Внешняя политика россии в 1894-1914 гг.

Международное положение России на рубеже XIX-XX вв., ее политика в Европе, на Ближнем и Среднем Востоке.

На рубеже XIX-XX вв. в условиях ожесточенной борьбы за окончательный раздел мира между ведущими мировыми державами позиции России на международной арене были еще прочны и общепризнанны. У нее была самая большая армия и третий в мире, после Англии и Франции, флот. Однако вооруженные силы России уступали ведущим мировым странам по уровню военно-технического оснащения.

Противоречия между Россией и европейскими державами на Балканах, в Турции, в Средней Азии и на Дальнем Востоке сохранялись и порой приводили к острым конфронтациям, но до военных столкновений дело не доходило. России боялись и с ней считались вплоть до русско-японской войны 1904-1905 гг.

Смена монарха в России в 1894 году не привела к переориентации внешней политики страны. Основой ее оставался союз с Францией и поддержание как можно более дружественных отношений с другими странами. 1895 год принес не только формальные демонстрации российско-французского единства, но и еще более важную совместную акцию на Дальнем Востоке, когда Россия, Франция, а также Германия потребовали от Японии отказа от захвата территорий на азиатском материке.

В сентябре 1896 г. демонстрацией российско-французских союзнических отношений стало посещение Николаем II Парижа, не принимавшего коронованных особ со времени всемирной выставки в 1867 году. Правда, из-за скоропостижной смерти министра иностранных дел А. Б. Лобанова-Ростовского рядом с российским императором не оказалось толковых и компетентных политиков, а сам Николай II был явно неподготовлен к самостоятельному ведению дипломатических переговоров. В 1897 г. состоялся ответный визит в Россию президента Франции Феликса Фора. Устами российского царя и французского президента было впервые публично заявлено, что союз между двумя государствами существует.

Помимо военно-стратегических мотивов дальнейшего российско-французского сближения существовали и финансово-экономические, поскольку Париж являлся важным кредитором России. Франция же, используя свою роль заимодавца, стремилась повысить военную эффективность союза для борьбы с Германией и добивалась более быстрого развития российской железнодорожной сети у германской границы.

Союз с Францией позволял царскому правительству не только поддерживать равновесие сил в Европе, но и уделять больше внимания политике в других регионах, а также взаимодействовать на равных с Германией и Англией.

Берлин был заинтересован в политическом сближении с Петербургом. Поэтому Вильгельм II стал пропагандировать идею о необходимости возобновить альянс двух монархий для поддержания равновесия в мире и укрепления консервативных принципов в политике. Однако идея восстановления существовавшего ранее российско-германского политического соглашения, так называемого «договора перестраховки», не находила отклика в России. В начале 1895 г. российский МИД направил послу в Берлине директиву, которая предписывала «поддерживать и развивать самые дружеские отношения лично с Вильгельмом II и берлинским кабинетом, не поощряя, однако, его стремление к заключению секретного соглашения».

Англия в конце XIX в. придерживалась позиции «блестящей изоляции», когда она, не входя ни в какой блок, играла на противоречиях между другими державами. Однако сохранять такую политику становилось все труднее в силу возраставшего антагонизма ее с Германией, стремившейся к переделу колоний. Поэтому Лондон стал проявлять признаки внимания к России. 14 ноября 1894 г. королева Великобритании Виктория в честь дня бракосочетания своей внучки Алисы Гессенской и Николая II устроила пышный прием в Виндзорском замке, на который, впервые за время ее правления, были приглашены все члены российской дипломатической миссии.

В 1895г. был сделан первый шаг на пути примирения российского правительства с Болгарией. Николай II милостиво принял болгарскую делегацию во главе с митрополитом Климентом. Правда, тут же было объявлено, что прием этот оказывается болгарскому народу, а не «группе людей, именующих себя болгарским правительством». Легитимность болгарского правительства была признана уже в 1896 году, когда в Петербург приехал князь Фердинанд. Восстановление дипломатических отношений с Болгарией способствовало укреплению российского влияния на Балканском полуострове.

На Балканах постоянно сталкивались интересы России и Австро-Венгрии, примирить которые было довольно трудно. Однако почва для временного соглашения все же нашлась. Когда стало ясно, что планы захвата Босфора, выдвигавшиеся российскими военными кругами и послом в Константинополе, могут вызвать опасные осложнения, Петербург решил на более или менее продолжительный срок удовлетвориться сохранением существующего положения. Для этого и требовалось сговориться с Австро-Венгрией, которая имела совершенно иные долговременные цели, но была также заинтересована в том, чтобы балканский вопрос не был поставлен на очередь в ближайшее время. В апреле 1897 г. состоялся визит в Петербург императора Фраца-Иосифа. Несколько позже в результате обмена посланиями министров иностранных дел между двумя странами было достигнуто соглашение, которое обязывало его участников поддерживать статус-кво на Балканах. Временному смягчению противоречий способствовало также и последующее соглашение с Австро-Венгрией 1903 г.

В 90-х гг. XIX в. благодаря активному проникновению в Турцию германского капитала здесь значительно возросли военно-политические позиции Германии. К концу XIX в. в руках германских банкиров находилось большинство железных дорог Турции. Германия получила от султана концессию на строительство железной дороги Берлин-Багдад. Однако в 1900 г. был заключен российско-турецкий договор, который предусматривал привлечение для строительства железных дорог в Северной и Северо-Восточной Турции только российских инвестиций. Этим была предотвращена возможность прорыва Германии к границам России. Но угроза усиления немецкого влияния в Турции оставалась.

На Среднем Востоке, прежде всего в Иране, главным соперником России являлась Англия. Еще в 1890 г. по соглашению с Россией шах обязался в течение 10 лет не предоставлять иностранным предпринимателям концессий на строительство железных дорог в пределах своей страны. В Персии был учрежден российский Учетно-ссудный банк, который получил концессии на строительство шоссейных дорог, чеканку монеты и др. За предоставленный банком крупный заем шах в 1901 г. продлил договор о запрете выдачи другим странам концессий на строительство железных дорог на территории Ирана еще на 10 лет. Все предложения Англии о разделе сфер влияния в Персии неизменно отклонялись Россией.

Советская историография либо замалчивала факт предложения Россией созвать международную конференцию для обуздания гонки вооружений, либо уделяла этому историческому сюжету совсем мало внимания. Между тем апологеты последнего российского императора считают, что именно Николаю II, который, говоря словами одного из биографов царя С. С. Ольденбурга, «первый поставил вопрос о практических мерах для предотвращения войн и облегчения бремени вооружений, принадлежит исторический почин в великом деле, и что один этот почин дает Ему право на бессмертие». Однако венценосный претендент на титул миротворца опоздал со своей инициативой почти на 140 лет. Известно, что еще правительство императора Петра III выступило с необычной инициативой, способной удивить мир, когда вручило представителям иностранных держав декларацию об установлении в Европе всеобщего мира.

То, что на рубеже XIX – XX вв. Россия в гонке вооружений с трудом поспевала за более развитыми державами, делало ее достижения на международной арене весьма проблематичными. Поэтому и идея крупнейшей международной акции царского правительства исходила от военного министра А. Н. Куропаткина. Военно-экономическое обоснование проблемы нашло поддержку у министра финансов С. Ю. Витте. Министерство иностранных дел также посчитало идею весьма своевременной. Глава ведомства (1897-1900) М. Н. Муравьев подчеркнул, что в условиях, когда Россия делает важные шаги на Дальнем Востоке, важно дать фактические доказательства ее миролюбия в Европе. Николая II прельстила возможность заработать на подобной инициативе политический капитал. Экспансионистские прожекты императора причудливо сочетались с его стремлением войти в историю в образе миротворца, подобно Александру III.

В августе 1898 г. представители иностранных держав в Петербурге получили обращение царского правительства, которое призывало к международной дискуссии, «чтобы обеспечить всем народам блага действительного и прочного мира, и, прежде всего, – положить конец прогрессирующему развитию вооружений». Менее чем через год, в день рождения Николая II – 6 (18) мая 1899 г., в Гааге открылась международная мирная конференция. Голландия по согласованию с Россией пригласила на конференцию делегации 26 стран, в том числе всех европейских, кроме карликовых государств, а также США, Мексики, Японии, Китая, Сиама, Персии и Турции. Российскую делегацию возглавлял опытный дипломат, посол в Лондоне Е. Е. Стааль. Он же и председательствовал на конференции, работа которой была поставлена так, чтобы наибольшее влияние на ход обсуждения имели великие державы.

Россия на конференции имела твердую поддержку со стороны представителей Франции. В оппозиции к предложениям российской делегации находилась Германия и Австро-Венгрия. По главному вопросу – ограничению гонки вооружений – решения принято не было. Против него выступила не только Германия, но и Англия. Однако начатый в 1899 г. в Гааге процесс сыграл свою положительную роль, как в мирном урегулировании некоторых международных конфликтов, так и в смягчении ужасов войны. Были приняты декларации о запрещении применения во время военных действий разрывных пуль («дум-дум»), бомбардировок с воздушных шаров и употребления снарядов, распространяющих удушливые газы. Был учрежден Международный суд в Гааге, действующий и поныне под эгидой ООН.

Дальневосточная политика.

В конце XIX в. активизировалась захватническая политика великих держав на Дальнем Востоке. Россия имела в этом регионе обширные владения, но они не были связаны с центром страны современными транспортными коммуникациями. Это делало российские земли на Дальнем Востоке практически беззащитными перед экспансионистскими устремлениями Англии, которую в правительственных кругах первоначально считали своим главным врагом в регионе, недооценивая агрессивность Японии. Изменить военно-стратегическую ситуацию, а также вовлечь тихоокеанское побережье в общеимперский хозяйственный оборот должна была Транссибирская железнодорожная магистраль, строительство которой началось в 1891 г. Ее намечалось провести по южным районам Сибири с выходом к Тихому океану во Владивостоке. Аналогов столь протяженной железнодорожной линии в мире еще не было.

Россия стала стремительно усиливать свою активность на Дальнем Востоке в середине 1890-х гг., когда вплотную столкнулась с империалистическими устремлениями Японии. В 1894 г. Япония развязала войну с Китаем. Предлогом послужило восстание против китайского владычества в Корее. По условия Симоносекского договора 1895 г. Китай отказывался от сюзеренитета над Кореей, уступал Японии Ляодунский полуостров и ряд островов, в том числе Тайвань. Однако по инициативе российского правительства три великие державы – Германия, Франция и Россия – ультимативно потребовали от Японии отказаться от Ляодунского полуострова. Требование было подкреплено усилением германской и французской эскадр в Тихом океане и объявлением мобилизации в Приамурском округе России. Империя микадо вынуждена была пойти на некоторое формальное унижение и уступить. В уже подписанный и даже ратифицированный Симоносекский договор были внесены изменения: Ляодун возвращался Китаю за дополнительную контрибуцию. Влияние России, как в Китае, так и в Корее значительно возросло.

Однако вынужденная ревизия Симоносекского договора выявила для японских политиков врага номер один на пути их аннексионистских планов. Используя полученную от Китая контрибуцию, Япония развернула тотальную подготовку к войне против России. При этом Страна восходящего солнца спешила завершить военные приготовления раньше, чем Россия завершит постройку Сибирской железнодорожной магистрали. Наметилась также тенденция к антироссийскому сближению Японии с Англией и Соединенными Штатами.

Инициатива России в вопросе о частичном пересмотре Симоносекского мира, как уже отмечалось, привела к улучшению ее отношений с Китаем. Способствовала этому и другая важная услуга России – гарантированный российским правительством французский заем, необходимый Китаю для выплаты контрибуции Японии. Тогда же, в 1895 г., был учрежден Русско-Китайский банк, одной из задач которого было финансирование окончания сооружения Сибирской дороги.

Весной 1896 г. в Россию для участия в торжествах по случаю коронации Николая II приехал крупный китайский сановник Ли-Хунчжан. Он обладал полномочиями ведения с российскими представителями переговоров по всему кругу проблем, интересующих обе стороны, и подписания от имени китайского правительства любых международных актов. В результате 22 мая (3 июня) был заключен секретный договор об оборонительном союзе, который вступал в силу в случае нападения Японии на Китай, Корею или Россию. Одновременно вступал в силу контракт китайского правительства с Русско-Китайским банком на постройку железной дороги от Читы до Владивостока через Маньчжурию, которая получила название «Китайская Восточная железная дорога» (КВЖД).

После согласования конкретных условий, на которых должна была строиться железная дорога, в сентябре 1896 г. в Пекине состоялся обмен ратификационными грамотами. Срок концессии устанавливался в 80 лет, считая со дня начала эксплуатации магистрали. Через 36 лет китайское правительство получало право ее выкупа, но на очень тяжелых условиях.

Для сооружения железной дороги Русско-Китайский банк создавал формально частное акционерное Общество КВЖД. Китайские государственные земли на полосе отчуждения дороги передавались ему бесплатно, а частные – за выкуп. Из акционерного капитала Общества КВЖД 700 акций по 5 тыс. руб. каждая предназначались для царского правительства, остальные 300 – для частных лиц.

Наряду с Русско-Китайским банком Общество КВЖД, фактически контролируемое правительством, становилось важным рычагом российской политики в регионе. Экономические выгоды прокладки восточного участка дороги через Маньчжурию заключались, как считали в российском министерстве финансов, в укорачивании протяженности железнодорожного полотна и резком сокращении затрат на строительство. Проведение магистрали через бездорожную Северную Маньчжурию представляло определенный интерес и для Китая, стимулируя рост торговли и переселенческого движения. Строительство КВЖД началось уже в 1897 г.

Одновременно определенных успехов достигла и политика России в Корее. В 1896 г. российская дипломатия добилась от Токио подтверждения независимости Кореи и признания равного положения там России и Японии. В том же году корейское правительство обратилось к России с предложением об установлении более прочных связей, вплоть до заключения союзного договора. Хотя соглашения с Японией не позволяли Петербургу пойти на такой шаг, российское правительство удовлетворило просьбу Кореи о присылке военных инструкторов и финансового советника. В 1897 г. был учрежден Русско-Корейский банк, а корейское правительство изъяло управление своей таможенной службой из рук англичан и передало его российским чиновникам. Тогда же в Сеуле была учреждена миссия Русской православной церкви.

В 1897г. эстафету экспансионистской политики Токио в Китае подхватил Берлин. Убийство в провинции Шандун двух немецких миссионеров послужило поводом для захвата Германией Циндао и превращения его в свою военно-морскую базу. Это событие вызвало цепную реакцию со стороны держав – претендентов на китайские территории. Не осталось в стороне и царское правительство, которое активизировало усилия по приобретению незамерзающего порта на дальневосточных берегах. В декабре 1897 г. по приказу Николая II российская военная эскадра вошла в Порт-Артур, а в марте 1898 г. после трудных переговоров с помощью подкупа китайских сановников Петербургу все же удалось заключить договор об аренде Россией южной части Ляодунского полуострова на 25 лет. Арендованная территория составила Квантунскую область площадью 2,7 тыс. кв. верст с населением 250 тыс. человек, преимущественно китайцев. Главным же приобретением здесь стали незамерзающие порты: военный – в Порт-Артуре (ныне – Люйшунь) и торговый – в Дальнем (ныне Далян). Концессия Общества КВЖД распространялась и на соединительную ветку между КВЖД и южной частью Ляодуна. Контракт на сооружение этой железной дороги был подписан уже в июне 1898 г. Для более эффективной эксплуатации нового пути из Европы в страны Дальнего Востока Общество КВЖД создало собственное морское пароходство с главным портом приписки – городом Дальний.

Таким образом, российское правительство могло поздравить себя с успехом: проблема приобретения незамерзающего порта на Тихом океане оказалась решенной. Но успех этот был куплен ценой отказа от прежней тактики и осложнения ситуации в регионе. Конвенция об аренде была навязана Китаю, что лишь отчасти удалось замаскировать видимостью добровольного соглашения. Российско-китайский союз оказался значительно подорванным. Обострились отношения России и с конкурирующими державами. Правительство микадо рассматривало утверждение России на Ляодунском полуострове, откуда она совсем недавно заставила уйти Японию, как оскорбление национального самолюбия. Антагонизм двух держав углублялся.

