Глава 1. В.М.Чернов – идеолог и лидер партии социалистов-революционеров

Виктор Михайлович Чернов родился 25 ноября (7 декабря) 1873 г. в волжском городе Хвалынске, одном из уездных центров Саратовской губернии, в семье уездного казначея Михаила Николаевича Чернова, женатого третьим браком на Анне Николаевне Булатовой. Мать Виктора умерла рано, когда ему не было и двух лет. Он рос с мачехой, как он сам писал впоследствии, «униженным и оскорбленным»¹.

С детства его окружала атмосфера, способствовавшая формированию особого душевного склада, обостренного чувства справедливости и сострадания к ближнему. Это во многом предопределило судьбу будущего революционера. Уже во время учебы в саратовской гимназии он вступает в народнический кружок. В 1893 г., будучи студентом юридического факультета Московского университета, активно участвует в деятельности «Партии народного права», организованной М.А.Натансоном, одним из ярких деятелей революционного народничества 70-х гг. За участие в деятельности партии Чернов в 1894 г. был арестован и приговорен к ссылке.

Во время отбывания заключения в Петропавловской крепости Чернов начал первую серьезную литературную работу «Философские изъяны доктрины экономического материализма». Часть ее под заглавием «Экономический материализм и критическая философия» появилась в журнале «Вопросы философии и психологии», а другая - «Типы психологического и социологического монизма» - в народническом издании «Русское богатство».

Тамбовская ссылка 1895-1899 гг. стала важным этапом в становлении Чернова как будущего теоретика и лидера партии эсеров. В этот период для местных периодических изданий «Саратовский дневник», «Тамбовские губернские ведомости» и «Орловский вестник» Виктором Михайловичем был написан цикл статей по вопросам социологии. В них были заложены основные идеи, которые впоследствии составили теоретическую базу эсеровской доктрины. В Тамбове определилось ставшее впоследствии центральным поле его деятельности – работа с крестьянством и для крестьянства. При содействии Чернова в селе Павлодар появилась крестьянская организация «Братство для защиты народных прав», для которой он подготовил Устав. В Уставе впервые выдвигались требования ликвидации частной собственности на землю и перехода земли в руки всего трудящегося крестьянства.

Для более глубокого изучения философско-социологических и экономических вопросов Чернов в начале 1899 г. выезжает за границу. С этого времени начинается второй важный этап в развитии научных взглядов будущего теоретика и идеолога эсерства. В Берне под руководством доктора философии Х.О.Житловского Чернов осваивает немецкую философско-социологическую литературу, слушает курсы по философии в Бернском университете. Знакомство с новейшими достижениями в области философской и экономической мысли, их творческое переосмысление позволяет Чернову приступить к обоснованию своих теоретических позиций на страницах «Русского богатства».

1.1. В.М.Чернов о задачах политической борьбы в годы первого революционного подъема и накануне первой мировой войны

В 1900 г. в Париже Чернов познакомился с «Группой старых народовольцев», возглавляемых П.Л.Лавровым. Виктор Михайлович убедил старших товарищей в необходимости работы среди крестьянства. Под его началом была организована Аграрно-социалистическая лига. Ее целью была подготовка организационной и пропагандистской работы в деревне. Для лиги Чернов пишет ряд программных работ: «Аграрно-социалистическая лига. Очередной вопрос», «Характер современного крестьянского движения», «Социализация земли и кооперация в сельском хозяйстве». Чернов был уверен, что «Будущее в России может принадлежать только такой партии, которая сумеет найти точку опоры для борьбы не только в городе, но и в деревне... Без всякой опоры в крестьянстве, и тем более против его воли, никакая революционная партия не сможет нанести в России серьезного, решительного удара по буржуазно-капиталистическому режиму»².

Публикация научных работ и активная организаторская деятельность Чернова за границей выдвинули его в ряды лидеров зарождавшегося эсерства. С 1902 г. он становится членом заграничного ЦК и вместе с М.Р.Гоцем редактирует партийную газету «Революционная Россия». На ее страницах в 1902-1905 гг. выходят статьи Чернова по программно-тактической тематике. Эти статьи были положены в основу сборника «Социалистические этюды», опубликованного в 1908 г.

