Доклад эксперта
Геополитика как наука исследует качественное пространство во взаимодействии с обществом. Будучи взаимозависимым с обществом, пространство приобретает социальный смысл. Общество в свою очередь также испытывает на себе влияние ландшафта, в котором развивается.
Геополитика России в постсоветском пространстве стоит перед дилеммой: Москва недостаточно сильна политически, чтобы полностью закрыть это пространство для внешних сил, и слишком бедна, чтобы разрабатывать богатства Евразии исключительно собственными силами. Геополитические притязания других политических акторов в регионе выглядят более определенно.
Збигнев Бжезинский в этой связи подчеркивает: первостепенный интерес Америки состоит в том, чтобы помочь обеспечить такую ситуацию, при которой ни одна держава не контролировала бы данное геополитическое пространство, а мировое сообщество имело бы к нему беспрепятственный финансово-экономический доступ.
Америка в первую очередь заинтересована в разработке богатств Евразии, прокладке новой сети нефтепроводов и транспортных путей, которые соединят регионы Евразии непосредственно с крупными центрами мировой экономической деятельности через Средиземное и Аравийское моря так же, как и по суше. Поэтому американская стратегия в отношении нашей страны состоит в том, чтобы дать отпор устремлениям России монополизировать доступ в постсоветское пространство.
Бжезинский называет несколько геополитических центров СНГ, которые, по его мнению, заслуживают мощнейшей геополитической поддержки со стороны Америки. Это Украина, Азербайджан, Узбекистан и Казахстан. Хотя роль Киева по замыслу американского стратега является ключевой, в то же время Казахстан (с учетом его масштабов, экономического потенциала и географически важного местоположения) также заслуживает американской поддержки и длительной экономической помощи. Бжезинский подчеркивает, что со временем экономический рост в Казахстане мог бы помочь перекинуть мосты через трещины этнического раскола, которые делают этот среднеазиатский «щит» столь уязвимым перед лицом российского давления.
Сегодня для реализации своих планов в постсоветском пространстве США действует на нескольких направлениях. Во-первых, Вашингтон препятствует интеграционным процессам в СНГ, поддерживая сепаратистские националистические устремления новых независимых государств. Во-вторых, активно используются экономические рычаги влияния под предлогом содействия в становлении рыночной экономики, развитии рыночных реформ, что в целом призвано создать благоприятные условия для проникновения американского капитала в постсоветское пространство. В-третьих, всячески поощряется интеграция постсоветских государств в мировое сообщество, международные политические и финансовые организации, участие в диалоге по безопасности и сотрудничеству с целью активного противостояния российским геополитическим интересам в постсоветском пространстве.
В долгосрочном плане речь идет о соединении линий электропередачи и газопроводных систем республик Закавказья, Прикаспийских стран Центральной Азии, Ирана и Турции и создании транспортно-экономической системы из Центральной Азии в Европу — так называемого «Великого шелкового пути» в современном варианте. Известно, что конгресс США принял доктрину под названием «Стратегия шелкового пути», которая направлена на организацию транзита энергоносителей через Турцию в обход России. В средствах массовой информации этот проект представили как открытие нового нефтяного Клондайка, богатства которого сравнимы с богатствами Персидского залива.
В постсоветском пространстве Америка разделяет общие интересы со стабильной прозападной Турцией. Турецкие националисты видят новое предназначение тюркских народов во главе с Турцией в том, чтобы доминировать в бассейне Каспийского моря и Средней Азии. Сегодня Турция заявляет о себе как потенциальный лидер расплывчатого сообщества тюркоязычных стран, используя свой экономический и политический капитал для геополитического преобладания в регионе. Один из путей достижения этой цели связан со строительством нефтепровода Баку — Джейхан.
Турецким амбициям в Средней Азии и Закавказье противостоит влияние Ирана, который также предлагает свою концепцию исламского общества. Турки и персы исторически противостояли друг другу в этом регионе. Напомним, что когда-то государство Ахеменидов охватывало территории Туркменистана, Узбекистана, Таджикистана, Афганистана, Турции, Ирака, Сирии, Ливана и Израиля. Несмотря на то что сегодняшние геополитические устремления Ирана более скромны и направлены главным образом на Азербайджан и Афганистан, тем не менее, идея мусульманской империи живет в политическом сознании религиозных лидеров этой страны.
