1 См.: Психологическая теория коллектива. М., 1979.

стных отношений. Когда советские психологи впервые начали экспериментально изучать груп­повые процессы, межличностные взаимоотноше­ния и взаимодействия, им пришлось иметь дело с этими мифами. Вынуждена была определить к ним свое отношение и складывающаяся на ос­нове стратометрического подхода психологиче­ская теория деятельностного опосредствования межличностных отношений.

Эта теория представляет собой систему взаи­мосвязанных утверждений и доказательств, она располагает методами объяснения и предсказа­ния различных социально-психологических фе­номенов., а также эффектов внутригрупповой активностиВыявленная исследователем за­кономерность предполагает — что и присуще теории — переход от одного утверждения к дру­гому без непосредственного обращения к чув­ственному опыту. Исходя из этих соображений, мы будем сопоставлять теорию деятельностного опосредствования не с отдельными теоретиче­скими ориентациями, а с общепринятой тради­цией американской социальной психологии, с традиционной западной социальной психоло­гией.

Другими словами, объектами сопоставления должна быть, с одной стороны, традиционная, как бы само собой разумеющаяся модель груп­пы (групповых процессов, групповой динами­ки, группового взаимодействия), которая безот­носительно к исходной теоретической ориента­ции экспериментатора закладывается в основу эмпирических социально-психологических работ

54

на Западе, а с другой — модель групповых про­цессов, основу которой составляет стратомет-рическая концепция внутригрупповой актив­ности.

В то время как психологии малых групп свойственно рассматривать межличностные от­ношения как непосредственное взаимодействие (давление, подчинение, симпатия и т. д.), наша теория рассматривает межличностные отноше­ния как опосредствованные содержанием совме­стной групповой деятельности. Это положение, позволяющее в пределах социально-психологи­ческого исследования преодолеть постулат о «непосредственности», является исходным и оп­ределяющим.

Деятельностное опосредствование в качестве объяснительного принципа для понимания сущ­ности межличностных отношений в группах определяет все другие принципиальные отли­чия принятой нами модели группы и групповых процессов в сравнении с традиционным подхо­дом к рассмотрению социально-психологических феноменов в западной психологии. Прежде все­го группа трактуется там — есть основания рас­сматривать это как "первый миф — в качестве совокупности коммуникативных актов и эмоци­ональных тяготений, как имеющая характер эмоционально-коммуникативной общности. В данном отношении мы не найдем различий у приверженцев теории поля, групповой дина­мики, интеракционизма, социометрической кон­цепции и т. д. В свете же стратометрических представлений группа рассматривается как часть общества, имеющая содержательные ха­рактеристики, относящиеся к ее деятельности и ценностям, которые принимают ее члены, а по

55

¹ Flanders N., Havumaki S. Effect of Teacherpupil Contacts Involving Praise on Sociometrie Choise of Stu­dents.— Journal of Education Psychology, 1960, N 51, p. 65—68.

этому выступает как деятелъностно-опосредст-вованная общность.

Традиционная западная социальная психо­логия, имея предметом изучения малую группу, предполагает, что последняя представляет важ­нейшие характеристики взаимоотношений и взаимодействия людей в обществе. Еще один миф. В советской социологической и социально-психологической литературе неоднократно под­черкивались его идеологические аспекты, спра­ведливо отмечалась неправомерность подмены общественно-экономических отношений психо­логическими. Однако другая сторона этой оши­бочной позиции оставалась в тени — выяснение места, которое занимает традиционно изучае­мая и описываемая малая группа среди других сообществ, образующих сложную социальную систему. В действительности она представляет собой не модель типичного человеческого сооб­щества, главенствующего среди других групп, а частный случай низшего уровня развития группы.

Следует подчеркнуть, что традиционная за­падная социальная психология, различая груп­пы по размеру, времени существования, типу лидерства, степени сплоченности, композиции и т. д., не знает различения по уровню развития предметно-ценностной деятельности, не выде­ляет групп высшего уровня, которые качествен­но отличаются от традиционно изучаемых ма­лых групп. В этой связи во всех западных со­циально-психологических теориях проступает идея о том, что закономерности межличностных отношений, экспериментально выявленные в малой группе, могут быть распространены, эк­страполированы на любые другие группы того

56

же размера, той же продолжительности суще­ствования, той же композиции и т. д. Данный вывод также может рассматриваться как случай мифотворчества.

Если, к примеру, в социально-психологиче­ском эксперименте выявлено, что восприятие руководителя группой зависит от размеров групп (с ее возрастанием члены группы снижа­ют оценку «человеческим факторам» руководи­теля), то у исследователей не возникает сомне­ния в том, что усматриваемая закономерность может быть универсализирована и распростра­нена на любую другую группу. Или если Н. Фландерс и С. Хавумаки ¹ показали, что по­хвала нескольких избранных членов группы со стороны руководителя действует как принцип «разделяй и властвуй» и порождает различия в статусе членов группы, то это положение пре­вращается в западной социальной психологии в общезначимую социально-психологическую закономерность, в равной мере приложимую и к случайной группе, и к группе сплоченной, объединенной общими целями и ценностями. Без всяких оговорок об ограниченности сферы действия подобные «универсальные» законо­мерности попадают на страницы учебников и руководств по социальной психологии.

Еще раз напомним, что, в отличие от тради­ционной западной социальной психологии, стра-тометрическая концепция выделяет группы раз­личного уровня развития, имея в виду главным образом два критерия: наличие или отсутствие

57

опосредствования межличностных отношений содержанием групповой деятельности (таким путем «диффузные группы» отделяются от дру­гих, более высокоразвитых групп) и обществен­ная значимость групповой деятельности (что дает возможность выделить коллектив среди других высокоразвитых групп). Выделение кол­лектива как группы, где групповые процессы опосредствованы содержанием совместной обще­ственно ценной и личностно значимой деятель­ности, вводит новый объект изучения, которого не знала и не знает традиционная западная со­циальная психология.

