3. Организационная структура класса.

Характеристика органов самоуправления в классе.

Закрепление обязанностей и ролей в классе.

Роль классного руководителя в организации жизни и деятельности класса. Личность классного руководителя (образованность, общая культура, организаторские способности, знание психологии учащихся, их интересов и т.д.). Интенсивность общения с классом. Преобладающие формы общения (приказ, указания, инструкция, выговор, совет, просьба, похвала, информация).

Стиль классного руководства:

авторитарный: "общение – дистанция", "общение – устрашение";

демократический – "общение на основе общей увлеченности", "Общение на основе дружеского расположения";

либеральный – непоследовательный: "общение – заигрывание".

Отношение коллектива к классному руководителю, его авторитет среди школьников. Авторитет актива, его организационные умения. Психологические особенности учащихся, входящих в выбранный актив, Отношение ребят к выполнению своих поручений. Преобладающий тон в деловых взаимоотношениях (доброжелательный, равнодушный, конфликтный). Причины конфликтов при выполнении поручений.

Наличие неформальных вожаков и причины их влияния на класс.

Неофициальный актив класса, его участие в жизни класса и школы, психологические особенности учащихся, положительно или отрицательно влияющих на класс.

Методы исследования:

беседа с классным руководителем, активом;

наблюдения на и вне уроков;

анкетирование;

методика оценки групповой сплоченности Сишора-Ханина.

4. Характеристика учебной деятельности класса.

Отношение учащихся к учебе в целом и отдельным предметам. Наличие контроля за успеваемостью отдельных учеников, требования к ним классного руководителя, актива класса, всего коллектива. Взаимопомощь, ее формы и организация. Дисциплина класса при выполнении учебной и домашней работы. Отрицательные моменты в учебной деятельности.

Методы исследования:

беседа с учителями, классным руководителем, учениками;

наблюдения на уроках;

изучение классного журнала, ученических тетрадей.

5. Особенности межличностных отношений в классе.

Товарищество и дружба в классе. Отношения мальчиков и девочек. Краткая характеристика дружеских группировок в классе.

Методы исследования:

наблюдения на и вне уроков;

беседа с классным руководителем, учениками;

методика оценки групповой сплоченности Сишора-Ханина;

тест общей направленности деятельности личности.

6. Психологический климат в классе.

Преобладающие настроения и эмоции, удовлетворенность учащихся общением друг с другом и учителями. Кому и в чем подражают в классе. Нравственные ценности школьников. Уровень сформированности доброты, терпимости друг к другу, совестливости, честности, ответственности, чувства долга и собственного достоинства.

Интеллектуальный климат в классе (имеется ли в классе единое мнение по наиболее важным вопросам? Насколько развиты критика и самокритика? Насколько быстро класс находит общий язык при решении общегрупповых адач? Какова общая интеллектуальная атмосфера класса?).

Волевые качества класса (способен ли класс создавать напряжение всех духовных и физических сил для преодоления серьезных трудностей и препятствий? Ставит ли он перед собой общие цели и как стремится к их осуществлению? Может ли класс напряженно работать над поставленной задачей и доводит ли дело до конца?)

Методы исследования:

наблюдения на и вне уроков;

беседа с классным руководителем;

карта-профиль оценки психологического климата группы;

методика по изучению единства ценностных ориентаций группы (ЕЦО).

7. Индивидуальные и возрастные особенности учащихся класса.

Любимцы класса, общественники, отличники, инициаторы; "трудные" учащиеся, их влияние на товарищей. Причины, вызывающие "трудности" в поведении учащихся. Как в классе проявляются психологические особенности возраста.

Методы исследования:

наблюдение;

беседа с классным руководителем, учениками.

БИЛЕТ 4

1. В 1918 г. В. М. Бехтерев опубликовал книгу «Общие основы рефлексологии». В последующем он ее постоянно дорабатывал, дополнял. Рефлексология — это разрабатываемое академиком В. М. Бехтеревым новое направление в психологии, возникшее в результате развития основных положений создаваемой им ранее объективной психологии. По определению В. М. Бехтерева, «рефлексология, в частности рефлексология человека, есть научная дисциплина, ставящая своей задачей изучение ответных реакций в связи с внешними и внутренними раздражителями и вообще всех соотношений с окружающим миром человеческой личности как биосоциального существа».

В. М. Бехтерев считал, что не все «субъективные переживания» сразу же реализуются прямыми действиями. В таких случаях он говорил о торможении или задержке психической деятельности в виде недосказанных мыслей, которые могут, однако, проявляться «слабыми внешними эффектами. и рано или поздно, освободившись от торможения, перейдут в объективный мир в форме ли пересказа или в форме действия и других реакций.

Таким образом, — утверждал В. М. Бехтерев, — в течение известного времени достигается желаемая полнота объективного изучения личности».

