Whitehead

походам, знания, нашедшие себе прибежище в крупных монастырях, – все эти факторы постепенно помогали преодолеть влияние естественной природы на возможности человеческого существования. Европейская жизнь начала достигать стандартов Ближнего Востока и Китая в отношении технологии и общей коммерческой активности. Но эти более старые цивилизации находились перед лицом новых пределов, почти непреодолимых, поскольку они определялись их уровнем технологии и социальной организации.

Раздел V. Природа пластична, хотя каждому господствующему в данный момент уровню мышления соответствуют установленные природой твердые границы жизни. Современная история начинается с того момента, когда Европа переходит в новую фазу понимания, благодаря которой она может ввести в действие новые факторы, неизвестные старым цивилизациям. Природа и человек – ложная дихотомия. Человечество является тем факторомв природе, который наиболее эффективно демонстрирует пластичность природы. Последняя проявляется во введении новых законов. Учение о единообразии природы должно быть ограничено противоположным учением – учением о магии и чуде, ибо учение о единообразии выражает частичную истину, не согласующуюся и не соответствующую необъятности Универсума. Наши интерпретации опыта определяют пределы того, что в наших силах сделать с миром.

В целях понимания того, как случилось, что Европа избежала тех ограничений, которые, в конце концов, связали Китай, Индию и Ближний Восток, важно снова восстановить отношение к коммерции, преобладавшее в различные эпохи. Я имею в виду не свидетельства о торговле, но свидетельства о том типе ментальности, который управлял коммерческими отношениями. Мы можем понять суть общества, только зная, какие люди выполняют в этом общественекиефункцииикакиеэтофункции.Необходимонапомнить, что Китай и Багдад на вершине своего процветания демонстрировали формы человеческой жизни во многих отношениях более приятные, чем наши собственные. Это были великие цивилизации. Но они остановились в своем развитии, эта остановка и есть предмет нашего исследования. Мы должны понять причины роста и конечных пределов развития. Конечно, такой самоуверенный проект является абсурдом. Его осуществление означало бы решение основной проблемы социологии. Все, что мы можем сде-

121

лать, – это отметить некоторые показатели соответствующих стилей мышления, очевидно, широко распространенных в различные моменты различных эпох.

Существуют многочисленные свидетельства об активной коммерческой деятельности в Китае и на Ближнем Востоке в период, примерно соответствующий доэллинистическому и эллинистическомувременинапобережьеЭгейскогоморя.Существоваликодексы законов, определяющие коммерческие процессы. Среди ранних надписей, обнаруженных в Вавилоне и Ниневии, имеется масса данных о частных сделках между купцами. Три тысячи лет назад в Месопотамии и Китае прекрасно знали о значении кредита. На Ближнем Востоке велась также интенсивная торговля с иностранными государствами. Остались свидетельства о торговле между Индией и Египтом, которая велась по океану, а возможно также междуКитаемиЕгиптомприпосредничествеЦейлона.Этотпериод был периодом последней фазы процветания Центральной Азии перед тем, как она превратилась в пустыню. Указанные великие цивилизации поддерживались внутренней и внешней торговлей. Это была береговая граница с полуварварской Европой – берега Черного моря, Западного Средиземноморья и Атлантическое побережье Европы.

Оглядываясьнаэтопрошлоеискусствонавигацииисравнивая его с тем же самым искусством в XV и XVI вв. после Рождества Христова, мы видим, что бесстрашие финикийских купцов и их предприимчивость по меньшей мере не уступают бесстрашию и предприимчивости их более поздних коллег. Невозможно проявить большую смелость, учитывая те весьма смутные географические сведения, которыми владели древние; следует признать за финикийскими мореплавателями славу абсолютных храбрецов. Греки были смелыми моряками, но путь прокладывали финикийские мореплаватели. Вряд ли греческие или римские суда когдалибо достигали берегов, которые еще раньше не посетили финикийские купцы. Вспомним путешествие Гениона в VI в. до Р.Х. – все океаническое побережье Африки было исследовано людьми с Ближнего Востока, население которого, не имея предшественников, вело человечество от ступени полуварварства, человечество, едва-едва обретшее вертикальное положение, к вершинам цивилизованной жизни в сфере искусства, религии и приключений, кото-

122

рые так и остались непревзойденными. Эти цивилизации в основном были основаны на распространении коммерции, на развитии техники и на открытие новых континентов. Но в этом списке был пропущен один предмет, а именно – человеческая душа.