Разумеется, было бы преувеличением пред­ставлять дело таким образом, будто стратомет-рическая концепция открыла коллектив как предмет социально-психологического исследо­вания. Изучение коллектива всегда занимало достойное место в работах советских психоло­гов, которые подчеркивали общественно целе­направленную деятельность коллектива как группы высшего уровня развития и изучали пу­ти его формирования. Однако в этих работах не всегда выделялись качественные психологиче­ские характеристики межличностных отноше­ний в коллективе по сравнению с другими груп­пами, не показывались особенности структуры групповой активности в нем, не подчеркивалась недопустимость перенесения закономерностей, верных для группы низкого уровня развития, на коллектив (как и обратно от коллектива на другие группы), не были предложены методы исследования, отвечающие сущности групповых процессов в коллективе, не отобраны количест­венные индексы, отражающие социально-психо­логические феномены коллектива. Все перечис

58

ленные условия оказалось возможным осущест­вить с позиций стратометрического подхода.

Первая его позиция состоит в том, что уста­новившееся в традиционной западной психоло­гии представление о принципиальной сводимо­сти социально-психологических закономерно­стей, свойственных любой группе, к общим за­кономерностям групповой динамики является по отношению к коллективу ошибочным. И на­оборот, социально-психологические феномены, показательные для коллектива, не могут быть обнаружены в группах низкого уровня разви­тия. Уже коллективистическое самоопределе­ние не может быть выявлено в «диффузной группе», где нет общего звена, опосредствую­щего поведение индивидов, и поэтому неизбеж­но единственной альтернативой конформизму выступал нонконформизм. Так же обстоит дело и со всеми другими явлениями в сфере межлич­ностных отношений в коллективе.

Вторая позиция: вопреки установившемуся мнению, согласно которому открытые амери­канскими социальными психологами закономер­ности мыслятся как верные для группы «вооб­ще», в коллективах межличностные отношения и закономерности, которым они подчиняются, не просто иные по сравнению с «диффузными группами», а качественно отличные, часто как бы «перевернутые», взятые с противоположным знаком.

Межличностные отношения (индивид — ин­дивид) могут быть условно представлены дву­мя линиями связей: деятелъностными (по Мака­ренко, «ответственная зависимость») и сугубо личными. Взаимовлияние этих двух линий меж­личностных отношений в коллективе и в слу

59

чайном объединении будет характеризоваться очевидной асимметрией. В «диффузной группе» предполагается, что связи, необходимо возника­ющие в групповой деятельности, еще не способ­ны оказать существенного влияния на личност­ные отношения членов группы, тогда как лич­ностные отношения (симпатия и антипатия, большая или меньшая податливость влиянию и т. д.) легко деформируют связи, образующие­ся в деятельности. Для коллектива надо ожи­дать обратную зависимость: отношения «ответ­ственной зависимости», формирующиеся в сов­местной деятельности, окажут определяющее влияние на личностные связи, в то время как последние не могут нарушить системы деятель­ности группы и необходимо возникающих в ней деловых взаимоотношений.

Приведенный выше тезис оказывается ис­ходным для открытия новых и реинтерпретации уже известных социально-психологических яв­лений. Приведем лишь несколько примеров.

В исследованиях ряда западных психологов (Ф. Олпорта, Н. Триплета, Е. Катрелла и др.) изучалась связь между успешностью деятель­ности и присутствием других людей. В этих работах отрицалась однозначная зависимость между ними, но не давалось объяснения, поче­му в одних случаях присутствие других лиц повышает успешность деятельности, а в других снижает. В лучшем случае делались попытки указать на зависимость успешности деятельно­сти от частных взаимоотношений, складываю­щихся между субъектом деятельности и каж­дым из окружающих в отдельности (Б. Кол-линс). Мы можем теперь по-иному оценить неоднозначность указанной связи. Влияние при

60

­сутствия других, по-видимому, должно оказать­ся различным в зависимости от того, образуют ли участники деятельности и присутствующие один коллектив или представляют собой «диф­фузную группу». В условиях реальной группо­вой деятельности есть основания ожидать об­разования положительной взаимосвязи в кол­лективе и ее отсутствие (или минимальную выраженность) в случайном сообществе. Нельзя согласиться и с выводами И. Орга, Л. Фокса и др. о превосходстве по эффективности «ус­ловной» группы над «реальной» или считать эти выводы универсальными. Заметим, что в «условную» группу входили индивиды, работа­ющие независимо друг от друга, а «реальную» группу образовывали собранные для лаборатор­ного исследования индивиды, между которыми не сложились еще определенные взаимоотноше­ния. Можно предположить, что усилия, затрачи­ваемые последними для налаживания адекват­ного взаимодействия, снижали общую эффек­тивность деятельности «реальной» группы. Бо­лее чем вероятно, что введение в эксперимент коллективов привело бы к диаметрально про­тивоположному результату — признанию пре­восходства «реальных» групп (если это коллек­тивы) над группами «условными».

Еще в 20-е годы был открыт так называе­мый «эффект Рингельмана», в соответствии с которым «коэффициент полезного действия» каждого члена группы зависит от численности группы и соответственно снижается с увеличе­нием ее размера. Данный «эффект» не должен иметь места в коллективе в связи со своеобраз­ной избыточностью коллективной деятельности, ее надситуативностью или, лучше сказать,

61

«сверхнормативностью» (выход за пределы пла­нового задания, принятие повышенных обяза­тельств и т. д.)

Еще один пример. Существенно важной пси­хологической закономерностью издавна счита­лось «нивелирование» эффективности группы, сохранение ее на «среднем» уровне. Выполняя индивидуально задание, одни члены группы ус­певали за одно и то же время сделать больше, другие меньше. После объявления среднего ре­зультата по группе первые снижали темп ра­боты, вторые же ускоряли его, равняясь на этот «средний» уровень. Есть основания считать, что в группах типа коллектива эта социально-пси­хологическая закономерность не будет себя об­наруживать.

Существенно важным обстоятельством ока­зывается здесь возможность такой реинтерпре-тации групповых феноменов, которая снимает противоречия между данными, полученными разными исследователями групповой динамики. Показательно в этом отношении проведенное исследование (Р. С. Немов) соотношения ин­тенсивности эмоционального общения в группе и эффективности ее работы. Литературный об­зор по проблеме дает противоречивые итоги: одни исследователи обнаруживают положитель­ную, другие отрицательную корреляцию между указанными переменными. Причина этой про­тиворечивости в том, что выводы относили к группе «вообще». Разведение групп по призна­ку опосредствования содержанием совместной деятельности снимает кажущуюся противоре­

62

чивость результатов. В коллективе соотношение между эффективностью деятельности и благо­приятным характером эмоционально-психологи­ческих взаимоотношений, как показал экспери­мент, оказалось положительным, в слаборазви­тых группах — отрицательным.

