526 Предметность

режит. отношение, наделяется чертами детской наив­ности и интеллектуальной неполноценности (типичный образ «туземца» в колон. фольклоре 10 в.); группа-конкурент, напротив, воспринимается как враждебная и опасная, её представители наделяются чертами агрес­сивности, коварства, моральной ненадёжности. Соот­ветствующие стереотипы прочно закрепляются в мас­совом сознании и освящаются религией. В условиях классово антагонистич. общества этнич. предубежде­ния не только стихийно вырастают из недр массовой психологии как специфическая, хотя и искажённая форма символизации социальных конфликтов, но и соз­нательно распространяются и пропагандируются реакц. классами в целях разобщения трудящихся, отвлечения их внимания от коренных социальных проблем. По­этому необходимые предпосылки ликвидации всех нац. и расовых предубеждений — уничтожение классов и эксплуатации человека человеком, широкая воспитат. работа в условиях социалистич. общества.

Однако предубеждения — не только социальный, но и психологич. феномен. Один и тот же по своему объек­тивному содержанию стереотип в одном случае являет­ся просто средством приспособления к социальной си­туации (напр., расистские установки в обществе, в к-ром расовое неравенство является нормой), а в дру­гом — защитным механизмом личности, к-рая проеци­рует на «чужача» свои собств. неосознаваемые качества. Психологич. трактовка нац. и иных предубеждений, если она претендует заменить социально-исторический, классовый анализ, реакционна и несостоятельна. Од­нако изучение диалектики когнитивных (познаватель­ных), эмоциональных и волевых компонентов предубеж­дения или соотношения социальной установки и реаль­ного поведения имеет важное значение для выработки эффективных способов воспитания. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ, образ раннее воспринятого пред­мета или явления (П. памяти, воспоминание), а также образ, созданный продуктивным воображением; форма чувств. отражения в виде наглядно-образного знания. В отличие от восприятия П. поднимается над непо-средств. данностью единичных объектов и связывает их с понятием. П. осуществляется в двух формах — в виде образов памяти и воображения. П. памяти служит необ­ходимым условием процесса познания, в ходе к-рого сохранившийся образ объекта актуализируется при восприятии. С помощью образов воображения создают­ся П. и мысленные ситуации, непосредственно не вос­принимающиеся в целом в действительности. Если вос­приятие относится только к налично данному, настояще­му, то П. одновременно относится и к настоящему, и к прошлому, и к будущему.

Являясь формой индивидуального чувств. отражения, П. человека опосредствованы языком, наполнены обществ.

содержанием, осмыслены и осознаны.

• см. к ст. Воображение.

ПРЕДСУЩЕСТВОВАНИЕ (позднелат. praeexistentia), в идеалистич. и религ. системах существование нема­териального начала до его воплощения в материи. Так, идея в философии Платона обладает П. по отношению к вещи, абс. идея в философии Гегеля — по отношению к миру. Обычно термин «П.» употребляется примени­тельно к предполагаемой жизни души до её воплощения в данном теле. Любая теория метемпсихозы (напр., в пифагореизме или буддизме) предполагает П. души, неоднократно проходящей воплощения и перевоплоще­ния, а в промежутках между ними обретающейся в каких-то загробных мирах, напр. претерпевая очищение. Гно­сеология Платона предполагает, что в своём П. душа созерцает идеи, затем в земной своей жизни «припоми­нает» это созерцание (анамнесис) и через это обладает знанием наиболее общих истин («Федон» 249 с). Докт­рина о П. души и её вторичном вхождении в тело, к-рую стремились найти в библейских текстах (Прем. Сол. 7,3: «я ниспал на ту же землю»; 8,20: «я вошел и в тело чистое»), нашла отражение у нек-рых раннехрист.

мыслителей (особенно у Оригена), но была осуждена и заменена др. концепциями; христианство настаивает только на П. личности Иисуса Христа до его воплоще­ния как бога-логоса, 2-го лица Троицы.