Ближний Восток пережил первую попытку установления широко распространенной европейской цивилизации. Эта европейская попытка нашла свое воплощение в западной части Римской империи и длилась в течение 450 или 500 лет. Пределы этого периода могут быть приблизительно обозначены начиная с Цезаря и Октавиана Августа и кончая завоеванием Рима Аларихом71 в 410 г. по Р.Х. Неудача этой попытки не сводится к упадку и гибели политических институтов. Подобные государственные институты время от времени всплывают на поверхности цивилизации. Истинная неудача состояла в том, что в 600 г. по Р.Х. Западная Европа была менее цивилизована, чем в 100 г. по Р.Х., и сильно отстала от цивилизации восточного Средиземноморья периода третьегочетвертого столетий до Р.Х. Папа Григорий Великий мало выигрывает при сопоставлении с Софоклом, Аристотелем, Эратосфеном или Архимедом72. Григорий Великий был крупной фигурой для своеговремени.Нотакиеутонченныеформыцивилизации,какискусство, изящество мысли и человеческого поведения упали ниже античного уровня.

В буквальном смысле этого понятия Западная империя испытывала недостаток в силе экспансии. Северные леса между Рейном и Дунаем были непроходимы; на западе Атлантический океан был недоступен для мореходства. За исключением завоевания Британии все попытки физической экспансии прекратились после того, как Вар73 потерял легионы Августа. Несмотря на все свои ответвления, Западная империя была чисто оборонительным институтом и в смысле своего социологического функционирования, и в смысле внешнего поведения. Ее учениям недоставало спекулятивного риска. Ни в каком смысле, если мы продолжим метафору, это не открыло бы Нового Света. К несчастью, жизнь требует наступательной позиции, направленной против повторяющегося механизма Универсума. Оспаривающийся тезис состоит в том, что политика социологической защиты обречена на неудачу. Мы анализируем те типы социального функционирования, которые обеспечивают экспансию и введение новшеств, требуемых

123

жизнью. Жизнь может быть понята только как стремление к тому совершенству, которое возможно в условиях окружающей среды. Но это стремление всегда находится по ту сторону уже имеющегося в наличии. Само это стремление совершенствуется, однако совершенствуется медленно и в основном в чувственном отношении. Для неорганической материи характерно принятие такового факта. Земля находится в состоянии покоя, а корни растений добывают средства к обновлению растений. Западная Европа не была способна уподобиться корням. Остаткам ее активности недоставало трансцендентной цели.

Конечно, христианство представляло собой несомненное исключение. Но в целом по своему непосредственному действию оно было деструктивным фактором. Пренебрежение христианства

кпреходящейдействительности,основанноенаапокалиптическом предвидении, носило крайний характер. Должно было пройти несколько столетий, пока христианство начало овладевать миром. Действительно, перенесение восточного способа мышления – семитского, греческого и египетского – на Западную Европу имело, к несчастью, тот результат, что идеальная сторона цивилизации приобрела более абстрактный характер, чем тот, который она имела в тех странах и в тот период, где и когда этот способ мышления зарождался. То же самое наблюдается и на самом Ближнем Востоке, когда по истечении некоторого времени обстоятельства изменились. Для древних евреев их Бог был персонажем, цели которого можно было бы выразить в прямых политических и социальных терминах. Их религиозные понятия имели чрезвычайно слабое отношение к иному миру. Очевидна зависимость городской жизни этого периода от греческой философии. Но в иные времена и тем более в иных странах эти идеи и идеалы приняли абстрактный оттенок. Они утратили свой практический характер. Возникло представление, что человек культуры и человек, имеющий идеальную цель,являетсячужакомвсуетноммире.Правда,этопредставление часто встречается у Платона; у Августина оно уже стало доминирующей идеей. Но еще век Августина, к концу того столетия, которое прошло со смерти Константина, можно считать первой фазой развития христианства, когда церковь еще считала реформацию этого мира своей миссией. Упорная живучесть этого мира привела

ккрушению духовной тактики первых христиан.