Противоречивость выводов, полученных ис­следователями, работающими в рамках тради­ционного подхода к явлениям групповой дина­мики, представляется в общем не исключением, а правилом. И в этом нет ничего удивительного. Пусть исследовательская установка психолога не различает группы по уровню развития отно­шений деятельности, но сами группы объектив­но несут на себе эти различия и проявляют их в эксперименте. Последнее обстоятельство и приводит к противоположным выводам, в осо­бенности если экспериментаторы имеют дело не с лабораторной, а с реальной группой. Так М. и К. Шериф¹ в экспериментах по снятию группового конфликта пришли к идее органи­зации совместной деятельности как средства разрешения конфликта и снятия напряженно­сти в групповых взаимоотношениях. Естествен­но, характеристики группы до и после начала групповой деятельности окажутся здесь разны­ми, и соотнесение их с другими переменными даст противоположные результаты.

Итак, беда традиционной западной социаль­ной психологии состоит не в том, что она не от­ражает в принятой ею парадигме эксперимен­тального исследования деятельностных пара-

63

метров групповых процессов, а в том, что, учи­тывая эти параметры, она не ориентируется на них как на основание для дифференцированно­го подхода к группам разного уровня развития. Все это дает нам право осуществить пересмотр огромного фонда экспериментальных фактов, накопленных традиционной социальной психо­логией, с точки зрения теории деятельностного опосредствования.

6. Проблема размера группы¹

Конкретным примером пересмотра социаль­но-психологических феноменов может служить проблема влияния размера группы на процес­сы и характеристики межличностного взаимо­действия в ней.

Проблема размера группы заложена, каза­лось бы, в самом названии «малая группа» — центральном понятии групповой динамики, микросоциологии и других направлений тради­ционной западной социальной психологии. То обстоятельство, что группа, по определению, называется малой, вынуждает исследователя, обращающегося к ее изучению, задуматься о ее отношении к большим группам, о специфике, обусловленной ее количественными параметра­ми, о размерах, в пределах которых она эту спе­цифику сохраняет, о соответствии размеров группы задачам деятельности и условиям под­держания в ней соответствующего психологиче­ского климата и т. д. Таким образом, не слу­

¹ В основу настоящего раздела положена статья А. В. Петровского и М. А. Туревского «Размер группы как социально-психологическая проблема» (Вопросы психологии, 1979, № 2).

64

чайно, что в западных руководствах по социаль­ной психологии так или иначе затрагивается проблема размера группы.

Каково же на самом деле значение фактора размера группы для социальной психологии? Обращаясь к данной проблеме, мы сталкиваем­ся с весьма разноречивыми точками зрения. I Под самой проблемой размера группы различные авторы (а случается, один и тот же автор) : зачастую подразумевают по сути своей разнородные проблемы.

Первая из них — проблема предельного раз­мера группы, то есть величины, в пределах ко­торой она сохраняет свои специфические каче­ства.

Несмотря на наличие в литературе довольно многочисленных, причем нередко весьма кате­горичных, указаний по данному вопросу, он не может, на наш взгляд, считаться сколько-ни­будь решенным. Предельная численность ма­лой группы («первичного», или «контактного», коллектива) определяется в следующих коли­чественных показателях: 2—7 человек (В. Бо­гословский), 6—7 (Д. Джеймс), 2—20 (Г.С.Ан­типина), 12—30 (Р. Пэнто и М. Гравитц), 3— 45 (В. Г. Иванов), от 2 до 30-40 (Я. Л. Коло-минский), 50—70 человек (Л. С. Бляхман) и т. п.

Бросается в глаза, что разные исследователи исходят из весьма различных и не всегда тео­ретически обоснованных характеристик групп, по отношению к которым выясняются конечные

65

количественные параметры. А часто они совсем не указывают, какая из характеристик имеется в виду при определении границ численности группы, за которыми она утрачивает свою спе­цифику. Одно дело, когда предельный размер группы выводится в соответствии с ее сущност­ными деятельностными свойствами, а другое — когда психолог ориентируется главным образом на возможность для индивидов выразить в груп­пе свое отношение друг к другу. К сожалению, исследователи проходили мимо этой проблемы. А между тем без предварительной теоретиче­ской работы, очевидно, бесплодно гадать о пре­дельном размере малых групп.

Только специальное исследование групп, действующих в разных условиях, отличающих­ся по своим размерам и уровню развития, с целью определения их специфики позволит на­метить приближенные интервалы предельных размеров, в которых эта специфика сохраняет­ся, начинает заметно снижаться или вовсе не обнаруживает себя. При этом имеются все осно­вания ожидать существенных различий в харак­теристиках предельных размеров групп, разли­чающихся по степени деятельностной опосредствованности межличностных отношений.

Вторая проблема — влияние размера группы на ее социально-психологические особенности. Говоря об этой проблеме, мы имеем в виду груп­пы, численность которых заведомо находится в пределах малых («первичных», «контактных» и т. д.) групп. Можно привести ряд высказы­ваний, отражающих характер ее разработки. Так, в ряде исследований выявлена обратная зависимость привлекательности группы для сво­их членов от ее размера. И напротив, зафикси

66

­ровано возрастание напряжённости между чле нами группы в зависимости от уменьшения ее объема (Р. Б ейлс, Е. Боргатта). Утверждается, что группы с нечетным количеством членов характеризуются менее антагонистическими от­ношениями в сравнении с группами, состоящи­ми из четного количества участников. Показана зависимость податливости групповому давле­нию от размера группы (с ее увеличением до 3—4 человек — вместо 2 — податливость увели­чивается, однако дальнейшее увеличение раз­мера группы до 10—15 человек влияния не оказывает) (Д. Креч, Р. Крачфилд и др.). Ут­верждается, что прибавление третьего лица к паре имеет более существенные последствия, чем увеличение триады до группы, состоящей из 4, 5, 6 и т. д. членов. Получены данные о том, что с увеличением группы от 3 до 5 чело-I век возрастал «сдвиг к риску» (М. Беннет).