ПРЕДУСТАНОВЛЕННАЯ ГАРМОНИЯ, понятие, введённое в философию Лейбницем (1695) для объясне­ния всеобщей взаимосвязи и согласованности в мире. Согласно учений о П. г., развитому Лейбницем в 1696, субстанциальные элементы мира — монады, будучи чисто психич. сущностями, не могут физически взаимо­действовать друг с другом; однако развитие каждой из них находится в изначально предустановленном богом соответствий с развитием всех др. монад и мира в целом. Благодаря этой сущностной гармонии возникает также гармония в явлениях (физич. детерминизм) и гармония между сущностью и явлением (согласие между конечными и действующими причинами, между душой и телом). Теория II. г. была направлена против окказионализма Н. Мальбранша и картезианского дуа­лизма (см. Картезианство), в рамках деизма в ней от­стаивалась имманентная закономерность природных процессов.

ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ, связь между различными эта­пами или ступенями развития, сущность к-рой состоит в сохранении тех или иных элементов целого или отд. его характеристик при переходе к новому состоянию. П. выступает как одна из важнейших сторон закона от­рицания отрицания.

В истории философии для тех метафизич. концепций, к-рые сводят развитие к плоскому эволюционизму или круговороту и рассматривают его как воспроизведение относительно неизменных форм, характерно гипертро-фирование П. Концепции типа теории катаклизмов, на­против, недооценивают или даже отрицают П., гипер­трофируя изменения, различия в объекте при переходе его к новым состояниям.

Развёрнутый теоретич. анализ П. в связи с диалектич. концепцией развития впервые был проведён Гегелем, к-рый рассматривал П. как существ. сторону диалекти­чески понятого отрицания.

Диалектич. материализм различает П. при количеств. изменениях, когда её осн. содержание составляет сама структура, организация объекта (напр., биологич. вос-произ-во в рамках одного вида), и П. при качеств. изменениях, когда структура объекта трансформируется, а содержанием П. являются отд. элементы и характери­стики объекта.

Принципиальное значение имеет выявление специфи­ки П. в обществ. развитии. Одна из осн. проблем воз­никающих здесь — проблема взаимозависимости П. различных форм обществ. жизни. С одной стороны, «история есть не что иное, как последовательная смена отдельных поколений, каждое из которых использует материалы, капиталы, производительные силы, пере­данные ему всеми предшествующими поколениями» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 3, с. 44—45); следовательно, главной в развитии общества является П. материального произ-ва, определяющая П. и раз­личных форм духовной Жизни. С др. стороны, эти по­следние, будучи обусловлены уровнем экономич. раз­вития, в то же время непосредственно зависят от мысли­тельного материала, накопленного предшествующими поколениями.

В силу сложности и внутр. противоречивости соци­ального развития П. здесь может носить либо прогрес­сивный, либо реакц. характер в зависимости от того, каково отношение её содержания к социальному про­грессу. Борьба с П. консервативных взглядов, традиций, привычек составляет важное условие эффективного идеологич. руководства обществом.

Особой проблемой является соотношение П. и классо­вости в развитии духовной жизни общества. С т. зр. вульгарного социологизма (А. А. Богданов, В. Ф. Плет­нёв и др.) эти понятия взаимоисключают друг друга. Но на деле П.— необходимый атрибут развития духов-

ной культуры классового общества, т. к. не все ее ком­поненты являются классовыми и тем более реакцион­ными.

В науч. познании П. основывается на том, что в каж­дой относит. истине содержатся зёрна абс. истины. В философии П. выражается в относит. устойчивости осн. принципов разрешения фундаментальных проблем он­тологии, гносеологич. социологии, этики и эстетики.