124

Но цивилизация Ближнего Востока, включая сюда и Византийскую закраину, имела и другие источники энергии, спасавшие ее от того декаданса, который постиг ее западное ответвление. Истинные последователи Александра, люди, которые реализовывали его сказочную мечту распространить ближневосточную цивилизацию от берегов Тигра до западных берегов Средиземноморья, принадлежали к веку Юстиниана и к веку экспансии магометанства. Успех Юстиниана не был полным. Это был фальшивый успех. Но магометанство достигло полного триумфа на Ближнем Востоке после того, как оно ассимилировало черты эллинизма и гебраизма – этих великих отростков, предназначенных обновить цивилизацию. Эллинизм и гебраизм представляют собой два пика ближневосточной культуры. Первый воплощен в известных примерах высокой цивилизации Вавилона и Египта. Сравнение с пиком здесь неудачно, ибо этот более ранний тип жизни сохранялся в течение многих столетий. Приход персов означал наступление переходного периода. Они почти предвосхитили магометанство. Но его время еще не пришло.

Отличие византийцев и магометан от римлян состоит в том, что римляне сами изменяли цивилизацию, которую распространяли. В их руках она приняла затвердевшую форму. Мысль остановилась, а литература была подражательной. Византия и магометанство сами были цивилизацией. Их культура сохраняла внутреннюю энергию, поддерживаемую духом физического и духовного приключения. Византия и магометанские страны вели торговлю с Дальним Востоком; они продвигались на Запад; они кодифицировали законы; они создавали новые формы искусства; разрабатывали теологии; преобразовывали математику и развивали медицину.

Вэтот последний период расцвета Ближнего Востока евреи играли там ту же самую роль, что греки во времена персидских войн.

Вконце концов, Ближний Восток как центр цивилизации был разрушен татарами и турками.

Ксчастью для Европы, на севере продвижение татар через Россию, по-видимому, было приостановлено в лесах Польши, а на юге – холмами и горными цепями. Эти завоеватели Ближнего Востоканикогданебылицивилизованнымнародомвсодержательном смысле понятия «цивилизация». Давление турок на Европу на протяжении более поздних столетий создало для Европы угрозу,

125

исходящую от более низкого типа цивилизации, странное сочетание примитивной грубости и декадентской изысканности. В XVIII и XIX столетиях история часто писалась под тем впечатлением, что турки были аутентичными представителями предыдущей ближневосточной цивилизации. Таким образом, древние греки рассматривалиськакоппонентыэтойцивилизации,анекакеепродолжатели. Фактически длительная школа ученичества, которую проходила Европа по отношению к Ближнему Востоку, была совершенно искажена.

Раздел VI. В конце Темных веков74 Европа сделала вторую попытку,направленнуюнасозданиецивилизации.Этообстоятельство проявилось в трех авантюрах духа: в христианской этике; в стремлении к легализованной организации локальных границ, которые были установлены церковью и теперь перейдены; и воспоминаниямиобИмперии,атакжевбурнойустремленностикунаследованию предшествующей мысли, постепенно обнаруживающейся в древнееврейской, греческой и римской литературе. Общим результатом этого было развитие понимания человеческого достоинства как такового. Наблюдается рост (медленный и колеблющийся) уважения к ценности человеческой жизни. Это дух гуманности, постепенно расцветавший на протяжении тысячелетий.

Творение мира, говорил Платон, – это победа убеждения над силой. Достоинство людей состоит в их способности реагировать на убедительные доводы. Они могут убеждать и могут убеждаться, если обнаруживаются альтернативы. Цивилизация есть поддержание социального порядка с помощью сил внутреннего убеждения, воплощающего в себе ту из альтернатив, которая является оптимальной. Обращение к силе, которое, однако, неизбежно является свидетельством слабости цивилизации, слабости или общества в целом, или части его членов. Таким образом, живая цивилизация всегда содержит в себе элемент беспокойства. Восприимчивость к идеям влечет за собой любопытство, склонность к риску, изменение. Цивилизованный порядок сохраняется, благодаря своим достоинствам, и изменяется в силу осознания своих недостатков.

