бытии, формируются спе­цифические состояния психики и, коль мы ведем речь о философско-антропологических смыслах постмодернистской реальности, то обойти эту проблему мы не можем. Итак, попытаемся ответить на вопрос: «какие со­стояния психики становятся доминирующими у человека находящегося в условиях постмодернистского бытия?»

Для ответа на этот вопрос опять-таки обратимся к постмодернистско­му равенству ценностей. Присмотримся внимательнее к словосочетанию «все равно». Смысл этого языкового выражения прямо говорит о психическом, духовно-ценностном состоянии человека постмодернистского бытия: когда

161

отсутствует разница между ценностями, человеку становится безразлично, какую ценность предпочесть. Ведь все ценности равны. Такое состояние ду­ши называют безразличием.

Кроме того, равенство ценностей приводит к элиминации иерархично­сти души, в которой уравниваются высшие и низшие начала, и тогда все ду­ши становятся равными. А теперь опять обратим свое внимание иа смысл выражения «равные души», которое указывает на равнодушие.

Равнодушный и безразличный человек имеет малую душу, отсюда вы­текает и следующее состояние психики человека постмодернистского бытия - малодушие.

И в нашей жизни мы все больше и больше встречаем людей малодуш­ных, безразличных и равнодушных. Так, французский философ П. Лиотар, путешествуя по Америке, отмечает, что в ситуации, «когда уже ничто более' не находится во власти осуждения или предрассудков, возрастает не только терпимость, но и безразличие. Уже не пытаясь встретить взгляд другого, лю­ди, в конце концов, перестают видеть друг друга Так, на улицах сталкивают­ся, не глядя друг на друга, и то, что может показаться проявлением сдержан­ности и вежливости, на деле - проявление безразличия».

В эпоху модерна равнодушие подвергалось резкому осуждению. При­мечательно, что Данте Алигьери свое повествование о путешествии по аду на­чинает именно с описания встречи с равнодушными. Еще только приблизив­шись к реке Ахерон, на противоположной стороне которой находится Ад Дан­те встречает многочисленную толпу, которую сдерживает грозный Харон, от­казываясь перевести ее на берег Ада. Данте, ужаснувшись их страданиями, робко спрашивает своего проводника, Вергилия: «Чей это крик? Что это за лю­ди?» «И вождь в ответ: «То горестный удел / Тех жалких душ, что прожили, не зная / Ни славы, ни позора смертных дел. / И с ними ангелов дурная стая, / Что, не восстав, была и не верна/Всевышнему, средину соблюдая».

Равнодушные, как показывает Данте, не могут попасть ни в Рай, ни в Ад: им вечно суждено страдать перед вратами загробной жизни Поскольку равнодушные отвергли как высшие, так и низшие ценности, постольку и по­сле смерти им уготована участь вечно занимать срединное места Обратим внимание на то, что равнодушные в загробной жизни (конечно, если таковая существует) стремятся в Ад, но даже туда их не пускают! Данте спрашивает Вергилия о том, что так терзает равнодушных, и «он: Ответ недолгий подо­бает. / И смертный час для них недостижим, / И эта жизнь настолько нестер­пима, / Что все другое было б легче им. / Их память на земле невоскресима; / От них и суд, и милость отошли. / Они не стоят слов: взгляни и мимо!»

Во многих культурах по отношению к равнодушным и безразличным используют еще одно слово, выражающее сущность их психического состоя­ния - «ничтожество», происходящее от слова «ничто». Данте, окинув взором

162

огромный поток равнодушных, восклицает: «И понял я, что здесь вопят от боли / Ничтожные, которых не возьмут / Ни Бог, ни супостаты божьей воли».

Если нет в душе ни высшего, ни низшего начала, то тогда ничего не остается, только пустота. Поэтому безразличную душу называют пустой, а носителя этой пустоты - ничтожеством.