• M a p к с К., Морализирующая критика и критизирующая мораль, Маркс К. и Э н г е л ь с Ф., Соч., т. 4; Л е-нин В. И., Успехи и Трудности Сов. власти, ПСС, т. 38; его ж е, Задачи союзов молодежи, там же, т. 41; Б а л л е ρ Э. А., П. в развитии культуры, М., 1969; его ж е, Коммунизм. Куль­тура. Человек М., 1979; Н е н о в с к и Н., П. в праве, пер с болг., М., 1977; Бушмин А. С., П. в развитии лит-ры, Л., 1978²; Ч а л о я н В. К., Восток— Запад. П. в философии антич. и ср.-век. общества, М., 1979²; Г ρ и н и н В. В., Л а д ы г и­н а А. В.; Иск-во: диалектика П., Минск, 1979.

ПРЕКРАСНОЕ, категория эстетики, характеризующая явления, обладающие высшей эстетич. ценностью. Как эстетич. ценность П. отличается от нравственных и теоретич. ценностей (добра, истины) тем, что оно связа­но с определ. чувств. формой и обращается к созерца­нию или воображению; в отличие от утилитарно-полезного, отношение к И. носит бескорыстный харак­тер.

Для древнейшего эстетич. сознания П. мыслилось как неотъемлемое свойство мира, космоса. Для пифа­гореизма П. есть гармония, внутренне присущая ве­щам, источник к-рой усматривался в мистически пони­маемых количеств. отношениях. По Гераклиту, «пре­краснейший строй мира» и «прекраснейшая гармония» являются результатом единства и борьбы противопо­ложностей. Гераклит говорит также об относительности П.: «... Самая прекрасная обезьяна безобразна по срав­нению с родом людей» (Платон, Гиппий Больший 289а). По Сократу, относительность П. обусловлена тем, что «все хорошо и прекрасно по отношению к тому, для чего оно хорошо приспособлено» (Ксенофонт, Воспомина­ния о Сократе III, 8, 5). Платон проводит чёткое раз­личие между тем, «что прекрасно» и тем, «что такое пре­красное» («Гиппий Больший» 287 е), т. е. между сущ­ностью П. и его проявлениями. Сущность П. Платон трактует как вечную, безотносительную, божеств. идею, от к-рой зависит существование всех прекрасных явле­ний (см. «Пир» 211 а — b). Человек же, «видя здешнюю красоту, вспоминает красоту истинную» («Федр» 249 d).

Отвергая теорию платоновских «идей», Аристотель полагает, что должно быть единым «прекрасное и бытие прекрасного» («Метафизика» VII 6, 1031 b). В соответ­ствии с этим Аристотель рассматривает II. как объектив­ное свойство самой действительности, как проявление сё закономерностей: «... самые главные формы прекрас­ного, это — порядок в пространстве, соразмерность и определенность...» (там же XIII 3, 1078 а 34); в живой природе П. связано с целесообразностью («О частях животных» 645 а).

Объективно-идеалистич. понимание П. развивается в зстетич.. учениях неоплатонизма и христианства. Согласно Плотину, П. в телах возникает благодаря приобщению к высшей красоте, исходящей от единого («Эннеады» I 6, 1—9). Августин писал, что бог сотворил «прекрасные разнообразные формы, блестящие и прият­ные цвета» («Исповедь» X 34). Фома Аквинский, усмат­ривая конечный источник И. в боге, условиями П. счи­тал целостность, или совершенство, должную пропор­цию, или созвучие, и ясность («Summa theologiae» l, qu. 39, art. 8).

Мыслители эпохи Возрождения были убеждены в объективности П., к-рое определяется Л. Б. Альберти как «... строгая соразмерная гармония всех частей, объединяемых тем, чему они принадлежат...» («Десять книг о зодчестве», т. 1, М., 1935, с. 178). Для Леонардо да Винчи и других теоретиков и практиков иск-ва Воз-

ПРЕКРАСНОЕ 527

рождения гармонически и многосторонне развитый человек — высшая мера П.

