13. Методы теоретического обобщения. Географические открытия. Географическая картина мира.

Методы теоретического обобщения

Абстрагирование и формализация. Классификация, территориальная группировка и пе-риодизация – это и «полочки», по которым удобно располо¬жить материал, но это и установ-ление узловых моментов в строении, свойствах и развитии изучаемых явлений. Отсюда и проистекает важное обобщающее значение указанных методов. Однако при всем этом на этапе систематизации завершается лишь чувственно-конкретное знание. Началом же теоре-тического знания яв¬ляется формирование понятий и законов.

Законы могут быть выведены при наличии достаточно высокой абстрак¬ции. Почвенные зоны В. В. Докучаева на его карте - это в высшей степени абст¬рагированное изображение, предельно обобщающее распространение почв се¬верного полушария. Но если бы он шел по пути изображения всех микро ареалов почв, которые и изучаются при полевых исследовани-ях, он вряд ли бы сформулировал закон природы.

Абстрагирование как метод познания использу¬ется на всех этапах исследования. Это связано с тем, что существуют два вида абстракции: абстракция-отвлечение и абстракция-обобщение. Абстракция-отвлечение используется в силу того, что познание не может сразу охватить предмет в целом и поэтому исследование всегда вынуждено идти путем рас¬смотрения отдельных сторон и постепенного синтеза этих сторон.

Особенно важно использование абстракции-отвлечения на пос¬тановочном этапе иссле-дования. Она исходит из представления о многообразности изучаемого объекта и необходи-мости сосредоточения внимания на одном из многочисленных отношений и свойств.

При теоретических обобщениях оперируют уже не с объектом, который мож¬но изме-рить, взвесить, переместить. На данном этапе пользуются только абст¬ракцией-обобщением. Абстракция-обобщение образует понятия, законы и теории путем элиминирования случай¬ного, несущественного и установления только общих свойств из многочислен¬ных определе-ний. В этом смысле абстракция-обобщение есть синтез, и противостоит абстракции-отвлечению (анализу) не как суммирование рассмотрен¬ных элементов, а как мыслительная операция опосредования общих свойств.

Например, описывая пустыни Прикаспийской низменно¬сти, мы указываем на ровную поверхность ниже уровня Мирового океана, бэровские бугры, шоры и т.д. Говоря же о зоне пустынь мира, мы вынуждены будем указать лишь некоторые свойства ландшафтов: арид-ный климат, распро¬странение сероземов, солончаков, ксерофитов, галофитов. Когда же фор-миру¬ется понятие ландшафта, все конкретные характеристики заменяются понятием о ком-понентах и их взаимосвязях. Но такое внешнее «обеднение» содержания понятия позволяет выделить в большом количестве предметов необходимое, общее, закономерное и использо-вать это обобщение для выработки общих по¬нятий, законов, теорий и концепций. В рассмот-ренном случае понятие ландшафта отражает все разнообразие природы земной поверхности на всех таксономических уровнях и лежит в основании всей физической географии как нау-ки, являясь основным ее понятием.

Результатом абстрагирования является формализация. На этапе абстрак¬ции-отвлечения, как ее непосредственный результат, возникает упрощенная мо¬дель формального характера. Так можно сказать о любом бланке описания точ¬ки, который, отсекая многообразное содер-жание явления, ориентирует иссле¬дователя на физиономически четкие, легко измеримые стороны объекта, т. е. ориентируют его преимущественно на форму явления. Также и блок-схемы, которые широко внедряются в нашу науку как модели объектов, являются лишь представлением исследователя об их функциональной структуре.

Но здесь нас больше интересует формализация как обобщение, т.е. результат абстрак-ции-обобщения. Сущность формализации как обобщения со¬стоит в абстрагировании от со-держания предметов и явления. В предельном случае формализация приводит к опе¬рированию одними символами. Объективным основанием такой замены содержательного формальным выступает единство содержания и формы, качества и количества.