В то же время Россия сделала некоторые уступки Японии в корейских делах. Были отозваны из Кореи российские военные инструкторы и финансовый советник. Одновременно прекратилась деятельность Русско-Корейского банка. Царское правительство фактически признало преимущественные экономические интересы Японии в Корее.

Использование российским правительством в 1897-1898 гг. фактически силовых методов решения международных вопросов свидетельствовало о созревании предпосылок к ревизии линии министра финансов С. Ю. Витте на мирную экономическую экспансию на Дальнем Востоке. Они проявлялись в настроениях Николая II как конечной инстанции принятии всех внешнеполитических решений. Особый интерес царя к Дальнему Востоку был связан с Комитетом по строительству Сибирской железной дороги, во главе которого он был поставлен Александром III. Понятно, что Николай считал это дело «своим», завещанным ему отцом. В активизации внешней политики на Дальнем Востоке он усматривал реальную возможность укрепить могущество империи и стяжать себе личную славу. Грезя лаврами нелюбимого им Петра I, царь считал, что он прорубит окно в Тихий океан. Известно, что великодержавные авантюристические амбиции царя распространялись не только на Маньчжурию и Корею. Витте и военный министр Куропаткин с тревогой обсуждали внешнеполитические прожекты Николая II в рамках так называемой «большой азиатской программы», включавшей подчинение царской власти даже далекого Тибета.

Авантюристическими царскими устремлениями умело воспользовалась группа лиц во главе с отставным гвардейским ротмистром А. М. Безобразовым, так называемая «безобразовская клика» или «квантунцы». Сам по себе Безобразов не представлял бы интереса, если бы его первоначально не поддержал шурин царя великий князь Александр Михайлович. В безобразовскую группу входили также: князь Ф. Ф. Юсупов, бывший министр императорского двора И. И. Воронцов-Дашков, контр-адмирал

А. М. Абаза, камергер Н. П. Балашев, крупный помещик

В. М. Вонлярлярский, промышленник М. В. Родзянко.

Безобразовцы обвиняли С. Ю. Витте в политике уступок Японии и требовали смелых наступательных действий. Замысел их состоял в том, чтобы противопоставить захвату концессий в Корее иностранцами учреждение российского предприятия – Восточно-Азиатской компании для эксплуатации природных богатств Кореи и Восточной Азии вообще. По мнению безобразовцев, эта внешне чисто коммерческая компания должна была способствовать распространению в Корее «русского начала». Предлагалось приобрести концессию на эксплуатацию огромного лесного участка на границе Маньчжурии и Кореи по р. Ялу. Здесь должен был разместиться, как говорилось в одной из записок Николаю II, «боевой авангард, переодетый в платье лесных рабочих, стражников, и вообще служащих» численностью до 20 тыс. человек. Его задачей было предотвращение возможности нападения японцев на южную линию КВЖД и изоляции ими Порт-Артура.

Николай II давно уже стремился уйти из-под «опеки» Витте и начать самостоятельные действия в дальневосточной политике. Взгляды безобразовцев на «русское дело» на Дальнем Востоке были ему симпатичны, и он благосклонно отнесся к проекту Восточно-Азиатской промышленной компании, представленному ему Безобразовым. По этому проекту компания являлась товариществом на паях с капиталом в 2 млн. руб., по 5 тыс. руб. на пай. Половина капитала переходила в руки Кабинета его императорского величества, то есть царской фамилии. Вопрос об утверждении устава компании несколько затормозился в связи с обострением международной обстановки на Дальнем Востоке.

В 1899 г. в ответ на колониальную экспансию иностранных держав в Китае вспыхнуло мощное народное восстание, которое возглавило тайное общество «Ихэцюань» («Кулак во имя справедливости и согласия»). Хотя впоследствии движение и получило название «Ихэтуань» (Отряды справедливости и согласия»), иностранцы, исходя из наличия в первоначальном названии слова «кулак», назвали восстание «боксерским». Восстание охватило северо-восточные провинции Китая и распространилось на Маньчжурию. Повстанцы разгромили иностранный квартал в Пекине. В 1900 г. царское правительство помимо участия в общем военном походе иностранных государств на Пекин послало войска в Маньчжурию. В дальнейшем Россия отказалась принимать участие в карательных походах союзных войск против повстанцев и местного населения. Однако если отряд генерала Н. П. Линевича был отведен из Пекина на север еще в августе 1900 г., то вопрос о выводе российских войск из Маньчжурии царская дипломатия старалась обставить условиями, которые позволяли закрепить там преобладающее положение России. Одним из таких условий было обеспечение за Россией через Русско-Китайский банк важных экономических преимуществ в регионе (право первого выбора банком предоставляемых иностранцам концессий и т. п.).

Российская политика в Маньчжурии вызвала резкое противодействие со стороны Японии, которая готова была пойти на развязывание военного конфликта. В январе 1902 г. Японии удалось заключить союзный договор с Англией, по которому английская сторона обязывалась сохранять дружественный нейтралитет в случае войны Японии с одной державой и вступить в войну на ее стороне в случае войны Японии с двумя державами. Тем самым Япония обезопасила себя от повторения дипломатического поражения 1895 г.

Недоброжелательную позицию в отношении России заняли и США. Правящие круги Соединенных Штатов рассчитывали укрепить свои позиции на Тихом океане путем развязывания военного конфликта между Россией и Японией и ослабления таким образом обеих воюющих сторон. Россию к войне с Японией упорно подталкивал Берлин, заинтересованный в переброске российских вооруженных сил с ее западных рубежей на Дальний Восток. В то же время немецкие инструкторы занимались обучением японской армии.

Образование на Дальнем Востоке враждебного России международного союза и, как следствие этого, возросшее упорство Пекина в переговорах с Петербургом свидетельствовали о новой, серьезной неудаче российской дипломатии. Теперь Петербургу нужно было пересмотреть свою тактику с учетом новых реалий. Прежде всего, царское правительство попыталось противопоставить англо-японской группировке российско-французский союз, но в Париже дальше совместной декларации не шли будто бы на том основании, что российско-французский договор не распространяется на Дальний Восток. В этих условиях 26 марта (8 апреля) 1902 г. Россия, наконец, подписала соглашение с Китаем о поэтапном выводе своих войск из Маньчжурии в течение 18 месяцев.

Разногласия в правящих кругах России по дальневосточным делам достигли своего апогея. По-прежнему был особенно активен и неустанно ратовал за мирные методы разрешения противоречий и за «мягкие» формы экспансии С. Ю. Витте. Глава финансового ведомства был уверен, что любой вооруженный конфликт неизбежно приведет к нежелательным материальным потерям и социальным потрясениям. Для программы хозяйственной модернизации России, тесно завязанной на иностранные займы, война, как полагал он, может стать просто убийственной. Вместе с тем, чтобы хоть частично развязать России руки в вопросе о выводе войск из Маньчжурии, Витте в докладе царю предлагал именовать полевые войска охранной стражей КВЖД, а также образовать из нижних чинов, уволенных в запас, солдатские поселки в полосе отчуждения КВЖД.

Летом 1902 г. Витте совершил ознакомительную поездку в Маньчжурию и представил Николаю II обстоятельный доклад. Практические предложения министра финансов сводились к тому, чтобы пойти на требуемые Японией уступки в Корее и нормализовать отношения с Китаем. Близких Витте взглядов по этим вопросам придерживался министр иностранных дел

В. Н. Ламздорф.

Однако царю все больше импонировал рекомендуемый безобразовцами «решительный метод» политики на Дальнем Востоке. Они предлагали, опираясь на военную силу, игнорировать любые протесты китайского правительства по поводу Маньчжурии и принимать все меры к упрочению там российского влияния вплоть до присоединения края к России. Главным объектом нападок безобразовцев стало детище Витте – КВЖД. В Берлине была опубликована анонимная брошюра («Маньчжурский вопрос».), которая пристрастно критиковала дальневосточную политику министерств иностранных дел и финансов.

Но дальневосточная политика Витте действительно заходила в тупик. Строя грандиозные планы «мирного завоевания» Маньчжурии посредством строительства железных дорог, учреждения банков и промышленных предприятий, он недооценил упрямство царя, его закомплексованные претензии на приоритет в решении международных вопросов. С другой стороны, министр финансов явно переоценил экономические возможности царской России и ее конкурентоспособность по отношению к старым колониальным государствам. Действительно, строительство КВЖД, вместо того чтобы продолжать Сибирскую магистраль вдоль Амура, как повелел в свое время Александр III, было довольно рискованным предприятием. Если Приморский край на добрый десяток лет остался без железной дороги, то редко населенная Маньчжурия, вотчина китайского императорского дома, за короткое время превратилась в богатый край, а Харбин из ничтожной рыбацкой деревушки – в главный промышленный и административный центр региона. Устройство на арендованном Ляодуне коммерческого порта Дальний, объявленного открытым для судов всех стран, было затеяно в ущерб Владивостоку. Поскольку Витте смотрел на это предприятие как на вопрос личного престижа, он явно и не жалел государственных средств. Различные сооружения для достойной встречи заезжих купцов, в том числе лютеранская кирха, строились в Дальнем зачастую за счет кредитов, отпущенных на укрепление Порт-Артура. Не удивительно, что Дальний был окрещен военными моряками как «Лишний». В этом смысле критика безобразовскими «ястребами» министра финансов имела под собой определенные основания.

Успеху безобразовцев способствовала внутренняя ситуация в стране – экономический кризис и подъем массового и оппозиционного общественного движения. Перед угрозой революционных потрясений с «безобразовской кликой» сомкнулся министр внутренних дел В. К. Плеве. Промежуточную позицию занимал военный министр Куропаткин. Он добивался военных гарантий в Маньчжурии и присоединения к России северной части края. В качестве промежуточной меры Куропаткин предлагал всячески задерживать вывод войск.

В марте 1903 г. из поездки в Маньчжурию вернулся Безобразов. Он представил царю доклад о якобы блестящем состоянии дел на р. Ялу и о важности организованной там военной охраны. Резким контрастом этому выглядела в его оценках деятельность в Маньчжурии трех ведомств – дипломатического, финансового и военного. Безобразовцы постоянно напоминали Николаю II о необходимости иметь на Ялу «заслон» на случай конфликта с Японией и в связи с приближением срока окончательной эвакуации из региона российских войск. Утверждалось, что для эффективности эксплуатации российских концессий в Маньчжурии и Корее они должны возглавляться статс-секретарем. Царь внял этим пожеланиям и назначил Безобразова статс-секретарем Особого комитета по делам Дальнего Востока.

В мае 1903 г. в очередной раз было созвано Особое совещание по вопросу о лесопромышленном товариществе на Ялу. Оно ознаменовалось решительным успехом сторонников так называемого «нового курса» в дальневосточной политике. Вскоре был, наконец, утвержден и устав безобразовского предприятия на Ялу, которое стало именоваться Русским лесопромышленным товариществом на Дальнем Востоке. Не желая рисковать собственными капиталами, безобразовцы использовали свое влияние и политические связи в верхах для получения из Государственного банка безвозвратных ссуд под дутые предприятия на Дальнем Востоке.

Осуществление Японией военной программы, рассчитанной на столкновение с Россией, подходило к концу. В этих условиях в июле 1903 г. последовало предложение Токио Петербургу вступить в переговоры о положении дел на Дальнем Востоке. Но Япония стремилась не столько достигнуть компромисса, сколько замаскировать интенсивную подготовку к развязыванию войны, вырядиться в тогу защитника интересов всех держав в Маньчжурии и Корее против российского экспансионизма и таким образом заручиться их поддержкой.

Министр иностранных дел В. Н. Ламздорф испросил разрешения царя обсудить предложение Японии на Особом совещании. Николай II согласился. Однако, со своей стороны, он предпринял новые шаги, которые свидетельствовали о намерении закрепить контроль над дальневосточной политикой за сторонниками более решительного курса.

30 июля 1903 г. царь подписал указ об учреждении наместничества на Дальнем Востоке. Наместником и командующим сухопутными войсками и флотом в этом регионе был назначен ставленник безобразовцев, главный начальник Квантунской области, адмирал Е. И. Алексеев. В руках наместника сосредоточивались помимо вопросов обороны, экономические и даже дипломатические сношения с соседними государствами. Соответственно адмирал Алексеев подчинялся не министрам, а Особому комитету Дальнего Востока под председательством Николая II. Внешне этот акт верховной власти демонстрировал повышенное внимание Петербурга к региону. С точки зрения борьбы внутри правящих кругов он означал очередной успех сторонников «нового курса». Но наместничество вносило вредный параллелизм и неразбериху в механизм управления. Понижался уровень дипломатических переговоров с дальневосточными странами – Японией, Китаем и Кореей. Они переносились из столицы в Порт-Артур, где их предстояло вести не министру иностранных дел В. Н. Ламздорфу, а наместнику Е. И. Алексееву.

Как раз в день учреждения наместничества японский посланник С. Курино вручил Ламздорфу проект двустороннего соглашения по Дальнему Востоку, предварительно одобренный Англией. Япония претендовала на такие политические и экономические преимущества в Корее, которые фактически обозначали бы предоставление ей там полной свободы действий. На превращение Кореи в японскую полуколонию Россия согласиться не могла хотя бы уже в силу важного стратегического положения Корейского полуострова. Еще труднее было достичь соглашения о Маньчжурии, где Токио добивался не только отказа России от притязаний на особое положение, но и признания японских железнодорожных интересов в южной части края.

Предложения японской стороны обсуждались на совещании трех министров: Ламздорфа, Витте и Куропаткина. Приглашенный ими Безобразов, демонстративно не явился. Претензии Японии показались чрезмерными даже наиболее склонному к компромиссам Витте. Тем не менее, министры предлагали согласиться на «политическое и коммерческое преобладание» Японии в Корее «в обмен на признание особой заинтересованности России в Маньчжурии». Рекомендовалось отказаться от присоединения Маньчжурии или какой-либо ее части. Намечалась эвакуация оккупационных войск в годичный срок, но с отводом их не на территорию России, а в полосу отчуждения КВЖД. В то же время министры были убеждены, что сохранение прежней российской политики в Корее сопряжено с риском войны с Японией. Они высказались за прекращение активной деятельности Русского лесопромышленного товарищества и перевод его на чисто коммерческие начала.

Тем временем Безобразов как всегда резко критиковал дальневосточную политику трех министров и настаивал на необходимости отделаться от Витте. 15 августа 1903 г. Николай II снял Витте с поста министра финансов. Ламздорф сам выразил желание уйти с занимаемой должности, но по настоянию царя остался. Одновременно была приостановлена эвакуация российских войск их Маньчжурии.

В сентябре 1903 г. японским представителям были вручены встречные российские предложения. Главным их пунктом было признание Японией Маньчжурии и ее побережья сферой интересов исключительно России. В целом же становилось все менее понятным, к чему же стремится Петербург. В очевидной нерешительности пребывал и сам проводник «нового курса» – Николай II. Во всяком случае, на предложения безобразовцев об открытом присоединении Маньчжурии к российским владениям он ответа не давал.

В ходе затянувшихся переговоров с Японией Россия все же вынуждена была согласиться на включение в повестку дня вопроса о Маньчжурии. Только когда в Токио в декабре 1903 г. решили перейти к языку угроз, Алексеев предложил прервать переговорный процесс. Однако на совещании у царя Куропаткин и Ламздорф выступили за продолжение переговоров и дальнейшее смягчение российских условий. Министру иностранных дел Японии Комуре были переданы новые предложения российской стороны. Россия соглашалась рассматривать вопрос о положении Японии в Маньчжурии, однако настаивала на ответных уступках в Корее. В проекте, в частности, говорилось, что Россия не будет чинить препятствий Японии и другим странам в пользовании ими правами и преимуществами, приобретенными в Маньчжурии в силу существующих договоров с Китаем.

Но и этот документ не удовлетворил Токио. Дальнейшая затяжка решения спорных проблем была для Японии невыгодна и даже опасна, т. к. завершение строительства Транссибирской магистрали и сосредоточение российских военно-морских сил на Дальнем Востоке могли радикально изменить ситуацию к выгоде России. Наконец, в случае нерешительности Токио могла измениться и благоприятная для Японии международная обстановка. Поэтому японское правительство решило форсировать развязывание войны любыми средствами, тем более что оно получило новые подтверждения о поддержке со стороны Англии и США. 25 декабря 1903 г. Лондон сообщил о своем согласии предоставить Японии заем сразу же после начала военных действий, а спустя несколько дней США известили Токио, что в случае войны «американская политика будет благожелательна Японии».

