Ремесленники-крестьяне

Эта форма ремесла получила еще большее распространение. На подавляющей территории континента в деревне трудятся не только пильщики, ткачи, кожевники, кузнецы и плотники, но также портные, суконщики, шляпники, пекари, повара, мясники, бронники, серебряники и архитекторы. Xapaктерно, что в регионах с сильным городским строем, который рано втянул в себя промышленный труд (в Италии, почти по всей Франции, в некоторых германских землях), где деревенское ремесло было относительно редким и не составило заметно сложившихся [138] категорий сельской экономики и населения, на втором этапе зрелого феодализма произошло как бы его вторичное, уже на новой основе, на более высокой ступени товарности, усиление в деревне, что закрепилось в виде определенного общественного обособления.

Анализ состава и положения ремесленников-крестьян показывает, во-первых, значительно продвинувшееся разделение ремесленного труда в деревне и одновременно дальнейшее размежевание с городским ремеслом. Например, кузнецы в связи с развитием в ряде стран сложного литья и холодной обработки металла, с выделением слесарно-токарных работ с их сложным и дорогостоящим инструментарием все более сосредоточивались на горячей обработке металла и изготовлении сельскохозяйственного инвентаря.

Во-вторых, лица, постоянно занимавшиеся в деревне ремеслом, являлись уже отдельной категорией сельских жителей: так трактуют их составители поместных и законодательных документов в ряде стран, особенно там, где деревенское ремесло было традиционным и не поглощенным городами. Сравнительно рано и четко это проявилось в скандинавских странах, где после складывания городов (XI—XII вв.) профессиональное ремесло стало существовать в двух «равноправных» формах: городской (бюргерской), усиленно развивавшейся, и деревенской (преимущественно крестьянской), эволюционирующей медленнее. В областных законах XIII в. ремесленники в деревне — портные, сапожники, кожевники, кузнецы, каменщики, столяры и другие — особый объект законодательства. Они имеют право свободно покупать сырье и продавать свои изделия, а также переходить из поселения в поселение, из дома в дом, занимаясь ремеслом, только подати должны платить в местности постоянного проживания. Затем законодательство XIV—XV вв. также включило специальные разделы о «ремесленниках, которые живут в деревне», могут, как и городские, беспошлинно торговать на периферии, а в местах постоянного жительства платят подати и имеют «такие же права во всем», как крестьяне-общинники. По существу развитие сельских ремесел в Швеции и вообще в Скандинавии XIV—XV вв. является образцом адаптации и перестройки рудиментарной, сохранившейся со времен свободной общины хозяйственной формы.

Дальнейшее развитие получило крестьянское [139] ремесло в Северо-Западной России. Судя по материалам Шелонской пятины, деревенские ремесленники-специалисты обозначались писцами по своей специальности: «Ивашко кузнец», или «Софронко горонъчар» «захребетник Нестерко швец». Хотя число таких ремесленников было, вероятно, невелико, но их специализация в деревне стала весьма продвинутой, так как только по дереву там работали бердник (делал бёрда), решетник, ситник (делал сита), бочарник, ведерник, ковшечник; по коже — сапожники, шорники, овчинники и др. Все эти ремесленники формально оставались пашенными, оброчными крестьянами. И в их рядах, как и в рядах всего крестьянства, происходила дифференциация. Более богатые или состоятельные, которых было немного, обращали накопления в сферу торговли и ростовщичества, иногда уходили в город. Бедные («худые», «худяки», «бобыли») и непашенные крестьяне больше обращались в сторону найма, ремесел и промыслов, и этот процесс становился все более необратимым. В писцовой книге Обонежской пятины описан целый поселок на монастырской земле, в котором жили «молодые люди» (т. е. наименее зажиточные), вовсе не занимавшиеся хлебопашеством. Среди них — кожевник, пивовар, швец, просвирня. Этот пример не единичный.