В географии используется довольно большое количество символов: схематических – графики, диаграммы, профили; картографических; химических и математических. Но в ка-кой степени их можно назвать формализацией-обобщением?

На графиках зависимостей и профилях происходит обобщение массовых данных, получаемых при наблюдениях и расчетах, так как в них количественные данные переводятся из дискретности в общее. Например, температура воздуха в какой-то момент относится только к этому сроку, но ни к како¬му другому. То же относится к любому другому эм-пирическому материалу – высоте террасы в измеренном месте, глубине протаивания мерз-лых пород и т.д. Эти одиночные данные при современной изученности природы не имеют большой научной ценности. Только графическая обработка многих еди¬ничных измерений может позволить найти связи между ними и возвести из единичного в особенное и общее. По четырем и более наблюдениям находят суточный ход температуры, среднесуточные дают годовой ход; на топографи¬ческом профиле находят все высоты и глубины, хотя непрерывно измерить весь маршрутный ход невозможно и ненужно и т.д. Многие графические методы по¬зволяют находить и скрытые связи между явлениями. Это отно¬сится, например, к ком-плексным ландшафтным профилям, где можно найти связи между различными компонента-ми. Расчетные графики служат также для быстрого нахождения значений функций по значе-ниям аргументов. Например, достаточно установить уровень воды в реке, чтобы по расход-ной номограмме найти значения расхода воды и скорость течения.

Точно так же обстоит дело с картографическим изображением, где из единичного в общее возводится пространственное расположение предметов и явлений. История географи¬ческих открытий дает нам материал о подвигах, совершенных во имя закрытия «белых пя-тен». Не зря считается, что мера картографируемости, в сущности непрерывное заполнение пространства, отражает меру познанности яв¬ления.

Формализация материала в схематических символах яв¬ляется одним из самых распро-страненных методов эмпирического обобщения материала и широко используется в гео-графии.

Что касается остальных символов, то они используются в расчетных опе¬рациях. При-чем всякие уравнения решаются по правилам исчисления одно¬значно, независимо от того о чем идет речь: поголовье скота, народонаселении, водном балансе. В этих уравнениях доста-точно знать часть параметров, чтобы по ним вычислить искомые параметры без дорогостоя-щих полевых или экспе¬риментальных работ. Однако понятно, что подобная фор¬мализация может быть адекватной и продуктивной, если она достаточно полно отражает содержание. Только глубокое изучение содержания может привести к правильному отображению его в форме.

Примером такой содержательной формализации явилось выражение за¬кона географи-ческой зональности в уравнении радиационного индекса сухости, которое способствовало выведению периодического закона зональности и по¬лучению количественных характеристик типов зональных ландшафтов. Без со¬держательного многолетнего исследования географических зон такая продук¬тивная формализация вряд ли могла осуществиться. Поэто-му вполне можно го¬ворить о том, что формализация является диалектическим отрицанием содер¬жательных исследований, получивших законченную форму в понятиях, законах и тео-риях. Развивая эту мысль, можно говорить о формализации как методе теоретического обобщения, дающего возможность подняться к более высокой ступени обобщения, достиг-нуть путем обеднения содержания понятий большей общности.

С полной уверенностью можно полагать, что форма¬лизация в нашей науке поможет проникнуть в такие области мышления, где невозможно составить правильного теоретиче-ского представления исходя только из предметных сущностей. Порукой тому являются по-пытки трансфор¬мации картографических изображений в картоидах, глубже отражающих про¬странственные отношения; использование графопостроительных машин, различных рас-четных формул и электронно-вычислительных машин.

Нельзя забывать, что формализация – только этап, а не цель познания, она даже не са-мая высокая ступень познания, а метод достижения строго¬го, однозначного понимания объ-ективной реальности, на основе которого можно делать надежные прогнозы и рекомендации.

Кроме того, у формализации имеются свои естественные пределы. Ее можно использо-вать там, где имеются устойчивые характеристики, связи и отношения, и только в тех случа-ях, когда есть необхо¬димость строгой, по возможности однозначной, характеристики.