Взаимодействие между индивидами и между социальными группами принимает одну из двух форм – или форму насилия, или форму убеждения. Коммерция является великолепным примером взаимодействия посредством убеждения. Война, рабство

126

игосударственное принуждение принадлежат к царству насилия. Слабость ближневосточных цивилизаций состояла в том, что они широко опирались на насилие. Рост отношений взаимного убеждения внутри общественной структуры был приостановлен. Эти цивилизации никогда не изжили до конца широкое использование насилия завоевателей над покоренными народами и господ над рабами. Эта привычка к господству, как зараза, вышла за собственные пределы. Господство мужчины над женщиной осталось устойчивой характеристикой и высоко цивилизованных обществ. Оно сохранилось как пережиток варварства. Неравенство мужчин

иженщин, по-видимому, основывается на физическом преимуществе мужчин и на поглощенности женщин рождением и воспитанием детей. Как бы то ни было, результатом этого неравенства является то, что уровень развития женщин стоит ниже уровня развития мужчин. Таким образом, восточные народы положили начало фатальному эксперименту, устанавливающему два уровня культуры плюс к этому третий уровень – уровень подвластных народов. Наслаждение, получаемое от насилия, фатально для утонченного образа жизни. Правящие классы вырождаются в результате того, что они беспечно предаются различным удовольствиям.

Коммерция упорно и настойчиво овладевала способами легкого продвижения малых групп. Целые сообщества путешествовали, постепенно меняя окружающую среду. Но путешествия и возвращения, предпринимаемые малыми группами или даже отдельными индивидами, носят совершенно иной характер. Для этого передвижения требуются открытые пространства, отсутствие препятствий, создаваемых лесами, искусство навигации по рекам

иморям. Иностранцы приходят на чужие земли малыми группами. У них не возникает искушения добиться господства, и они не внушают страха. Коммерция, конечно, может погрязнуть в привычной, традиционной рутине. Эти задержки прогресса имели место на больших пространствах в течение продолжительного времени. Но, как правило, коммерция не рутинна. Она сводит воедино различные группы с различным же образом жизни, различной технологией и различным способом мышления. Без коммерции морской компас и теория, которая возникла благодаря компасу, никогда не достигли бы берегов Атлантики, а печатание не распространилось бы от Пекина до Каира.

127

Развитию коммерции в средневековой и современной Европе способствовали в первую очередь прекрасные дороги, унаследованные от Римской империи, усовершенствование искусства навигации, которое позволило плавать вдоль изрезанной береговой линии, и то чувство единства, которое создавалось католической церковью и христианской этикой. Существовали пираты, феодальные войны и спорадические жестокие беспорядки. Но представители различных регионов, различных народов и различных профессийвстречалисьвместенаосновесвободногоубеждения.Даже феодальные замки, хотя они часто были прибежищем людей с ментальностью гангстеров, были более пригодны для защиты, чем для нападения. Феодальные ополчения с их коротким сроком воинской службы также были всего эффективнее в качестве оборонительной силы. В более поздние времена недостатки этой системы перевесили ее достоинства. Но вначале она может быть столь же сравнимассовременнойполицией,какиссовременнойармией.Конечно, это ополчение отличается и от того, и от другого. Дело в том, что феодальный замок в основном был очевидным способом самозащиты для мирных регионов. Достоинство коммерции заключается в ее тесной связи с технологией. Новый опыт, которому способствовала коммерция, создавал альтернативные методы производства. И снова европейская технология получила оплодотворение издругихисточников.Искусствоясногомышления,умениекритиковать посылки, способность к спекулятивным предположениям, дедуктивное рассуждение – это великое мастерство – было создано, по крайней мере в зародыше, греками и унаследовано Европой. Подобно другим открытиям, оно часто использовалось ужасающе неправильно. Но его воздействие на интеллектуальную способность можно сравнить с влиянием огня и железа на производство дамасской и толедской стали. Человечество было теперь вооружено как физически, так и интеллектуально.