Рефлексология отражала стремление Бехтерева к осуществлению завета И. М. Сеченова «вносить физиологические основы в психические процессы». Этим же заветом «отца русской физиологии» руководствовался в то время и И. П. Павлов. К тому же основной метод изучения высшей психической деятельности у В. М. Бехтерева и И. П. Павлова фактически был единый — изучение врожденных и сочетательных (по Бехтереву) или безусловных и условных (по Павлову) рефлексов. Работы этих ученых укрепляли фундамент, на котором к тому времени классики марксизма-ленинизма уже построили величественное здание диалектического материализма. Теперь можно говорить, что этим работам была свойственна определенная схематичность представлений о деятельности мозга; что игнорирование В. М. Бехтеревым субъективных представлений, самоанализа обедняло возможности пропагандируемого им психологического метода, что он допускал упрощенчество в трактовке некоторых экспериментальных фактов. Но на том этапе уже само стремление к получению объективных критериев психической деятельности, несомненно, имело положительное значение, так как способствовало выведению психологии из-под влияния идеалистов, отрицавших зависимость психики от работы мозга и возможность ее научного познания.

В 1919 г., выступая перед сотрудниками Института мозга, академик В. М. Бехтерев говорил: «На переломе истории нельзя стоять на перепутье и ждать, — нужна воля к действию, к строительству и к созидательной работе. Мы поэтому должны стремиться к тому, чтобы сократить время разрухи, отдавая всю сумму наших знаний и все умение на созидательную работу в настоящих условиях страны на пользу народа». Созидательную работу на пользу народа В. М. Бехтерев приветствовал и пропагандировал. Написанная им статья «Проблески будущего» явилась откликом на первый коммунистический субботник 10 мая 1919 г. В ней он писал, что

В. М. Бехтерев среди сотрудников Института мозга. «субботничество есть общественный порыв и в то же время показатель того, как надо служить обществу».

Чтобы размежеваться с интроспекционизмом, В. М. Бехтерев отказался от употребления психологической терминологии. Понятийный аппарат развиваемой им теории создает впечатление, будто школа Бехтерева занималась исключительно физиологией: “впечатление” (восприятие), "закрепление", или "фиксирование следов" (запоминание), "оживление следов" (воспоминание), "отождествление следов" (узнавание), "сосредоточение" (внимание), "сочетание следов" (ассоциации), "общий тон", или "настроение" (чувства) и т.п.

Но, хотя Бехтерев и разрабатывал свою объёктивную психологию как психологию поведения, основанную на экспериментальном исследовании рефлекторной природы человеческой психики, он всё же не отвергал сознание, и, в отличие от бихевиоризма, включал его в предмет психологии.

Более того, учёный признавал субъективные методы исследования психики, в том числе и самонаблюдение, считая, что рефлексологические исследования, в том числе рефлексологический эксперимент, не заменяют, но дополняют данные, получаемые при психологических исследованиях, при анкетировании и самонаблюдении.

Говоря о связи между рефлексологией и психологией, проводят аналогию о соотношении между механикой и физикой, так как известно, что все многообразные физические процессы можно в принципе свести к явлениям механического движения частиц. Аналогичным образом можно допустить, что и все психологические процессы сводятся, в конечном счете, к различным типам рефлексов. Но если из общих понятий о материальной точке нельзя извлечь свойства реальной материи, то невозможно и вычислить логически конкретное многообразие изучаемых психологией фактов только из формул и законов теории рефлексов.

Бехтерев, говоря о значении своей работы, подчёркивал, что научно объясняющая функция, содержащаяся в понятии рефлекса, основана на предпосылках механической и биологической причинности, который опирается на закон сохранения энергии. Если исходить из этой мысли, то все, в том числе и самые сложные и тонкие формы поведения, можно рассмотреть как частные случаи действия общего закона механической причинности, так как все они не что иное, как качественные трансформации единой материальной энергии.

Бехтерев не был одинок в стремлении связать психическую деятельность с энергетическими законами, и в частности, с законом сохранения энергии. В начале века такие попытки были популярны не только в русской, но и в мировой психологии.

Одно из основных положений учёного состоит в том, что отдельные жизненные проявления организма приобретают черты механической причинности и биологической направленности и имеют характер целостной реакции организма, стремящегося отстоять и утвердить свое бытие в борьбе с меняющимися условиями среды.

Важная мысль, которую Бехтерев подчёркивает в своих работах, состоит в воспитуемости, а не наследуемом характере рефлексов. В его “Основах общей рефлексологии” он говорит о том, что не существует врожденного рефлекса рабства или свободы, что общество как бы осуществляет социальный отбор, создавая нравственную личность, и, таким образом, именно социальная среда является источником развития человека.

Одной из важнейших в психологии проблем того времени Бехтерев считал проблему личности, и одним из немногих психологов XX века трактовал личность как интегративное целое. Педологический институт являлся центром изучения, прежде всего личности, которая является основой воспитания, и как бы ни были широки интересы Бехтерева, он всегда подчёркивал, что его основная задача – изучить и воспитать человека.

Важная мысль, которую отстаивал Бехтерев, заключается в том, что во взаимоотношениях коллектива и личности приоритетной является не коллектив, а именно личность. В своих экспериментах, посвященных влиянию внушения на деятельность человека, Бехтерев впервые обнаружил такие явления, как конформизм, групповое давление, которые в западной психологии стали изучаться только через несколько лет.

Доказывая, что развитие личности невозможно без коллектива, Бехтерев вместе с тем подчеркивал: влияние коллектива не всегда благотворно, ибо любой коллектив нивелирует личность, стараясь сделать ее шаблонным выразителем своей среды. Обычаи и общественные стереотипы ограничивают личность и ее деятельность, лишая ее возможности свободно проявлять свои потребности. Личная свобода и общественная необходимость, индивидуализация и социализация – две стороны общественного процесса, идущего по пути социальной эволюции. При этом само определение личности представлялось Бехтереву подвижным процессом, равнодействующая которого постоянно смещается то в одну, то в другую сторону.