Однако там, где возникает необходимость гарантированного управления, количествен-ной характеристики, должны вступить на сцену формализмы, кото¬рые отражают содержание вещества и энергии, а также их движения в количе¬ственных выражениях и в исчисляемых отношениях друг с другом.

Географические открытия

К числу результатов научного географического познания, несомненно, относятся и от-крытия – одно из фундаментальных понятий истории и теории науки.

В «Энциклопедическом словаре географических терминов» (1968) «гео¬графическое от-крытие» трактуется как нахождение новых географических объектов или географических закономерностей. На ранних этапах разви¬тия географии преобладали открытия, связанные с нахождением новых гео¬графических объектов. С развитием географии как науки все боль-шее значение приобретают открытия, приводящие к выявлению эмпирических и теоретиче-ских закономерностей, углублению познания сущности географических явлений и их взаи-мосвязей.

Речь идет о двух группах географических открытий – территориальных и тео-ретических. Первая ее группа (территориальные открытия) характеризуется как «географи-ческие открытия в их традиционной трактовке, т. е. открытия, связанные с созданием карты земного шара (включая и океанографические открытия).

Не останавливаясь на различных подходах к оценке этих категорий (что является пред-метом истории географических исследований и откры¬тий), обратим внимание на уровни тер-риториальных и акваториальных открытий, обусловленные историческими этапами в про-цессе познания поверхности земного шара.

1. Первоначальный этап территориальных открытий, связанный с появ¬лением зачатков науки, зачатков карты – этап открытий локального (мест¬ного) уровня, когда географический кругозор открывателей, как правило, еще очень узок – ограничен обычно локальными рам-ками оби¬тания отдельных племен.

Вместе с тем и на этом этапе были совершены выдающиеся открытия. Например, пер-вооткрытие Полинезии принадлежит к числу самых замечательных событий, относящихся к открытиям локального уровня.

2. Этап открытий регионального уровня – новая ступень территориаль¬ных открытий, связанная преимущественно с географическими знаниями разных народов древнего мира и средневековья о тех или иных регионах и странах мира. На этом этапе обширные территории Америки (Мексика, Центральная Америка, Андское нагорье) были открыты инками, ацтека-ми, майя; состоялись открытия викингов в Северной Америке.

3. Этап территориальных открытий мирового (глобального) уровня, обусловленный но-вой ступенью в истории человечества, связанный с за¬рождением и развитием капиталистиче-ского производства, созданием миро¬вого рынка, значительным расширением географическо-го кругозора народов различных континентов и стран.

Все открытия этого уровня находят освещение на мировой географи¬ческой карте, включающей оба полушария Земли. Н. Г. Фрадкиным (1972) была предпринята попытка вы-явления уровней открытий физико-географических закономерностей, т.е. теоретических географических открытий. Он выделил:

а) открытия элементарно-хорологического уровня, к которым, в частно¬сти, относятся некоторые открытия XV-XVII вв., касающиеся природной зональности (установление после-довательных изменений растительности с высотой и т.п.), пространственных соотношений отдельных природных элементов и простейших причинных зависимостей, вызывающих эти соотношения;

б) открытия компонентно-исторического уровня, примером чего является новый уро-вень открытий зональных закономерностей, отчетливо вы¬раженный в трудах А. Гумбольдта, для которого наиболее важным представля¬лось «отыскание законов природы, исследование порядка, необходимо связывающего все явления, все изменения, происходящие во вселен-ной» . В этом отношении характерно название одной из работ Гумбольдта – «О закономерностях, наблюдаемых в распространении растений»;

в) открытия комплексно-динамического уровня (конец XIX - XX вв.), переход к кото-рым связан с выявлением новых зональных закономерно¬стей. Важным рубежом в этом про-цессе стали открытия В. В. Докучаева, установление им целостности к неразрывности гео-графической среды.