Иран активно использует экономические рычаги для распространения своего влияния в регионе. Извлекая выгоды из своего географического положения, Иран старается расширить сеть транспортных коридоров через свою территорию, участвует в строительстве нефте- и газопроводов к портам Персидского залива. Значительные объемы казахстанской и азербайджанской нефти уже перекачиваются через трубопроводную систему на севере Ирана.
США стремятся противодействовать амбициозным иранским устремлениям в Прикаспийском регионе, стараясь изолировать Иран от мирового сообщества, используя как предлог иранскую ядерную программу. Это заставляет Тегеран искать политической поддержки со стороны России. У Ирана и России имеется частичное совпадение интересов и по другому важному геополитическому вопросу: обе страны заинтересованы в ограничении влияния пантюркизма в регионе.
Все более сильным актором в постсоветском пространстве выступает Китай. Новые государства Закавказья и Средней Азии служат буфером между российскими и китайскими интересами, но в то же время энергоресурсы постсоветского пространства выглядят необычайно привлекательными для Пекина, и получение прямого доступа к ним — без какого бы то ни было контроля со стороны Москвы — является перспективной геополитической целью Китая. Сегодня Пекин является серьезным конкурентом США и России в борьбе за казахскую нефть, китайская дипломатия добилась значительных успехов в этом вопросе в последние годы: достаточно назвать договоры о сотрудничестве в области нефти и газа и о прокладке двух нефтепроводов. Пекин планирует вложить значительные средства в освоение нефтяных богатств Казахстана и Центральной Азии, поскольку на территории самого Китая мало энергоресурсов.
Сегодня уже весьма заметны результаты активной деятельности новых политических акторов в постсоветском пространстве. Введенный в действие в 1999 г. нефтепровод Баку — Супса уменьшил зависимость Азербайджана от России в перекачке нефти на западные рынки; строительство железной дороги Теджен — Сераха — Мешхед открыло новые возможности для Туркмении и Узбекистана в плане развития экономических связей с Ираном; открытие Каракорумского шоссе стало важным транспортным мостом между КНР, Киргизией и Казахстаном. Планируется строительство железнодорожной магистрали через Иран к Персидскому заливу.
Сильной стороной российского геополитического влияния в постсоветском пространстве остается многочисленная русская диаспора — около 65 млн. человек, во многом предопределяя активность России в ближнем зарубежье. На одной только Украине проживает 10 млн. этнически русских, и свыше одной трети населения считают русский язык родным. Русскоязычные составляют половину населения Казахстана (около 10 млн. человек). Некоторые аналитики считают, что проблема русскоязычного населения в странах СНГ во многом стимулирует напряженность в отношениях России с новым независимыми государствами.
Вместе с тем можно с сожалением констатировать угасание русской культурной традиции, образования на русском языке, а также массовую миграцию русскоязычного населения из постсоветского пространства. В недалеком прошлом благодаря русифицированности значительной части элиты, как властной, так и культурной, были существенно облегчены политические контакты между Россией и новыми независимыми государствами. Сегодня происходит поспешное вытеснение русского языка из официального обихода, падение выпуска русскоязычной литературы, что сокращает пространство русского влияния. Это серьезный геополитический просчет Москвы: для поддержания культурного влияния необходимо не так уж много средств, а социокультурный потенциал геополитики в информационном обществе представляет собой один из весомых факторов, который опрометчиво сбрасывать со счетов.
Парадокс сегодняшней ситуации состоит в том, что пока ослабление русского культурного влияния и вытеснение русского языка на первый взгляд ничем не компенсируется. Надежды новых постсоветских элит в Закавказье и Средней Азии на то, что на смену русскому языку со временем придет английский или турецкий, пока не оправдались. Для массового распространения этих языков на обширных постсоветских пространствах нет ни соответствующих условий, ни финансовых средств.