Практический вклад школы Бехтерева

Представителями школы В.М. Бехтерева было разработано много методик экспериментально-психологического исследования душевнобольных. Некоторые из них (методика сравнения понятий, определения понятий) вошли в число наиболее употребляемых в советской психологии.

Сохранили значение для современной науки и сформулированные В. М. Бехтеревым и С.Д. Владычко требования к методикам: простота (для решения экспериментальных задач испытуемые не должны обладать особыми знаниями, навыками) и портативность (возможность исследования непосредственно у постели больного, вне лабораторной обстановки).

В работах бехтеревской школы отражен богатый конкретный материал о расстройствах восприятия и памяти, мыслительной деятельности, воображения, внимания и умственной работоспособности. Результаты экспериментов сопоставлялись с особенностями поведения больного вне экспериментальной ситуации. В историях болезни, написанных с позиций объективной психологии, содержатся ценные для психологического анализа сведения о нарушениях личности, сознания и самосознания, эмоционально-волевой сферы. Излагаются они в динамике, которая позволяет видеть условия и стадии развития психического дефекта, проявляющиеся в реальной жизнедеятельности человека.

Некоторые патопсихологические исследования школы представляют интерес как исторический факт “деятельностного” подхода к психическим явлениям. Так, в многосторонних исследованиях сотрудников В. М. Бехтерева ассоциации выступают не механическим сцеплением представлений, а результатом деятельности, зависимым от ее строения и динамики. Или, например, речь анализируется в системе целостного поведения; ее особенности в экспериментальной беседе сопоставляются с речью больного в иных обстоятельствах; показывается, что сходные речевые реакции могут иметь разную природу, отсутствие или извращение речевой реакции возможно не только из-за умственной недостаточности, но и как выражение негативизма, “непроизвольного, но сознательного стремления больных уклониться от внешнего влияния на их волю”. Весь этот объективный материал вполне может быть проанализирован в русле современней теории деятельности.

Использование комплекса методик – наблюдение за испытуемым по ходу эксперимента, учет особенностей его поведения вне экспериментальной ситуации, сочетание различных экспериментальных методик для исследования одних и тех же патологических явлений – способствовало получению богатого объективного материала.

2. А.С. Макаренко писал: «... я не представлял и не представляю, можно ли воспитать... детский коллектив, если не будет коллектива педагогов». Педагогический коллектив имеет определенную организационную структуру. Структура определяет отношения взаимной зависимости, взаимного контроля членов коллектива. В рамках этой структуры работает педагогический совет, методические объединения учителей-предметников и классных руководителей, администрация школы.

В педагогическом коллективе существует определенное разделение труда и кооперация в процессе его. Разделение и кооперация труда требует от учителя владения навыками сотрудничества, в первую очередь умения совместно добывать необходимую информацию, обсуждать проблемы, выслушать, понять точку зрения коллеги, принять ее, дополнить или аргументированно отклонить. Эти, и многие другие умения и навыки делового сотрудничества приобретает учитель в педагогическом коллективе.

Взаимоотношения учителей в педагогическом коллективе определяются и опосредуются целями и содержанием их деятельности. Отношения, которые складываются между учителями можно условно назвать официальными и неофициальными. Первая - общая система межличностных нравственно-психологических отношений, охватывающая весь педагогический коллектив. Вторая - сеть избирательных отношений, основанная на взаимных симпатиях между отдельными учителями. Успешность деятельности педагогического коллектива оценивается пятью критериями: обученность школьников, их воспитанность, способность педагогического коллектива оперативно решать возникающие задачи, профессиональная квалификация и личностное самосовершенствование педагогов.

Эффективность деятельности педагогического коллектива зависит от морально-психологического климата в нем. От него зависит самочувствие учителя в школе, его стремление к полной самоотдаче в педагогической деятельности. Климат коллектива в немалой степени определяет и меру творчества каждого учителя. Климат педагогического коллектива зависит от ряда обстоятельств: стиля руководства администрации школы, условий труда, социально-психологической совместимости учителей - членов коллектива; социально-психологических установок, реализуемых учителем, администрацией школы. Благоприятный климат предполагает наличие в коллективе радости труда, оптимизма, радости общения, доверия, чувства локтя, чувства защищенности, бодрости. Педагогический коллектив, который объединен не только общей целью, но и узами дружбы, взаимного уважения и симпатий, становится могущественным воспитателем детского коллектива.

БИЛЕТ 9

1. Интерактивная сторона общения- это условный термин, обозначающий характеристику тех компонентов общения, которые связаны со взаимодействием людей, с непосредственной организацией их совместной деятельности.