31 декабря (13 января) Япония направила России ультимативную ноту с требованием безоговорочно принять все японские условия соглашения. При этом было недвусмысленно заявлено, что неуступчивость России может послужить поводом к началу военных действий. Сторонники «нового курса» дальневосточной политики во главе с Николаем II явно недооценили опасности момента. В ответ на просьбу Алексеева объявить мобилизацию на Дальнем Востоке царь лишь отдал распоряжение перевести на военное положение Владивосток и Порт-Артур. С ответом же Японии, как всегда, не торопились. Нота, правда, вроде бы и не предусматривала никакого срока для ответа.

Царь не верил, что «маленькая» Япония осмелится первой напасть на Россию. Да и никто вообще в Петербурге считать Страну восходящего солнца великой державой не желал. Поэтому по-прежнему не было отдано распоряжения о посылке на Дальний Восток воинских контингентов. Но в основу ответной ноты царского правительства Японии были положены предложения Ламздорфа, которые предусматривали дальнейшие уступки, как в Корее, так и в Маньчжурии. Текст ноты был утвержден 21 января и отправлен на следующий день.

Телеграмма послу России в Токио барону Р. Р. Розену с текстом российской ноты была, видимо, умышленно задержана на японском телеграфе в Нагасаки и доставлена в Токио только 26 января (8 февраля). А еще 24 января (6 февраля) Д. Комура на заседании правительства предложил прервать переговоры. В тот же день секретарь японской миссии в Петербурге сообщил российскому министерству иностранных дел о разрыве дипломатических отношений в связи с «необъяснимой» медлительностью царского правительства в решении спорных вопросов.

Дипломаты уступали арену военным. По приказу командующего Соединенным флотом Японии вице-адмирала

Х. Того 55 боевых кораблей вышли в море. 25 января они разделились на две части: одна эскадра отправилась к Порт-Артуру, вторая - к корейскому порту Чемульпо.

Русско-японская война.

В Порт-Артуре не было известно о разрыве дипломатических отношений с Японией, а командующий Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал О. В. Старк не придал никакого значения тому факту, что утром 26 января все японские резиденты выехали из порта на английском пароходе. Корабли эскадры стояли на внешнем рейде, никак не защищенные. Офицерский состав порта 26 января был приглашен на именины жены адмирала. Беспечность Старка дорого обошлась морякам-тихоокеанцам.

В ночь на 27 января (9 февраля) 1904 г. японские миноносцы внезапно без объявления войны атаковали российскую эскадру на внешнем рейде Порт-Артура и серьезно повредили броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсер «Палладу». Несколькими часами ранее японская эскадра блокировала в корейском порту Чемульпо крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец». На следующий день, после неудачной попытки прорваться в Порт-Артур, по приказу командира «Варяга» капитана 1-го ранга В. Ф. Руднева крейсер был затоплен, а «Кореец» затоплен. Экипажи обоих кораблей на иностранных судах, находившихся в то время на рейде Чемульпо, были доставлены в нейтральные порты, откуда затем переправились в Россию.

С самого начала войны японцы получили преимущество на море. Новый командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал

С. О. Макаров, прибывший в Порт-Артур 24 февраля, поставил перед личным составом задачу переломить ситуацию и развил энергичную деятельность по подготовке кораблей к генеральному морскому сражению. Но 31 марта 1904 г. флагманский броненосец «Петропавловск» подорвался на мине в двух милях от берега и в течение двух минут затонул. В числе 647 погибших матросов и офицеров был и командующий.

Гибель С. О. Макарова стала серьезной потерей для российского флота и гарнизона Порт-Артура. Преемник Макарова контр-адмирал В. К. Витгефт от активных операций на море отказался. Бездействие порт-артурской эскадры неблагоприятно отразилось на проведении российским командованием операций на суше.

Главнокомандующим сухопутными и морскими силами России на Дальнем Востоке был назначен наместник адмирал

Е. И. Алексеев. Военный министр А. Н. Куропаткин получил назначение на пост командующего Маньчжурской армией, явно превышавший его моральные силы и военные способности. В свое время генерал М. Д. Скобелев, у которого Куропаткин был начальником штаба, прозорливо отмечал, что он «хорош на вторые роли». Возможно, что отсутствие у себя данных военного стратега понимал и сам Куропаткин. По крайней мере, получив назначение, он писал царю: «Только бедность в людях заставляет Ваше величество остановить свой выбор на мне». Тактический масштаб туркестанских походов Куропаткин безуспешно пытался использовать в качестве образца при проведении стратегических операций в Маньчжурии. Он распоряжался отдельными подразделениями через головы их непосредственных воинских начальников, передвигал охотничьи команды, орудия, разменивался на мелочи и ничего не замечал за этими мелочами. Но военным противником России на этот раз бала могущественная держава, а не среднеазиатские ханы.

Однако наибольший вред ведению военной кампании нанесла бездумная и вредная импровизация верховной власти, не предусматривавшаяся существующими правилами о полевом управлении войсками и поставившая адмирала Алексеева в положение «номинального командующего», а генерала Куропаткина – в «самостоятельного помощника». Алексеев с самого начала требовал решительных действий для недопущения японцев в глубь материка. Куропаткин же считал адмирала некомпетентным в вопросах «сухопутной» стратегии и, наоборот, утверждал, что «чем дальше заберутся японцы, тем лучше». В этой связи между наместником, действительно малокомпетентным в военном деле, и командующим Маньчжурской армией, упорно следовавшим схеме предварительного накопления сил, происходили постоянные трения и конфликты.

Уже в феврале 1904 г. в Корее высадилась 1-я японская армия под командованием Куроки, которая в конце марта заняла Пхеньян. Однако осторожный Куропаткин не собирался предпринимать каких-либо решительных действий до прибытия из Европейской России значительных резервов. Поэтому для противодействия армии Куроки на р. Ялу был выдвинут сравнительно немногочисленный «Восточный отряд» генерала М. И. Засулича, которому предписывалось «избегать решительного боя с превосходящим в силах противником». В этой связи Засулич не помышлял об активной обороне и за два месяца ожидания противника не укрепил позиций и не очень заботился о проведении разведки. В апреле японцы, имея численное превосходство более чем в три раза, нанесли поражение «Восточному отряду» под Тюренченом на р. Ялу. Действующая армия России лишилась 3 тыс. человек убитыми и ранеными и 22 орудий. За сто лет от Аустерлица до Тюренчена во всех многочисленных войнах и сражениях российская армия взяла в бою свыше 3 тыс. орудий, но сама лишь один раз потеряла 16 – под Фридландом. Понятно, что уже это первое поражение в войне с Японией подействовало удручающе на боевой дух войск.

М. И. Засуличу, правда, удалось избежать полного окружения и отступить. После этого Куроки занял Фынхуанчен – важный узел дорог из Кореи в Маньчжурию и дальше.

В конце апреля у Бицзыво, в 30 верстах на северо-восток от Ляодуна, высадилась 2-я японская армия под командованием генерала Оку. Она перерезала железнодорожное сообщение Порт-Артура с Маньчжурией и захватила российские укрепления на Цзиньчжоуском перешейке. Вслед за этим японцы 14 мая без боя заняли неукрепленный порт Дальний и стали использовать его как базу для операций против Порт-Артура и главных российских сил Куропаткина.

Потеряв Цзиньчжоу и Дальний, начальник Квантунского укрепленного района генерал А. М. Стессель склонен был отвести войска непосредственно в Порт-Артур. Но начальник 7-й Восточно-Сибирской дивизии генерал Р. И. Кондратенко настоял на обороне горной местности, лежащей перед крепостью. Выход японцев непосредственно к Порт-Артуру был задержан на два месяца, которые были использованы для усиления обороны крепости.

Для действий против Порт-Артура японцы сформировали специальную 3-ю армию под командованием генерала Ноги, а 2-ю армию вместе с 1-й двинули в Маньчжурию против основных российских сухопутных сил. Вскоре к войскам Куроки и Оку присоединилась 4-я японская армия генерала Нодзу, высадившаяся у Дагушаня.

Получив от Е. А. Алексеева директиву деблокировать Порт-Артур, Куропаткин принял компромиссное решение, и направил на юг 30-тысячный корпус А. Ф. Штакельберга. В бою у станции Вафангоу 1 – 2 мая 1904 г. только крайняя медлительность японского командования спасла отряд Штакельберга от полного уничтожения. Российский корпус потерял 3,5 тыс. человек, японцы – чуть более тысячи. Защита Порт-Артура была предоставлена его собственным силам. Занятие японцами в июле порта Инкоу прервало и последнюю возможность связи с Порт-Артуром морским путем.

К этому времени армия Ноги, подошла непосредственно к крепости. День 17 (30) июля 1904 г. стал первым днем осады Порт-Артура, а 6 (19) августа японские войска начали первый штурм крепости. Гарнизон крепости в это время насчитывал 42,5 тыс. солдат и офицеров, а вместе с моряками общая численность защитников Порт-Артура составляла около 50 тыс. человек. Крепость жила исключительно за счет собственных людских и материальных ресурсов, никакой помощи извне она не получала. Старшим военачальником Порт-Артура был А. М. Стессель, а неформальным лидером гарнизона - начальник сухопутной обороны генерал Р. И. Кондратенко.

Тихоокеанская эскадра, запертая на внутреннем рейде Порт-Артура, по-прежнему бездействовала. Получив приказ

Е. И. Алексеева прорываться во Владивосток, адмирал В. К. Витгефт еще в июне предпринял первую попытку вывести эскадру в море, но, убедившись в превосходстве эскадры Того, уклонился от боя и вернулся в порт. 28 июля (10 августа) 1904 г. по настоянию наместника Тихоокеанская эскадра вновь вышла в море. Однако в ходе боя с японским флотом Витгефт погиб. Возникшая неразбериха привела к поражению, и эскадра разделилась. 10 кораблей вернулись в Порт-Артур, 7 зашли в нейтральные порты, где они были интернированы. Только крейсеру «Новик» удалось прорваться к берегам Сахалина, но из-за сильных повреждений корабль был затоплен командой.

Японский главнокомандующий Ойяма, получив возможность абсолютно беспрепятственно перебрасывать свои войска на материк, начал наступление силами трех армий – Куроки, Оку и Нодзу. С 11 (24) по 21 августа (3 сентября) 1904 г. происходило сражение под Ляояном. Бой развивался в целом успешно для российских войск, но Куропаткин, преувеличивая силы японцев, отдал приказ отступить. Японцы, понеся тяжелые потери (24 тыс. человек против 17 тыс. российских воинов), такой удачи даже не ожидали. В Токио использовали успех для получения очередного, более крупного англо-американского займа.

Своими победами японцы выигрывали пространство, но соотношение сил в их пользу не изменялось. Героическая оборона Порт-Артура отвлекала значительную часть их войск и средств. Во время наступательной операции российских войск на р. Шахэ, начавшейся 22 сентября (5 октября) 1904 г., в распоряжении Куропаткина было уже 210 тыс. человек. Боевой состав японских войск на Маньчжурском фронте в это время насчитывал около 170 тыс. человек. Однако Куропаткин половину сил оставил в резерве. К тому же наступление велось вяло, что позволило Ойяме предпринять контрнаступление. Сражение закончилось 4 (17) октября. Обе стороны были обескровлены и перешли к позиционной обороне. Но моральная победа снова была на стороне японцев.

Осенью 1904 г. из Либавы на Дальний Восток была направлена 2-я Тихоокеанская эскадра под командованием контр-адмирала З. П. Рожественского. Однако время было упущено. 13 (26) ноября японские войска начали четвертый штурм Порт-Артура, закончившийся захватом 22 ноября господствующей над крепостью горы Высокой. Японцы устроили на высоте наблюдательный пункт и расстреляли уцелевшие корабли эскадры. Только броненосец «Севастополь» и несколько миноносцев вышли на внешний рейд, где «Севастополь» позже, после ожесточенного боя с японскими миноносцами, был затоплен.

2 декабря, когда начался пятый штурм японцами Порт-Артура, погиб генерал Р. И. Кондратенко. 19 декабря, после окончания последнего, шестого штурма начальник Квантунского укрепленного района А. М. Стессель и новый начальник сухопутной обороны крепости генерал А. В. Фок стали готовить сдачу Порт-Артура. К генералу Ноги был направлен парламентер для переговоров об условиях капитуляции гарнизона. Но на требование защитников крепости о выходе всего гарнизона с оружием в руках японцы ответили категорическим отказом. 20 декабря 1904 г. (2 января

1905 г.) акт о капитуляции был подписан. В плен попали 23 тыс. человек. Офицеры могли вернуться в Россию, дав честное слово, что не будут участвовать в боевых действиях с Японией. Некоторые воспользовались этим условием, идущим вразрез с воинской этикой.

В течение долгих месяцев Порт-Артур отвлекал на себя около трети всех сухопутных сил Японии. Урон японской армии за все время осады крепости составил около 110 тыс. человек. На высоте Высокой генерал Ноги потерял двоих своих сыновей.

Еще в октябре 1904 г. адмирал Е. А. Алексеев по его просьбе был отозван в Петербург. Главнокомандующим всеми вооруженными силами на Дальнем Востоке стал Куропаткин. К концу ноября российские войска в Маньчжурии были разделены на три армии. Командующим 1-й армией стал генерал Н. П. Линевич,

2-й – О. К. Гриппенберг, 3-й – А. В. Каульбарс. В январе 1905 г., располагая превосходящими силами, Куропаткин решился на сражение с японцами под Сандепу. Однако российские войска, потеряв 12 тыс. человек, не добились никаких результатов. Гриппенбах уехал в Петербург; вместо него был назначен Каульбарс, а командующим 3-й армией стал Бильдерлинг.

В России началась революция, и правящие круги потребовали от Куропаткина широкомасштабного наступления. Японское командование, в свою очередь, подтянув 3-ю армию генерала Ноги и сформировав 5-ю армию Кавамуры, поставило наступательные задачи перед своими войсками. 6 (19) февраля 1905 г. японцы начали наступление под Мукденом. Развернулось грандиозное по тем временам Мукденское сражение, в котором с обеих сторон участвовало примерно равное количество живой силы, всего свыше 650 тыс. человек, и использовалось 2,5 тыс. орудий. Навязав Куропаткину свой план операции, Ойяма вынудил российского главнокомандующего в ночь на 25 февраля отдать приказ об отступлении на Телин. Только героизм арьергардных частей спас российские войска от полного разгрома. Обе стороны понесли в трехнедельном сражении тяжелые потери.

Было очевидно, что в Мукденском сражении Куропаткин фактически полностью потерял представление об обстановке. Царь назначил главнокомандующим престарелого Н. П. Линевича, а Куропаткин возглавил 1-ю армию. Однако личный состав российских войск был морально подавлен и после беспорядочного отступления фактически потерял боеспособность. Это заставило командование отвести войска от Телина на Сыпингайские позиции.

Уже весной 1905 г. потери под Мукденом были восполнены прибывшими из России резервами, а к августу численность российских войск в Маньчжурии достигла 800 тыс. человек. Между тем Линевич был целиком поглощен хозяйственными вопросами, проводил смотры войск и слал в Петербург сообщения о том, что войска эти «горят желанием сражаться и победить врага», но сам желания этого не обнаруживал. Сухопутные же силы Японии были истощены. Поэтому вплоть до заключения мира они не предприняли никаких крупных операций, ограничившись высадкой небольшого десанта на Сахалин.

Командир 2-й Тихоокеанской эскадры З. П. Рожественский, получив известие о падении Порт-Артура и гибели 1-й эскадры во время остановки на Мадагаскаре, сообщал в Петербург о невозможности в новых условиях добиться господства на море. Однако Николай II похода не отменил, приказав пробиваться во Владивосток. В конце апреля 1905 г. у берегов Индокитая к Рожественскому присоединилась 3-я Тихоокеанская эскадра контр-адмирала Н. И. Небогатова. 1 мая обе эскадры взяли курс на Владивосток.

В ночь на 14 (27) мая 1905 г. российские корабли вошли в Корейский пролив, где у о. Цусима их поджидал численно превосходящий японский флот под командованием адмирала

Х. Того. Шансов на успех у Рожественского было мало. Примерное численное равенство наблюдалось только в броненосцах. Но японские броненосцы превосходили российские в скорости, качестве брони и особенно в артиллерийском оснащении.

