Глава 9. Пути построения и возможные схемы защиты

§ 30. Защита по принципу “от закона – к делу”

1. “Наложение” закона на материалы следствия. Рассмотрев суть

защиты, задачи адвоката и его работу с доказательствами, можно перейти к путям построения отдельных видов защиты, с тем чтобы наметить некоторые общие схемы.

Теоретически это сделать очень трудно. А если и удается что-то “на ощупь”, то описание защиты станет просто рассказом, более или менее интересным. И только.

Поэтому нам представляется, что профессионально-полезные выводы можно сделать лишь на основе анализа имеющейся конкретики, т.е. тех положений и вопросов, которые “идут от практики”, показывают ее и “толкают мысль” исследователя и адвоката на отыскание наиболее разумной позиции.

Поскольку в настоящее время адвокаты чаще всего работают по делам о насильственных преступлениях, проследим на их базе основные направления поиска того краеугольного камня, который на практике именуется “позицией защиты”.

Бет. 111 УК РФ предусмотрена ответственность за различные виды умышленного причинения тяжкого вреда здоровью — от таких, например, которые повлекли за собой заболевание наркоманией или токси-команией (п. 1, наказание от двух до восьми лет лишения свободы), до закончившихся смертью потерпевшего (п. 4, наказание от 5 до 15 лет лишения свободы). Новая уголовно-правовая норма намного конкретнее и богаче по юридической характеристике умышленного тяжкого вреда здоровью, чем прежняя ст. 108 У К 1960 г. Но это не значит, что ее практическое применение будет проще ранее действовавшей. Скорее наоборот, детализация различных составов в одной правовой норме предполагает необходимость очень квалифицированного юридического анализа со стороны правоприменяющих практических работников, в том числе и адвокатов.

Защитник должен хорошо знать и четко излагать суду самые принципиальные юридические особенности состава умышленного причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего.

Одним из сложнодоказываемых свойств этого деяния является наличие (или отсутствие) причинной связи между умышленными действиями подсудимого и наступивший "(в той или иной форме) тяжким вредом здоровью потерпевшего. Трудность установления указанного элемента обусловлена скрытым, неповерхностным нахождением такой причинной связи. Это — не “эффект домино”, когда внешне хорошо виден автоматизм и неминуемость развития процесса поочередного падения фишек, что наглядно отражает простую причинную связь. Последняя в составе ст. 111 УК больше напоминает невидимую реакцию определенных химических компонентов в колбе. Здесь известны сами действия субъекта, предметы этих действий, установлен определенный результат. А как происходит сам процесс соединения компонентов, т.е. развитие причинной связи, должен определить анализатор, исследователь. Подобное наблюдается при изучении скрытой, не внешней причинной связи, когда анализируется совершенное преступление.

Задача адвоката состоит не столько в том, чтобы найти “разрывы” в развитии причинной связи, сколько доказательно убедить суд в их наличии, четком освещении характера общего последствия, его элементов, определении каждого элемента по принципу: “действие — последствие”. Подобным способом можно показать суду, что одни действия данного источника неминуемо повлекли такие-то последствия, другие — причинили иное, третьи — закончились новым результатом и т.д.

Практика показывает, что даже, казалось бы, очевидное несоответствие и нелогичность между причинной связью и последствиями с большим трудом воспринимается судом, который с неохотой отказывается от выводов следствия. Лишь грамотный адвокат способен убедить опытного судью в том, что данное последствие наступило не в результате действий подсудимого. Сказанное можно проиллюстрировать конкретным случаем из адвокатской работы.

Во время ссоры и потасозки Стрельцов ударил кулаком в бок Тим-кина. Тот же, находясь в нетрезвом виде, хотел нанести ответные побои и резко подскочил к Стрельцову; но он увернулся от Тимкина, который со всего маха сильно ударился головой о каменную стену. Защитник убеждал суд в том, что наступившие для Тимкина тяжкие телесные повреждения (серьезное сотрясение мозга и перелом свода основания черепа) не находились в причинной связи с ударом кулака Стрельцова. Суд воспринял доводы адвоката и оправдал Стрельцова, обвинявшегося по ч. 1ст. 111УК РФ.

Прокурор опротестовал данный приговор, настаивая на первоначальном обвинении. Кассационная инстанция, согласившаяся с обоснованностью оправдания подсудимого, отметила, что “при наличии таких фактических обстоятельств нельзя ставить в вину Стрельцову тяжкие последствия, наступившие не от его прямых противоправных действий, а от неверного поступка самого потерпевшего. Осуждение Стрельцова за удар кулаком в бок потерпевшего как за действие, якобы повлекшее черепно-мозговую травму, было бы необоснованным и означало бы объективное вменение, когда человек отвечает не за то, что совершил, а за то, что наступило от влияния иных причин”.