Анализируя характер теоретических открытий в социально-экономической географии, Ю. Г. Саушкин выделяет следующие пути (области исследования), ведущие к экономико-географическим открытиям: 1) социально-экономические карты как первичное открытие; 2) открытия, связанные с генерализацией карт и картометрическим анализом; З) составление карт различных социально-экономических (экономико-географических) полей с нанесенны-ми на них статистическими поверхно¬стями методом изолиний, что позволяет выявить совре-менный социально-экономический «рельеф» и его исторические изменения.; 4) исследования территориальной организации экономико-географических «каркасов»; 5) открытие социаль-но-экономических территориальных систем; 6) открытие экономико-географических струк-тур.

Географическая картина мира

Конечным итогом, результатом развития географического знания является географиче-ская картина мира, одно из наиболее общих по¬нятий географической науки. Прежде чем пе-рейти к раскрытию сущности этого понятия, обратим внимание на содержание поня¬тия на-учная картина мира. Она рассматривается как системати¬зированное и целостное представ-ление о мире в виде совокупности наиболее фундаментальных, имеющих как прикладное, так и теоретическое и философское значение концепций современной науки.

Наряду с такой, общенаучной, существуют частнонаучные картины мира. Каждая из них отражает не весь мир, а только наблюдаемый с позиций данной частной науки.

Впервые термин картина мира (в дальнейшем – КМ) появился в конце XIX в. в смысле физической картины. После некоторых дискуссий к настоящему времени сложился статус понятия научной КМ как части мировоззрения и общей культуры. Общепризнанно, что КМ не что иное как образ мира, и как таковой он, конечно, субъективен, т.е. зависит от уровня знания мира в целом. Так, физическая КМ прошла этапы механической, электродинамиче-ской и квантово-релятивистской картин. Эволюционная КМ в биологии прошла дарвинов-ский, менделевско-дарвиновский и синтетический этапы. Картина мира как образ является лишь частью, элементом мировоззрения, под которым понимается знание мира, дополненное ценностной ориентацией, принципами действия, позицией. В этом смысле КМ имеет свое определенное место в жизни. Она может быть не только научной, но и мифологической, ре-лигиозной, традиционной; ложной и правильной. Понятно, что действие, основанное на научном мировоззрении, опирающееся на научную КМ, может привести к положительным результатам. Нельзя сбрасывать и иррациональные формы КМ, так как многие стороны жиз-ни (нравственность, искусство, право и др.) не всегда рациональны и не всегда доступны на-учному познанию.

Занимая такое место, КМ, кроме того что она имеет общий вид, должна иметь и какие-то частные формы, так как существуют не только общие законы и теории типа законов диа-лектики, логики и теории познания, но и частнонаучные законы и теории. Поэтому филосо-фы говорят об общей и частнонаучных КМ.

Как и все другие КМ, географическая картина мира (ГКМ) также развивалась, и разные поколения людей (даже группы, индивиды) имеют разные ГКМ. Она своеобразна и много-гранна и представляет собой целостное представление о мире в его пространственно-временной и неповторимой определенности, содержит множество элементов физической, биологической и других частнонаучных картин мира, но полностью с ними не совпадает.

Многообразие функций, выполняемых ГКМ, проявляется прежде всего в том, что она является, с одной стороны, неотъемлемой частью общечеловеческой культуры, а с другой – исход¬ной базой географического познания, в которой выражаются представления человека о природе и обществе, его отношение к природе и обществу. Тем самым определя¬ются миро-воззренческий характер и роль географической картины ми¬ра. Вследствие положения гео-графии на стыке естественных и общественных наук географическая картина мира входит в качестве составляющих как в естественнонаучную, так и общественно-научную картину ми-ра.