Цусимское морское сражение стало последним аккордом русско-японской войны. Не веря в возможность победы над японским флотом, Рожественский заранее уступил инициативу противнику. К тому же в самом начале боя его контузило, и он был снят вместе со штабом с горящего флагманского корабля «Князь Суворов» на подошедший миноносец. Оставшийся без командующего эскадрой броненосец еще три часа отбивался от атак японских миноносцев, пока не затонул. К вечеру 14 мая Рожественский передал командование адмиралу Небогатову, но тот по существу эскадрой не руководил. Под огнем японской артиллерии, а также в результате торпедных атак затонули броненосцы «Александр III», «Бородино» и «Наварин». Некоторые корабли были затоплены своими командами, не пожелавшими отдать их в руки врага. К концу дня броненосное ядро российской эскадры было фактически уничтожено. Только отряд Небогатова, окруженный 15 мая почти всем японским флотом, без боя сдался в плен. Крейсер «Изумруд» не подчинился приказу о сдаче и, прорвав кольцо окружения, ушел к берегам Приморья, но там затонул, разбившись о камни. Лишь крейсер «Алмаз» и два миноносца смогли дойти до Владивостока. Еще три легких крейсера ушли в Манилу, где были разоружены. В Цусимском сражении героически погибли более 5 тыс. моряков и около тысячи получили ранения и контузии. 5 тыс. матросов и офицеров, в том числе Рожественский и Небогатов, были взяты в плен. Потери японского флота были сравнительно незначительными.

Япония, несмотря на убедительные победы на суше и на море, добивалась мира, т. к. продолжение войны грозило ей не только финансовым крахом, но и внутренними волнениями. Еще в момент наибольших успехов японской армии под Мукденом военный министр Японии Тераучи просил американского посланника Грискома сообщить президенту США, что Японии необходимо как можно скорее окончить войну. На второй день после Цусимы Япония тайно просила президента Т. Рузвельта выступить с предложением посредничества якобы от его собственного имени. Рузвельт, начинавший опасаться нарушения баланса сил на Дальнем Востоке, отказался от своей тактики затягивания русско-японской войны и откликнулся на призыв Токио.

Николай II получив, послание Рузвельта, 24 мая созвал совещание в Царском Селе для обсуждения вопроса о возможности продолжения войны и перспективах мира. Хотя военный министр

В. В. Сахаров и отдельные генералы еще говорили о неприемлемости мира без победы, большинство участников совещания присоединились к мнению великого князя Владимира Александровича, что при сложившемся положении «важнее внутреннее благосостояние, чем победа». В результате Петербург дал согласие на начало переговоров.

Мирные переговоры открылись 27 июля (9 августа) 1905 г. в Портсмуте (США) и продолжалась почти месяц. Во главе российской делегации первоначально предполагалось поставить маститого дипломата А. И. Нелидова, а затем посла в Риме

Н. В. Муравьева. Однако при содействии В. Н. Ламздорфа первым уполномоченным был назначен опальный С. Ю. Витте, который занимал в это время почетный, но маловлиятельный пост председателя Комитета министров. Японскую делегацию на переговорах возглавил министр иностранных дел Комура.

Япония как победительница намеревалась предъявить России целый комплекс далеко идущих требований, касавшихся Кореи, Маньчжурии, уступки Сахалина, уплаты контрибуции в размере 3 млрд. рублей, отказа от военно-морского флота на Тихом океане и др. Однако Витте держал себя на переговорах так, как будто с Россией «приключилось в Маньчжурии небольшое несчастье, и только». В заявлении для прессы он довольно прозрачно намекнул, что на «непомерные требования» Россия не согласится. Японская сторона вынуждена была пойти на уступки.

Мирный договор был заключен 23 августа (5 сентября) 1905 г. Российской делегации удалось избежать выплаты Японии огромной контрибуции, ограничения военно-морского флота на Дальнем Востоке, полной уступки острова Сахалин, выдачи российских военных судов, укрывшихся в нейтральных портах. Согласно Портсмутскому договору Россия уступала Японии арендные права на Ляодунский полуостров с военно-морской базой Порт-Артур и портом Дальний, Южную часть Сахалина и ветку КВЖД от Куаньченцзы до Дальнего и Порт-Артура, получившую название Южно-Маньчжурской железной дороги (ЮМЖД). Стороны обязались одновременно вывести войска из Маньчжурии. Трактат предусматривал заключение российско-японского соглашения о предоставлении Японии прав рыболовства вдоль всего дальневосточного побережья России.

Хотя за всю войну Россия не выиграла ни одного сражения, Витте в Портсмуте заявлял, что «нет ни победителей, ни побежденных». Но в самой России очевидность поражения сознавали все. Потеря Порт-Артура и гибель эскадры в Цусимском сражении были усугублены позором сдачи в плен. Политические и экономические позиции России на Дальнем Востоке оказались серьезно подорванными. Страна лишилась также части территории, понесла значительные людские и материальные потери. Япония, наоборот, существенно укрепила свое положение и получила удобные плацдармы для развития экспансии в регионе. И все же условия Портсмутского договора щадили великодержавный престиж России. В этом смысле можно говорить об определенном успехе российской дипломатии и лично С. Ю. Витте, сумевших в сложнейшей обстановке добиться мира «почти благопристойного».

Перегруппировка европейских держав и Россия (1904-1907 гг.).

Рост противоречий великих держав по вопросу раздела и передела колоний привел к выдвижению на первый план в международных отношениях англо-германского антагонизма. Процесс перегруппировки европейских государств вокруг Англии и Германии был ускорен русско-японской войной 1904-1905 гг.

Наметившаяся на рубеже XIX-XX вв. тенденция к англо-российскому сближению была приостановлена англо-японским союзом 1902 г., направленным против России. Начав войну с Россией, Япония получила от Великобритании значительную материальную и дипломатическую поддержку. Правда, в конце войны Лондон стал отказывать Токио в новых займах, т. к. не был заинтересован в чрезмерном усилении Японии.

Еще в начале 1904 г. английская дипломатия и лично король Эдуард VII стали зондировать почву, как отнесется царское правительство к перспективе общего улучшения отношений с Англией на основе урегулирования спорных вопросов. Одновременно Лондон активизировал переговоры с Парижем о взаимных уступках по поводу колоний в Африке. Весной 1904 г. было оформлено англо-французское «сердечное согласие». Хотя в договоре ничего не говорилось о союзе против Германии, но оба государства имели непримиримые противоречия именно с Берлином.

Франция проинформировала Россию о содержании своего соглашения с Англией примерно за две недели до его подписания. Однако объединить наметившееся англо-французское сближение с российско-французским союзом в условиях русско-японской войны и острого соперничества России и Англии в Азии было еще невозможно. К тому же в правительственных верхах России по-прежнему сильны были позиции немецкой партии, считавшей возможным Континентальный союз России, Германии и Франции против Англии.

Острый англо-российский конфликт вызвал «Гулльский инцидент», когда 2-я Тихоокеанская эскадра З. П. Рожественского в октябре 1904 г. обстреляла у Доггер-Банки в Северном море английские рыболовецкие суда, приняв их за японские миноносцы. Англия стала грозить России войной. Международным скандалом решил воспользоваться Вильгельм II, предложивший Николаю II создать антибританскую коалицию двух империй и привлечь к ней Францию. Однако министр иностранных дел России граф

В. Н. Ламздорф сумел уговорить царя не менять внешнеполитической ориентации. Под давлением Франции Англия согласилась на мирное урегулирование конфликта и к концу заседаний Международной следственной комиссии в феврале 1905 г. заняла примирительную позицию. Царскому правительству пришлось уплатить пострадавшим английским рыбакам около 650 тыс. руб.

Вторая попытка вовлечь Россию в фарватер германской политики была предпринята Вильгельмом 10-11 (23-24) июля 1905 г., когда он нанес визит Николаю II, отдыхавшему на императорской яхте «Полярная звезда» в финских шхерах у острова Бьёрке. Момент был выбран кайзером чрезвычайно удобный: С. Ю. Витте отправился на переговоры в Портсмут, В. Н. Ламздорф остался в Петербурге. Поражение России в русско-японской войне, начало революции 1905-1907 гг., внешнеполитическая изоляция страны в канун переговоров с Японией вынудили царя подписать Бьёркский договор. С российской стороны договор был скреплен также подписью морского министра А. А. Бирилева, которому Николай II предложил подписать его не читая.

Условия Бьёркского договора в основном повторяли проект, обсуждавшийся Россией и Германией в конце 1904 г. Они предусматривали взаимопомощь участников вооруженными силами в случае нападения одного из европейских государств. Россия должна была побудить Францию присоединиться к новому союзу. Поскольку вступление договора в силу предусматривалось только после заключения мира между Россией и Японией, Вильгельм II уклонялся от необходимости соблюдения обязательств по отношению к России в случае возможного еще вмешательства Англии в русско-японскую войну.

Бьёркский договор был результатом «личной дипломатии» Николая II и стал известен С. Ю. Витте и В. Н. Ламздорфу только в конце августа. Они убедили царя в несоответствии подписанного им документа обязательствам России перед Францией. 13 (26) сентября 1905 г. Николай II направил императору Вильгельму II письмо, в котором действие Бьёркского договора обусловливалось согласием на присоединение к нему Франции, что на деле, учитывая остроту франко-германских противоречий, означало отказ царя от подписанного соглашения. Формально Бьёркский договор не был расторгнут, но фактически в силу не вступил.

В конце 1905 – начале 1906 г. основой системы международных связей России оставался союз с Францией. Однако соотношение сил в нем изменилось не в пользу Петербурга. В условиях революции значительно усилилась потребность царизма в финансовой поддержке Парижа. Франция же стремилась использовать союз при отстаивании своих колониальных интересов или подключить Петербург к соглашению с Лондоном.

Отказавшись от Бьёркского договора, Россия на международной конференции в Альхесирасе в январе-апреле 1906 г. вместе с Англией открыто поддержала Францию по марокканскому вопросу. Там же начались беседы российского и английского послов, подготовившие почву для переговоров о будущем соглашении между двумя державами. Англия, имевшая соглашение с союзной России Францией, приняла участие в займе, который был предоставлен царскому правительству французскими банками.

Сложное международное положение России с особой остротой ставило вопрос о качестве руководства внешней политикой. Необходимо было обеспечить поддержку министерства иностранных дел со стороны Государственной думы.

В. Н. Ламздорф, чиновник старого закала, для решения столь ответственных задач уже не годился. Кроме того, изменение в руководстве внешнеполитического ведомства должно было успокоить общественное мнение, находившееся под впечатлением катастрофических неудач дальневосточной политики, в которых Николай II был повинен гораздо больше своего послушного министра.

После долгих колебаний Николай II, видимо, под влиянием своей матери вдовствующей императрицы Марии Федоровны остановил выбор на А. П. Извольском, имевшем богатый опыт дипломатической службы. Характерно, что Извольский в свое время, будучи посланником в Японии, выступал за мирное урегулирование спорных российско-японских проблем и под давлением «безобразовской клики» в 1902 г. был отозван из Токио. Но тогда же благодаря придворным связям он получил назначение на считавшийся престижным пост посланника в Копенгагене. Во время русско-японской войны А. П. Извольский обеспечил беспрепятственный проход эскадры З. П. Рожественского через датские проливы. Возможно, мысль о возможности его назначении министром пришла к Николаю II уже в декабре 1905 г., когда Извольский, проявивший себя еще и опытным царедворцем, прибыл в Петербург из Копенгагена с письмом к императору от Марии Федоровны, в котором она советовала сыну дать стране «конституционную хартию».

В марте 1906 г. А. П. Извольский получил трехнедельный отпуск для поездки по европейским странам для согласования с российскими заграничными представителями будущего внешнеполитического курса, а в апреле возглавил министерство иностранных дел. Хотя новый министр решительно выступил против амбициозных попыток лидеров I-й и II-й Дум принять участие в формировании внешней политики России, его симпатии к идеям конституционной монархии позволили правительству отступить от буквы «Основных законов» 1906 г. и установить тесное сотрудничество в вопросах международной деятельности с депутатами III-й Государственной думы.

А. П. Извольский отчетливо сознавал потребность во внешнеполитической передышке и был в этом смысле единомышленником П. А. Столыпина и продолжателем курса Витте-Ламздорфа, хотя и расходился с ними в отношении сроков такой передышки. Он ожидал осложнений в Европе уже через 10 лет. «Большая национальная программа» Извольского, рассчитанная на постепенное возвращение к активной внешней политике, предусматривала на первых порах стабилизацию отношений с европейскими странами путем политики соглашения с каждой из них в отдельности. В числе приоритетных задач министр видел укрепление российско-французского союза как основы политики правительства, разрешение противоречий с Японией и Великобританией в Азии и на Дальнем Востоке, продолжение линии на согласование действий с Австро-Венгрией на Балканах, восстановление и поддержание хороших отношений с Германией (не жертвуя, однако, ради этого сближением с Великобританией).

Поворот царизма от традиционной дружбы с соседними монархиями к соглашению с «коварным Альбионом» произошел не без борьбы. Когда в конце мая 1906 г. Лондон предложил начать переговоры по вопросам взаимоотношений в Среднеазиатском регионе, Петербург ответил согласием. Однако переговоры с самого начала «забуксовали», т. к. новое обострение внутриполитического кризиса в России (апрель-июль) усилило в правящих сферах страны прогерманские настроения.

Традиционная англофобия была характерна для самого Николая II, а в основе ориентации на Германию лежали тесные династические связи двух монархий и надежда на вооруженную помощь «немецкого бронированного кулака» в подавлении революционного движения в России. За дружбу с Германией ратовали в придворных кругах, состоявших в значительной степени из остзейских дворян. Сторонники прогерманской ориентации были в правительстве (И. Л. Горемыкин, П. К. Шванебах), дипломатическом корпусе (Ю. П. Бахметев, П. С. Боткин,

Р. Р. Розен) и Государственном совете (П. Н. Дурново).

В свою очередь английское правительство не было уверено в том, что самодержавие уцелеет, и не исключало возможности перехода власти в России к левым партиям. Министр иностранных дел Англии Э. Грей писал послу в Петербурге А. Никольсону, что, «пока Россия находится на грани революции, не нужно спешить, а делать только то, что необходимо, чтобы переговоры не замерзли». Но уже осенью 1906 г., когда внутреннее положение царизма несколько упрочилось, и Лондон увидел в П. А. Столыпине гаранта порядка в России, англо-российские переговоры получили прочную основу.

В 1907 г. политика соглашений и балансирования, проводимая Петербургом, принесла первые плоды. В июле были урегулированы отношения с Японией, что позволило уже через месяц закончить переговоры с Англией. 18 (31) августа в результате обмена нотами между А. П. Извольским и А. Никольсоном появилась конвенция о разграничении интересов в Персии (Иране), Афганистане и Тибете. По этому соглашению Персия делилась на три зоны: северную – сферу влияния России, юго-восточную – Англии и среднюю – нейтральную. Обе державы обязывались не вмешиваться в экономические и политические мероприятия, которые предпримет другая сторона в своей зоне. Нейтральная зона оставалась открытым полем конкуренции для деловых кругов России и Англии. Афганистан Россия признала находящимся вне сферы своих интересов и обязалась вести политические сношения с ним только через посредничество британского правительства. Декларировался принцип торгового равноправия двух держав в этой стране. Относительно Тибета обе стороны согласились уважать его территориальную целостность и внутреннее управление, сноситься с ним только через посредничество китайского правительства.

Российско-английская конвенция по региональным вопросам послужила предпосылкой к общеполитическому сближению двух держав, становлению «Тройственного согласия» («Антанты») между Россией, Францией и Великобританией, хотя в виде союзного договора оно оформлено не было.

Российско-японские отношения после Портсмутского мира.

Весной 1906 г. начались переговоры России с Японией по дальневосточным делам. Главным препятствием к урегулированию отношений стали требования японского правительства, которые выходили далеко за рамки Портсмутского мира. Для обсуждения этих притязаний в Петербурге было созвано Особое совещание, которое в октябре представило подробные замечания по токийскому проекту соглашения. Верх одержали представители компромиссной линии поведения, к которым принадлежали А. П. Извольский и

П. А. Столыпин. Часть японских пожеланий, менее важных, российская сторона была готова принять, хотя не без оговорок и на основе взаимности. В конце 1906 г. по настоянию Извольского была опубликована правительственная декларация о досрочной эвакуации российских войск из Маньчжурии.