Важность интерактивной стороны общения привела к тому, что в истории социальной психологии сложилось специальное направление, которое рассматривает взаимодействие исходным пунктом всякого социально-психологического анализа. Это направление связано с именем Г. Мида, который дал направлению и имя—«символический интеракционизм». Концепцию Мида иногда называют «социальным бихевиоризмом», и это значительно запутывает дело. Мид действительно употреблял термин «бихевиоризм» для характеристики своей позиции, но у него термин приобретал совершенно особое значение. Для Мида бихевиоризм лишь синоним такого метода анализа сознания и самосознания, который не имеет ничего общего с интроспекцией и построен целиком на фиксировании наблюдаемого и контро­лируемого поведения. В остальном же весь арсенал бихевиористской аргументации у Мида отсутствует. Выясняя социальную природу человеческого «Я», Мид вслед за Джемсом пришел к выводу, что в становлении этого «Я» решающую роль играет общение. Мид использовал также идею Ч. Кули о так называемом «зеркальном Я», где личность понимается как сумма психических реакций человека на мнения окружающих. Однако у Мида вопрос решается значительно сложнее. Становление «Я» происходит действительно в ситуациях общения, но не потому, что люди есть простые реакции на мнения других, а потому, что эти ситуации есть вместе с тем ситуации совместной деятельности. В них формируется личность, в них она осозна­ет себя, не просто смотрясь в других, но действуя совместно с ними. Для Мида ситуация общения раскрывается как ситуация прежде всего взаимодействия. Моделью таких ситуаций является игра, которая у Мида выступает в двух формах: play и game. В игре человек выбирает для себя так называемого «значимого другого» и ориентируется на то, как он воспринимается этим «значимым другим». В соответствии с этим у человека формируется и представление о себе самом, о своем «Я». Вслед за У. Джемсом Мид разделяет это «Я» на два начала (здесь за неимением адекватных русских терминов мы сохраняем их английское наименование): «I» и «me». «I»—это импульсивная, творческая сторона «Я», непосредственный ответ на требования ситуации; «me»—это рефлексия «I», своего рода норма, контролирующая деятельность «I» от имени социального взаимодействия, это усвоение личностью отношений, которые складываются в ситуации взаимодействия и которые требуют сообразовываться с ними. Посто­янная рефлексия «I» при помощи «те» необходима для зрелой личности, ибо именно она способствует адекватному восприятию личностью себя самой и своих собственных действий. (Внешне эти идеи Мида имеют некоторое сходство со схемой Фрейда относительно взаи­моотношений «ид» и «эго». Но содержание, которое придавал Фрейд этому отношению, сводилось к сексуальному контролю, у Мида же при посредстве этого отношения контролируется вся система взаимодействий личности с другими.)

Таким образом, центральная мысль интеракционистской концепции состоит в том, что личность формируется во взаимодействии с другими личностями, и механизмом этого процесса является установление контроля действий личности тем представлением о ней, которое складывается у окружающих. Несмотря на важность постановки такой проблемы, в теории Мида содержатся существенные методологические просчеты. Главными из них являются два.

Во-первых, непропорционально большое значение уделяется в этой концепции роли символов. Вся обрисованная выше канва взаимодействия детерминируется системой символов, т. е. деятельность и поведение человека в ситуациях взаимодействия в конечном счете обусловлены символической интерпретацией этих ситуаций. Человек предстает как существо, обитающее в мире символов, включенное в знаковые ситуации. И хотя в известной степени с этим утверждением можно согласиться, поскольку в определенной мере общество, действительно, регулирует действия личностей при помощи символов, излишняя категоричность Мида приводит к тому, что вся совокупность социальных отношений, культуры — все сводится только к символам.

Отсюда вытекает и второй важный просчет концепции символического интеракционизма: интерактивный аспект общения здесь вновь отрывается от содержания предметной деятельности, вследствие чего все богатство макросоциальных отношений личности по суще­ству игнорируется. Единственным «представителем» социальных отношений остаются лишь отношения непосредственного взаимодействия. Поскольку символ остается «последней» социальной детерминантной взаимодействия, для анализа оказывается достаточным лишь описание данного поля взаимодействий без привлечения широких социальных связей, в рамках которых данный акт взаимодействия имеет место. Происходит известное «замыкание» взаимодействия на заданную группу. Конечно, и такой аспект анализа возможен и для социаль­ной психологии даже заманчив, но он явно недостаточен.

БИЛЕТ 10

1. Если выбрать из бесчисленных определений малых групп наиболее «синтетическое», то оно сводится примерно к следующему: «Под малой группой понимается немногочисленная по составу группа, члены которой объединены общей социальной деятельностью и находятся в непосредственном личном общении, что является основой для возникновения эмоциональных отношений, групповых норм и групповых процессов». Это достаточно универсальное определение, не претендующее на точность дефиниции и носящее скорее описательный характер, допускает самые различные толкования, в зависимости от того, какое содержание придать включенным в него понятиям. Например, в системе интеракционистской ориентации, где исходным понятием является понятие «взаимодействия», фокус в этом определении усматривается именно в том, что малая группа это определенная система взаимодействия, ибо слова «общая социальная деятельность» толкуются здесь в интеракционистском смысле. Для когнитивистской ориентации в этом же определении отыскивается другой опорный пункт: не важно, на основе общей деятельности или простого взаимодействия, но в группе возникают определенные элементы групповой когнитивной структуры — нормы и ценности, что и есть самое существенное для группы.