Классицизм трактовал П. и его оценку рационали­стично и нормативно. В эпоху Просвещения эстетика вычленяется в самостоят. дисциплину (у Баумгартена) именно как «наука о П.». Анализ П. у просветителей связан с их поисками гармонич. обществ. связей, прео­долевающих противоречия совр. цивилизации. П. рас­сматривается как посредствующее звено между разу­мом и чувствами, отвлечённым долгом и естеств. влече­ниями, как «свобода в явлении» (Шиллер), как единство правды и идеала в иск-ве (Дидро, Лессинг). Дидро, считая, что «... восприятие отношений есть основа пре­красного», различает «реально прекрасное» и «прекрас­ное, которое мы воспринимаем», или «относительно прекрасное» (Избр. произв., М., 1951, с. 382, 378). Англ. сенсуалистич. эстетика 18 в. детально исследовала психологию восприятия и переживания Л. (Ф. Хатче-сон, Г. Хом, Э. Бёрк). Абсолютизация субъективной сто­роны П. привела к идеалистич. отрицанию его объектив­ности в эстетич. воззрениях Юма и Канта. По мнению Канта, «эстетическое свойство» — «то, что в представ­лении об объекте чисто субъективно...» (Соч., т. 5, М., 1966, с. 188) и «... суждение вкуса не познавательное суждение...» (там же, с. 210). Предмет может считаться прекрасным, если отношение к нему будет незаинтере­сованным, если он без понятия представляется как объект всеобщего «необходимого удовольствия» и если он воспринимается как обладающий «формой целесообразности» «без представле­ния о цели» (там же, с. 245, 240). Гегель при иссле­довании П. отвергает кантовское «... ошибочное пред­ставление о существовании прочной противоположно­сти между субъективным мышлением и объективными предметами...» (Соч., т. 12, М., 1938, с. 61). Для Гегеля П. объективно как «чувственная видимость идеи» (там же, с. 115). Поскольку же в природе идея проявляется лишь смутно, то и П. в ней несовершенно. Только иск-во, по Гегелю, способно осуществить необходимое для истинно П. полнее соответствии идеи и образа; П. в иск-ве и есть идеал. Ценнейшее достижение гегелевской эстетики — диалектич. подход к изучению П. и понима­ние историч. развития П., хотя и на объективно-идеа-листич. основе.

Материалистич. эстетика 18—19 вв. доказывала объ­ективность П., рассматривая его как свойства, качест­ва, отношения самой материальной действительности. «Под красотой я понимаю,— писал Э. Бёрк в «Философ­ском исследовании происхождения наших идей о воз­вышенном и прекрасном»,— качество или качества тел, благодаря которым они (тела.— Ред.) вызывают любовь или подобную страсть». Чернышевский выступил про­тив упрощённой трактовки этой объективности у Бёрка, критикуя его за то, что тот принял «прекрасное и возвы­шенное прямо за качества самих тел, производящих на нас такие впечатления» (ПСС, т. 2, 1949, с. 136). Согласно Чернышевскому, «прекрасное есть жизнь» и «прекрасно то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова должна быть она по нашим понятиям» (там же, с. 10).

В бурж. эстетике кон. 19—20 вв. проблема П. рассмат­ривается с идеалистич. позиций. Согласно субъективно-идеалистич. теории вчувствования (Р. Фишер, Т. Липпс, Верной Ли и др.), П. образуется проецированием чело­веч. чувства на предмет. По определению Дж. Санта-яны, «... красота есть наслаждение, рассматриваемое как качество вещи» («The sense of beauty», N. Υ., 1955, p. 51). Для Б. Кроче П.— «адекватность выражения» («Эстетика как наука о выражении и как общая линг­вистика», ч. 1, М., 1920, с. 106). В эстетике прагматизма П. трактуется как качество «опыта» в идеалистич. его понимании; Дж. Дьюи сводит П. к «обозначению харак-