Одновременно Петербург предпринял попытки ослабить нажим империи микадо при посредничестве Франции и Англии. По просьбе российского правительства Франция отказала Японии в предоставлении займа до урегулирования российско-японских отношений. В результате Япония несколько умерила свои требования.

В 1907 г. Россия заключила с Токио серию соглашений, среди которых центральное место занимала общеполитическая конвенция. Соглашение по политическим вопросам, состоявшее из гласной и секретной частей, было подписано 17(30) июля в Петербурге. Обе державы заявляли о своем желании сохранять статус-кво на Дальнем Востоке. Секретная часть договора предусматривала вхождение Северной Маньчжурии и Внешней Монголии в сферу влияния России, а Южной Маньчжурии и Кореи – в сферу влияния Японии.

За два дня до общеполитического соглашения были заключены трактат о торговле и мореплавании и рыболовная конвенция, открывавшие благоприятные условия для японской экономической экспансии на дальневосточной окраине России. Первый из договоров помимо основной части содержал так называемые «отдельные статьи» об особом положении Японии и России в отношении торговли с некоторыми странами, т. е. разграничивал сферы их экономического влияния, как бы дополняя собой политическое соглашение. Рыболовная конвенция предоставляла японским подданным право ловли в российских водах рыбы, водорослей и морских млекопитающих, за исключением морских бобров и котиков. С экономической точки зрения для России это было наиболее тяжелое соглашение.

Все же наиболее важные экономические позиции на Дальнем Востоке царской дипломатии удалось сохранить. Она добилась некоторой компенсации за счет третьих стран. Сблизились позиции двух стран в борьбе с американской конкуренцией в Китае. Петербургу было теперь легче сосредоточить внимание на других международных проблемах. Важно и то, что основные российско-японские соглашения были заключены на целый месяц раньше, чем конвенция России и Англии.

Но и после подписания общеполитического соглашения

1907 г. отношения между Россией и Японией продолжали оставаться нестабильными и натянутыми. В условиях нарастания военной мощи империи микадо российское правительство вынуждено было обратить внимание на укрепление Владивостока, усиление Тихоокеанского флота, ускорение постройки Амурской железной дороги и поощрение переселенческого движения на Дальний Восток.

Все это происходило на фоне обострения соперничества США и Японии в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Соединенные Штаты неоднократно предпринимали попытки укрепиться в Северо-Восточном Китае посредством «интернационализации» Маньчжурии и выкупа КВЖД и ЮМЖД международным синдикатом банков. Для противодействия американской экспансии Япония предложила России превратить соглашение 1907 г. в «формальный союз».

Российско-японский договор от 21 июня (4 июля) 1910 г. подтвердил обязательство обеих сторон «поддерживать и уважать статус-кво в Маньчжурии», т. е. закреплял сотрудничество двух стран в ограждении их интересов в регионе от посягательств других держав. Россия и Япония обещали оказывать друг другу содействие в деле эксплуатации КВЖД и ЮМЖД. Секретная часть договора подтверждала положения соглашения 1907 г. о разделе сфер влияния в Северо-Восточном Китае.

Новое соглашение с Японией способствовало дальнейшему вовлечению России в систему связанных с Токио государств антигерманского блока. Прежде чем подписать его, Петербург информировал Париж и Лондон и получил их одобрение. Япония же вскоре получила от Франции и Англии очередные займы.

Боснийский кризис.

Складывание системы коалиций не привело к стабильности и долговременному сохранению статус-кво. Главным центром напряженности на Европейском континенте в начале XX в. оставались Балканы. Именно здесь все чаще возникали кризисные ситуации, грозившие перерасти в масштабное военное столкновение мировых держав.

Отношения между Россией и Австро-Венгрией на Балканах на рубеже веков регулировались соглашением 1897 г. и Мюрцштегским соглашением 1903 г., подтверждавшими сохранение статус-кво в регионе. Однако ослабление России в результате русско-японской войны и революции 1905-1907 гг. создало, по мнению Вены, благоприятные условия для активизации ее балканской политики.

Отход Австро-Венгрии от политики «совместных действий» с Россией на Балканах стал очевиден уже в начале 1908 года. Вена добилась от турецкого султана согласия на постройку железной дороги из Боснии через Новобазарский санджак до Митровиц, уже соединенных железнодорожной линией с Салониками. Проведение этой дороги упрочило бы австрийское влияние во всей западной части Балканского полуострова, включая Македонию. Поэтому

А. П. Извольский расценил политику Двуединой монархии как разрыв с Мюрцштегским соглашением.

Николай II поручил П. А. Столыпину обсудить сложившуюся ситуацию в правительстве. Для придания обсуждению вопроса большей секретности Столыпин не вынес его на заседание Совета министров, а собрал Особое совещание 21 января 1908 г. Извольский выступил за «размораживание» балканской проблемы, и в первую очередь вопроса о проливах. Он советовал искать выход из создавшегося положения в «тесном сближении с Англией», полагая, что «легко было бы скомбинировать совместные, военного характера мероприятия двух государств в Турции». Однако его не поддержали помощник военного министра А. А. Поливанов, морской министр И. М. Диков и министр финансов В. Н. Коковцов, считавшие Россию не подготовленной к ведению войны. Итог обсуждению вопроса подвел П. А. Столыпин: «Иная политика, кроме строго оборонительной, была бы в настоящее время бредом ненормального правительства…».

В сложившейся обстановке А. П. Извольский, естественно, не мог действовать решительно и стал искать возможности компромиссного решения проблемы. Британская дипломатия, знавшая о колебаниях Петербурга в балканских делах, предприняла попытку закрепить англо-российское сближение. В апреле 1908 г. от нее последовал запрос, как отнесутся в России к визиту короля Эдуарда VII. Петербург дал благоприятный ответ.

Свидание российского императора с английским королем состоялось в российских территориальных водах, на рейде ревельского (таллиннского) порта, 27-28 мая (8-9 июня) 1908 г. Эдуард VII сообщил Николаю II о присвоении ему звания адмирала английского флота. Английская сторона явно стремилась направить обмен мнениями в сторону грядущего столкновения с Германией. Однако и Николай II, и царские министры проблем общеполитического сближения касались осторожно, стремясь, прежде всего, согласовать линию двух держав в конкретных вопросах: о реформах в турецкой Македонии, железнодорожном строительстве на Балканском полуострове и т. д. В беседах

А. П. Извольского и постоянного помощника министра иностранных дел Англии Ч. Гардинга подчеркивалась «общность интересов» двух стран в делах Ближнего Востока. При этом английский дипломат ограничился устным обещанием содействия в открытии проливов для российских судов.

Ревельское свидание получило сильный международный резонанс. Реакция Германии и Австро-Венгрии была резко отрицательной. Однако события в Турции спутали карты европейской дипломатии.

Начавшаяся летом 1908 г. Младотурецкая революция помешала реализации австрийского железнодорожного проекта на Балканах. Тогда австро-венгерский министр иностранных дел барон А. Эренталь решил воспользоваться внутренними затруднениями в Турции для осуществления давно подготовлявшейся Веной аннексии Боснии и Герцеговины. Эти две турецкие провинции с многочисленным сербским и хорватским населением были оккупированы австро-венгерскими войсками еще по решению Берлинского конгресса, но оставались под номинальным суверенитетом султана. Аннексия Боснии и Герцеговины должна была стать первым шагом к подчинению Сербии, стремившейся проводить независимую от Вены политику и претендовавшей на объединение под своим главенством всех югославянских территорий.

Развитие событий грозило поставить на повестку дня восточный вопрос в целом, что отодвигало частные проблемы балканской политики Петербурга на второй план. А. П. Извольский исходил из того, что аннексия Боснии и Герцеговины – дело решенное и помешать ему Россия не в состоянии. Учитывая желание Вены вступить в переговоры с Петербургом, российский министр рассчитывал договориться с Австро-Венгрией о компенсациях в пользу России и балканских стран.

В сентябре 1908 г. состоялась встреча А. П. Извольского с

А. Эренталем в замке Бухлау. Заключенное между ними соглашение было устным, «джентльменским». Извольский не возражал против решенной в принципе аннексии Боснии и Герцеговины в обмен на обещание поддержать Россию в вопросах открытия черноморских проливов для прохода российских военных судов и предоставления компенсации Сербии и другим балканским государствам. Российский министр отправился в европейское турне для переговоров о поддержке своих планов.

Для того чтобы превратиться в документ международного права, сделка в Бухлау нуждалась во взаимоприемлемой редакции, докладе правительствам и утверждении. Если А. Эренталь встречался с российским министром после двукратного рассмотрения вопроса об аннексии правительством Австро-Венгрии, то А. П. Извольский в сущность своих переговоров с венским коллегой российское правительство не посвятил, на что формально имел право, будучи ответственным непосредственно перед императором. В письме своему заместителю (товарищу министра) Н. В. Чарыкову Извольский просил доложить о результатах переговоров царю и взяться за подготовку нужной реакции российской прессы. Николай II выразил полное удовлетворение достигнутой договоренностью, особенно в части проливов. Непосвященность в суть дела Совета министров самодержца не смущала. Когда спустя две недели после сделки в Бухлау министры все же были информированы о сути переговоров, правительство подтвердило свою претензию быть в курсе важнейших внешнеполитических дел. При этом П. А. Столыпин, В. Н. Коковцов и другие члены кабинета подвергли позицию Извольского резкой критике.

На фоне сумятицы в российских верхах австро-венгерское правительство действовало быстро и решительно. Дабы избежать обвинений в одностороннем нарушении Веной статус-кво на Балканах, Эренталь побудил болгарского князя Фердинанда провозгласить полную независимость Болгарии. После этого, 24 сентября (7 октября) 1908 г., Австро-Венгрия официально объявила об аннексии двух балканских провинций Турции. Россия и Европа были поставлены перед свершившимся фактом.

Престиж России на Балканах и во всем мире оказался под угрозой. А. П. Извольскому стало ясно, что А. Эренталь его «обошел», поставив в уязвимое положение перед балканскими странами, Турцией, а также Францией и Англией, и что поиски выхода будут затруднены отсутствием взаимопонимания с собственным премьером и коллегами-министрами. К тому же «путь спокойного признания совершившегося события» не способствовал успокоению общественного мнения в России, увидевшего в действиях Вены оскорбление славянской идеи. Тогда российский министр иностранных дел дал интервью редактору французской газеты «Тан», в котором по существу обвинил Эренталя в вероломстве, заявив, что обусловил свое согласие на аннексию Боснии и Герцеговины (чем открыто спекулировал венский министр) созывом международной конференции для пересмотра Берлинского трактата 1878 г.

Рекомендации Совета министров вернуться в Петербург Извольский отвергал, считая предстоящие беседы в Париже, Лондоне и Берлине «особенно полезными в настоящее время». Николай II по-прежнему не считал нужным прерывать поездку Извольского, но одновременно, принимая Столыпина и Чарыкова, уже отмежевался от сделки в Бухлау и даже осудил ее.

В Париже и Лондоне Извольский смог добиться согласия на созыв конференции. Однако Франция, занятая назревавшим франко-германским конфликтом из-за Марокко, должной поддержки России не оказала. Что же касается планов Извольского в отношении проливов, то председатель Совета министров Франции Ж. Клемансо и министр иностранных дел С. Пишон в общих чертах выразили сочувствие его замыслу, но от обсуждения конкретных условий уклонились. Британский министр иностранных дел Э. Грей от лица своего правительства заявил, что Англия не будет препятствовать открытию проливов на условиях полного равноправия для всех государств, но не может согласиться на предоставление исключительного права прохода через проливы только военных судов России и прибрежных стран. Такое решение вопроса Англия, располагавшая в Средиземноморье сильнейшим флотом, отстаивала вплоть до начала первой мировой войны.

Позиция Берлина Извольского совершенно разочаровала. Германские политики принимали идею конференции лишь при условии предварительного согласия держав по всем вопросам. В части повестки дня конференции они не только отказались поддержать предложения Извольского о режиме проливов и территориальных компенсациях Сербии и Черногории, но и рекомендовали ограничить ее всего двумя пунктами – санкционированием аннексии Боснии и Герцеговины и признанием независимости Болгарии.

Тем временем у П. А. Столыпина, который до этого времени почти не вмешивался в компетенцию министра иностранных дел, сложилась своя линия взглядов в отношении балканской политики России. Базировалась она на разработанном Н. В. Чарыковым проекте соглашения с Турцией, по которому Порта признавала независимость Болгарии и обязывалась не возражать против открытия проливов для российских военных кораблей в обмен на гарантию Россией соответствующих компенсаций.

Как только Извольский вернулся в Петербург Столыпин потребовал от него отчета о переговорах в Бухлау и столицах великих держав. Министр иностранных дел первоначально отчитываться отказался, сославшись на запрещение царя и предполагаемое выступление перед Думой. Однако вскоре уже сам Извольский вынужден был вынести «неприятные» вопросы на обсуждение правительства. На заседании Совета министров он изложил аргументы о бесполезности протеста против аннексии Боснии и Герцеговины и вновь высказался за передачу вопроса на решение международной конференции. В конце концов, было принято компромиссное решение «дело длить и вести затяжку». Царские министры, видимо, надеялись на сплочение балканских государств и Турции в борьбе с Австро-Венгрией.

И действительно, аннексия Боснии и Герцеговины вызвала на Балканах еще более бурную реакцию, чем в России. Сербия заявила протест, обратилась за поддержкой к России и другим великим державам и начала подготовку к войне. Резко антиавстрийскую позицию заняла и Черногория, восстановив при этом дружественные отношения с Сербией. В Турции начался бойкот австрийских товаров, что принесло Австро-Венгрии крупные убытки. России удалось помирить Болгарию с Турцией и завязать переговоры о союзе с «царем болгар» Фердинандом. Делались попытки оказать давление на Сербию с целью ее сближения с Болгарией. Царская дипломатия сумела также повлиять на Румынию и побудить ее не ввязываться в кампанию Вены против Сербии.

Тем не менее, на пути формирования Балканского союза возникли серьезные препятствия. Так и не были преодолены противоречия югославянских стран с Болгарией. Турция, выразив сочувствие идее сближения с Сербией и Черногорией, не сочла момент благоприятным для заключения формального соглашения. А в январе 1909 г. произошли серьезные изменения в составе младотурецкого правительства; к власти снова пришли круги, ориентировавшиеся на Германию и прекратившие переговоры с Россией. Под давлением Берлина Турция отказалась от прав на Боснию и Герцеговину в обмен на денежную компенсацию. Вслед за этим Вена потребовала от Сербии признания аннексии и демобилизации своей армии. Поскольку поведение Сербии зависело от России, А. Эренталь просил германского канцлера Бюлова воздействовать на Петербург.

В марте 1909 г. Берлин предложил России и другим государствам признать аннексию Боснии и Герцеговины и в ультимативной форме потребовал от царского правительства незамедлительного ответа, дав понять, что отрицательный ответ приведет к войне Австро-Венгрии против Сербии. О том, что война несвоевременна и опасна, понимали не только руководители военного, морского и финансового министерств России, но даже кадетские и октябристские лидеры, которые в начале кризиса не скупились на решительные заявления. П. А. Столыпин справедливо утверждал, что «развязать войну – значит развязать силы революции». Правительство было вынуждено принять германский ультиматум. Сербия некоторое время колебалась, но по совету Петербурга уступила австрийским требованиям.

Ни одну из главных задач, которые ставила перед собой российская дипломатия, решить не удалось: статус проливов остался неизменным, от созыва международной конференции пришлось отказаться, Сербия и Черногория не получили удовлетворительных компенсаций, сближения с Турцией не произошло. Правящие круги России болезненно переживали и австрийский «обман» и унижение от Германии. Либеральная общественность была возмущена поражением царской дипломатии, получившим у современников название «дипломатической Цусимы».

Боснийский кризис 1908-1909 гг. обострил отношения России с Австро-Венгрией и Германией и поставил на повестку дня консолидацию Антанты. На Балканах еще более усилилось противостояние Австро-Венгрии и Сербии. Начался период подготовки двух противостоящих друг другу военно-политических блоков к мировой войне.