Однако если посмотреть глубже, то окажется, что возникший социокультурный вакуум сегодня в большинстве постсоветских государств заполняет исламский фактор: активное распространение исламского культурного влияния. Усиление влияния исламистов ведет к активизации радикальных партий и организаций, что особенно заметно в политической культуре Центрально-Азиатских государств. С большой долей вероятности можно предположить, что в перспективе нас ожидает не только легализация исламистов, но и их участие во власти. Националистические настроения умело подогреваются Западом, что в условиях ослабления русского культурного влияния неизбежно будет приводить к усилению исламского фактора.
На постсоветском пространстве сегодня испытываются новые глобальные технологии, сутью которых является политическая дестабилизация государств без применения военной силы. К числу таких технологий относятся:
—подкуп элит, «развращение свободой», поощрение этносуверенитетов, русофобии окраин и национального нигилизма с тем, чтобы убедить русских, что «быть русским — стыдно»;
—деморализация и дегуманизация общественного сознания через культурную экспансию и вестернизацию культуры;
—захват экономических плацдармов в решающих областях национальной экономики;
—перевод внутриполитических отношений в режим «битв олигархов»;
—разрушение дееспособных национальных экономических и других структур;
—поддержание перманентного реформирования органов государственной власти и достижение состояния безвластия в стране и тем самым перевод государства в режим внешней зависимости.
Москва изначально избрала тактику невмешательства в развитие политических процессов в новых независимых государствах, что сегодня признается как серьезная ошибка. Во многом именно поэтому постсоветское пространство за прошедшее десятилетие отмечено процессами архаизации и демодернизации, сужением ареала европейского Просвещения. Объективно доминирующей политической тенденцией стало развитие авторитарных политических режимов на границах Российской Федерации, в которых в той или иной форме осуществляются подавление и нарушение прав русскоязычного населения и других нетитульных этносов.
Наиболее жесткий из существующих сегодня режимов в Туркменистане, самый мягкий — в Киргизии; в Казахстане и Узбекистане национальные противоречия имеют тенденцию к усилению. Туркменистан, географически защищенный Казахстаном от какого-либо прямого контакта с Россией, активно развивает политические связи с Ираном в целях ослабления своей прежней зависимости от России для получения доступа на мировые рынки. Большинство республик Средней Азии получают значительную поддержку Турции, Саудовской Аравии, Ирана и Пакистана. Происходит формирование враждебных России «осей» и коалиций, примером чему может служить наметившаяся «ось Киев — Ташкент — Баку — Тбилиси».
Развитие геополитических противоречий на постсоветском пространстве может привести к двум основным сценариям: либо восторжествует идея реинтеграции постсоветского пространства, либо победят центробежные силы, враждебно настроенные по отношению к России. При этом очевидно, что усиление националистических диктатур станет окончательным поражением и пресечением традиций высокого Просвещения, а в долгосрочном плане — это путь войн.
Уже сегодня существует несколько опасных очагов напряженности, где пока не ведутся широкомасштабные военные действия, однако ситуация остается взрывоопасной, а ее развитие непредсказуемым. На Кавказе сохраняется угроза возобновления «замороженных» конфликтов между Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха, присутствует очаг напряженности на Северном Кавказе, существует опасность военных столкновений по линии грузино-абхазского и грузино-осетинского вооруженных конфликтов, которые в 2008 г. уже перерастали в российско-грузинскую пятидневную войну.
Конфликты в Центральной Азии провоцируются региональными, этническими и религиозными противоречиями. Гражданская война в Таджикистане, вооруженные столкновения на юге Ферганской долины на границах Узбекистана, Таджикистана и Киргизии превратили Центральную Азию в «евразийские Балканы».
Между тем в последнее время наметилась еще одна новая тенденция в геополитике постсоветского пространства: на территории СНГ началось размежевание по интересам в военно-политической области. С одной стороны активизируется военно-политический союз ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан и Молдавия), с другой — развивается военное сотрудничество в рамках Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).