Это же определение в отечественной социальной психологии наполняется новым содержанием: установление факта «общей социальной деятельности» сразу же задает группу как элемент социальной структуры общества, как ячейку в более широкой системе разделения труда. Наличие в малой группе общей социальной деятельности позволяет интерпретировать группу как субъекта этой деятельности и тем самым предлагает теоретическую схему для всего последующего исследования. Для того чтобы именно эта интерпретация приобрела достаточную определенность, можно в приведенном определении выделить самое существенное и значимое, а именно: «малая группа — это группа, в которой общественные отношения выступают в форме непосредственных личных контактов». В этом определении содержатся в сжатом виде основные признаки малой группы, выделяемые в других системах социально-психологического знания, и вместе с тем четко проведена основная идея понимания группы с точки зрения принципа деятельности.

При таком понимании малая группа — это группа, реально существующая не в вакууме, а в определенной системе общественных отношений, она выступает как субъект конкретного вида социальной деятельности, «как звено определенной общественной системы, как часть общественной структуры» (Буева, 1968. С. 145). Определение фиксирует и специфический признак малой группы, отличающий ее от больших групп: общественные отношения выступают здесь в форме непосредственных личных контактов. Распространенный в психологии термин «контактная группа» приобретает здесь конкретное содержание: малая группа — это не просто любые контакты между людьми (ибо какие-нибудь контакты есть всегда и в произвольном случайном собрании людей), но контакты, в которых реализуются определенные общественные связи и которые опосредованы совместной деятельностью.

Теперь необходимо расшифровать количественные характеристики малой группы, ибо сказать: «немногочисленная по составу» группа — значит предложить тавтологию. В литературе довольно давно идет дискуссия о нижнем и верхнем пределах малой группы. В большинстве исследований число членов малой группы колебалось между 2 и 7 при модальном числе 2- (упомянуто в 71% случаев). Этот подсчет совпадает с представлением, имеющим широкое распространение, о том, что наименьшей малой группой является группа из двух человек — так называемая «диада».

Хотя на уровне здравого смысла представляется резонной мысль о том, что малая группа начинается с диады, с ней соперничает другая точка зрения относительно нижнего предела малой группы, полагающая, что наименьшее число членов малой группы не два, а три человека. И тогда, следовательно, в основе всех разновидностей малых групп лежат так называемые триады. Спор о том, диада или триада есть наименьший вариант малой группы, может быть также бесконечным, если не привести в пользу какого-то из подходов веских аргументов. Есть попытки привести такие аргументы в пользу триады как наименьшей единицы малой группы (Социально-психологические проблемы руководства и управления коллективами, 1974). Опираясь на экспериментальный опыт исследования малых групп как субъектов и объектов управления, авторы приходят к следующим выводам. В диаде фиксируется лишь самая простейшая, генетически первичная форма общения — чисто эмоциональный контакт. Однако диаду весьма трудно рассмотреть как подлинный субъект деятельности, поскольку в ней практически невозможно вычленить тот тип общения, который опосредован совместной деятельностью: в диаде в принципе неразрешим конфликт, возникший по поводу деятельности, так как он неизбежно приобретает характер чисто межличностного конфликта. Присутствие в группе третьего лица создает новую позицию — наблюдателя, что добавляет существенно новый момент к возникающей системе взаимоотношений: этот «третий» может добавить нечто к одной из позиций в конфликте, сам будучи не включен в него и потому представляя именно не межличностное, а деятельное начало. Этим создается основа для разрешения конфликта и снимается его личностная природа, будучи заменена включением в конфликт деятельностных оснований. Эта точка зрения находит определенную поддержку, но нельзя сказать, что вопрос решен окончательно.

Практически все равно приходится считаться с тем фактом, что малая группа «начинается» либо с диады, либо с триады. В пользу диады высказывается до сих большое направление исследований, именуемое теорией «диадического взаимодействия». В нем выбор диады как модели малой группы имеет и более принципиальное значение. Применение аппарата математической теории иф позволяет на диаде проигрывать многочисленные ситуации взаимодействия (см. главу 6). И хотя сами по себе предложенные решения представляют интерес, их ограниченность состоит именно в том, что группа отождествляется с диадой, и допустимое в случае построения модели упрощение оказывается упрощением реальных процессов, происходящих в группе. Естественно, что такой методологический принцип, когда диада, причем лабораторная, объявлена единственным прообразом малой труппы, нельзя считать корректным.

Поэтому в литературе иногда высказываются мнения о том, что диаду вообще нельзя считать малой группой. Так, в одном из европейских учебников по социальной психологии введена глава с названием «Диада или малая группа?», где авторы настаивают на том, что диада — это еще не группа. Таким образом, дискуссия по этому вопросу не окончена.

Не менее остро стоит вопрос и о «верхнем» пределе малой группы. Были предложены различные решения этого вопроса. Достаточно стойкими оказались представления, сформированные на основе открытия Дж. Миллером «магического числа» 7±2 при исследованиях объема оперативной памяти (оно означает количество предметов, одновременно удерживаемых в памяти). Для социальной психологии оказалась заманчивой определенность, вносимая введением «магического числа», и долгое время исследователи принимали число 7±2 за верхний предел малой группы. Однако впоследствии появились исследования, которые показали, что если число 7±2 справедливо при характеристике объема оперативной памяти (что тоже, впрочем спорно), то оно является абсолютно произвольным при определении верхнего предела малой группы. Хотя выдвигались известные аргументы в пользу такого определения (поскольку группа контактна, необходимо, чтобы индивид одновременно удерживал в поле своих контактов всех членов группы, а это, по аналогии с памятью, может быть обеспечено в случае присутствия в группе 7±2 членов), они оказались не подтвержденными экспериментально.

