- •Этика и эстетика Учебное пособие
- •Тема 3. Нравственные ценности
- •Тема 7. Искусство как эстетический феномен
- •Тема 8. Этикет
- •Тема 1. Этика как наука о морали
- •1.1. Предмет этики
- •1.2. Специфика морали
- •1.3. Происхождение морали
- •Тема 2. История этики
- •2. 2. Этика древнего мира
- •2. 2. Христианская этика
- •2. 3. Этика Нового времени
- •2. 4. Классификация этических систем
- •Тема 3. Нравственные ценности
- •3. 1. Добро и зло
- •3. 2. Императивы морали: долг и совесть
- •3.3. Нравственный смысл любви и дружбы
- •Тема 4. Этика ненасилия
- •4.1. Природа и формы человеческого насилия
- •4.2. Ненасилие: теория и практика
- •4. 3. Моральные аспекты эвтаназии
- •Тема 5. Предмет эстетики
- •5. 1. Понятие эстетического
- •5. 2. Эстетический опыт
- •5. 3. Основные эстетические учения
- •Тема 6. Эстетические категории
- •6. 1. Прекрасное и безобразное
- •6. 2. Возвышенное
- •6. 3. Трагическое и комическое
- •Тема 7. Искусство как эстетический феномен
- •7. 1. Принципы классического искусства
- •7. 2. Неклассическое искусство
- •Тема 8. Этикет
- •8. 1. Этикет и система ценностей
- •8. 2. Светский этикет
- •8. 3. Деловой этикет
6. 2. Возвышенное
Так обозначается одна из относительно редких модификаций эстетического; одна из главных и наименее поддающихся дискурсивному описанию категорий эстетики, характеризующая комплекс неутилитарных взаимоотношений субъекта и объекта, как правило, созерцательного характера, в результате которых субъект испытывает сложное чувство восхищения, восторга, ликования, благоговения и, одновременно, страха, священного трепета перед объектом, превосходящим все возможности его восприятия и понимания. При этом субъект переживает глубинную онтологическую сопричастность самому “высокому” объекту, свое родство с ним.
Анонимный античный автор, вошедший в науку под именем Псевдо-Лонгина, характеризует возвышенное как один из главных приемов художественно организованной речи, делает акцент на его внесознательно-эмоциональном воздействии на слушателя, когда речь приводит его в состояние восторга, изумления, “подобно удару грома, ниспровергает все прочие доводы”.
В текстах отцов Церкви, в церковной поэзии, в агиографии (житиях святых), в византийской и древнерусской иконописи трансцендентно-имманентный Бог предстает в качестве антиномического, непостигаемо-постигаемого, неописуемо-описуемого (“сверхсветлой тьмы” – Псевдо-Дионисий Ареопагит) объекта духовного созерцания, вызывающего у верующего переживание возвышенного (ужаса и восторга, трепета и неописуемой радости, “экстаза безмыслия” и т.п. состояний). Эстетическое сознание в византийско-православном ареале было как бы промодулировано феноменом возвышенного, поэтому на первый план в эстетике выдвинулись такие категории, как образ, икона, символ, знак, выполняющие, прежде всего, апагогическую (возводительную), т.е. духовно-возвышающую, функцию.
Систематическое осмысление возвышенного начинается с трактата Э. Берка “Философское исследование о происхождении наших идей шейного и прекрасного”, в котором проводится сравнительный анализ двух главных категорий эстетики на основе изучения эмоционально-аффективного воздействия соответствующих эстетических объектов. Бёрк утверждает, что прекрасное и возвышенное имеют противоположные природы. Если прекрасное основывается на чувстве удовольствия, то возвышенное – неудовольствия. Отсюда объекты, их вызывающие, также во всем противоположны. Возвышенные предметы “огромны по своим размерам”, шероховаты и небрежно отделаны, угловатые, темные, мрачные и массивные, могут быть даже зловонными. Поэтому возвышенное близко к категории безобразного (“безобразие вполне совместимо с возвышенного”, особенно, если оно вызывает сильный страх). Все, что возбуждает ужас в человеке, может, по Бёрку, быть источником возвышенного.
На трактат Бёрка активно опирался Кант, но в дальнейшем развил свою собственную теорию. Рассуждения о возвышенном Кант строит, постоянно отталкиваясь от своей концепции прекрасного. Если понятие прекрасного в природе зависит прежде всего от формы предмета, его упорядоченной ограниченности, т.е. касается его качества, то чувство возвышенного возбуждают, как правило, предметы бесформенные, безграничные, несоизмеримые с человеческим масштабом, так как главный акцент переносится на количество. Прекрасное “берется для изображения неопределенного понятия рассудка, а возвышенное – для изображения неопределенного понятия разума”.
И то и другое доставляет удовольствие субъекту, но характер этих удовольствий различен; удовольствие от возвышенного – это особое антиномическое удовольствие-неудовольствие, “негативное удовольствие”. Возвышенное нравится “в силу своего противодействия интересу (внешних) чувств”, в то время как прекрасное нравится “без всякого интереса”. Возвышенное “есть предмет (природы), представление о котором побуждает душу мыслить недосягаемость природы в качестве изображения идей”. Чувство возвышенного основывается, таким образом, на некой негативности, принципиальной неадекватности и невозможности, т.е. приводит к ощущению трансцендентальности идей, стоящих за объектом эстетического восприятия.
Кант различал два вида возвышенного: математически возвышенное и динамически возвышенное. Первый вид определяется величиной объекта, увлекающей наше воображение в бесконечность, второй – угрожающими силами природы (бушующий океан, гроз ее громом и молниями, действующий вулкан и т.п.), когда человек созерцает их из безопасного места, ощущает увеличение своей душевной силы в процессе созерцания и получает удовольствие от осознания в себе “способности сопротивления” им. Душа воспринимающего начинает “ощущать возвышенность своего назначен по сравнению с природой”.
Другой немецкий мыслитель Шеллинг различал возвышенное в природе, в искусстве и в “душевном строе” и определял его как облечение бесконечного в конечное. Для возвышенного, полагал он, недостаточна просто физическая или силовая несоизмеримость с человеческими масштабами. Эстетическое “созерцание возвышенного” имеет место только тогда, когда “чувственно-бесконечное” (например, реальный разгул стихий) выступает символом “истинно бесконечного” (абсолютной идеальной бесконечности). Бесконечное как таковое уничтожает форму чувственно-бесконечного, т.е. символа. Поэтому абсолютная бесформенность как “высшая абсолютная форма, в которой бесконечное выражается конечным”, и является символом бесконечного как такового, т.е. воспринимается как возвышенное. А тождество абсолютной формы и бесформенности — изначальный хаос, как потенция всех форм. Поэтому через “созерцание хаоса разум доходит до всеобщего познания абсолютного, будь то в искусстве или в науке”. Отсюда “хаос – основное созерцание возвышенного”, согласно Шеллингу. Между возвышенным и прекрасным нет сущностной противоположности, но только количественная. Это понимание возвышенного вдохновляло не одно поколение немецких романтиков; оно близко и теоретикам, и практикам ряда направлений искусства XX в.
В целом же именно представители немецкой классической философии дали практически исчерпывающее понимание возвышенного.