В то же время, будучи обнаружен в группах, I состоящих из четырех человек, этот сдвиг не был зафиксирован в группах из восьми человек. Исследование антарктических групп, находя­щихся в изолированных условиях, показало большую совместимость в группах, состоящих из 20—30 человек, по сравнению с группами из 8—11 человек.

Приведенные обобщения свидетельствуют, как отмечают сами авторы обзоров по рассмат­риваемому кругу проблем, во-первых, о том, что размер группы стал традиционно признаваться важнейшей детерминантой ее психологических особенностей, и, во-вторых, о явной противоре­чивости полученных экспериментальных дан­ных. Удовлетворяют ли вообще существующие на Западе направления разработки указанных

67

вопросов и предложенные в их рамках кон­кретные решения актуальным запросам соци­альной психологии? С нашей точки зрения, не удовлетворяют.

Принципы стратометрического подхода тре­буют вполне определенной стратегии анализа вопроса о влиянии размера группы на характер групповой активности. Прежде всего представ­ляется необходимым рассматривать его диффе­ренцированно применительно к «диффузным группам», с одной стороны, и коллективам — с другой. Кроме того, есть основания ожидать, что влияние размера группы на проявления форм активности, специфических для разных страт, будет существенно различным. Отсюда следуют дальнейшие направления дифференци­ации проблемы. Отметим их.

Прежде всего, это вопрос о влиянии размера группы на отношения, специфические для групп типа коллектива, опосредствованные социально значимой и личностно ценной совместной дея­тельностью, то есть на отношения, составляю­щие второй, более глубокий слой активности в коллективе. И, во-вторых, вопрос о детермина­ции межличностных отношений, не опосредст­вованных совместной деятельностью, то есть отношений, составляющих внешний слой ак­тивности, размером группы.

Предполагается, что зависимость различных сторон групповой активности от размера груп­пы обусловлена уровнем развития группы и ме­стом изучаемого феномена в структуре группо­вой активности. Ожидается, что размер группы сам по себе не имеет детерминирующего значе­ния для проявления глубинного (ядерного) и второго (межличностного) слоев групповой ак­

68

тивности в коллективе. В то же время предпо­лагается зависимость явлений внешнего слоя от размера группы.

Почему же традиционная западная социаль­ная психология оказалась не в состоянии дать удовлетворительное решение проблемы?

В этой связи представляет интерес специ­альное соотнесение теоретических и экспери­ментальных выводов, полученных в рамках теории деятельностного опосредствования, с ре­зультатами исследований, выполненных в рам­ках традиционной социальной психологии За­пада. Так, американские исследователи приво­дят данные о том, что с увеличением числен­ности индивидов, оказывающихся свидетелями страданий человека, уменьшается вероятность того, что их поведение будет направлено на ока­зание помощи пострадавшему (Б. Латейн). Да­лее указывается, что групповая сплоченность убывает с увеличением размера группы (Б. Ла­тейн и Ю. Робин). Имеются также указания на увеличение конформности индивидов с увели­чением размера оказывающей давление группы (Р. Крачфилд), Очевидно, что подобные зако­номерности в большей или меньшей степени оказываются «работающими» в «диффузных группах». Однако, как это неоднократно указы­валось ранее, закономерности, характерные для таких групп, не могут рассматриваться в каче­стве закономерностей, свойственных всем груп­пам.

В приводимых примерах оказались смешан­ными в одну кучу собственно «диффузные груп­пы», выполняющие искусственные лаборатор­ные задания, и группы, реально действующие (зимовщики в Антарктиде, научные подразде­

69

ления), уровень развития которых остается не­известным. Понятно, что в этих обстоятельствах эвристическая ценность приведенных обобще­ний значительно снижается, так как они пред­ставляют собой неправомерную экстраполяцию на малую группу вообще. В отличие от позиции американских исследователей, теория деятель­ностного опосредствования проводит строгое разграничение между качественно различными группами.

Третья проблема — оптимального размера группы — раскрывается преимущественно в пла­не решения прикладных психологических задач. Если предельный размер группы отвечает на вопрос о том, каковы количественные парамет­ры, при которых группа сохраняется как общ­ность с определенным набором специфических свойств, то оптимальный размер группы опре­деляется количеством ее членов, создающим наиболее благоприятные условия для выполне­ния ее функций. В известном случае понятия предельного и оптимального размеров могут совпадать, если рассматриваемый набор психо­логических качеств, необходимый для оптималь­ного действия группы, совпадает с теми, без ко­торых она вообще не может осуществлять свои функции.

Как же выглядит проблема оптимального размера группы в социально-психологических работах? По мнению С. И. Шапиро, наиболее устойчивой является группа из 6—7 человек. Группы с количественным составом менее 20 че­ловек еще могут существовать за счет «внут­ренних» сил сцепления, хотя их устойчивость минимальна. Группы же большего размера, под­верженные безраздельному действию сил раз

70

­рыва, могут существовать лишь за счет притока «внешнего» сплачивающего воздействия» Ав­тор даже указывает формулу, говоря о «пропор­циональности сил разрыва квадрату числа уча­стников группы» ². Ф. Н. Антипина, анализируя работы американских авторов, пишет, что «нор­мально функционирующей группой считается группа в 4—5 человек»³. С. Е. Злочевский, имея в виду комплектование научных групп, отмечает, что «в достаточной степени трениро­ванная способность исследователя воспринимать предъявляемое мнение коллег не превышает 5—7 мнений. Превышение этого количества, как показали эксперименты, ведет к тому, что суждения коллег не всегда воспринимаются адекватно. На этом основании рациональным количеством членов в научной группе считается 5—7 человек»⁴.

Как мы должны отнестись к приведенным выводам и рекомендациям?

Прежде всего хотелось бы подчеркнуть, что многие авторы берут на себя большую ответст­венность, утверждая оптимальность некоторых количественных характеристик группы вообще,

¹ См.: Шапиро С. И. Об одной математической мо­дели малой группы (К вопросу об оптимальном объеме группы).— Социально-психологические вопросы обще­ственной активности школьников и студентов. Курск, 1971, с. 48—49.

² Там же, с. 50.

³ Антипина Ф. Н. Проблема «малой группы» в эм­пирической социологии США.— Философские науки, 1965, № 4, с. 53.