Последующие надзорные решения подтвердили правильность приговора. И это соответствует принципу вины в уголовном праве, когда “лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия и наступившие общеопасные последствия, в отношении которых установлена его вина (п. 1 ст. 5 УК). Объективное вменение, т.е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается” (п. 2 ст. 5 УК). В самом деле, Тнмкину был причинен вред, но не по вине Стрельцова. И этот вывод суда был результатом работы адвоката, его умело избранной позиции.

Формированию верной линии защиты способствует хорошее знание адвокатом принципов, категорий, терминов и понятий, которыми оперирует судебно-медицинская экспертология, давая заключения по конкретным уголовным делам. Сопоставляя специальные данные с иными доказательствами, собранными следователем, адвокат прослеживает не только медико-биологические пути образования тяжкой травмы, но и социально-психологические, конфликтологические факторы, приведшие к ней. Такое диалектическое единство позволяет более четко разграничивать, какие действия подсудимого повлекли те или иные последствия, а какие -- ничего не вызвали и не могли вызвать;

какие силы вообще участвовали (кроме подсудимого) в причинении вреда здоровью потерпевшего; каковы прямые последствия действия каждого источника и т.п.

Внимательное исследование защитником фактических обстоятельств, детальное изучение им медицинских документов (выписки из истории болезни, заключение врачебной комиссии и пр.), акта судебно-медицинской экспертизы нередко приводит к выводу о том, что тяжкий вред для здоровья произошел не столько от действий подсудимого, сколько от иных факторов — поведения третьих лиц, неосторожности самого потерпевшего, влияния непреодолимой силы или стихийного развития побочных обстоятельств и т.д.

В практике случается, что следственные работники, а за ними и суд, ограничиваются изучением лишь заключительной части (выводов) медицинских документов. При этом игнорируются весьма существенные данные, приведенные в описательных частях тех же документов или в других материалах дела (допросах свидетелей, рапортов милиционеров) о том, что они увидели на теле потерпевшего сразу же после посягательства на него.

Так, по делу Широковой, умышленно причинившей тяжкое телесное повреждение Рахмановой, завершившееся потерей глаза, ее мать, допрошенная в качестве свидетеля, показала, что дочь обратилась к врачу через 2 дня после травмы, нанесенной Широковой. А до этого ее лечила “народная целительница”, которую мать разыскала по рекламе. Врачевание свелось к двум примочкам на глаза и непонятным заклинаниям. Получив приличные деньги, целительница скрылась; указанный ею телефон оказался подставным. И только убедившись в этом, мать и дочь Рахмановы на третьи сутки после травмы решили обратиться сначала в травмопункт, а затем и в поликлинику. В истории болезни эти сведения не были отражены, потерпевшая же и ее мать на 'следствии скрыли данное обстоятельство, говоря, что “делали дома сами теплые глазные ванночки”. Однако допрошенные в суде (по инициативе адвоката) отчим и младший брат потерпевшей подробно рассказали о “самолечении” и упущении времени для дезинфекции и приостановлении воспалительного процесса в глазу. Получив такие сведения, защитник возбудил ходатайство о направлении дела на дополнительное расследование для розыска целительницы, назначения судебно-медицинской экспертизы и т.д. Ходатайство адвоката было удовлетворено- При дополнительном расследовании было установлено, что тяжкие последствия наступили не от скользящего удара обвиняемой Широковой по лицу Рахмановой, а в результате “врачевания” самозванной частной предпринимательницы. Ответственность же Широковой ограничилась ст. 115 УК РФ. Впоследствии дело было вообще прекращено за отсутствием жалобы потерпевшей.

По ст. 111 УК РФ наказывается лишь такое причинение тяжкого вреда здоровью, которое было умышленным. Иные формы вины предусмотрены другими нормами УК (ст. 113, 114, 118). Поэтому адвокату важно установить подлинный характер умысла подсудимого.

Определение действительного содержания умысла возможно лишь на основе тщательного анализа всех обстоятельств дела, в том числе способов причинения тяжкого вреда, механизма использования орудия или предметов и т.д. Первоочередному анализу подвергаются прежние взаимоотношения между подсудимым и потерпевшим; особенности обстановки совершения деяния или условия ее создания, причины и поводы действий всех участников криминальной ситуации. Решая вопрос о содержании умысла виновного, суды должны исходить из совокупности всех обстоятельств совершенного преступления и учитывать, в. частности, способ и орудия преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), причины прекращения виновным преступных действий и т.д., а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения. .