Внешнеполитическое балансирование России после Боснийского кризиса (1909-1910 гг.).

Сразу после Боснийского кризиса в дипломатических кругах Петербурга распространился слух о предстоящей отставке

А. П. Извольского с поста министра иностранных дел. Однако по устоявшейся традиции сняли его не сразу. Зато очень скоро пришлось оставить свой высокий пост в Петербурге и уехать послом в Константинополь заместителю Извольского Н. В. Чарыкову, проявившему излишнюю активность в переговорах с германским послом Ф. Пурталесом. Товарищем министра иностранных дел был назначен С. Д. Сазонов, имевший родственные связи с

П. А. Столыпиным (оба были женаты на сестрах Анне и Ольге Нейдгардт).

Берлин перед угрозой вооруженного столкновения с Англией не оставлял надежд оторвать Россию от Антанты. Хотя грубое вмешательство Германии в Боснийский кризис и оставило тяжелый след в общественном сознании России, часть правящих кругов по-прежнему надеялась занять нейтральную позицию в англо-германской конфронтации. Николай II в послании кайзеру писал, что «лучший способ выяснять вопросы – это свидания монархов». Однако свидание царя с Вильгельмом в Финском заливе в июне 1909 г. показало, что условия для проведения Россией политики балансирования между Англией и Германией значительно ухудшились. Политические беседы, происходившие главным образом между Извольским и статс-секретарем по иностранным делам Германии В. Шёном, не вышли за рамки общих рассуждений. Над будущим довлела опасность развития австрийской экспансии на Балканах при содействии Берлина. Наконец, беспокойство царского правительства вызывала активизация Германии в Персии. Поэтому на свидании в финских шхерах никаких практических предложений ни с той, ни с другой стороны не последовало.

Летом 1909 г., после торжественного празднования 200-летия Полтавской победы, Николай II в сопровождении министра иностранных дел посетил Францию и Англию. В беседах с

А. П. Извольским руководитель французского внешнеполитического ведомства С. Пишон не шел дальше декларирования стремления Парижа сохранить целостность Оттоманской империи и статус-кво на Балканах. Английский министр Э. Грей заверил своего российского коллегу, что в случае попыток Австро-Венгрии продолжить экспансию на Балканах Лондон не останется в стороне. Извольский резюмировал итог российско-английских переговоров, на которых затрагивался и деликатный вопрос о выводе царских войск из Персии, словами: «Очевидно, мы находимся в полном согласии». Но, сделав реверанс в сторону Англии и Франции, царь и его министр сразу же принялись успокаивать Германию. Николай II на обратном пути из Англии вновь встретился с Вильгельмом II, на этот раз в Киле. Извольский, возвращаясь в Петербург через Берлин, нанес визит новому канцлеру Т. Бетман-Гольвегу.

Осенью 1909 г. в отношениях России с Францией и Англией обозначились некоторые осложнения в связи с желанием части деловых кругов Парижа и Лондона принять участие в реализации проекта Багдадской железной дороги. В этой связи А. П. Извольский предложил поставить на обсуждение заинтересованных министерств и ведомств вопросы ограждения преимущественного положения Петербурга в Северной Персии, а также противодействия опасности постройки железнодорожных линий в Малой Азии по направлению к Черному морю и кавказской границе России, что предполагало достижение договоренностей с Турцией. Однако переговоры царской дипломатии с Константинополем, несмотря на обещание младотурецкому правительству определенных уступок, не дали каких-либо результатов вследствие усиления германского влияния в Турции.

Неудача российско-турецкого сближения в известной мере стимулировала царскую дипломатию к достижению соглашения с Италией. Поскольку Боснийский кризис выявил близость позиций Петербурга и Рима, Николай II в октябре 1909 г. совершил, наконец, все откладывавшийся визит в Италию. Во время свидания царя с королем Эммануилом III в Раккониджи Извольский и итальянский министр иностранных дел Т. Титтони оформили намеченное ими еще год назад российско-итальянское соглашение. Обе стороны обязывались стремиться к сохранению статус-кво на Балканах и к обеспечению независимого существования малых стран региона. Италия соглашалась на благожелательное отношение к российским интересам в вопросе о черноморских проливах, а Россия занимала аналогичную позицию по отношению к итальянским интересам в африканский провинциях Османской империи Триполи и Киренаике. Соглашение в Раккониджи, дополняя секретный франко-итальянский договор 1902 г., фактически отдаляло Италию от Тройственного союза, и приближало ее к Антанте.

Одновременно царская дипломатия не отбрасывала попыток сколачивания антиавстрийской коалиции балканских государств и Турции. Однако ни активная деятельность в Константинополе

Н. В. Чарыкова, ни переговоры в Петербурге в начале 1910 г. с королем Болгарии Фердинандом, сербским королем Петром и турецким министром иностранных дел Хильми-пашой не устранили разногласий между Болгарией, Сербией и Турцией по вопросу о Македонии.

Трудности с созданием Балканского союза вынудили Петербург отказаться от явно непримиримой позиции по отношению к Австро-Венгрии. В начале 1910 г. состоялся обмен мнениями, который привел к восстановлению нормальных дипломатических отношений. Но хотя и Россия, и Австро-Венгрия подтверждали свою приверженность к сохранению статус-кво на Балканах, полного возврата к принципам соглашения 1897 г. не последовало.

Возвышение С. Д. Сазонова. Потсдамское соглашение.

Заключение российско-итальянского соглашения 1909 г. не смогло восстановить престиж А. П. Извольского, и он осенью

1910 г. был назначен послом в Париже на место скончавшегося

А. И. Нелидова. Министром иностранных дел России стал

С. Д. Сазонов, который оставался на этом посту до 1916 г. Протеже российского премьера, он превратился в самостоятельную политическую фигуру, но, следуя пожеланиям П. А. Столыпина, а после его гибели и В. Н. Коковцова, старался проводить осторожную, взвешенную политику.

Продолжая в основном «курс Извольского», особенно в опоре на Тройственное согласие, С. Д. Сазонов одновременно стремился к сохранению нормальных добрососедских отношений с Германией, пытаясь сдерживать ее имперские амбиции и возросшую агрессивность. Он не был связан с пронемецкой партией и придворными кругами, охотно поддерживал думских кадетов и октябристов. Однако германское правительство к его возвышению первоначально отнеслось благосклонно и предприняло новые усилия, чтобы оторвать Россию от Антанты, сделав ставку на царя, царицу и российских германофилов.

Получив назначение, Сазонов выехал в Германию к царю, отдыхавшему вместе с семьей в замке Вольфсгартен под Дармштадтом. 22-23 октября (4-5 ноября) 1910 г. он принял участие в свидании Николая II с Вильгельмом II, которое состоялось в резиденции кайзера под Берлином, в Потсдаме. С германской стороны во встрече участвовали канцлер Т. Бетман-Гольвег и статс-секретарь ведомства иностранных дел А. Кидерлен-Вехтер. В отличие от бесед монархов переговоры Сазонова с представителями германского правительства носили более конкретный характер.

Замыслы сторон изначально были различны. Кайзеровское правительство предлагало проект общеполитического договора, по которому Россия должна была принять обязательство не поддерживать антигерманскую политику Англии в обмен на аналогичную позицию Германии в отношении экспансии Австро-Венгрии на Балканах. Сазонов настаивал на том, чтобы не заключать никаких общеполитических соглашений, а договариваться по частным вопросам железнодорожного строительства в Северной Персии и возможности проведения туда соединительной линии от Багдадской железной дороги.

Потсдамская встреча не устранила напряженности в отношениях между Россией и Германией, хотя правящие круги обеих держав считали, что получили необходимый задел для дальнейших переговоров в соответствии со своими задачами. Бетман-Гольвег, явно переоценивая силы и возможности российских германофилов, в конце 1910 г. выступил в рейхстаге с заявлением, что Россия и Германия договорились в Потсдаме не принимать участия во враждебных друг другу «комбинациях». Это вызвало тревогу не только в Париже и Лондоне, но и взрыв возмущения торгово-промышленных кругов России, опасавшихся ущемления своих интересов в Персии. Буржуазная пресса решительно выступила против разрыва с Англией. Только черносотенная печать поддержала германские предложения, усматривая в них возможность освободиться от «тесных англо-французских объятий». Однако с началом промышленного подъема усилился приток в Россию английских и французских капиталов, потребовались новые займы. Нужно было успокоить потенциальных кредиторов.

В ходе продолжавшихся с большим трудом переговоров с Германией Сазонов всеми средствами уклонялся от письменного политического соглашения, подрывавшего Тройственное согласие. Германской дипломатии пришлось довольствоваться заявлением российского министра, что облекать ее первоначальные предложения в форму какого-либо договорного акта нет необходимости, т. к. в Потсдаме императоры уже пообещали друг другу не проводить враждебную политику.

Заключение соглашения ускорил разразившийся летом 1911 г. международный кризис из-за Марокко, который едва не привел к военному столкновению между великими державами. Перед Петербургом, не имевшим возможности активно поддержать Францию, Марокканский (Агадирский) кризис вновь поставил вопрос о применимости российско-французских союзных обязательств. Российская дипломатия стремилась склонить к благоразумию не только Берлин, но и Париж.

Окончательный текст российско-германского соглашения был подписан 6 (19) августа 1911 г. в Петербурге, хотя оно и вошло в историю под названием Потсдамского. От России его подписал товарищ министра иностранных дел А. А. Нератов, замещавший тяжело заболевшего Сазонова, от Германии – посол в Петербурге граф Ф. Пурталес. Обе стороны пошли на уступки. Германия признала особые интересы России в Северной Персии и обязалась не домогаться там концессий на постройку путей сообщения. Кайзеровское правительство заверяло, что преследует в Иране только коммерческие цели. Россия согласилась не препятствовать сооружению Багдадской железной дороги и обязалась получить у персидского правительства концессию на постройку ее ответвления до Тегерана. Постройка этого ответвления должна была начаться не позже, чем через два года после ввода в действие германского участка. Подписанные обязательства были по существу лишь отсрочкой решения спора: Германия рассчитывала возобновить требование о железной дороге к Тегерану после того, как будет завершено строительство самой Багдадской дороги, а Россия смогла закрепить сферу своего влияния в Персии и выиграть время, чтобы собраться с силами для отпора германской экспансии. В Петербурге полагали, что постройка линии Ханекин-Тегеран начнется не ранее чем через 13 лет.

Потсдамское соглашение 1911 г. с Германией стало последним крупным актом российской политики соглашений и балансирования

накануне мировой войны. Взаимный обман Петербурга и Берлина в целях выигрыша времени только внешне смягчал существовавшие между двумя странами противоречия.

Дипломатические шаги России в связи с итало-турецкой и Балканскими войнами.

Итало-турецкая (Триполитанская) война, начавшаяся осенью 1911 г., ускорила возникновение нового Балканского кризиса. Когда

наступление итальянских войск в Северной Африке было приостановлено, Италия заявила о своем намерении перенести военные действия в Восточное Средиземноморье. Турция угрожала закрытием Дарданелл. Таким образом, локальный территориально-колониальный конфликт затронул прямые интересы великих держав в балканско-средиземноморском регионе. Торгово-промышленные и помещичьи круги России требовали от своего правительства не допустить прекращения экспорта хлеба через проливы. Российское правительство, связанное с Италией договором 1909 г. в Раккониджи, одновременно не оставляло надежд на сближение с Турцией. А. А. Нератов и посол в Константинополе Н. В. Чарыков полагали использовать заинтересованность Турции в поддержке для новой попытки утвердить российское влияние на берегах Босфора. Турецкому правительству был передан соответствующий проект соглашения. На возможность изменения геополитической ситуации в регионе болезненно отреагировали Германия, Австро-Венгрия и Великобритания. В этих условиях С. Д. Сазонов, вернувшийся к управлению министерством в конце 1911 г., обвинил Чарыкова в превышении полномочий и приказал отозвать проект соглашения с Турцией.

В связи с итало-турецкой войной Сербия ускорила начатые ранее переговоры с Болгарией о заключении военного союза. Соглашение на почве ненависти к Турции, особенно после того как младотурки стали проводить политику исламской нетерпимости, становилось все более реальным. Российская дипломатия, уже немало потрудившаяся над тем, чтобы нормализовать отношения между Белградом и Софией, оставаться в стороне не могла. О создании Балканского союза как важнейшей задаче внешней политики России в Петербурге говорили еще с конца 1908 г. Однако, поскольку этот союз с самого начала замышлялся как противовес австро-венгерской экспансии, в российских дипломатических кругах все еще тешили себя надеждой привлечь к нему Турцию. У Сербии же и Болгарии были свои планы и свои интересы – поделить европейские владения Османской империи.

В марте 1912 г. был подписан сербо-болгарский договор о союзе, в котором стороны обязались поддерживать друг друга, если какая-либо великая держава сделает попытку присоединить, хотя бы временно, часть балканских территорий. Секретное приложение к договору предусматривало вооруженное выступление против Турции. Союзники договорились и об условиях будущего раздела Македонии, выделив при этом «спорную зону», окончательная судьба которой должна была быть определена по третейскому решению российского царя. Таким образом, дабы не оттолкнуть Россию, ей предложили роль арбитра. С. Д. Сазонов согласился, и, убежденный в послушании «младших славянских братьев», предупредил Белград и Софию, что признает союз только как оборонительный. Союзников это не смутило. В мае 1912 г. Сербия и Болгария заключили военную конвенцию, определявшую сроки мобилизации и количество выставляемых войск в случае войны против Турции или Австро-Венгрии. Следующим этапом в оформлении Балканского союза стало подключение к нему Греции, которая подписала с Болгарией оборонительное соглашение, но с наступательным подтекстом. Черногория формально в союз не вошла, но фактически к нему примкнула.

Создание наступательного антитурецкого блока явно противоречило общей стратегической линии Петербурга на поддержание статус-кво в регионе и его стремлению по возможности не создавать поводов к столкновению с Тройственным союзом. С. Д. Сазонов делал все возможное, чтобы предотвратить войну на Балканах. После безуспешных попыток склонить Турцию к предоставлению широкой автономии ее балканским владениям он попытался организовать давление на Порту со стороны великих держав. Однако переоценившую свои силы российскую дипломатию ожидали серьезные испытания.

Неудачи в войне с Италией подорвали внутреннюю стабильность Османской империи, привели к свержению младотурецкого правительства. В этих условиях в балканских провинциях Турции вспыхнули вооруженные восстания. Жестокие карательные меры турецких властей вызвали взрыв негодования. В сентябре (октябре) 1912 г. турецко-черногорский конфликт перерос в войну. Войска Черногории заняли ряд населенных пунктов на турецкой территории. Чуть позже, почти одновременно, был подписан итало-турецкий мирный договор, признававший захват Италией Триполитании (включая Киренаику), а войну Турции объявили Болгария, Сербия и Греция.

В Петербурге не исключали возможность поражения Балканского союза. Поэтому с первых дней войны российская дипломатия сосредоточила свои усилия на том, чтобы локализовать конфликт. С. Д. Сазонов предложил великим державам заявить о своей незаинтересованности в компенсациях и выступить посредниками между воюющими странами, опираясь на принципы проведения реформ в европейской Турции и территориального статус-кво.

Однако ход войны на Балканах принял иное направление. В считанные недели турецкая армия была разгромлена. Союзники захватили почти всю территорию европейских владений Турции. Когда же болгарские войска подошли к Чаталджинской линии (в 43 км от Константинополя), Петербург охватила тревога. Вновь всплыл вопрос о проливах: в случае прорыва болгар к Константинополю следовало ожидать неминуемой интервенции великих держав и появления здесь их военных кораблей. В этих условиях позиция России определилась довольно четко: сохранить Стамбул и проливы в руках Турции. Планировалось перебросить в Верхний Босфор боевые суда войска, но оказалось, что эта операция заняла бы не меньше двух месяцев, исключив элемент внезапности.