⁴ Злочевский С. Е. Психологические особенности подбора состава научных групп в зависимости от ло­гической и организационной структуры научного ис­следования.— Психология коллективной деятельности. Киев, 1977, с. 7.

71

задавая практике (промышленности, военному делу, спорту и т. д.) значимые ориентиры. В са­мом деле, ведь тогда школьный класс, который, как известно, значительно больше 20 человек, лишается даже надежды на то, чтобы стать кол­лективом, так как оказывается подвержен «без­раздельному действию сил разрыва». Что же касается «внешнего сплачивающего воздейст­вия», то приходится предположить, что в груп­пах с количеством членов меньше двадцати «внутренние силы сцепления» чудесным обра­зом автономны по отношению к «внешним сплачивающим», то есть воспитательным (а ши­ре — социализирующим), воздействиям. Это школьный класс. А как быть с воинским под­разделением (число членов которого больше 20 человек)? Выходит, там тоже силы сцепления имеют минимальную устойчивость? Как быть со спортивной командой, выезжающей на ответ­ственные международные соревнования, если число ее членов превышает 20 человек, и т. д.?

Можно привести бесчисленное множество примеров, когда учебные, военные, производст­венные и научные коллективы, никак не совпа­дающие по своему численному составу с «опти­мальными числами», представляют собой под­линные, социально зрелые коллективы. Други­ми словами, якобы неоптимальные «по объему», они оказываются оптимальными социально. Спрашивается тогда, для каких же целей не оп­тимально число членов в них? Для незначимого ни личностно, ни социально чисто лабораторно­го взаимодействия в искусственной группе? Разве есть «оптимальность вообще»? Всегда не­что бывает оптимально для чего-то определен­ного: для успешной реализации группой таких­-

72

то и таких-то целей, для соответствия опреде­ленным нормам, требованиям, для возможности приспособления к определенным условиям и т. д.

Более оправданным является другой подход к практическому решению проблемы оптималь­ного размера группы. Речь идет об исследова­тельской стратегии, фактически не опирающей­ся на социально-психологическую теорию, а представляющей собой эмпирическую (однако не искусственно-лабораторную) попытку раз­решения проблемы. Мы имеем в виду путь обоб­щения опыта жизнедеятельности конкретного вида групп, в конкретных условиях эксперимен­тирования с ними. Уже в настоящее время та­ким способом решаются определенные, имею­щие практическое значение задачи. В качестве примера можно сослаться на прикладные иссле­дования, выполненные под руководством Е. С. Кузьмина.

Другими словами, выдвигается задача на со­ставление своеобразного перечня оптимальных размеров групп, занятых всевозможными вида­ми деятельности и находящихся в самых раз­ных условиях.

Необходимость построения непротиворечи­вой теории, объясняющей социально-психоло­гические явления в малых группах и коллекти­вах, расширяющиеся запросы практики усили­вают потребность в новой исследовательской стратегии. К этому следует прибавить ряд труд­ностей, которые оказываются непреодолимыми в рамках прежних подходов к проблеме.

Каковы бы ни были результаты изучения конкретных групп для выявления в прикладных целях их оптимального размера и сколь бы ни были они удачны, они не дают права вывести

73

оптимальный размер группы «вообще», коллек­тива «вообще». Те, кто озабочен необходимо­стью предложить практике какие-то общие числа, обыкновенно ссылаются на А. С. Мака­ренко. Он действительно писал по поводу «пер­вичных коллективов-отрядов» коммуны имени Ф. Э. Дзержинского: «...величина отряда может колебаться от 7 до 15 человек. Больше 15 чело­век иметь в одном отряде нельзя. Как показал опыт, первичный коллектив, если он составлен из большого числа членов, слабо подчиняется руководству своего старшего, а старший не в со­стоянии охватить всех членов отряда»'. Ив другом месте: «Первичный коллектив, то есть коллектив, который уже не должен делиться дальше на более мелкие коллективы, образова­ния, не может быть меньше 7 и более 15 чело­век. Я не знаю, почему это так, я этого не учи­тывал. Я только знаю, что если первичный кол­лектив меньше 7 человек, он начинает обра­щаться в дружеский коллектив, в замкнутую группу друзей и приятелей. Первичный коллек­тив больше 15 человек всегда стремится к раз­делению на два коллектива, всегда есть линия разделения» ².

Во-первых, из сказанного в цитируемом до­кладе (озаглавленного «О моем опыте») совер­шенно ясно, что А. С. Макаренко имел в виду оптимальный размер совершенно определенно­го коллектива — отряда колонистов, а не кол­лектива вообще. Во-вторых, высказывание А. С. Макаренко не претендовало на право тео­ретического социально-психологического посту-

» Макаренко А. С. Соч. В 7-ми т., т. 5, с. 9—10. ^J Там же, с. 256.

74

лата, а являлось ссылкой на собственный опыт педагога. Не случайно он пишет: «Я не знаю, почему это так, я этого не учитывал». И в этом же докладе мы читаем: «...то, что я вам ска­жу,— это не выводы; выводы могут быть сдела­ны в большом труде, в монографии, в трудах, подкрепленных марксистским анализом» ¹. Та­ким образом, обращение к педагогическому опы­ту А. С. Макаренко не может и не должно бло­кировать иных подходов к проблеме оптималь­ного размера группы, а, напротив, должно ори­ентировать исследователя на поиски конкретных ее решений применительно к различным общ­ностям и вместе с тем направлять его на путь теоретического анализа, который не успел осу­ществить выдающийся педагог.

¹ Макаренко А, С. Соч. В 7-ми т., т. 5, с. 251.

Итак, по отношению к каждому типу и ви­ду недиффузной группы может быть определен размер, оптимальный для решения ее функцио­нальных задач. Оптимальный размер группы как функциональной системы (рабочая бригада, экипаж космического корабля, научное подраз­деление, боевой расчет, учебная группа, спор­тивная команда) непосредственно обусловлива­ется конкретным содержанием групповой пред­метной деятельности, изменение которой влечет за собой изменение тех или иных психологиче­ских свойств группы.Недопустимо видеть де­терминанты размера группы в каких-либо ее психологических качествах, взятых безотноси­тельно к содержанию групповой деятельности, например в некой «глобальной совместимо­сти». Так, оптимальный размер научного кол­лектива детерминирован конкретной програм­

75

мой, над выполнением которой он работает, и фиксируется в его программно-ролевой струк­туре (М. Г. Ярошевский).