Договор о коллективной безопасности (ДКБ) был подписан 15 мая 1992 г., его участниками стали Армения, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан, в 1993 г. договор подписали Азербайджан, Грузия и Белоруссия. Договор был рассчитан на пять лет с последующей пролонгацией. ДКБ вступил в силу 20 апреля 1994 г. 2 апреля 1999 г. президенты Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России и Таджикистана подписали протокол о продлении срока его действия на следующий пятилетний период; однако Азербайджан, Грузия и Узбекистан отказались от продления договора.
На московской сессии ДКБ 14 мая 2002 г. было принято решение о преобразовании ДКБ в полноценную международную организацию — ОДКБ. 7 октября 2002 г. в Кишиневе были подписаны Устав и Соглашение о правовом статусе ОДКБ, которые вступили в силу 18 сентября 2003 г. 2 декабря 2004 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию о предоставлении Организации Договора о коллективной безопасности статуса наблюдателя в Генеральной Ассамблее ООН.
В соответствии с ДКБ государства-участники обеспечивают свою безопасность на коллективной основе. В ст. 4 Договора предусмотрено, что в случае совершения акта агрессии против любого из государств-участников все остальные государства-участники предоставят ему необходимую помощь, включая военную, а также окажут поддержку находящимися в их распоряжении средствами в порядке осуществления права на коллективную оборону в соответствии со ст. 51 Устава ООН.
Сама суть Договора, заложенные в нем принципы и формы сотрудничества, а также заявленные позиции предопределили реальную возможность для него стать составной частью системы общей и всеобъемлющей безопасности для Европы и Азии. По своему содержанию ДКБ является, прежде всего, фактором военно-политического сдерживания. Государства — члены ОДКБ никого не рассматривают в качестве противника и выступают за взаимовыгодное сотрудничество со всеми государствами. В 2009 г. было принято решение о формировании Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР), которые должны стать эффективным универсальным инструментом поддержания безопасности на всем пространстве ОДКБ. Причем речь идет и об отражении военной агрессии, и о проведении спецопераций по ликвидации террористов, экстремистов, и о борьбе с организованной преступностью и наркотрафиком, а также о ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций.
Несмотря на то, что в последние годы деятельность ОДКБ несколько активизировалась, к сожалению, во многих случаях эта организация не является эффективной. Эксперты с тревогой пишут о том, что российские военные постепенно покидают одну страну за другой. Несмотря на наличие большого количества двусторонних договоров, не налажено сотрудничество в постсоветском пространстве в военно-экономической и военно-технической сферах, в деле производства и поставок вооружений и военной техники даже в рамках основного Договора о коллективной безопасности.
Между тем геополитическая ситуация на постсоветском пространстве остается нестабильной. Обострились разногласия между Россией и государствами Прикаспийского бассейна относительно статуса Каспийского моря, контроля над его нефтяными районами, транспортными коридорами и маршрутами доставки энергоносителей, что привело к открытому соперничеству между Россией, Азербайджаном, Казахстаном и Туркменистаном. В результате вокруг Закавказья и Центральной Азии начала складываться принципиально новая геополитическая ситуация, которую аналитики назвали «второй большой игрой». В южном блоке выступают Турция, Туркменистан и Узбекистан. В северный блок входят Россия, Китай, Иран, Казахстан, Киргизия, Таджикистан. При таком геополитическом раскладе сил России надо либо наращивать свое экономическое и военно-политическое присутствие в постсоветском пространстве, что во многом по экономическим причинам является сегодня непосильной задачей, либо вести активную дипломатическую работу по созданию работоспособной системы коллективной безопасности в СНГ.
Если последнего не произойдет, то страны СНГ в поисках других миротворцев станут все чаще апеллировать к Западу, ООН, ОБСЕ, что уже отчасти происходит и сегодня. Запад активно поддерживает эти устремления, чтобы сделать конфликты постсоветского пространства объектом геополитического торга с Россией. Манипулирование конфликтами становится одним из важных элементов нефтяной политики: игры вокруг каспийской нефти имеют скрытый геополитический подтекст, суть которого состоит в противодействии интеграции постсоветского пространства. Нельзя не заметить, что существует определенная связь между «картой конфликтов» и «картой маршрутов»: почти все предполагаемые маршруты нефтепроводов пролегают через зоны этнических конфликтов.