Развивая положение Н. К. Михайловского о народе как совокупности трудящихся классов, Чернов обосновывал концепцию «трудового рабочего класса», согласно которой рабочие и крестьяне рассматриваются как единый класс тружеников. Общим между пролетарием и крестьянством, полагает Чернов, являются «труд как определенная политико-экономическая категория», лежащая в основе их существования, безжалостная эксплуатация со стороны крупного капитала. Здесь Чернов категорически расходится с марксистами, рассматривавших крестьянина как мелкого буржуа. Он не считал крестьянство мелкобуржуазным, поскольку источником дохода крестьянина являлась не рента и не прибыль, а своеобразная заработная плата за свой крестьянский труд, которая обеспечивала лишь прожиточный минимум крестьянина. «Эксплуатация крестьян только по своей форме отличается от эксплуатации рабочих. Эксплуататор у тех и у других один и тот же - капитал», - писал он.³ Поэтому Чернов рассматривал крестьянство и пролетариат как представителей единого рабочего класса. При этом он исключал из него ту часть крестьянства, которая использует в своем хозяйстве наемный труд, извлекая прибыль. Кулаков он относит к сельской буржуазии.

Эсер был убежден, что тяжелое экономическое положение крестьянства, сословные пережитки неизбежно толкают его на борьбу с самодержавным режимом. Но крестьянство не только способно выступить самостоятельной силой в процессе буржуазно-демократических преобразований, но и является надежным союзником пролетариата в борьбе за социализм. Наряду с крестьянством, Чернов относит к трудовому рабочему классу и пролетариат. В 1922 г., возвращаясь к оценке роли пролетариата до революции, Чернов отмечал, что «индустриальный пролетариат играл в стране роль, далеко превосходящую его численность

Третьим союзником пролетариата и крестьянства в борьбе с самодержавием Чернов считал демократическую интеллигенцию.

Он определяет ее как «социальную группу, в занятиях, быте, жизни которой преобладающую роль играет интеллектуальный фактор». Представители этой группы характеризуются высоким образовательным цензом и выполняют в обществе важные социальные функции. Именно поэтому Чернов придает особое значение борьбе за привлечение интеллигенции на сторону революции. Эта задача облегчалась тем, что российская интеллигенция, по мнению Чернова, в отличие от западной была меньше заражена буржуазной идеологией.

Определяя классовую основу своей партии, Чернов считал ее партией рабочего класса в широком смысле, подразумевая под ним индустриальный пролетариат, трудовое крестьянство и социалистическую интеллигенцию.

На противоположном полюсе российского общества, по классификации Чернова, стояли силы, являвшиеся опорой самодержавия. Самодержавие представляло, по мнению Чернова, особую диктаторскую форму господства имущих классов. Социально-классовой опорой русского самодержавия являлся «тройственный союз дворянства, буржуазии и бюрократии - трех основных реакционных сил».

Он подчеркивал, что русские помещики соединяли в себе черты сословные и классовые. «Дворянство считалось первенствующим сословием» и являлось классом землевладельцев, за которым «исторически были закреплены огромные земельные богатства – около трети всей сельскохозяйственной площади».

Российская буржуазия оказалась не способна, как западноевропейская в эпоху буржуазных революций, «решительно отделиться от самодержавия и выступить за конституцию».⁴ В России нет прочной социально-классовой базы для либерализма. Либеральная идеология развивалась в России преимущественно как интеллигентское течение.19

Решающую роль в союзе реакционных сил Чернов отводил бюрократии - особой управляющей корпорации, которая сохраняла свою замкнутость и самостоятельность. Держа оба класса в состоянии распыленности, полуорганизованности, бюрократия могла не церемониться с отдельными их представителями и держать их в «струне»; те «хотя временами и не без фронды, довольствовались этим положением и пребывали в состоянии политической дремоты».

Самодержавие, полагал Чернов, тесным образом спаянное с реакционными классами, было не способно на проведение глубоких реформ. Это исключало возможность его мирной эволюции в конституционном направлении. По мнению Чернова, обострение противоречий между революционно-социалистической интеллигенцией, пролетариатом и трудовым крестьянством, с одной стороны, и дворянством, буржуазией и бюрократией - с другой, приводило к революции. Однако переходное состояние российского общества, незавершенность процессов классообразования оказали, как считал Чернов, заметное влияние на характер революции.

Характер русской революции определялся, как полагал эсер, сложностью стоявших перед ней задач. С одной стороны, перед ней стояли задачи, аналогичные тем, что выдвигались в ходе буржуазно-демократических революций в Западной Европе. С другой - пролетариат и крестьянство, являвшиеся, по мнению Чернова, главными движущими силами революции, выдвигали требования, уже выходившие за рамки буржуазно-демократических преобразований.

При разработке тактической линии партии Чернов исходил из критической переоценки народовольческого опыта, полагая, что вместо какого-то одного из направлений борьбы - политического террора, агитации среди рабочих или крестьян, использование которых в разное время в конечном счете приводило к поражению, нужно перейти к одновременному их сочетанию. Такая тактика могла бы обеспечить расширение социальной базы политической борьбы и стать залогом ее успеха. Ведь именно отсутствие социальной опоры у народовольцев, по мнению Чернова, стало причиной их неудачи.