Обязательным по такс 111 рода делам является выяснение адвокатом мотивов и целей действий подсудимого, потерпевшего, иных участников преступного конфликта. Неправы те практические работники, которые исходят лишь из того, что раз мотивы не влияют на квалификацию, то и незачем их выяснять. Это не так. Мотивы, действительно, сами по себе не всегда определяют юридическую характеристику содеянного. Но в криминальной ситуации они вместе с целями и средствами были двигателями человеческих поступков, внутренне обосновывали внешние действия, толкали людей на определенное, а не любое возможное поведение. Поэтому мотивы не могли не воплотиться в конкретных действиях, которые и привели к преступному результату в виде тяжкого вреда здоровью. Без уяснения мотивации действий субъекта невозможно понять характер его умысла при содеянном. Умысел — категория динамичная, впитывающая в себя желания, стремления, попытки и пр., т.е. мотивы. И не зная их, адвокат не сможет раскрыть свойства умысла на причинение тяжкого вреда здоровью.

Выявление адвокатом мотивов тяжкого причинения вреда здоровью потерпевшего не означает, что о них всегда нужно говорить суду. Дело в том, что побуждения к действиям (мотивы) не только позволяют раскрыть содержание умысла субъекта. Они еще в зависимости от социальной оценки могут быть полезными или антиобщественными и, соответственно, смягчать или отягчать ответственность подсудимого. В последнем случае открытая аргументация такими мотивами способна нанести вред судьбе подзащитного. От этой опасности надо предостеречь адвокатов. Сначала мотивы выясняются для собственного, внутреннего анализа содеянного; и уж потом определяется следует ли обнародовать вскрытые побуждения субъекта или лучше, безопаснее не заявлять о них. Б этом и состоит мудрость опытного адвоката, которую, наподобие медицинской, следует назвать принципом “не навреди”.

2. Перепроверка основных доказательств обвинения. Статьи 111, 113, 114, 118 УК определяют признаки тяжкого повреждения здоровью и ответственность за их причинение при наличии умысла, или в состоянии аффекта, или при превышении необходимой обороны, либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, или в результате неосторожности. В перечисленных нормах отражены различные виды тяжкого причинения вреда здоровью; особо названы неосторожный смертельный исход и наличие признаков особой жестокости, издевательства, мучений. Важное значение имеет и знание адвокатом медицинских правил определения степени тяжести причинения вреда здоровью. Очевидно, что без детального изучения названных правовых и медицинских норм невозможно квалифицированное осуществление защиты по такого рода делам.

Известно, что решающее значение для квалификации содеянного имеет заключение (акт) судебно-медицинской экспертизы. Адвокат критически оценивает данные экспертов с учетом всех других материалов дела. Не остаются без внимания и процедурные вопросы. В частности, адвокат вначале внимательно знакомится со сведениями, характеризующими правомочность эксперта; проверяет соблюдение следователем порядка назначения экспертизы и обеспечение прав обвиняемого при ее назначении и производстве. При наличии необходимых оснований адвокат использует свое право мотивированно ходатайствовать о назначении и производстве дополнительной или повторной экспертизы. Тщательно продумывается, какие вопросы следует задать эксперту, в какой последовательности и каких формулировках. Именно такая работа защитника способна убедить суд в обязательности удовлетворения соответствующего ходатайства, исходящего от адвоката и независимо от того, поддержано оно прокурором, опровергнуто или “оставлено на усмотрение суда”.

Внимательное и грамотное отношение адвоката к назначению и производству экспертизы нередко приводит к выявлению дополнительных обстоятельств, весьма существенных для защиты, а иногда — к обнаружению оснований для переквалификации содеянного на более мягкую норму УК. И если даже суд первой инстанции не согласится с доводами адвоката, последний в своем распоряжении имеет веские доводы, которые затем могут убедить кассационную или надзорную инстанцию.

Так, Малявкин был осужден по п. 1 ст. 108 У К за то, что в состоянии алкогольного опьянения в общежитии в ответ на действия внезапно напавшего на него и нанесшего ему по голове два удара бутылкой Чернышева избил последнего кулаками и ногами, причинив тяжкий вред здоровью потерпевшего, повлекший его смерть. Кассационная инстанция приговор оставила без изменения. Однако надзорная инстанция — Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ ~ приняла иное решение и указала следующее.

Правильно установив фактические обстоятельства дела, суд неосновательно пришел к выводу о том, что Малявкин в момент причинения Чернышеву тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть последнего, не находился в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта).

