12. Творчество Антуана Ватто. Стиль рококо

Ватто Антуан (Watteau Antoine, 1684–1721), французский живописец и рисовальщик. Жан Антуан Ватто родился 10 октября 1684 года в городке Валансьенн на границе Франции и Фландрии. Около 1702 приехал в Париж, работал как копиист. Учение у живописцев Клода Жилло (1703–1707/08) и Клода Одрана (1708–1709) способствовало пробуждению интереса Ватто к театру и декоративному искусству. В начале своего творчества Ватто писал батальные сцены, но для него, видимо, столь же привычной была и жанровая живопись рубенсовской традиции, широко открытая чувственной стороне жизни. Антуан Ватто испытал сильное влияние творчества Питера Пауля Рубенса, произведения которого изучал в Люксембургском дворце в Париже. В 1717 Ватто присвоено звание академика. На рубеже 1720-х годов Антуан Ватто посетил Великобританию. Обращаясь к мотивам, почерпнутым из современной ему жизни (“Бивак”, 1710, Музей изобразительных искусств, Москва; “Савояр с сурком”, 1716, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург), Ватто вносил в них особую интимность и лирическую взволнованность. В зрелый период творчества Антуан Ватто разрабатывает новый тип сюжетов – театральные сцены и “галантные празднества” (картины “Праздник любви”, “Общество в парке”, около 1720, – обе в дрезденской картинной галерее; “Затруднительное предложение”, около 1716, “Капризница”, около 1718 - обе в Государственном Эрмитаже, Санкт-Петербург; “Меццетен”, 1719, в музее Метрополитен, Нью-Йорк; “Паломничество на остров Киферу”, 1717-1718, “Жиль в костюме Пьеро” – обе в Лувре, Париж), в которых за галантной игрой постоянно повторяющихся персонажей, под маской актера кроется бесконечное разнообразие оттенков поэтического чувства, целый мир тончайших душевных состояний, нередко окрашенных иронией и горечью, порожденной столкновением мира мечты с реальностью. Богатство эмоциональных оттенков в этих картинах Антуана Ватто подчеркивается пейзажем, окрашенным тонким лирическим чувством, изящной выразительностью поз и жестов, изысканностью нежных цветовых сочетаний, трепетной игрой красочных нюансов и как бы вибрирующих мазков.

Глубокие размышления Ватто о сущности подлинно высокого искусства, которое он противопоставляет искусству ложно-значительному, парадно-официальному, отразились в картине “Вывеска лавки Э.Ф. Жерсена” (1720, Картинная галерея, Берлин-Далем). Не привыкший выслушивать похвалы своим картинам, художник Антуан Ватто был очень скромен, допуская, что некоторые из его рисунков все же могли бы понравиться публике. Рисунки Ватто делал исключительно для себя, получая от этого живейшее наслаждение, и хранил их в альбомах. Все удачное в картинах Ватто — содержательность и красота мотива, жестов и поз — извлечено из этих набросков. Столь трепетное отношение к рисункам может показаться нарциссизмом, но за этим проглядывает собственная жизнь художника Ватто — и горькая, и счастливая, слишком короткая и озарявшаяся временами тем, что врачи называют pes phthisica — внезапным подъемом сил у больных чахоткой, объяснимым иллюзорной надеждой. Это — жизнь, проведенная в созерцании приятелей-актеров, одетых в переливающиеся атласные костюмы, флиртующих или музицирующих, жизнь, наполненная страстью и отчаянием, и еще самым главным для Ватто — возможностью рисовать. Наверное, Ватто часто рассматривал рубенсовские картины в Люксембургском дворце и густонаселенные венецианские действа под величественными колоннадами в полотнах Веронезе. Жаль, что король Людовик XV слабо интересовался живописью — он познал бы много радостей, посещая мастерскую Ватто в нижнем этаже под Большой галереей. При общем невнимании к творчеству Ватто многие картины художника были увезены из страны — в Пруссию в XVIII веке, а в XIX столетии в Англию в коллекцию Уоллес. Генерал-директор Лувра Виван-Денон мог бы восполнить этот пробел, когда наполеоновские армии маршировали на Восток, но он этого не сделал. Любопытно, что он не повесил в Музее Наполеона (так переименовали Лувр) даже “Паломничество на остров Киферу” — картину, которая была конфискована в числе прочих почетных произведений упраздненной Королевской Академии. Для Виван-Денона Ватто был художником, к которому он питал сугубо личное отношение. В его собственном собрании имелось несколько картин Ватто, в том числе и картина “Жиль в костюме Пьеро”. Многие голландские картины, подвергшиеся конфискации и переданные в Музей Наполеона, были отнюдь не героического содержания. Но француз Ватто воспринимался как нечто недостойное славы Франции. Таким образом, искусство Ватто, с самого начала не имевшее непосредственных продолжателей, не оказало существенного влияния на более позднюю живопись Франции.