Еще резче трансформация прослойки крестьян-ремесленников происходила в Англии. Лица, занимавшиеся в деревне ремеслом, обозначаются чаще всего в соответствии с этим занятием, и выделены в ocoбую категорию сельских жителей. Например, в описи поголовного налога 1380 г. по графству Сэффолк перечислены следующие категории населения: рыцари (milites), земледельцы (agricole), ремесленники (artifices), рабочие (laboratores), слуги (servientes). В сотне Stowe из 51 налогоплательщика было 11 сельских ремесленников (2 мясника, 3 плотника, 6 портных), 19 земледельцев и 19 слуг. Особенно много имен и специальностей ремесленников-крестьян встречается в «рабочем законодательстве», где эти люди фигурируют обычно среди тех, кто брал «незаконно» высокую оплату за свой труд. Судя по рабочему законодательству, сельские ремесленники либо берут заказы на дом, либо, что гораздо чаще, нанимаются за поденную, поурочную оплату. В каких-то случаях они еще недавно занимались сельскохозяйственным трудом, как пахарь [140] (pflowman) Роджер, который «сделался корабельным мастером». Подобные документы вызывают интерес в частности потому, что ремесленники там выступают как лица, стоящие на грани между ведением собственного хозяйства и трудом по найму. В рабочий ордонанс 1360 г., касающийся именно сельских жителей, включены «как плотники и каменщики, так и все другие рабочие, слуги и ремесленники», оплата которых нормируется. Там также говорится «о рабочих и ремесленниках, которые уходят со своей службы в другую деревню или в другое графство».

Сближение деревенских ремесленников, лишившихся земли, с наемными работниками — очень яркая линия деревенской жизни того времени, и не только английской. Это сближение, которое объяснялось превалированием в деревенском ремесле (а долго и в городе) работы на заказ, часто на дому у заказчика, имело место и раньше. Но тогда оно было обратимым: бедный ремесленник становился наемным работником, наемный работник мог перейти к самостоятельному занятию ремеслом. Теперь процесс стал необратимым — и не в пользу самостоятельного занятия ремеслом малоимущих лиц. Выделение деревенских ремесленников, а затем сближение с наемными работниками и вообще лицами, потерявшими в деревне возможность вести свое хозяйство, являлось частью процесса раскрестьянивания и более широкого процесса экспроприации мелких, соединенных со средствами труда, производителей. Поэтому деревенские ремесленники, рабочие и слуги в официальной документации того времени чаще всего идут в одном ряду с аналогичными категориями городского населения. В большинстве рабочих ордонансов никак нe уточняется, категории сельского или городского населения имеются там в виду, и по всему содержанию документов видно, что речь идет об общей, одинаково характерной для города и деревни категории бродячих, неустроенных людей, на которых не распространяются ни общинная защита, ни городские привилегии. Гораздо меньше известно о разбогатевших сельских мастерах, ставших предпринимателями или купцами: эта узкая группа также формировалась за счет деревенских ремесленников. В целом же очевидно: на фоне экспроприационных потоков сословно-корпоративная рознь тружеников города и деревни стирается, уступая место [141] различию и розни по имущественно-профессиональному и социальному признакам. Одновременно распадается и система личностных связей, характерная для феодального общества.

Английский вариант эволюции ремесленников не получил в тот период всеобщего распространения. Например, в германской деревне аналогичные явления выступали скорее как тенденция. Районы к востоку от линии Эльба—Заале отличались преимущественно домашним ремеслом. К западу от этой линии еще в XII—XIII вв. можно было чаще всего встретить кузнецов и мельников. С XIV в. в деревне уже обычны пекари, обслуживающие общественные хлебные печи, мясники, ткачи, портные, плотники, тележники, причем наличие некоторых ремесленников вменяется обычным правом (например, правом Мюнстерталя, XIV в.). Сельские ремесленники, выделившиеся в Швабии, Тироле, Рейнской и Мозельской областях, были преимущественно из числа малоземельных крестьян и поденщиков.

Однако гораздо типичнее было дальнейшее профессиональное обособление ремесла в деревне, закрепление статуса и позиций крестьян-ремесленников и одновременно усиление борьбы с ними со стороны городов. Часть сельских мастеров боролась с городами их же оружием, создавая корпоративно-защитительные coюзы. Наиболее яркий пример тому — строители, которые опираясь на артельные формы своего труда, создавали организации по типу городских ремесленно-торговых братств. Самыми сильными были братства «вольных каменщиков» («масонов»), возникшие и, невзирая на многие запреты, набравшие силу во многих европейских странах. Но чаще всего крестьяне, становясь ремесленниками, все же вынуждены были уходить в города либо из-за нужд своей профессии, либо под давлением городов, их монополии на производство и сбыт изделий ремесла. В некоторых странах города применяли такую меру, как насильственное переселение в свои пределы деревенских мастеров.

В целом с этого времени сельские ремесленники, постоянно торгующие изделиями своего ремесла, но сидевшие на земле, оставались четко выделившейся категорией и составили характерную черту деревенской жизни Европы.