Если обратиться к практике исследований, то там находим самые произвольные числа, определяющие этот верхней предел: 10, 15, 20 человек. В некоторых исследованиях Морено, автора социометрической методики, рассчитанной именно на применение в малых группах, упоминаются группы и по 30-40 человек, когда речь идет о школьных классах.

Представляется, что можно предложить решение на основе принятого нами принципа анализа групп. Если изучаемая малая группа должна быть прежде всего реально существующей группой и если она рассматривается как субъект деятельности, то логично не устанавливать какой-то жесткий «верхний» предел ее, а принимать за таковой реально существующий, данный размер исследуемой группы, продиктованный потребностью совместной групповой деятельности. Иными словами, если группа задана в системе общественных отношений в каком-то конкретном размере и если он достаточен для выполнения конкретной деятельности, то именно этот предел и можно принять в исследовании как «верхний».

Это специфическое решение проблемы, но оно не только допустимо, но и наиболее обосновано. Малой группой тогда оказывается такая группа, которая представляет собой некоторую единицу совместной деятельности, ее размер определяется эмпирически: при исследовании семьи как малой группы, например, на равных будут исследоваться и семьи, состоящие из трех человек, и семьи, состоящие из двенадцати человек; при анализе рабочих бригад в качестве малой группы может приниматься и бригада из пяти человек и бригада из сорока человек, если при этом именно она выступает единицей предписанной ей деятельности.

Классификация малых групп

Обилие малых групп в обществе предполагает их огромное разнообразие, и поэтому для целей исследований необходима их классификация. Неоднозначность понятия малой группы породила и неоднозначность предлагаемых классификаций. В принципе допустимы самые различные основания для классификации малых групп: группы различаются по времени их существования (долговременные и кратковременные), по степени тесноты контакта между членами, по способу вхождения индивида и т.д. В настоящее время известно около пятидесяти различных оснований классификации. Целесообразно выбрать из них наиболее распространенные, каковыми являются три классификации: 1) деление малых групп на «первичные» и «вторичные», 2) деление их на «формальные» «неформальные», 3) деление на «группы членства» и «референтные группы».

Впервые деление малых групп на первичные и вторичные ввел американский социолог Ч. Кули (1864 – 1929). Он ввел в классификацию малых групп такой признак, как непосредственность контактов. Первичная группа состоит из небольшого числа людей, между которыми устанавливаются непосредственные взаимоотношения, в которых существенная роль принадлежит их индивидуальным особенностям. Вторичная образуется из людей, между которыми непосредственные эмоционально окрашенные связи относительно редки, а взаимодействие обусловлено стремлением к достижению общих целей . Во вторичной группе роли четко определены, но ее члены не редко мало знают друг о друге, между ними редко устанавливаются эмоциональные отношения, характерные для малых первичных групп. Так, в образовательном учреждении распространенные первичные группы – учебные группы студентов и коллективы кафедр, а общей вторичной группой выступает весь коллектив образовательного учреждения. Практического значения эта классификация в настоящее время не имеет.

Деление малых групп на формальные и неформальные впервые предложено американским исследователем Э. Мэйо (1880 – 1949) при проведении им знаменитых Хоторнских экспериментов. Согласно Мэйо, формальная группа отличаеися тем, что в ней четко заданы все позиции ее членов, они предписаны групповыми нормами. В соответствии с этим также строго в формальной группе распределены и роли всех членов группы, система подчинения руководству. Примером формальной группы является любая группа, созданная в условиях какой-то конкретной деятельности: рабочая бригада, школьный класс, спортивная команда и т.д.

Внутри формальных групп Э. Мэйо обнаружил еще и «неформальные» группы, которые складываются и возникают стихийно, где ни статусы, ни роли не предписаны, где заданной системы взаимоотношений по вертикали нет. Неформальная группа может создаваться внутри формальной, когда, например, в школьном классе возникают группировки, состоящие из близких друзей, объединенных каким-то общим интересом, таким образом, внутри формальной группы переплетаются две структуры отношений. Но неформальная группа может возникать и сама по себе, не внутри формальной группы, а вне ее: люди, случайно объединившиеся для игр в волейбол где-нибудь на пляже, или более тесная компания друзей, принадлежащих к совершенно различным формальным группам, являются примерами таких неформальных групп. Иногда в рамках такой группы (скажем, в группе туристов, отправившихся в поход на один день), несмотря на ее неформальный характер, возникает совместная деятельность, и тогда группа приобретает некоторые черты формальной группы: в ней выделяются определенные, хотя и кратковременные, позиции и роли. Практически было установлено, что в реальной действительности очень трудно вычленить строго формальные и строго неформальные группы, особенно в тех случаях, когда неформальные группы возникали в рамках формальных.

Поэтому в социальной психологии родились предложения, снимающие эту дихотомию. С одной стороны, были введены понятия формальная и неформальная структуры группы (или структура формальных и неформальных отношений), и различаться стали не группы, а тип, характер отношений внутри них. В предложениях Мэйо содержался именно такой смысл, а перенесение определений «формальная» и «неформальная» на характеристику групп было сделано достаточно произвольно. С другой стороны, было введено более радикальное различие понятий «группа» и «организация», что характерно для развития социальной психологии последних двадцати лет. Несмотря на обилие исследований по социальной психологии организаций, достаточно четкого разделения понятий «организация» и «формальная группа» до сих пор не существует. В ряде случаев речь идет именно о том, что всякая формальная группа в отличие от неформальной обладает чертами организации.