Повод для военно-морской демонстрации России на Босфоре вскоре отпал, т. к. болгары так и не сумели прорвать Чаталджинские позиции. Но вопрос о Константинополе и проливах оказался не единственной взрывоопасной проблемой, вызванной 1-й Балканской войной. В ноябре 1912 г. Австро-Венгрия, предъявив Сербии ультимативное требование об отводе войск с побережья Адриатики, приступила к мобилизационным мероприятиям. Началось сосредоточение австрийских войск не только в Далмации и Боснии, но и на российской границе, в Галиции. В пограничной полосе России активизировалась австрийская разведка. Когда в Берлин прибыл наследник австро-венгерского престола Франц-Фердинанд, кайзер Вильгельм заверил его, что Германия поддержит Австро-Венгрию «во всем» и «не побоится даже мировой войны».

В царском правительстве за то, чтобы «на усиленные военные приготовления Австрии отвечать такими же мерами», высказалась значительная часть министров. Только председатель Совета министров В. Н. Коковцов и С. Д. Сазонов категорически выступили против объявления мобилизации, указывая, что столкновение с Австро-Венгрией неизбежно выльется в войну с Тройственным союзом. Буржуазная пресса начала их травлю как «продавшихся немецкому влиянию». И все же премьеру удалось убедить царя отказаться от частичной мобилизации. Было решено ограничиться временным оставлением под ружьем 350 тыс. нижних чинов, подлежащих увольнению в запас.

Пока в Вене взвешивали все «за» и «против» вооруженного вмешательства в балканские дела, Белград пошел на уступки, согласившись на рассмотрение спорных вопросов на конференции великих держав, а осторожная линия Коковцова и Сазонова лишила австрийскую военную партию основного козыря. Франц-Иосиф отменил вторжение в Сербию.

На короткое время военные действия были прекращены. В декабре 1912 г. в Лондоне открылась международная конференция, фактически разделившаяся на две части: конференцию балканских стран и Турции и совещание послов шести великих держав. Но когда в Константинополе в январе 1913 г. произошел государственный переворот, приведший к власти прогермански настроенную группу младотурок, военные действия возобновились. В марте болгарские войска, получив подкрепление из Сербии, взяли Адрианополь. Вновь под угрозой захвата союзниками оказалась турецкая столица, а в Петербурге опять заговорили о необходимости отправления эскадры в Босфор. В конце концов, энергичные шаги дипломатические шаги России, к которой присоединилась Англия, позволили возобновить перемирие.

В мае 1913 г. в Лондоне между балканскими союзниками и Турцией был подписан мирный договор. Турецко-болгарская граница определялась линией Энос (на Эгейском море) – Мидия (на Черном море). Остальные европейские владения султана, за исключением Албании, переходили к союзникам. Вопрос о статусе Албании и ее границах передавался на усмотрение великих держав. Россию заключение Лондонского мира, в общем, устроило, хотя итоги 1-й Балканской войны и были омрачены резкими противоречиями среди балканских стран.

Яблоком раздора между участниками Балканского союза стала Македония, территория которой при распределении между союзниками не была разграничена. Болгария требовала ухода греческих войск из Салоник и с Эгейского побережья. Сербия, не добившись выхода к Адриатическому морю, настаивала на расширении своей зоны в Македонии за счет территорий занятых Болгарией. Одновременно активизировалась Румыния, которая весной 1913 г. при попустительстве великих держав отобрала у Болгарии Силистрию, а теперь в качестве компенсации за свой нейтралитет во время войны предъявила претензии на Южную Добруджу. Румынский премьер Майореску заявил, что в случае возникновения болгаро-сербского вооруженного конфликта Румыния начнет военные действия против Болгарии. В Австро-Венгрии и Германии таким развитием событий были довольны. В лагере Тройственного согласия, особенно в России, доминировали настроения противоположного характера. С. Д. Сазонов пригласил в Петербург для совместного урегулирования разногласий премьеров Сербии, Болгарии, Черногории и Греции, но главы правительств этих стран умышленно тянули с ответом. Попыталась использовать российская дипломатия и румынскую карту. Сазонов предупредил болгарского премьера С. Данева, что в случае развязывания Болгарией войны он не предпримет никаких действий, чтобы удержать Румынию.

Воинственные настроения в Болгарии победили. 17 (29) июня 1913 г. болгарские войска атаковали сербские и греческие позиции в Македонии. Началась 2-я Балканская война. Уже через день упорных боев сербская и греческая армия отбросили болгар на исходные позиции. Вскоре в войну с Болгарией вступила Румыния, воспользовалась моментом и Турция.

Когда София обратилась к России с просьбой защитить от нападения Румынии, Сазонов, помня недавнюю строптивость Болгарии, ответил, что он не может встать на сторону ни одной из воюющих сторон. Порта же была предупреждена послом России в Константинополе М. Н. Гирсом, что продвижение ее войск за линию Энос - Мидия нарушит условия заключенного при содействии великих держав Лондонского мира и лишит Турцию их покровительства. Однако турецкие войска все же заняли Адрианополь.

Австро-Венгрия, подтолкнувшая ранее Болгарию к войне с целью раскола Балканского союза, теперь стала проявлять серьезную озабоченность. В Вене даже стали подумывать об активном вмешательстве в защиту Болгарии. Но Германия сумела убедить свою союзницу в несвоевременности такого шага. Оказавшись в изоляции, Болгария в короткий срок была разгромлена и запросила мира.

Условия мирного договора рассматривались на открывшейся в июле 1913 г. в Бухаресте конференции глав правительств воюющих стран. Активное участие в развернувшихся дебатах приняли посланники великих держав в Софии. Россия в Бухаресте выступала в качестве защитницы Болгарии, т. к. все еще надеялась сохранить ее в фарватере своей политики и возродить Балканский союз. Но Болгарию поддерживала и Австро-Венгрия, в свою очередь рассчитывавшая окончательно перетянуть Фердинанда на сторону Тройственного союза. Так два соперника, руководствуясь прямо противоположными целями, снова сомкнулись в своей балканской политике. Другим примером отхода блоковой позиции на второй план стала поддержка Германией, Англией и Францией Греции, которую каждая из трех великих держав пыталась превратить в свою сферу влияния.

Бухарестский мирный договор, подписанный 29 июля (10 августа) 1913 г., зафиксировал передачу Румынии Южной Добруджи, Сербии – большей части Македонии, а Греции – Салоник и Каваллы. России удалось несколько уменьшить территориальные потери Болгарии, в частности, добиться возвращения ей Струмицы в Македонии. Болгарско-турецкий договор, подписанный в сентябре 1913 г., закрепил за Турцией Адрианополь.

Для России положительным итогом стало значительное усиление Сербии. На руку Петербургу играло поражение Турции, ослабившее ее как потенциального противника. Но интересам России отвечало и исправление болгаро-турецкой границы в пользу Турции, несколько уменьшившее опасность для Константинополя и проливов в случае новой попытки Болгарии прорваться к турецкой столице по суше или внезапного морского нападения со стороны Греции. Не было оснований и сожалеть о территориальных приобретениях Румынии: в Бухаресте убедились в лояльности Петербурга и в том, что австро-германский блок не склонен поддерживать претензии румын, и это толкало их в лагерь Антанты. Раскол же Балканского союза в Петербурге расценивался негативно. Российская дипломатия некоторое время еще надеялась на примирение Сербии и Болгарии путем возврата последней части Македонии при условии поддержки Софией сербского объединительного движения.

Проблема статуса Внешней Монголии и Тувы в российско-китайских отношениях.

Внешняя (Северная) Монголия, или Халха, в течение длительного времени господства маньчжуров пользовалась внутренней автономией. Но в 1908 г. последовал императорский указ об учреждении в Урге китайского губернаторства. Летом

1911 г. китайское правительство приняло решение об окончательной ликвидации автономии Внешней Монголии. В этих условиях в Урге состоялся съезд светских и духовных феодалов, направивший депутацию к российскому царю с просьбой о принятии монголов под свое покровительство. В Петербурге приняли решение убедить китайское правительство отказаться от намеченных им в Монголии «реформ», а монголам обещать поддержку России в борьбе за сохранение «самобытного строя Халхи». Но такая позиция не могла удовлетворить ни Китай, вставший на путь полного подчинения Монголии, ни монголов.

Начавшаяся осенью 1911 г. буржуазная революция в Китае способствовала подъему национально-освободительного движения на окраинах гибнущей Цинской империи. Вспыхнувшее в ноябре в Урге восстание привело к изгнанию китайской администрации. Феодальная знать Халхи образовала правительство во главе с Богдо-Гэгэном. Российская дипломатия, стремясь избежать прямого столкновения с Китаем, считала нецелесообразным брать на себя задачу по управлению Внешней Монголией и предложила свое посредничество для заключения китайско-монгольского соглашения. Однако Китай по-прежнему стремился превратить Халху в одну из своих провинций, а Петербург настаивал на признании ее автономии и призывал не применять силу для подавления монгольского национального движения.

Поскольку договориться с китайским правительством Юань Шикая не удалось, 21 октября (3 ноября) 1912 г. в Урге было подписано российско-монгольское соглашение. Россия обязалась оказать помощь Монголии в сохранении ее автономного строя, а также в организации собственного национального войска. Со своей стороны монгольское правительство предоставило российским подданным право свободного проживания и передвижения, занятия предпринимательством в Халхе.

Таким образом, Россия фактически признала создание Монгольского государства. Чтобы склонить к признанию автономии Внешней Монголии Пекин в феврале 1913 г. на совещании под председательством Николая II было принято решение не останавливаться перед введением российских войск в Монголию. Но военной конфронтации удалось все же избежать.

После продолжительных переговоров 23 октября (5 ноября) 1913 г. в Пекине была подписана российско-китайская декларация, по которой Китай признавал автономию Внешней Монголии, а Россия «сюзеренитет» Китая над ней. Китайское правительство согласилось принять посредничество России для «установления своих взаимоотношений с Внешней Монголией».

Революцией в Китае воспользовались и феодалы Тувы, спровоцировавшие в 1912 г. антикитайские выступления, закончившиеся упразднением китайской администрации в крае. Опасаясь карательных акций Пекина, руководители мятежа обратились за поддержкой к Петербургу. Царское правительство, уже на протяжении ряда лет втайне разрабатывавшее планы присоединения богатого золотом, мехами и плодородными почвами региона, посчитало сложившуюся обстановку чрезвычайно благоприятной. В отличие от решения монгольского вопроса Петербург уже не оглядывался на Китай. 4 апреля 1914 г. Тува была принята под протекторат России под названием Урянхайского края.

Миссия Лимана фон Сандерса и Россия.

В мае 1913 г. Николай II гостил в Берлине на свадьбе дочери кайзера принцессы Виктории-Луизы, выходившей замуж за герцога Брауншвейгского, двоюродного брата царя с материнской стороны. Это был последний визит российского монарха в Германию. В беседе с Вильгельмом II он заявил, что удовлетворен существующим положением на Балканах и готов отказаться от притязаний на Константинополь и проливы, оставив Турцию в роли «привратника», если и Германия со своей стороны удержит Австрию от политики захватов. Кайзер коснулся вопроса о предстоящей посылке в Константинополь германской военной миссии во главе с генералом Лиманом фон Сандерсом. При этом «дорогой Вилли» выразил надежду, что у «Ники» на это возражений не будет. Николай II осторожно ответил, что, если новая миссия не будет отличаться от прежних, то он, разумеется, возражать не будет. Оба императора прекрасно знали, что деятельность предыдущей германской военной миссии заметных результатов в повышении боеспособности вооруженных сил Турции не дала: в 1912 г. турецкая армия потерпела сокрушительное поражение.

Перед новой германской военной миссией в Турции Берлин поставил более серьезные задачи военно-политического характера, вплоть до захвата ключевых позиций в турецких вооруженных силах и осуществления контроля над стратегически важными районами, в том числе и в зоне проливов. Германское правительство отчетливо сознавало, насколько такой статус миссии противоречит интересам России, и все подготовительные мероприятия проводились под покровом секретности. К началу ноября 1913 г. германско-турецкий контракт был утвержден обеими сторонами.

Германская миссия еще не успела приехать в Турцию, когда в Петербург пришло сенсационное известие: германский генерал Лиман фон Сандерс назначался командиром турецкого корпуса, расположенного в районе Константинополя, а еще несколько десятков германских офицеров получали в турецкой армии важнейшие командные и штабные посты. Российский посол в Берлине С. Н. Свербеев от имени своего правительства высказал категорическое несогласие с германско-турецким контрактом, затрагивающим «особые интересы» России. Германская дипломатия выразила «недоумение» по поводу того, что командование одного турецкого корпуса в столице Турции может ущемить российские интересы. Кроме того Берлин заявил, что его отказ от отправления по просьбе Порты военной миссии привел бы к тому, что Константинополь обратился бы к другой державе.

В Петербурге доводы германской стороны не сочли убедительными. Российская дипломатия предпринимала отчаянные попытки, чтобы спасти положение или хотя бы достичь компромисса. С. Д. Сазонов через послов в Берлине и Константинополе пытался склонить германское и турецкое правительства к восстановлению прежней системы военной инспекции или к передаче под германское командование только второстепенного по своему значению корпуса турецкой армии, дислоцированного как можно дальше от Константинополя и проливов. В переговоры включился В. Н. Коковцов, возвращавшийся через Берлин из Франции. Однако его беседы с Бетман-Гольвегом и аудиенция у кайзера также не дали почти никаких результатов.

Тогда С. Д. Сазонов обратился за помощью к Лондону и Парижу, но желаемой поддержки не получил. Английский министр иностранных дел Э. Грей занял двойственную позицию. Первоначально он даже составил проект коллективной ноты Турции, но спустя некоторое время посчитал такую ноту «преждевременной» и высказался за то, чтобы ограничиться устным запросом в Константинополь о характере германской миссии. Дело, возможно, еще и в том, что в Турции в это время работала английская военно-морская миссия, занимавшаяся реорганизацией турецкого флота. Французская же дипломатия явно пользовалась случаем, чтобы «окончательно сломать мост между Петербургом и Берлином».

В середине декабря 1913 г. германская военная миссия прибыла в Турцию и приступила к выполнению своих функций. Петербург вынужден был удовлетвориться формальной уступкой Берлина: в январе 1914 г. Лиман фон Сандерс был освобожден от командования 1-м корпусом и назначен генерал-инспектором всей турецкой армии. Одновременно кайзер пожаловал ему чин генерала от кавалерии, а турецкий султан – звание маршала. Новое назначение Лимана фон Сандерса нисколько не умаляло его влияния на ситуацию в районе Константинополя, тем более что начальником Скутарийской дивизии, входившей в 1-й корпус, оставался германский офицер. Ловкий ход немецкой дипломатии сделал дальнейшие настояния Петербурга весьма затруднительными.

Конфликт из-за миссии Лимана фон Сандерса был последним кризисом накануне первой мировой войны. Николай II еще сохранял хорошую мину при плохой игре. В беседе с германским послом в Петербурге Ф. Пурталесом он полушутливо произнес: «У меня теперь для Германии только приветливые улыбки». Кайзер примерно в это же время заявил: «Русско-прусские отношения умерли раз и навсегда! Мы стали врагами!»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На рубеже XIX – XX вв. нарастающее и непримиримое соперничество Англии и Германии в борьбе за мировое господство не исчерпывало всех других мировых вопросов, но оно так или иначе захватывало их и присоединяло к себе. Деление мира на два враждебных лагеря не было прямолинейным и простым, а прошло долгий, извилистый путь. Участники обоих блоков, проявляя чрезвычайную осторожность, на протяжении десятилетий по возможности оттягивали заключение формальных военных соглашений, а их взаимные политические обязательства в своем большинстве оформлялись путем обмена письмами, нотами, меморандумами, а также расплывчатыми декларациями. При этом складывание Антанты крайне затянулось и продолжало дополняться новыми соглашениями уже в ходе мировой войны.

Россия занимала зависимое, подчиненное положение по отношению к обеим складывающимся группировкам великих держав, и выбор союзника для руководства страны долгое время не был безоговорочен и ясен. Внешнеполитическая доктрина поддержки славянских народов Балканского полуострова автоматически ставила Россию в положение основного противника Австро-Венгрии, союзницы Германии. «Славянская идея» вместе с борьбой за стратегическое господство на Черном море неизбежно осложняли все попытки нормализации отношений с Турцией. Однако ближневосточные интересы России сталкивались и с противодействием Англии и Франции, для которых Средиземноморский бассейн был «внутренним озером» их сферы влияния. Под давлением Лондона Петербург вынужден был остановиться и в поступательном движении на юг на Среднем Востоке.