В пределах данного размера группы возни­кает проблема оптимизации системы межлич­ностных отношений, с тем чтобы они в наи­большей степени способствовали осуществлению ее функциональных задач. И здесь уже можно выявить собственно психологические законо­мерности. В частности, чем ниже уровень раз­вития группы, тем большее значение для инте-гративных процессов в ней (сплоченности, удов­летворенности пребыванием в группе, взаимопо­нимания и т. д.) приобретает ее размер, тогда как в коллективах действие этого фактора от­ступает на задний план.

Оптимальной группа в конечном счете ста­новится не в результате увеличения или умень­шения ее размера, а в результате повышения уровня ее развития, путем содержательного из­менения ее предметной деятельности и тем са­мым системы межличностных отпошешш в ней.

Таким образом, когда психолог оказывается поставленным перед задачей рекомендовать практическим работникам оптимальный размер группы для решения ее конкретной задачи, он как психолог не имеет права навязывать им то или иное решение, которое в действительности полностью лежит в праксиологической, а не соб­ственно психологической плоскости. Другое де­ло, когда перед ним ставят задачу ответить на вопрос, каким должен быть оптимальный раз­мер группы, чтобы в ней был создан оптимум психологических условий для выполнения ее функций. В этом случае он должен прежде все­го выявить уровень развития данной группы и

76

таким образом установить, насколько межлич­ностные отношения в ней опосредствованы со­держанием и ценностями ее предметной дея­тельности. И в зависимости от полученных ре­зультатов (за которыми должен стоять по мень­шей мере экспресс-анализ) предлагать свои соображения.

Есть основание утверждать, что социально-психологический потенциал высокоразвитой группы может компенсировать праксиологиче­скую неоптимальность ее размера. Так фено­мен сверхнормативной активности коллектива ¹ обнаруживает себя в различных формах комму­нистического труда, в «ломке» производствен-ных норм, движении многостаночников и т. д. Что же касается групп низкого уровня разви­тия, то для выявления доступного для них оп­тимума психологических условий деятельности в самом деле следует обратиться к определению благоприятного размера группы. Скажем сра­зу, что делать это приходится «не от хорошей жизни», так как в группах этого типа интегра-тивные свойства находятся в обратной зависи­мости от ее размера. Оптимизация группы в психологическом плане требует сокращения ее численности, что может прийти в противоречие с организационными требованиями. Кроме то­го, общая эффективность совместной деятель­ности зачастую оказывается в прямой зависи­мости от количества работающих, а это неред-

Сверхяормативная активность проявляется как соответствие психологии и поведения коллектива со­циальным ожиданиям, которые не могут быть ему предъявлены как нормативные (для соответствующе­го вида деятельности), но являются ценностями для общества, ради которого деятельность осуществляется.

77

ко требует увеличения численности группы, что может быть экономически нерентабельно. Образуются «ножницы», с которыми нельзя не считаться. В итоге очевидно, что стратегия со­циально-психологического поиска должна быть направлена не на определение оптимального размера группы, а на выявление оптимальных путей формирования высокого уровня группо­вого развития.

Таким образом, попытки найти некое абсо­лютное число для характеристики оптималь­ного размера группы «вообще» изначально об­речены на неудачу. И еще раз подчеркнем, что наименее убедительной основой для таких по­пыток являются ссылки на некое число, выяв­ленное в результате конкретных опытов с не­которыми конкретными группами.

Закономерности межличностных отношений, постулируемые по отношению к малой группе «вообще», а на самом деле выведенные в ре­зультате изучения групп низкого уровня разви­тия, не могут быть распространены на другие общности, и в особенности на коллектив, не­смотря на совпадение по внешним характери­стикам, среди которых всегда особо выделялся размер группы. Неумение различать группы по характеру и степени деятельностного опосредст­вования, сваливание в кучу при эмпирическом изучении всех возможных групп и получение усредненных показателей как раз и является причиной отмеченной выше путаницы в поста­новке и решении вопроса о значении размера группы. Только в том случае, если детерминан-той социально-психологических процессов в группе будет признан не ее размер, а деятель-ностное опосредствование, социальный психо-

78

лог сумеет дать адекватную оценку групповых феноменов и верные ориентиры практике. Покажет это на одной из пограничных проблем социальной и педагогической психологии, где преувеличение значения группового размера становится причиной серьезных психо­логических просчетов.

Существуют постулаты, которые хотя и не оформлены в четкие положения и дефиниции, но тем не менее фактически представлены в фонде конкретной области знания и определя­ют практические подходы и решения, ими сти­мулируемые. К числу подобных постулатов от­носится мнение, что эффективность учебной деятельности обратно пропорциональна числу обучающихся. Мы не можем сослаться на кон­кретный педагогический источник, где эта идея была бы сформулирована именно так, но она, безусловно, присутствует в педагогическом мышлении и направляет многие практические акции педагога.

«Чем меньше учебная группа, тем легче с нею работать», «Научить чему-либо двоих про­ще, чем десятерых», «Основное зло школы — высокая наполняемость класса». Перечень по­добных весьма типичных высказываний можно продолжить и, схватывая их общую тенденцию, закончить его так: «Индивидуальное репети­торство — оптимальная форма организации учебной деятельности». Но здесь приходится остановиться. Последнее утверждение уже слишком очевидно приходит в противоречие с основными принципами советской педагогики, для которой подобный тезис равносилен воз­врату к практике «дворянской дидактики» XVIII — середины XIX в., где нередко главны-

79

ми действующими лицами были Цифиркины и Кутейкины более или менее улучшенного об­разца.

А. С. Макаренко выступал против «парной педагогики», имея в виду процесс воспитания. Да и вряд ли кто-нибудь вообще станет сегодня сознательно защищать «парную педагогику» в сфере обучения уже хотя бы потому, что про­цесс обучения и воспитания — это единый про­цесс. Между тем скрыто существующая идея обратной зависимости между учебной эффек­тивностью и размером учебной группы объек­тивно подкрепляет принципы «парной педаго­гики».