Несмотря на некоторую нечеткость терминологии, обнаружение самого наличия двух структур в малых группах имело очень большое значение. Оно было уже подчеркнуто в исследованиях Мэйо, и из них впоследствии были сделаны выводы, имевшие определенный социальный смысл, а именно: возможность использовать неформальную структуру отношений в интересах организации. В настоящее время имеется большое количество экспериментальных исследований, посвященных выявлению влияния определенного соотношения формальной и неформальной структур группы на ее сплоченность, продуктивность и т.д. Особое значение проблема имеет при исследовании вопроса об управлении и руководстве группой.

Таким образом, и вторая из традиционно сложившихся классификаций малых групп не может считаться строгой, хотя построенная на ее основе классификация структур является полезной для развития представлений о природе групп.

Третья классификация малых групп различает группы членства и референтные группы. Она была введена Г. Хайменом, которому принадлежит открытие самого феномена «референтной группы». В экспериментах Хаймена было показано, что часть членов определенных малых групп (в данном случае это были студенческие группы) разделяет нормы поведения, принятые отнюдь не в этой группе, а в какой-то иной, на которую они ориентируются. Такие группы, в которые индивиды не включены реально, но нормы которых они принимают, Хаймен назвал референтными группами. Еще более четко отличие этих групп от реальных групп членства было отмечено в работах М. Шерифа, где понятие референтной группы было связано с «системой отсчета», которую индивид употребляет для сравнения своего статуса со статусом других лиц. В дальнейшем Г. Келли, разрабатывая понятия референтных групп, выделил две их функции: сравнительную и нормативную. Сравнительная функция проявляется в том, что индивид сравнивает поведение с нормами референтной группы как с эталоном, а нормативная – оценивает его с позиции принятых в группе норм. В отечественной социальной психологии ( А.В. Петровский, р. 1924) референтная группа определяется как «значимый круг общения», т.е. как круг лиц, выбранных из всего состава реальной группы и особо значимых для индивида. При этом может возникнуть ситуация, когда нормы, принятые группой, становятся лично приемлемы для индивида лишь тогда, когда они приняты «значимым кругом общения», т.е. появляется еще как бы промежуточный ориентир, на который намерен равняться индивид. И такое толкование имеет определенное значение, но, по-видимому, в данном случае следует говорить не о «референтных группах», а о «референтности» как особом свойстве отношений в группе, когда кто-то из ее членов выбирает в качестве точки отсчета для своего поведения и деятельности определенный круг лиц (Щедрина, 1979).

Деление на группы членства и референтные группы открывает интересную перспективу для прикладных исследований, в частности в области изучения противоправного поведения подростков: выяснить вопрос, почему человек, включенный в такие группы членства, как школьный класс, спортивная команда, начинает вдруг ориентироваться не на те нормы, которые приняты в них, а на нормы совсем других групп, в которые он первоначально совсем не включен (каких-то сомнительных элементов «с улицы»). Механизм воздействия референтной группы позволяет дать первичную интерпретацию этого факта: группа членства потеряла свою привлекательность для индивида, он сопоставляет свое поведение с другой группой.

Кроме рассмотренных, существуют и другие классификации малых групп. Так, А.В. Петровский различает группы по степени их развития, учитывая при этом характер межличностных отношений. Иерархию реальных контактных групп он представляет следующим образом: диффузная группа – в ней взаимоотношения опосредуются только симпатиями-антипатиями, но не содержанием групповой деятельности; ассоциация — группа, в которой взаимоотношения опосредуются только личностно значимыми целями; корпорация — взаимоотношения опосредуются личностно значимым, но асоциальным по своим установкам содержанием групповой деятельности; коллектив — взаимоотношения опосредуются личностно значимым и общественно ценным содержанием групповой деятельности.

Высказываются предположения, что виртуализация жизни, развитие информационных сетей могут привести к возникновению виртуальных групп «по интересам», объединенных общением с помощью электронной «паутины» Интернета.

Особо благоприятное значение для членов группы, их социализации, самоактуализации и самоутверждения, а также успехов совместной деятельности имеет группа, находящаяся на высоком уровне социально-психологического развития и характеризующаяся как коллектив. Он отличается наивысшей сплоченностью, единством устремлений на достижение общественно и личностно значимых целей, взаимным упрочением формальной и неформальной структур, социально зрелыми групповыми явлениями (групповыми нормами, коллективным мнением, настроениями, традициями и обычаями и пр.), деловыми и товарищескими взаимоотношениями, доброжелательностью, дружбой, товариществом, взаимопомощью, согласованностью действий, коллективизмом, эмоциональным подъемом, высокой групповой идентифицированностью членов, умением их сочетать личные отношения с коллективными, настроениями удовлетворенности членством в коллективе и гордостью за принадлежность ему. В коллективе присутствует чувство чести коллектива, необходимости уважать, беречь и укреплять его

2. Обучение - самый важный и надежный способ получения систематического образования. Отражая все существенные свойства педагогического процесса (двусторонность, направленность на всестороннее развитие личности, единство содержательной и процессуальной сторон), обучение в то же время имеет и специфические качественные отличия.