В условиях обострявшихся отношений с Германией и Австро-Венгрией правящие круги России стали склоняться к возможности вооруженного столкновения с германским блоком и царская дипломатия, отказавшись от политики балансирования, сама стала искать пути укрепления Тройственного согласия. В начале 1912 г. Россия приняла предложение Франции, чтобы протоколы совещаний начальников генштабов двух стран скреплялись подписями военных министров, приобретая таким образом характер правительственных обязательств. Тогда же Россия выступила инициатором заключения военно-морской конвенции с Францией, при посредстве которой координировались усилия на море также и с Англией. Осенью 1913 г. Генеральный штаб окончательно разработал «Большую программу» усиления обороны. Россия, хотя и с опозданием, подключилась к гонке вооружений.

Конфликт в связи с посылкой в Константинополь германской военной миссии Лимана фон Сандерса вызвал психологический перелом в руководстве российской внешней политики. Внутри царского правительства произошла передвижка сил в пользу сторонников более решительного курса. Осторожный премьер

В. Н. Коковцов в январе 1914 г. получил отставку, С. Д. Сазонов сумел вовремя перестроиться. Российская дипломатия выдвинула предложение о превращении Тройственного согласия в открытый оборонительный союз, а когда этот вариант не прошел, вступила в феврале в переговоры с Англией о заключении морского и политического соглашений. Переговоры затянулись вследствие вновь всплывших противоречий в Азии. Но гибкость российской дипломатии позволила, в конечном счете, преодолеть основные трудности и почти завершить дело, когда разразилась мировая война.

Прологом к всеобщей войне на континенте стали события на Балканах – «пороховом погребе Европы». Выстрел в Сараево 15 (28) июня 1914 г. громовым эхом отозвался в столицах европейских государств, вызвав потрясения мирового масштаба.

ХРОНОЛОГИЯ

1855-1881- Царствование императора Александра II.

1856, 18 (30) марта – Парижский мир, завершивший Крымскую войну.

1856-1882 – Пребывание на посту министра иностранных дел России А. М. Горчакова.

1856-1862 – Пребывание на должности российского посла в Париже П. Д. Киселева.

1857 – Встреча Александра II и Наполеона III, а также министров иностранных дел России и Франции в Штутгарте.

1858 – Согласованные действия России и Франции при рассмотрении вопроса о статусе Дунайских княжеств на Парижской международной конференции.

1858, май – Айгунский договор между Россией и Китаем: возвращение России земель по левому берегу Амура, отторгнутых от нее по Нерчинскому договору 1689.

1858, июнь – Тяньцзинский договор между Россией и Китаем: обеспечение российским подданным права наиболее благоприятствуемой нации, расширение прав российских купцов в Китае.

1858-1859 – Организация трех российских миссий

(Н. В. Ханыкова, Н. П. Игнатьева и Ч. Валиханова) на Средний Восток.

1859, 19 февраля – Заключение секретного российско-французского договора о благожелательном нейтралитете России в случае войны Франции с третьей стороной.

1860, ноябрь – Пекинский договор между Россией и Китаем: закрепление за Россией Уссурийского края.

1860 – Основание Владивостока.

1861 – Начало гражданской войны в США.

1862 – Согласованные действия России и Франции по сербскому вопросу на международной конференции в Канлидже.

1863-1864 – Восстание в Польше.

1863, 27 января (8 февраля) – Заключение российско-прусской конвенции о борьбе с польским восстанием: разрешение российским войскам преследовать повстанцев на прусской территории.

1864 – Война Пруссии и Австрии против Дании. Соблюдение Россией нейтралитета.

1864-1868 – Война России с Кокандским ханством и Бухарским эмиратом.

1864, лето – Поход отряда полковника М. Г. Черняева на Аулие-Ату и полковника Н. А. Веревкина на г. Туркестан.

1864, сентябрь – Осада и взятие российским отрядом

г. Чимкента. Образование Кокандской линии.

1865, июнь – Взятие генералом М. Г. Черняевым Ташкента.

1866 – Австро-прусская война, приведшая к дальнейшему усилению Пруссии.

1866, май – Занятие российскими войсками Ходжента, Ура-Тюбе, Джизака.

1867, февраль – Образование дуалистической Австро-Венгерской монархии.

1867, март – Заключение в Петербурге российско-японского договора о мирном разрешении конфликтов при колонизации острова Сахалин.

1867, 18 (30) марта – Договор о продаже Аляски Соединенным Штатам Америки.

1867, апрель – Образование Туркестанского генерал-губернаторства и назначение его главой К. П. Кауфмана.

1867, лето – Визит Александра II и А. М. Горчакова в Париж, продемонстрировавший нежелание французской стороны идти на какое-либо сближение.

1868 – Устное соглашение между Россией и Пруссией о взаимных обязательствах в случае франко-прусской войны.

1868, январь – Подписание торгового договора России с Кокандским ханством.

1868, апрель - Поход генерала К. П. Кауфмана на Самарканд.

1868, июнь - Установление протектората России над Бухарским ханством.

1869, осень – Высадка в Красноводском заливе отряда

Н. Г. Столетова.

1870-1871 – Франко-прусская война.

1870, 19 (31) октября – Циркуляр министра иностранных дел России А. М. Горчакова об отказе России от условий Парижского мира 1856 г. относительно ограничений ее прав на Черном море.

1871, январь – Провозглашение Германской империи.

1871, 1 (13) марта – Лондонская конвенция об отмене режима «нейтрализации» Черного моря.

1872-1873 – Российско-английские переговоры о создании «буферного пояса» в Средней Азии.

1872, август (сентябрь) – Свидание Александра II с Вильгельмом I и австрийским императором Францем-Иосифом в Берлине.

1873, февраль – Начало наступления российских войск на Хиву.

1873, весна – Заключение российско-германской военной конвенции в Петербурге.

1873, лето – Подписание российско-австрийского политического соглашения, имеющего цель «упрочить мир».

1873, август – Подписание мирного договора России с Хивинским ханством: присоединение к России земель ханства по правому берегу Амударьи. Признание Хивой вассальной зависимости от России.

1873, октябрь – Окончательное оформление «Союза трех императоров» (России, Австро-Венгрии и Германии).

1875, апрель-май – «Военная тревога» в Европе в связи с обострением отношений между Францией и Германией. Поддержка Россией Франции.

1875, 25 апреля (7 мая) – Петербургский российско-японский договор о признании Сахалина российской территорией и уступке Японии Курильских островов.

1875, июль – Национально-освободительное восстание в Боснии и Герцеговине.

1875, июль – 1876, февраль – Кокандское восстание против Худояр-хана и российской военной экспансии.

1876, 19 февраля – Указ о включении Кокандского ханства под названием Ферганской области в состав Туркестанского генерал-губернаторства.

1876, апрель – Восстание в Болгарии против турецкого господства. Поддержка в России освободительного движения южных славян.

1876, июнь – Встреча в Рейхштадте Александра II и Франца-Иосифа.

1877, 1879 – Неудачные походы российских войск в Ахалтекинский оазис.

1877, январь – Подписание секретной российско-австрийской конвенции о нейтралитете Австро-Венгрии в случае российско-турецкой войны.

1877, март – Подписание по инициативе России Лондонского протокола с предложением Турции начать демобилизацию и проведение реформ.

1877, 12 (24) апреля 1877 – Подписание Александром II манифеста о войне с Турцией.

1877, июль – Занятие отрядом И. В. Гурко Шипкинского перевала. Первая попытка российских войск взять Плевну.

1877, 28 ноября (10 декабря) – Взятие российскими войсками Плевны.

1877, 28 декабря (1878, 9 января) – Разгром 23-тысячной турецкой армии у Шейново.

1878, 4 (16) января – Вступление российских войск и болгарских ополченцев в Софию.

1878, 19 (31) января – Подписание Адрианопольского перемирия России с Турцией.

1878, 19 февраля (3 марта) – Сан-Стефанский мирный договор России с Турцией.

1878, 1 (13) июня – 1 (13) июля – Берлинский конгресс, созванный для пересмотра условий Сан-Стефанского мира.

1878-1880 – Англо-афганская война.

1879, 27 января (8 февраля) – Константинопольский мирный договор России и Турции, включивший в себя условия Берлинского трактата.

1880, декабрь - 1881, январь – Осада и взятие штурмом отрядом М. Д. Скобелева туркменской крепости Геок-Тепе.

1881-1894 – Царствование императора Александра III.

1881 – Возобновление «Союза трех императоров».

1881, ноябрь (декабрь) – Подписание в Тегеране российско-иранской конвенции о разграничении территорий к востоку от Каспийского моря.

1882 – Подписание секретного союзного договора между Германией, Австро-Венгрией и Италией (Тройственного союза).

1882-1895 – Пребывание на посту министра иностранных дел России Н. К. Гирса.

1884, январь – Присоединение к России Мерва.

1884 – Новое возобновление «Союза трех императоров».

1885, март – Российско-афганский вооруженный конфликт на Кушке.

1885, 29 августа (10 сентября) – Заключение в Лондоне российско-английского соглашения по Средней Азии: признание российским владением Пендинского оазиса в обмен на передачу Афганистану Зульфагара.

1885, сентябрь – Присоединение к Болгарии Восточной Румелии князем Александром Баттенбергским без согласования с российским императором.

1887, весна – Предотвращение Александром III войны Германии с Францией путем личного обращения к Вильгельму I. Заключение соглашения о российских займах во Франции.

1887, июнь – Договор («перестраховочный») России с Германией.

1887, 10 (22) июля – Подписание в Петербурге второго российско-английского соглашения по Средней Азии: установление российско-афганской границы от р. Герируд на западе до

р. Амударьи на востоке.

1891, 17 марта – Императорский рескрипт о начале строительства Транссибирской железнодорожной магистрали.

1891, август – Заключение российско-французского политического соглашения.

1892, август – Заключение российско-французской военной конвенции.

1893, 23 декабря (1894, 4 января) – Окончательное оформление российско-французского союза.

1894-1917 – Царствование Николая II.

1895, 27 февраля (11 марта) – Третье российско-английское соглашение по Средней Азии в виде обмена нотами. Установление границы между Афганистаном и Бухарой по р. Пяндж.

1895, апрель – Симоносекский китайско-японский договор, по которому Китай отказывался от сюзеренитета над Кореей.

1895 – Основание Русско-Китайского банка.

1895-1896 – Пребывание на посту министра иностранных дел России А. Б. Лобанова-Ростовского.

1896, 22 мая (3 июня) – Российско-китайский договор об оборонительном союзе против Японии и о постройке Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД).

1896, сентябрь (октябрь) – Прием Николая II в Париже. 1896-1897 – Управление министерством иностранных дел России Н. П. Шишкиным.

1897, апрель-май – Российско-австрийское секретное соглашение о сохранении статус-кво на Балканах.

1897, август – Визит в Россию президента Франции Ф. Фора.

1897-1900 – Пребывание на посту министра иностранных дел России М. Н. Муравьева.

1897-1901 – Строительство КВЖД.

1898, март – Российско-китайская конвенция об аренде Россией Ляодунского полуострова (с Порт-Артуром).

1898, 12 (24) августа – Вручение аккредитованным в Петербурге дипломатическим представителям меморандума о проекте созыва первой международной конференции по ограничению вооружений.

1899, май – июль – Первая Гаагская мирная конференция.

1900-1906 – Пребывание на посту министра иностранных дел

России В. Н. Ламздорфа.

1900 – Участие России в подавлении восстания ихэтуаней в Китае. Ввод российских войск в Маньчжурию для защиты КВЖД.

1902, январь – Заключение англо-японского союза.

1902, 26 марта (8 апреля) – Подписание российско-китайского договора о поэтапном выводе российских войск из Маньчжурии.

1902, лето – Ознакомительная поездка российского министра финансов С. Ю. Витте в Маньчжурию.

1903, 30 июля – Создание наместничества на Дальнем Востоке.

1904, 24 января (6 февраля) – Разрыв Японией дипломатических отношений с Россией.

1904, 27 января (9 февраля) – Начало русско-японской войны. Бой между российской и японской эскадрами у Порт-Артура. Гибель крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» в бухте Чемульпо.

1904, март (апрель) – Англо-французское соглашение о Египте, Марокко и других колониальных владениях.

1904, август – Сражение под Ляояном.

1904, сентябрь – октябрь – Сражение у р. Шахэ.

1904, октябрь – «Гулльский инцидент»: обстрел 2-й Тихоокеанской эскадрой З. П. Рожественского у Доггер-Банки в Северном море английских рыболовецких судов.

1904, 20 декабря (1905, 2 января) – Капитуляция Порт-Артура.

1905, февраль – Сражение под Мукденом.

1905, 14–15 (27-28) мая – Морское сражение у острова Цусима.

1905, 11 (24) июля – Бьёркский договор Николая II с Вильгельмом II: образец «личной дипломатии» последнего российского императора.

1905, 23 августа (5 сентября) – Портсмутский мирный договор России с Японией: признание Россией Кореи сферой влияния Японии, уступка ею Сахалина и передача прав на Ляодунский полуостров с Порт-Артуром и Дальним.

1906, январь-апрель – Поддержка Россией и Англией Франции на Альхесирасской конференции по вопросу о Марокко.

1906-1910 – Пребывание на посту министра иностранных дел России А. П. Извольского.

1906, июль – Назначение министра внутренних дел

П. А. Столыпина председателем Совета министров.

1907, 17 (30) июля – Подписание в Петербурге российско-японского соглашения по политическим вопросам.

1907, 18 (31) августа – Российско-английское соглашение о разделе сфер влияния на Среднем Востоке.

1908, 27-28 мая (9-10 июня) – Свидание Николая II с английским королем Эдуардом VII на рейде ревельского порта.

1908, сентябрь – Устная договоренность министров иностранных дел России и Австро-Венгрии в Бухлау о согласии России на аннексию Австрией Боснии и Герцеговины при условии согласия Вены на предоставление России права проводить военные суда через проливы.

1908, 24 сентября (7 октября) – Аннексия Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией. Начало Боснийского кризиса 1908-1909 гг.

1909, март – Ультимативное давление Германии на Россию с требованием признать аннексию Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией.

1909, лето - Свидания Николая II с Вильгельмом II в Финском заливе и в Киле. Посещение царем Франции и Англии.

1909, 11 (24) октября – Подписание российско-итальянского договора в Раккониджи: согласие Италии на сохранении статус-кво на Балканах и на открытие проливов для российских военных судов в обмен на нейтралитет России в случае захвата Италией африканских колоний Турции Триполи и Киренаики.

1910, 21 июня (4 июля) – Российско-японское соглашение о выработке общих мер в случае нарушения статус-кво в Китае или угрозы интересам сторон в Маньчжурии.

1910-1916 – Пребывание на посту министра иностранных дел России С. Д. Сазонова.

1910, 22-23 октября (4-5 ноября) – Потсдамская встреча Николая II и Вильгельма II с участием С. Д. Сазонова.

1911, 6 (9) августа – Подписание в Петербурге российско-германского соглашения (Потсдамского) по персидским делам.

1911, сентябрь – 1912, октябрь – Война между Италией и Турцией (Триполитанская война).

1912, сентябрь (октябрь) – начало первой Балканской войны.

1912, 21 октября (3 ноября) – Подписание в Урге российско-монгольского соглашения: обязательство России оказать помощь Монголии в сохранении ее автономии.

1913, май – Лондонский мирный договор между Турцией и Балканскими союзниками.

1913, июнь – Начало второй Балканской войны.

1913, июль (август) – Бухарестский мирный договор, подведший итог второй Балканской войне.

1913, 23 октября (5 ноября) – Подписание в Пекине российско-китайской декларации: признание Китаем автономии Внешней Монголии.

1913, декабрь – Прибытие в Константинополь германской военной миссии Лимана фон Сандерса.

1914, январь – Отставка «главы мирной партии»

В. Н. Коковцова с поста председателя Совета министров России.

1914, апрель - Установление протектората России над Урянхайским краем.

1914, 15 (28) июня – Убийство в Сараево наследника австрийского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда.

1914, 10 (23) июля – Австро-венгерский ультиматум Сербии.

1914, 15 (28) июля – Объявление Австро-Венгрией войны Сербии.

1914, 19 июля (1 августа) – Объявление Россией войны Австро-Венгрии.

1914, 20 июля (2 августа) – Объявление Германией войны России.