Равнодушная душа имеет еще одну характеристику - эта душа моно­тонная или однотонная. И на самом деле, душа, в которой нет ни высших, ни низших начал, в которой все одинаково, принимает один тон. Датский фило­соф Серей Кьеркегор следующим образом описывает ничтожную душу «В результате моей жизни получится «ничто» - она представляет собой одно настроение, один колорит; выйдет, таким образом, нечто вроде картины ху­дожника, которому поручили изобразить переход евреев через Красное море он покрыл все полотно красной краской, поясняя, что евреи перешли, а егип­тяне утонули».

Равнодушная или ничтожная душа и помыслы имеет ничтожные, пус­тые, но в таком случае даже греховная душа становится предпочтительней равнодушной: в первой хотя бы страсти кипят, а последняя лишена и этого -ока пуста. С. Кьеркегор отмечает: «Мысли современного человека жидки и непрочны, как кружева, а сами люди жалки, как кружевницы. Людские по­мыслы слишком ничтожны даже для того, чтобы называться греховными... Желания людские степенны и вялы, страсти спят - люди только «исполняют свои обязанности» и то, как торгаши-евреи, позволяющие себе немножко иоурезать червонец».

Таким образом, в постмодернистской реальности начинает доминиро­вать человек, у которого преобладают равнодушие, безразличие, малодушие, монотонность и ничтожество. Все эти состояния человеческой психики нель­зя отнести ни к экзистенциалиям, ни к трансценденталиям, ни к когитариям. Экзистенциалист формируются, как я уже говорил, в процессе осознания и переживания человеком неподлинности своего существования. Это тоска, скука, страх, суета, томление духа, одиночество и др. Но когда человек стре­мится вырваться за границы своего низшего, ложного бытия в мир высший, истинный, то у него формируется специфическое состояние психики, со­стоящее из трансценденталий, это надежда, вера, любовь. Экзистенциальные установки могут эволюционировать в установки трансцендентальные, но то­гда встает вопрос «а куда могут быть отнесены те психические состояния, которые характеризуют человека постмодернистского бытия?» «В каком на­правлении они способны эволюционировать?» Для ответа на эти вопросы обратим внимание на следующее. Монотонная жизнь всегда сопровождается скукой. Но со скукой можно бороться, например, ходить в гости, на вечерин­ки и т. д., но можно и присмотреться к этой нёисчезающей скуке и обнару жить, что живешь неподлинной жизнью. В этом случае мы оказываемся в

163

экзистенциальной ситуации. Душевное состояние, которое характерно для человека постмодернистской реальности, можно назвать предэкзястенциали-стским, а ее свойства предэкзистенцнапиями.

Таким образом, человек постмодернистского бытия, оказавшись в ус­ловиях равенства ценностей, предстает перед нами равнодушным, малодуш­ным, безразличным, ничтожным и монотонным, при этом асе эти душевные качества можно назвать предъэкзистенциалиямв, которые могут эволюцио­нировать в экзистенциалии. Отсюда логика изложения природы человека приводит нас к необходимости описания экзистенциальности человеческого существования. Иначе говоря, природа человека и ее эволюция от предзкзи-стенциальности к экзистенциальности, а затем к трансцендентальнс-сти.

Обязательная литература:

1. БодрийарЖ. Америка. СПб., 2000.

2. Денисов С.Ф. Жизненные и антропологические смыслы правды и неправды. Омск, 2001. Параграф «Формы проявления неправды: равнодушие и безразличие». С. 147-165.

3. Къеркегор С. Афоризмы эстетика // Кьеркегор С. Наслаждение и долг. Ростов-на-Дону, 1998.

Дополнительная литература:

1. ДелезЖ. Логика смысла. М; Екатеринбург, 1998.

1. Деррида Ж. Письмо к японскому другу // Вопросы философии. 1992. №4.

2. Казаков К Ф. Европейская история: блуждание души, Кемерово, 1999.

3. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Вопросы философии. 1989. № 4.