Поэтическое очарование отличает и рисунки Ватто выполненные обычно сангиной либо в три цвета (мел, сангина, итальянский карандаш) и запечатлевшие разнообразные типы французского общества начала XVIII века; легкие штрихи и волнистые линии воссоздают в них нюансы пластической формы, движение света, эффекты воздушной среды. Декоративная изысканность произведений Ватто послужила основой сложения рококо как стилевого направления (хотя в целом творчество художника далеко выходит за его рамки), а его поэтические открытия были подхвачены уже после смерти Ватто французскими живописцами середины – второй половины XVIII века. (Шарден, Ланкре, Патер, Буше, Фрагонар и др.). Английское искусство очень многим обязано Ватто. Тернер называл его своим любимым художником и подражал ему в фантазии, названной “Как Вам угодно”. В другой своей картине Уильям Тернер представил мастерскую Ватто вместе с художником, работающим (как гласит название) “по правилам Шарля Дюфренуа”.

Рококо стало блестящим завершением стиля барокко. В наследство от предыдущего столетия XVIII век получает особое эстетическое сознание, в котором высокоразвитый художественный вкус становится важнее многих других человеческих качеств. Вкус предполагал умение не только отличить прекрасное и знать, как его воссоздать, но и умение глубоко наслаждаться творением. Если для барокко необходима вся гамма эмоций - от радости до трагедии, то для наслаждающихся рококо - лишь изысканно тонких, изящных. "Изящный" - ключевое слово данной эпохи. Именно тогда наблюдается уход от жизни в мир фантазии, театрализованной игры, мифических и пасторальных сюжетов с обязательным налётом эротизма. Поэтому даже у выдающихся мастеров изделия хотя и декоративны, грациозны, но несколько поверхностны. Не случайно именно в эту эпоху приходит мода на "китайщину" или шинуазри (chinoiserie). В интерьерах появляются передвижные ширмы, зрительно изменяющие пространство; гобелены с изображениями цветов, пагод, людей в китайской одежде; знаменитый китайский фарфор, изысканные орхидеи, тонкоствольные деревья, аквариумные рыбки, а также изящная лакированная мебель китайских мастеров, будто созданная для рококо.

Хотя этот стиль называют "стилем Людовика XV", но, в отличие, от барокко он не был чисто придворным искусством. Большинство построек рококо - это частные дома французской знати и загородные дворцы. Комнаты в них не располагались анфиладой (как в XVII в.), а образовывали ассиметричные композиции. В центре обычно располагался парадный зал (салон). Углы комнат закругляются, все стены украшаются резными панелями, позолоченными орнаментами и зеркалами, которые словно расширяют пространство, придавая ему неопределённость. Комнаты становятся поменьше и пониже, создавая атмосферу интимности, характерную для будуаров. Оформление салонов и будуаров слегка перенасыщено предметами в отличие от более сдержанной эпохи барокко. В колорите преобладают нежные пастельные тона. Наиболее популярные цветовые сочетания - белое в с голубым, зелёным или розовым и непременное золото. Именно в эпоху рококо впервые возникает представление об интерьере, как целостном ансамбле: стилевом единстве здания, декора стен и потолков, мебели и т.д. И никогда ранее интерьер так точно не соответствовал характеру жизненного уклада. Все предметы интерьера изготовлены с большим вниманием к комфорту и мелочам жизни.