Подходя к проблеме с позиций стратометри-ческой концепции, мы выдвигаем гипотезу, что обратная зависимость эффективности обучения и размера учебной группы должна обнаружи­вать себя лишь в общностях, где межличност­ные отношения учащихся не опосредствуются содержательной, распределенной учебной дея­тельностью, строящейся на началах ответствен­ной зависимости. В этом, и только в этом, слу­чае принцип «чем меньше учеников, тем лучше» сохраняет свою силу. В подлинном учеб­ном коллективе, в группе, объединяющей лю­дей, действующих совместно (вместе, а не ря­дом), где решаются социально значимые зада­чи, и взаимоотношениям присуща ответствен­ная зависимость (успех или неудача одного — условие успеха или неудачи всех), действует принципиально другая закономерность: эффек­тивность учебной деятельности прямо пропор­циональна числу обучающихся в пределах раз­мера группы, оптимального для данного типа учебной задачи. Это значит, что десятерых

80

можно легче и эффективнее обучить, чем дво­их, что репетиторское натаскивание уступает в продуктивности совместной работе, что в ней рождается «групповой эффект», чрезвычайная прибавка к возможностям каждого человека в отдельности. Все это имеет место в том случае, если учебная деятельность приобретает черты подлинной коллективности.

Коллективная познавательная деятельность как форма учебнонвоспитательной работы шко­лы только начинает находить себе место в экс­периментальных трудах советских педагогов и пока еще не дает нам возможности опереться на убедительные научно-педагогические ре­зультаты. Более надежную основу для провер­ки предложенной гипотезы составляет, на наш взгляд, многолетний опыт интенсивного обуче­ния взрослых иностранному языку в условиях коллективной познавательной деятельности. В частности, мы имеем в виду работу, которая ведется в МГУ имени М. В. Ломоносова, в ла­боратории активизации учебной деятельности при кафедре педагогики, психологии и методики преподавания в высшей школе. Полученные здесь экспериментальные данные дают основа­ние утверждать, что в пределах группы, раз­мер которой определяется соответствующей учебной программой, по мере увеличения числа обучающихся продуктивность коллективной деятельности нарастает за счет «группового эффекта», а при уменьшении — соответственно падаетПри этом интенсивно идут процессы коллективообразования.

Если эта и подобные ей гипотезы подтвер-

Экспериментальное исследование Л. А. Карпенко.

81

дятся в новых специальных исследованиях, абстрактное представление об обратной зависи­мости между групповым размером и эффектив­ностью обучения не только в учебной, но, разумеется, и в любой другой (в частности, производственной) деятельности будет опро­вергнуто.

7. Общепсихологическая теория деятельности и деятелъностный подход в социальной психологии

Разработка психологической теории групп является важной задачей для советской соци­альной психологии. Но каждая частная, спе­циальная теория должна быть органической частью теории общей. Как же связана социаль­но-психологическая теория межличностных от­ношений в группах и коллективе с общей теори­ей советской психологии, с ее важнейшими принципами?

А. Н. Леонтьев, характеризуя обстановку, сложившуюся в советской психологической на­уке к середине 70-х годов, отмечал: «К сожале­нию, именно социально-психологические проб­лемы остаются в нашей науке наименее разра­ботанными, наиболее засоренными концепция­ми и методами, почерпнутыми из зарубежных исследований. То есть из исследований, подчи­ненных задаче поиска психологических основа­ний для оправдания и увековечения межчело­веческих отношений, порожденных буржуаз­ным обществом. Но перестройка социально-психологической науки с марксистских позиций не может происходить независимо от того или

82

иного общепсихологического понимания челове­ка, роли в его формировании жизненных свя­зей человека с миром, порождаемых теми обще­ственными отношениями, в которые он вступа­ет» ¹ (подчеркнуто мною.—Л. П.). Разрабаты­ваемая финн концепция исходит .из такого общепсихологического понимания человека, ос­нову которого составляет принцип деятельности, обращение к предметной деятельности, порож­дающей все психические феномены, каче­ства, особенности, процессы и состояния чело­века, действующего и изучаемого на социаль­ном уровне, а следовательно, в первую очередь в группе, в коллективе.

С нашей точки зрения, основной теоретиче­ский смысл обсуждаемой здесь концепции состоит в распространении принципа деятельно­сти, образующего центральное звено марксист­ского общепсихологического понимания челове­ка, на область социальной психологии. Вследст­вие этого социально-психологическая теория обретает новые возможности в методологичес­кой конфронтации с традиционной западной психологией, позволяет, вводя категорию дея­тельности в психологическое исследование, из­менить понятийный строй социально-психоло­гического знания.

Разумеется, никто ныне в социальной пси­хологии не помышляет изучать и трактовать человека вне его социального окружения, вне группы, вне общности, к которой он принадле­жит. Как раз наоборот, групповое взаимодейст­вие, групповые взаимоотношения являются

¹ Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Лич­ность. М., 1977, с. 234.

83

предметом социально-психологического иссле­дования. Нельзя сказать, что в работах социаль­ных психологов, и советских психологов в осо­бенности, игнорируется тот факт, что эти взаи­моотношения и взаимодействия происходят в группе, реально функционирующей, трудящей­ся, осуществляющей определенные социальные цели. Однако признание этого обстоятельства не всегда влияло на развитие социально-психо­логических исследований в направлении, кото­рое подсказывало общепсихологическое пони­мание человека. Между тем, так же как инди­вид в предметной деятельности изменяет окру­жающий мир и посредством этого изменения изменяет себя, становится личностью, социальная группа в своей совместной социально зна­чимой деятельности конструирует и изменяет систему" межличностных отношений и межлич­ностного взаимодействия, становится коллекти­вом. В социальной психологии, как и в психоло­гии общей, действует принцип внутреннее через внешнее. Феномены межличностных отноше­ний отчетливо это обнаруживают. Так, коллек­тивистическое самоопределение в отношении задач групповой деятельности складывается как результат активной деятельности коллек­тива по претворению в жизнь поставленных перед ним целей, то есть межличностные отно­шения преобразуются деятельностью коллекти­ва, которая направлена во вне, на присвоение социально значимого предмета, а не на сами эти межличностные отношения.

При этом подходе общепсихологическое по­нимание предметной деятельности расширяется за счет включения в нее понятия коллективной деятельности.