Согласно закону, условием наступления ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью но ст. 113 УК является причинение его виновным в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями потерпевшего. Давая объяснения по поводу своих действий, Малявкин в судебном заседании показал, что при выходе из комнаты в коридор общежития его внезапно кто-то дважды ударил по голове бутылкой. Оказалось, что это был Чернышев, находившийся в состоянии сильного опьянения.

В результате неожиданного нападения и ударов бутылкой с подсудимым случилась истерика, из раны у него на голове пошла кровь. В связи с этим он и стал избивать Чернышева.

Эти объяснения Малявкина подтверждены показаниями свидетелей, другими материалами дела. Так, выбежавший на шум свидетель БЫчихин сказал, что он увидел, как Малявкнн кулаками и ногами избивал лежавшего на полу Чернышева, стал разнимать их, но Малявкин был сильно возбужден и не унимался.

При судебно-медицинском освидетельствовании Малявкина на голове в лобной области обнаружены кровоподтек, ссадина, а также кровоподтек в левой теменной области, которые, по заключению эксперта, относятся к легким телесным повреждениям и могли быть причинены в результате ударов тупым твердым предметом в голову, в том числе бутылкой.

По заключению экспертов, проводивших амбулаторную комиссионную судебно-психиатрическую экспертизу, Малявкин, находившийся в состоянии простого алкогольного опьянения, по отношению к содеянному вменяем, но в его действиях была аффективная реакция (реакция защиты от нападения Чернышева).

Такие данные и позволили надзорной инстанции не согласиться с выводом суда о наличии в действиях Малявкина состава преступления, предусмотренного ч, 2 ст. 108 УК.

Содеянное Малявкиным, выразившееся в том, что он в ответ на неправомерные действия потерпевшего причинил ему тяжкие телесные повреждения, повлекшие его смерть, является умышленным причинением тяжкого телесного повреждения в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения и квалифицируется по ст. 110 УК (ст. 113 нового УК). (Определение СК Верховного Суда РФ от 15 марта 1994 г. Практика Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам. М-, 1995. С. 201—203.)

По делам об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью адвокат может: настаивать на полной невиновности подсудимого или на невиновности его в отношении конкретных эпизодов обвинения;

признавая вину доказанной либо не касаясь вопроса о вине, находить обстоятельства, смягчающие ответственность; просить суд о переквалификации содеянного со ст. 111 УК на менее строгую норму; ставить вопрос о возвращении дела на дополнительное расследование.

В процессуальном плане адвокат, как и обвиняемый, не принуждается к доказыванию, он вправе, но не обязан это делать. Поскольку без полного опровержения обстоятельств, оправдывающих подсудимого, обвинение по ст. 111 УК не может считаться доказанным, защитнику иногда достаточно только указать их. Разумеется, ссылка адвоката на такие обстоятельства не может быть голословной, она должна опираться на конкретный фактический материал.

Позиция “от закона — к делу” имеет не одно лишь уголовное, только что рассмотренное содержание. Есть в ней еще и уголовно-процессуальная суть, тесно “перемешанная” с первым, —- этим и должен руководствоваться адвокат.

“Во многих случаях насильственные, принудительные меры сопровождают юридический конфликт на всем протяжении его развития, — отмечают специалисты-конфликтологи. — Так, для криминального конфликта характерны прежде всего оперативные меры по задержанию преступника, затем могут следовать избранные меры пресечения и другие принудительные действия (привод, освидетельствование, обыск);

далее — мера наказания, назначаемая судом, также является мерой государственного принуждения. Таким образом, юридический конфликт нельзя рассматривать как мирное течение событий по меньшей мере с двух точек зрения: напряженность, а часто и насилие имеют место во взаимоотношениях субъектов — конфликтующих сторон, то же, но с другим содержанием и направленностью происходит в отношениях хотя бы одной стороны с органами власти. Все это превращает юридические конфликты в весьма острую форму борьбы их участников, хотя эта борьба и протекает в рамках закона” (Юридическая конфликтология. М.,1995, С.76).

Определяя свою позицию по делу, адвокат руководствуется требованиями закона о задачах судебной защиты, своим профессиональным правосознанием и внутренним убеждением, сложившемся на хорошем знании дела, системе доказательств обвинения, результатах их судебного исследования и в соответствии с законными интересами подзащитного.

Разобрав работу адвоката, “идущего от закона к делу”, посмотрим, какие же имеются у него возможности для того, чтобы добиться от суда оправдательного приговора. Итак, защита “от критики обвинения — к оправданию” на примере описания конкретного уголовного дела.