Для форм мебели рококо характерен полный отказ от автономности отдельных элементов конструкций (архитектоничности), симметрии и прямых линий. Главным становится стремление растворить детали в общем объёме предметов. Недаром мебель рококо кажется будто бы отлитой из одной пластичной массы. В декоративном убранстве мебели рококо резьба по дереву занимает очень скромное место. Её заменяют бронзовые накладки, преимущество которых ещё и в том, что ими удобно обрабатывать уже готовые, отшлифованные и отполированные поверхности предметов. Иногда вместо фанеровки вся поверхность предметов обрабатывалась цветными лаками и тоже декорировалась накладками или золочёной резьбой.

Беззаботная жизнь светских салонов была сосредоточена вокруг женщины, и капризы великосветских жеманниц (особенно фавориток короля) задают основной тон: изящно-декоративный и легкомысленный. Появляются чисто женские предметы мебели. Это и стоящий на высоких ножках секретер с наклонно расположенной откидной доской и множеством потайных отделений; картоньерка (шкафчик для бумаг); туалет с откидным зеркалом и разнообразные тумбочки. Секретер, по сути дела, представлял собой практичную комбинацию комода, письменного стола и кабинета. Потайные ящички секретеров обычно заполнялись различной эпистолярной и мемуарной продукцией, весьма распространённой в это время "грёз, мечтаний и интриг".

Главный же мотив комнаты рококо - безусловно камин: невысокий, покрытый мраморной плитой и заставленный канделябрами, часами, фарфоровыми "безделушками" и прочими украшениями. Над ним обычно вешалось зеркало в роскошной раме. В мебели для сидения также рождаются новые формы: канапе (диван в форме нескольких соединённых кресел), шезлонг, бертер (глубокое кресло). В формах диванов и кресел учитываются и особенности пышной женской одежды. Мебель теперь старается быть не только репрезентативной, но и комфортной.

 

Говоря о мебели для сиденья вообще и эпохи рококо в частности, нельзя не упомянуть имя Томаса Чиппендейла (1718-1779). Чиппендейл вначале был резчиком по дереву; увлекшись около 1735 года мебельным делом, он скоро становится ведущим мебельщиком эпохи, прославившись и как мастер-практик, и как автор многочисленных проектов мебели. Стиль произведений Чиппендейла представляет собой своеобразное сочета-ние французского рококо с формальными элементами английской мебели первой трети XVIII века, с готическими и китайскими мотивами. В 1754 году Томас Чиппендейл издал альбом образцов своей мебели, оказавший большое влияние на мебельное искусство не только Англии, но и континентальной Европы.

Модное направление в отделке дворянских особняков середины и конца 19 века. Роскошь гостиных, изобилующих дорогостоящими коллекциями произведений искусств. Вторая половина 19 века интересна Российским вариантом формирования рококо, а именно отказом от услуг архитекторов в оформлении интерьера. Сам владелец оформлял помещение в своем вкусе. Перегруженность декором, количеством предметов и, как следствие, замкнутость пространства - типичные признаки кризиса стиля этого времени.

Самым уютным и интимным в истории классических интерьеров был стиль рококо (переводится как «раковина», «жемчужина»). И если ампир — безусловно, мужественный стиль, то рококо — женственный. Его философия — это мир будуара, игры карнавала.

