1. Роль армии.

В условиях завершения войны одной из главных сил революции по логике вещей должна была стать армия. Однако в заключительной стадии войны немецкие фронтовые части до конца остались верны присяге, до конца сохранили высокие боевые качества, верность присяге и лояльность по отношению к командованию и правительству. Случаи приверженности как правому радикализму, так и революции в армии в ноябрьские дни были редки. После роспуска армии в начале декабря 1918 г. большинство офицеров потеряли всякий вес в армии, но и посторонние силы также не имели никаких шансов на успех в среде фронтовиков: ни вновь избранные в Берлине Советы рабочих и крестьянских депутатов, ни спартаковцы не смогли там укрепиться. Фронтовые части с начала 1919 г. сами начали организовываться в добровольческие корпуса (так называемые фрайкоры – Freikorps), отряды самообороны, почти всегда во главе этих формирований стояли бывшие офицеры. Добровольцы всегда выступали с позиций непримиримой борьбы с большевизмом. Следует иметь в виду, что размах добровольческого движения был очень значителен, но сами по себе фрайкоры были сравнительно небольшими военными формированиями, общее число которых достигало 2000 в 1918-1921 гг. Главной особенностью фрайкоров было отсутствие строгого подчинения крупным войсковым соединениям.

На выборах 19 января 1919 г. в Учредительное собрание фрайкоры выступили как гаранты общественной безопасности: перед избирательными участками была выставлена охрана в стальных касках с оружием. По Берлину разъезжали автомобили с вооруженными добровольцами, некоторые кварталы столицы по причине скопления фрайкоровцев напоминали военный лагерь.

Главной отличительной чертой фрайкоров была чрезвычайная жесткость – люди, которые провели четыре года на войне, совершенно иначе относились к ценности жизни – на войне она не стоила ничего.

Первоначальная полная аполитичность армии нисколько не противоречит тому, что Ноябрьская революция началась с восстания моряков в Киле: военные моряки почти не принимали участия в боевых действиях, и приказ адмирала Шпеера о выходе в море для принятия боя с английским флотом был совершенно правильно оценен как самоубийство. На фронте же, где солдаты и офицеры в окопах годами кормили вшей, сражались и гибли, где дух боевого товарищества был весьма высок, не могло быть и речи о подобном военном мятеже. В России, как известно, ситуация складывалась иначе: большевики при гораздо меньшем политическом влиянии, чем социал-демократы в Германии, смогли получить влияние в армии, забывшей под влиянием безответственной пропаганды о присяге и своем долге, и таким образом победить.

2. Роль сдпг.

СДПГ, являясь главной «революционной» силой (формально), собственно революционных целей не ставила. В СДПГ не было твердых республиканских убеждений и вождей, поэтому немецкие социал-демократы по приходу к власти в 1918 г. не сделали ни малейшей попытки изменит структуры почти исключительно авторитарного государства. Лидеры СДПГ (за исключением евреев) были простыми работягами. У социал-демократов просто отсутствовала воля к власти и изменению природы этой власти, они стремились совместить несовместимое. Во многом такое развитие было обусловлено тем, что само правление СДПГ было как и все немцы напуганы активностью спартаковцев.

9 ноября, когда социал-демократы все-таки объявили всеобщую забастовку, демонстрантов на улицах никто не разгонял, хотя в Берлине было много военных и сделать это было нетрудно, что еще раз показывает, насколько все отвернулись от монархии и Вильгельма II. Перед отречением Вильгельм II в своей ставке некоторое время носился с мыслью отказаться от императорского титула, но оставить себе титул короля Пруссии. На что ему наследник (с 26 октября) Людендорфа Гренер ответил, что армия более не подчиняется Вильгельму… 9 ноября 1918 г. у кайзера был выбор, когда Гинденбург и Гренер заявили ему, что армия не готова выступить против восставших на родине. Вильгельм мог искать смерти на фронте, мог сам выступить против революции и разделить судьбу английского короля Карла I, мог отречься от престола в пользу одного из своих внуков. Генерал Гренер заявил кайзеру в Спа, что он может ехать в изгнание только в том случае, если отречется, а если он не будет отрекаться, то «он не имеет права, как главнокомандующий, покидать армию. Это невозможно». Кайзер сделал именно невозможное…

Принц Макс Баденский без какого-либо сопротивления передал пост канцлера Фридриху Эберту — лидеру СДПГ. Поздно вечером 10 ноября командующий рейхсвером генерал Гренер позвонил Эберту и предложил рассматривать армию как фактор обеспечения порядка и инструмент для борьбы с большевизмом. Затем большинством съезда Советов рабочих и солдатских депутатов 11 ноября в цирке Буша правительство Эберта было конституировано как Совет народных уполномоченных. Таким образом, революция сразу оказалась у своей цели и в дальнейшем у революции не было возможности показать себя при достижении каких-либо политических целей. Никаких изменений в государстве социал-демократы решили не проводить вплоть до Учредительного собрания. Чиновники всех государственных ведомств как проявившие лояльность новой власти были оставлены на своих местах. На этом революция закончилась…

После Ноябрьской революции советские руководители с большим торжеством и облегчением поспешили вступить в первый контакт с социал-демократическим революционным немецким правительством. Каково же было их разочарование, когда народный уполномоченный Генрих Гаазе повел себя холодно и сдержанно, а чуть позже правительство Фридриха Эберта выразило резкий протест против вмешательства во внутренние дела Германии, состоявшего в многочисленных воззвания и прокламациях советского правительства. Поэтому дипломатические отношения не были возобновлены, а после гибели Либкнехта и Люксембург, в которых российские большевики видели уже будущих президентов немецкой советской республики, отношения становились все хуже, не в последнюю очередь, из-за сопротивления, которое продолжали оказывать в Прибалтике немецкие фрайкоры продвижению красноармейцев и местных красных.