В манифесте «От крестьянского союза партии социалистов-революционеров: Ко всем работникам революционного социализма в России», опубликованном на страницах «Революционной России» в 1902 г., первоочередной задачей партии в деревне признавалось образование тайных крестьянских кружков, братств, которые в своей деятельности должны использовать легальные, полулегальные и нелегальные формы борьбы. Отсутствие призыва к аграрному террору.

Вопрос об отношении партии к такому средству борьбы, как аграрный террор, с особой остротой встал перед началом первой русской революции в связи с нарастанием крестьянского движения, одним из проявлений которого стали стихийные погромы, поджоги, убийства помещиков. По отношению к аграрному террору в партийных рядах наметился раскол. В 1904 г. в Женеве заявила о себе группа эсеров во главе с Е.И.Лозинским, А.И.Троицким, М.И.Соколовым, провозгласивших аграрный террор главной тактикой в деревне. В принятой ими «Резолюции о боевых дружинах в деревне в связи с аграрным террором» эта мера рассматривалась как «устрашение и дезорганизация всех непосредственных представителей и агентов современных господствующих классов».

В ответ на демарш группы Черновым была составлена альтернативная «Резолюция о работе в деревне и об аграрном терроре». В ней признавалось, что аграрный террор является естественной формой стихийного протеста крестьянства, но подчеркивалась неприемлемость его в качестве главного тактического средства партии, поскольку он создает опасность дробления общекрестьянского движения и ослабления его революционного потенциала, отвлекая от главной задачи борьбы за коренные преобразования в аграрном вопросе.⁵

До начала первой русской революции Чернов обходил вопрос об отношении партии к захватам крестьянами помещичьих земель. Однако участившиеся весной 1905 г. случаи стихийных переделов помещичьих земель заставили эсеров определить свои позиции, чтобы не пустить это движение на самотек. В статье «Синдикализм и прямое воздействие» он доказывал, что захваты земель крестьянами должны способствовать революционному расчищению пути к радикальному реформированию в аграрной сфере, которое он связывал прежде всего с законодательным установлением земельных отношений.⁶

Начавшаяся в 1905 г. революция в России позволила Чернову вернуться на Родину. Она дала возможность на практике проверить программно-тактические установки эсерства. Пик популярности Чернова пришелся на время I съезда эсеров, состоявшегося в декабре 1905 г. – январе 1906 г., где он выступал в качестве основного докладчика, автором резолюций, аграрной программы и продемонстрировал уникальные способности по достижению политического компромисса. В период первой русской революции определяется специфика ораторского стиля Чернова. Современники отмечали: «Читал популярно, с прибауточками и стишками, которые у него умещаются с «парением мысли», пафосом». Особенно отмечали лекцию Чернова по аграрному вопросу, прочитанную им в конце 1905 г. в Питере в Тенишевском училище.

На ранних этапах революции эсеровское руководство ориентировалось, главным образом, на революционные методы деятельности. Однако принятие Манифеста 17 октября 1905 г. поставило партию перед необходимостью внесения корректив в тактику. Как вспоминал Чернов, мнения разделились: Е.Ф.Азеф и М.Р.Гоц считали, что с Манифестом начинается новая эра, открывающая возможности широкой легальной политической деятельности; Б.В.Савинков был убежден, что Манифест свидетельствовал о слабости режима и предлагал усилить революционный террор и смелыми ударами боевого авангарда добить самодержавие. Сам Виктор Михайлович оценивал Манифест как политический маневр, имевший целью дезорганизацию общественного движения, раскол оппозиционных и революционных сил. Однако он не исключал возможности использовать формы парламентской борьбы и на этот период воздержаться от террористических актов, но боевую организацию не распускать, «держать под ружьем», чтобы мобилизовать в любой момент.⁷

Таким образом, в революционные дни октября 1905 г. в руководстве эсеровской партии не без активного влияния Чернова возобладала линия на то, чтобы раньше времени не спровоцировать революционное выступление. Решительное столкновение с самодержавием, по мнению Чернова, необходимо отложить «до тех пор, когда наряду с пролетариатом в генеральном сражении сможет выступить и крестьянство». Оно же пока не готово к участию в организованной борьбе с четкими политическими требованиями. Чернов был убежден, что партии предстоит еще громадная работа по политическому воспитанию масс, накоплению опыта политической борьбы, чтобы видимость победы демократии в октябре 1905 г. могла стать реальностью.

Огромные возможности в этом плане давали образовавшиеся самостийно рабочие организации - советы и профсоюзы.