С угасанием «великого века» монументальный архитектурный стиль второй половины 17 столетия сменился новым художественным направлением — красочно-нарядным, изысканным рококо. Сложившись в 20-е годы 18 века, рококо достигло расцвета в 30—40-е годы. В это время строительство из Версаля было окончательно перенесено в Париж, который сохранил славу самого богатого и красивого города Европы. Архитектура утрачивала тенденцию к грандиозным ансамблям, подражавшим Версалю, но беспредельная тяга к роскоши принимала лишь новую форму. На смену усадебному замку 17 века пришел городской дом, отель — утопавший в зелени садов небольшой особняк французской аристократии, верхушки буржуазии, разбогатевших ростовщиков. Залитые светом, изысканные салоны и будуары отелей становились феерическим фоном для частной жизни и быта аристократической верхушки, вырвавшейся после смерти Людовика XIV из-под деспотической опеки королевского двора. В особняках рококо уже не было характерного для классицизма единства решения наружного объема и внутреннего пространства, архитекторы часто отступали от логической ясности и рационального подчинения частей целому. Если в фасаде отеля и сохранились представительность и строгость дворца 17 века, то пропорции становились легкими, а внутренняя планировка изменялась. Принцип парадной анфиладности не выдерживался, проявлялась тяга к разнообразию в расположении комнат, к композициям асимметричным, разорванным, лишенным объединяющей оси. Внутреннее пространство получило свободное и рациональное расположение в соответствии с требованиями комфорта. Небольшие по размерам уютные комнаты, предназначенные для повседневного обихода, и залы обособлялись, их делали различными по форме в зависимости от назначения. Жилые комнаты обычно располагались вдоль второго фасада, обращенного в сад. Уделялось внимание и удобствам. Интерьеры отелей рококо поражают безудержной роскошью, ювелирной тонкостью отделки. Излюбленная овальная форма залов своими криволинейными очертаниями уничтожает конкретную определенность стены, а система декораций лишает их материальности. Все переходы и грани закругляются. Светлый камень, приглушенных тонов, нежно-розовые, голубые и белые шпалеры, изящные резные панели усиливают впечатление легкости и жизнерадостности. Невысокий рельеф растительного лепного орнамента то выступает из стен, то как бы растекается по их поверхности. Асимметричные завитки разветвляются, то расширяясь, то втягиваясь в узкие полосы. Мотивы цветов, масок, обломков скал, раковин животных вкрапливаются в узоры и образуют «чарующий стенной убор». Типичный образец рококо — интерьер отеля Субиз (1730-е годы), созданный архитектором Жерменом Боффраном (1667—1754). Его овальный зал отмечен грацией форм, непринужденным изяществом. В создании целостного пространства большую роль играет овальная форма плана. Его плавная динамика находит развитие в мягком закругленном переходе от стены к плафону, аркам окон, в формах зеркал, дверей, декоративных рам, волнообразных контурах живописных панно, в изысканной игре линий асимметричного орнамента, образующего тонкое кружево декора плафона и стен.

Стены, обшитые легкими панелями, членятся нишами на три части; нижние прямоугольной формы панели образуют устойчивое основание, на них покоятся полуциркульные арки, они завершаются живописными панно («Амур и Психея» и другие композиции). На границах между стенами, плавно переходящими в пологий купол, расположены панно с причудливым плетением растительного орнамента, его радиальные полосы тянутся к центру плафона. Хрупкие, изящные лепные рокайли (формы плоских раковин) сплетаются с лепными цветочными гирляндами и стеблями, с лентообразными обрамлениями. Композиция декора пронизана легким, капризным ритмом. Заключенные в причудливые рамы зеркала и картины включаются в архитектурное убранство, разнообразя поверхность стен. Расположенные одно против другого, зеркала дают множество отражений, обманчиво расширяющих пространство интимного салона — архитектурный образ словно переносит человека в мир мечты и иллюзий. Живопись с воздушным пейзажным фоном, сохраняя плоскость стены и ритмом объединяясь с декором, подчеркивает связь интерьера с уютными уголками парка реальной природы. Неотъемлемая часть интерьера — мебель: резные нарядные столики-консоли на двух ножках, инкрустированные комодики и секретеры, удобные мягкие кресла и диваны с узорной обивкой, с гибкими причудливыми очертаниями спинок и ножек. С модными китайскими ширмами сочетались восточные безделушки и хрустальные сверкающие и переливающиеся оттенками люстры, бра в виде вьющихся веток, настольные жирандоли с трепещущими хрустальными навесками, хрупкие фарфоровые статуэтки, гобелены, изящные мелочи — драгоценные игрушки из серебра, черепахи, перламутра, эмали, янтаря и т. д. Заплетающий их формы, струящийся орнамент с его сложным ритмом связывает все эти предметы в единый ансамбль с интерьером. Потребность в роскоши породила во Франции в 18 веке множество мастеров, наделенных воображением, тонким вкусом и остроумием: столяров, резчиков, литейщиков, ювелиров, ткачей и т. д., которые передавали секреты своего мастерства из поколения в поколение. Оформлением архитектуры интерьера и прикладным искусством много занимались Ж. О. Мейссонье (1693—1750) и Ж. М. Оппенор (1672—1742).