Нам представляется, что до того, как вся земная поверхность «нарисовалась» в общих чертах на картах, география вполне четко связывалась с описанием Земли и история геогра-фии отождествлялась с историей географических открытий. Даже учебные пособия для вузов до конца 1850-х годов писались как истории открытий. Лишь в 60-е годы стало ясно, что гео-графические открытия являются частью общей истории, а история географии – это история одной из наук, основанной на изучении развития географического знания, поэтому можно с уверенностью констатировать, что в первый этап развития ГКМ однозначно совпала с картой мира, т.е. с буквальной картиной земной поверхности.

Однако к концу XIX в. теоретики географии поняли, что география уже выполнила ог-ромной важности общественный заказ, завершив картографическую модель земной поверх-ности. В связи с этим стали искать новые модели географии, т.е. создавать новую ГКМ. В результате этой работы, длившейся чуть меньше столетия, сложились компонентно-отраслевая и комплексно-региональная программы исследований в виде представлений о природных комплексах и их компонентах; региональных социально-экономических системах с отраслями хозяйства и формами социальной деятельности; районировании – природном, хозяйственном, демографическом, социальном; разнообразных тематических картах и ком-плексных атласах. Все эти положения новой ГКМ вошли в традиции не только научных ра-бот, но и учебных дисциплин и стали формировать ГКМ всего поколения. Она включала, ес-тественно, предыдущую ГКМ в качестве своей составной части.

Сейчас начинает формироваться новая ГКМ, которая должна включить сущность двух первых этапов в новых представлениях. Она исходит из понимания ограниченности данного мира. Если раньше география расширяла ойкумену, то теперь пытается найти новые формы организации уже ограниченного пространства. В связи с этим усиленно разрабатываются концепции ресурсов территории, устойчивости и емкости геосистем. Управление территори-альной организацией общества на основе синтетических подходов всех отделов географии становится чрезвычайно важной задачей географии и, в конце концов, определит место ГКМ в общей картине мира, место географии в мировоззрении, географической культуре поколе-ния, в общей культуре.

Формирование географической картины мира непрерывно сопровож¬далось стремлени-ем географов всех эпох к объяснению внутренних раз¬личий в природе земной поверхности и жизни населявших ее народов, что находило отражение в географических идеях, т.е. в тех гипоте¬зах и теориях, которые относятся к истолкованию «лика Земли».

Одновременно изменялся и географический кругозор – понятие, предполагающее сум-му знаний человечества о внешних чертах земной поверхности (об очертаниях материков и океанов, основных реках и горных системах и т.п.), о природе ее различных частей – релье-фе, климате, растительном покрове и т.д., о географических различиях в жизни народов, хо-зяйственном своеобразии стран и целый ряд других географических знаний.

Чем шире (и глубже) географический кругозор того или иного на¬рода, той или иной группы человечества, тем больше у них возможностей к полному и глубокому познанию гео-графической картины мира, географическому познанию окружающей действительности.

Л. Ф. Кузнецова (1984) указывает на три функции КМ: эвристическую, синтезирую-щую и объективирование знаний и их включения в культуру. Эвристическая функция даже первого этапа развития ГКМ вполне ясна – история географических открытий полна герои-ческих подвигов и личных драм во имя заполнения «белых пятен». Да и последующие ГКМ являются, в сущности, исследовательскими программами и как таковые, разумеется, выпол-няют эвристические функции. Что касается синтезирующей функции ГКМ, то здесь само ме-сто КМ ясно показывает предназначение ее как важного рычага синтеза. Во многих случаях КМ выполняют функции теории. Сейчас, например, мы не можем похвастаться наличием строгой теории устойчивости геосистем, но она вполне удовлетворительно заменяется пред-ставлением о разной устойчивости ландшафтов по отношению к антропогенному давлению. Здесь налицо замена теории общим представлением – картиной природы, выработанной по-колениями географов и негеографов.

В. С. Преображенский назвал географию наукой, «создающей географи¬ческую картину мира, мира с человекам», подчеркивал, что «геогра¬фическая картина мира – это не просто сочетание материков и человека, мира и человека, это осознание человека в мире. Будущее за этим» .