Цель у социалистических партий и профессионального движения общая - наиболее полное выражение и защита интересов трудящихся масс как политических, так и экономических. Но пути к этой цели разные: партия идет к ней на основе разработанной научной программы и способствует развитию рабочего движения вглубь, тогда как профессиональные союзы развивают его вширь.

Свою позицию по организационным вопросам Чернов высказал на страницах «Революционной России» в 1905 г. в статье «Организационный вопрос». По его мнению, существовавшая организационная структура партии уже устарела. Основным ее недостатком являлась разобщенность между местными комитетами и ЦК. Для создания гибкой, сильной, всеобъемлющей организации, обладающей «высшей степенью единства и концентрированности», Чернов предлагал ввести в партийную структуру районные организации, призванные координировать действия низовых комитетов и осуществлять их связь с ЦК.

В историю политической борьбы эсеровская партия вписала немало ярких страниц. В сознании современников она запечатлелась, прежде всего, своими террористическими актами. Ряд громких убийств видных государственных деятелей в начале века - Д.С.Сипягина и В.К.Плеве, князя И.М.Оболенского, Н.М.Богдановича, великого князя Сергея Александровича, совершенных эсерами, потрясли русское общество.

Чернов неоднократно обращался к этой теме. В статье «Террористический элемент в нашей программе» (1902 г.) он подчеркивал защитный характер революционного террора, рассматривая его как меру самообороны от всевластия самодержавия. Наряду с защитными функциями Чернов отводил террору определенную роль в революционизировании масс. Он доказывал, что для поднятия революционного настроения в обществе террористический акт «вернее, чем месяцы пропаганды».

На V Совете партии в мае 1909 г. он акцентировал внимание на важность и необходимость работы в массах, и обусловленность террора массовым движением. Вместе с тем Чернов ни в коем случае не идеализировал революционное насилие, допуская его как вынужденную меру, «роковую и трагическую необходимость», вызванную слепым упорством власти. Поэтому он выступал за ограниченное применение террора, и лишь в тех случаях, когда иные средства недейственны.

Также отрицательно Чернов относился и к акциям по изъятию собственности и денег в пользу партии, проводившихся максималистами.

Актуальной становилась проблема взаимодействия социалистических и либеральных партий на политической арене России. От правильно разработанной тактической линии зависело многое - успех партии в массах, ее политический вес в обществе.

Тактические установки эсеровской партии по отношению к либеральным и революционным партиям накануне и в годы революционного подъема строились на убеждении в том, что только общими усилиями возможно одержать победу над самодержавием. Успех борьбы, по мнению Чернова, зависел от степени единства социалистических сил и от правильной координации их действий с либеральными партиями.

В конце 1907 г. Чернов покинул Россию и находился в эмиграции вплоть до начала Февральской революции. Летом 1908 г. на I общепартийной конференции в Лондоне Чернов выступил с докладом об итогах первой русской революции и перспективах развития революционного движения. По его мнению, революция не решила поставленных перед ней задач и приняла затяжной характер, что позволяет надеяться на недолговечность наступившей реакции и неизбежность нового подъема.

В 1910 г. Чернов организовал издание большого сборника «Вехи как знаменье времени», в котором большую часть составляли его статьи по философско-социологическим и политическим темам. В период нового общественного подъема усиливается критика Черновым тактических установок либеральных партий.

После третьеиюньского государственного переворота, Чернов приходит к выводу, что она характеризуется переходностью: революция не решила поставленных задач и мертвая схватка между реакцией и революцией приобретает затяжной характер. Дальнейшие события в России подтвердили правильность политического прогноза лидера эсеров.

Таким образом, разрабатываемая Черновым тактика партии была представлена широким арсеналом средств и приемов политической борьбы. Обоснование Черновым необходимости союза пролетариата, крестьянства и демократической интеллигенции в борьбе против самодержавия за социализм явилось основой для практической деятельности партии среди этих категорий населения и способствовало превращению ее в самую массовую партию России начала ХХ в.

В отличие от других политических партий одним из сильных тактических средств эсеров был политический террор. Оправдывая его в качестве орудия активного сопротивления существующему режиму, Чернов, тем не менее, не придавал террору всеобъемлющего значения и всегда выступал против беспринципного и необдуманного его применения. Поражение первой русской революции, общественная апатия, организационный и идейный кризис партии похоронили эсеровский террор. Но для Чернова он всегда оставался священной страницей в истории эсеровской партии.

В период первого общественного подъема в партии эсеров явственно проявились основные признаки массовой партии. Но в то же время объективные и субъективные условия не позволили сложиться крепкой и прочной организации. С момента образования эсеровской партии ее преследуют идейные разногласия и расколы.