Развивалась любознательность. Статическая мудрость изречений Соломона и библейской Книги Премудростей была вытеснена началами Евклида, физикой Ньютона и современным уровнем индустрии. «Все реки текут в море… нет ничего нового под солнцем» – вот суждение, вынесенное в конце концов мудростью БлижнегоВостока75.Привсемсвоемвеликолепииипривсейсвоей разветвленной активности эта цивилизация пала в конце концов

128

под ударами скучной критики трезвых сенсуалистов. Господство насилия и восхищение силой мстят за себя тем, что идеалы почти божественных принципов концентрируются вокруг различных вариаций великолепного гарема Соломона с его тремя сотнями жен

исемью сотнями детей. Вариации могут носить более благопристойный характер, но от этого они не становятся менее упадочными по сути. Христианство избежало этой черты Ближнего Востока, но сохранило ее некоторые следы.

Раздел VII. В этом беглом обзоре возникновения и падения цивилизаций мы должны отметить четыре фактора, которые оказывали решающее влияние на судьбу социальных групп. Первый состоит в том, что неизбежным законом цивилизованной жизни независимо от ее трансцендентных целей является либо погрязание в удовольствиях, либо медленное возвращение к скучным повторам, но уже с притупившейся силой чувств. Второй фактор – это неизбежное требование природы, сводящееся к тому, что должны быть удовлетворены физические потребности в пище, одежде и жилище. Жесткие пределы, которые при этом определяют способ существования общества, могут быть только несколько смягчены ростом понимания, позволяющего урегулировать взаимодействие между человеком и природой. В-третьих, господство человека над человеком имеет двойной результат. Оно благотворно в той мере, в которой обеспечивает координацию поведению, необходимую для социального благополучия. Но оно приобретает роковое значение, если выходит за узкие рамки, необходимые для этой координации. К прогрессивным обществам относятся те, которые наиболее решительно полагаются на четвертый фактор – на способность убеждать. Три вида человеческой деятельности в основном способствуют усилению значения этого последнего фактора для человеческой жизни. Это семейные привязанности, возникающие при отношениях полов

ивоспитании детей, интеллектуальная любознательность, дающая наслаждение от обмена идеями и – когда возникают крупные общественные системы – практика коммерции. В результате этих видов деятельности возникают отношения симпатии, которые проявляются в росте почтения к той силе, благодаря которой природа становится прибежищем идеальных целей и производит существа, способные осознанно преследовать эти цели. Это по-

129

чтение есть основа уважения человека к человеку. Оно обеспечивает ту свободу мысли и действия, которая требуется для возвышенных устремлений жизни на этой земле.

Глава VI Предвидение

Раздел I. Под историческим предвидением я понимаю нечто совсем иное, чем строгий опыт научной индукции. Наука имеет делособобщениями.Этиобобщениямогутбытьиспользованы,но не они определяют ход истории, независимо от того, что они могут опираться на факты. Возможно множество противоположных направлений истории, обусловленных одними и теми же законами. Может быть, если бы мы достаточно знали эти законы, мы могли бы понять, что развертывание будущего из прошлого полностью во всех деталях определяется прошлым и этими научными законами, которые обусловливают все историческое движение. К несчастью, наше знание научных законов является совершенно неполным, а знание соответствующих фактов настоящего и прошлого в высшей степени скудно. Несмотря на всю нашу науку, мы ничего не знаем о той отдаленной эпохе, когда должно было произойти второе столкновение солнца с блуждающей звездой, мы не знаем о будущей судьбе жизни на земле, нам неизвестно будущее человечества и даже ход истории на год вперед, мы не осведомлены о большинстве интимных деталей нашей жизни сегодня, мы даже не знаем момента, когда было положено начало нашему собственному существованию.

Этот список того, чего мы не знаем, напоминает нам о том, что мы не является полными невеждами. Наше незнание проявляется тогда, когда речь идет о предвидении. Наша неспособность предвидеть связана с нашими скудными знаниями соответствующих конкретных фактов в прошлом и настоящем, фактов, которые необходимы для применения научных законов. Когда обстоятельства оказываются относительно простыми, как, например, в астрономии, мы знаем, что факты и астрономические законы снабжают нас точным инструментарием для того, чтобы предвидеть ход событий. Основное затруднение в деле исторического

130