84

Что может внести и что уже вносит прин­цип деятельностного опосредствования в общую социально-психологическую теорию, не так легко понять и увидеть, потому что, первона­чально зародившись в области изучения групп и коллективов (стратометрический подход), он и не претендовал на выход за пределы этой сравнительно узкой, хотя и важной области. Идея деятельностного опосредствования прини­малась как эвристически ценная лишь для по­нимания психологии группы и выделения осо­бых закономерностей, которым подчинена мно­гоуровневая внутригрупповая активность в коллективах. Эта приспособленность стратомет-рической концепции к задачам межгрупповой дифференциации не позволяла видеть перспек­тивы ее распространения на другие разделы социально-психологической науки. Л. С. Выгот­ский в свое время остроумно заметил, что, по мере того как теория распространяется на но­вые и новые области, ее объем возрастает до бесконечности, а научное содержание столь же закономерно падает до нуля.

Единственным основанием для такого рас­пространения может быть реальная всеобщ­ность идей, положенных в основу данной кон­цепции. С нашей точки зрения, марксистское понимание социально детерминированной пред­метной деятельности как творца человеческих отношений обладает такой мерой всеобщности.

Рассматривая коллектив в качестве субъек­та совместной социально обусловленной деятельности. можно увидеть, как он опредмечива-ется в объекте своей деятельности и вместе с тем как этот объект распредмечивается в субъ-екте, в коллективе, опосредствуя и преобразуя

85

межиндивидуальные связи и отношения. С на­шей точки зрения, марксистское понимание де­терминирующей роли предметной деятельности может быть распространено на интерпретацию любых межличностных отношений, хотя эффек­ты деятельностного опосредствования в них мо­гут быть стертыми, неявными.

Деятельностное опосредствование, выступа-ющее как системообразующии признак, .позво­ляет выделить коллектив как группу, в которой процессы определяются содержанием совмест­ной общественно ценной де,щелг>ности, и тем самым вводит новый "предмет изучения, которо­го не знала и не знает традиционная зарубеж­ная психология. Ведь коллектив в том виде, в каком его знают и изучают советская психоло­гия, педагогика и социология, является порож­дением социалистического общества, плотью от плоти и кровью от крови его социальной струк­туры, ее важнейшей ячейкой. Поэтому в общем и не вина, например, американских психологов, что вне поля их внимания остались коллективы, возникающие в условиях социализма.

Принцип опосредствования межличностных отношений содержанием совместной деятельно­сти обнаруживает себя, как можно полагать, в любых совместно действующих группах, а та­ковыми являются бесчисленные сообщества, возникающие в условиях любой социальной формации, в том числе и капиталистической. Исключение составляют собственно «диффуз­ные группы», излюбленный лабораторный кон­тингент у зарубежных психологов для изуче­ния процессов в малых группах. Вопрос не в том, опосредствуются или не опосредствуются деятельностью межличностные отношения в не­

86

диффузных сообществах или малых группах,— а они также изучаются (в армейских подразде­лениях, на производстве и т. д.),— они, безус­ловно, ею опосредствуются. Вопрос в другом: каково содержание этой совместной деятельно­сти, какие цели она преследует, чьим классо­вым интересам служит и т. д. Эти моменты в конечном счете и будет определять характер складывающихся межличностных отношений в группах, и они неизбежно окажутся различаю­щимися между собой по многим параметрам.

Так уж произошло, и на то есть свои исто­рические причины, что американская социаль­ная психология не усмотрела в системе изучае­мых ею межличностных отношений и группо­вых процессов действия принципа опосредство­вания деятельностью, не разглядела процесса развития группы и появления высших стадий этого развития, не обратила внимания на воз­можность многоуровневого, многослойного стро­ения высокоразвитых групп. Традиционная за­падная социальная психология сторонилась марксизма и в силу этого обстоятельства оказа­лась ограничена шорами, оставлявшими в поле ее зрения лишь узкую полосу эмпирических фактов по поводу определенного типа экспери­ментальных малых групп. Но соответствующие методы их изучения, выводы, обобщения ни в коем случае не подлежат переносу на широкую область психологического изучения более или менее развитых групп вообще и тем более кол­лективов.

Теоретический смысл концепции деятельно­стного опосредствования не сводится лишь к распространению принципа деятельности на сферу социальной психологии. Предлагаемый

87

подход открывает заманчивую возможность рассмотреть социально-психологическое исследо­вание в свете идеи об опосредствованном харак­тере психических свойств человека, сформули­рованной Л. С. Выготским. Функцию опосред­ствования, как известно, обеспечивает использо­вание знаков, с помощью которых происходит овладение поведением, его социальная детерми­нация. Именно эта идея оказалась плодотвор­ной для разработки наиболее продвинувшихся отраслей советской психологической науки, прежде всего генетической и педагогической психологии.

Психические функции складываются снача­ла в интерпсихическом плане, а затем в интра-психическом — такова генетическая последова­тельность развития психики, по Л. С. Выготско­му. Отсюда очевидна роль первичных групп, в которые включен ребенок, для его формирова­ния: свойства личности сперва складываются в этих группах в виде отношений детей, а затем укореняются в деятельности. Но если Л. С. Вы­готский убедительно показал, что категория ин-трапсихического содержит функцию опосредст­вования, то, с другой стороны, можно попытать­ся продолжить его мысль, двигаясь от интра-к интердетерминантам поведения, от личности к группе. Очевидно, что интерпсихическое, в свою очередь, тоже должно предполагать нали­чие опосредствующего фактора, некоего средне­го члена, который становится структурным цен­тром, функционально определяющим все про­цессы, которые образуют в своей совокупности групповое поведение и межличностные отноше­ния. Таким структурным центром является сов­местная, социально детерминированная дея­

88

телъностъ. Стратометрическая концепция позво­лила выявить опосредствующие факторы, обус­ловливающие поведение индивидов в группе, и осуществить дифференцированный анализ за­висимости личностных характеристик от уров­ня развития группы или коллектива, а также от ценностей и структуры общества, в котором эти группы функционируют. Последнее обстоятель­ство открывает новые пути изучения и понима­ния личности.

Таковы основные связи, включающие соци­ально-психологическую теорию межличностных отношений в контекст общей теории советской психологической науки. Социально-психологи­ческие исследования на основе деятельностного подхода имеют сравнительно краткую историю, но, вливаясь в поток теоретической мысли, ис­точником которой является принцип деятельно­сти, они обретают надежные ориентиры и пер­спективы.