Будучи сложным и многогранным, специально организуемым процессом отражения в сознании учащегося реальной действительности, обучение есть не что иное, как специфический процесс познания, управляемый педагогом. Именно направляющая роль учителя обеспечивает полноценное усвоение учащимися знаний, умений и навыков, развитие их умственных сил и творческих способностей.

Познавательная деятельность - это единство чувственного восприятия, теоретического мышления и практической деятельности. Она осуществляется на каждом жизненном шагу, во всех видах деятельности и социальных взаимоотношений учащихся (производительный и общественно полезный труд, ценностно-ориентационная и художественно-эстетическая деятельность, общение), а также путем выполнения различных предметно-практических действий в учебном процессе (экспериментирование, конструирование, решение исследовательских задач и т.п.). Но только в процессе обучения познание приобретает четкое оформление в особой, присущей только человеку учебно-познавательной деятельности или учении.

Обучение всегда происходит в общении и основывается на вербально-деятельностном подходе. Слово одновременно является средством выражения и познания сущности изучаемого явления, орудием коммуникации и организации практической познавательной деятельности учащихся.

Обучение, как и всякий другой процесс, связано с движением. Оно, как и целостный педагогический процесс, имеет задачную структуру, а следовательно, и движение в процессе обучения идет от решения одной учебной задачей к другой, продвигая учащегося по пути познания: от незнания к знанию, то неполного знания к более полному и точному. Обучение не сводится к механической «передаче» знаний, умений и навыков, т.к. обучение является двусторонним процессом, в котором тесно взаимодействуют педагоги и учащиеся: преподавание и учение.

Отношение учащихся к учению преподавателя обычно характеризуется активностью. Активность (учения, освоения, содержания и т.п.) определяет степень (интенсивность, прочность) «соприкосновения» обучаемого с предметом его деятельности.

В структуре активности выделяются следующие компоненты:

готовность выполнять учебные задания;

стремление к самостоятельной деятельности;

сознательность выполнения заданий;

систематичность обучения;

стремление повысить свой личный уровень и другие.

С активностью непосредственно сопрягается еще одна важная сторона мотивации учения учащихся это самостоятельность, которая связана с определением объекта, средств деятельности, её осуществления самим учащимся без помощи взрослых и учителей. Познавательная активность и самостоятельность неотделимы друг от друга: более активные школьники, как правило, и более самостоятельные; недостаточная собственная активность учащегося ставит его в зависимость от других и лишает самостоятельности.

Управление активностью учащихся традиционно называют активизацией. Активизацию можно определить как постоянно текущий процесс побуждения учащихся к энергичному, целенаправленному учению, преодоление пассивной и стерео типичной деятельности, спада и застоя в умственной работе. Главная цель активизации - формирование активности учащихся, повышение качества учебно-воспитательного процесса.

В педагогической практике используются различные пути активизации познавательной деятельности, основные среди них - разнообразие форм, методов, средств обучения, выбор таких их сочетаний, которые в возникших ситуациях стимулируют активность и самостоятельность учащихся.

Наибольший активизирующий эффект на занятиях дают ситуации, в которых учащиеся сами должны:

отстаивать свое мнение;

принимать участие в дискуссиях и обсуждениях;

ставить вопросы своим товарищам и преподавателям;

рецензировать ответы товарищей;

оценивать ответы и письменные работы товарищей;

заниматься обучением отстающих;

объяснять более слабым учащимся непонятные места;

самостоятельно выбирать посильное задание;

находить несколько вариантов возможного решения познавательной задачи (проблемы);

создавать ситуации самопроверки, анализа личных познавательных и практических действий;

решать познавательные задачи путем комплексного применения известных им способов решения.

Можно утверждать, что новые технологии самостоятельного обучения имеют в виду, прежде всего повышение активности учащихся: истина добытая путем собственного напряжения усилий, имеет огромную познавательную ценность.

Отсюда можно сделать вывод, что успех обучения в конечном итоге определяется отношением учащихся к учению, их стремлению к познанию, осознанным и самостоятельным приобретение знаний, умений и навыков, их активностью.

Проблема активизации и развития мыслительной деятельности школьников — одна из актуальных задач педагогической науки и практики обучения и воспитания подрастающего поколения. В настоящее время широко ставятся, теоретически и практически решаются вопросы управления процессом обучения и развития. Поэтому перед психологической наукой.Стоит важная проблема: выявление психологических механизмов управления процессом усвоения знаний и умственным развитием. .Одним из средств решения этой задачи является раскрытие механизма формирования умственных действий, лежащих в основе овладения различными приемами учебной деятельности.

Многие из указанных авторов считают, что овладение приемами умственной деятельности не только не снижает развитие творческих возможностей школьников, но. наоборот, способствует этому развитию, являясь средством проникновения в суть изучаемого материала. Автоматизированные и обобщенные приемы умственных действий, становясь внутренним достоянием школьника, могут переноситься как на более сложный материал сходной деятельности, так и на иной по содержанию материал, указывая на достижение более высокого уровня развития.

Таким образом, одним из путей управления процессом усвоения знаний и умственным развитием школьников является формирование умственных действий. Важнейшим аспектом этой проблемы является вопрос о соотношении знаний и умственных действий. Усиление уровня теоретических знаний по программе печальной школы требует выявления рациональных способов работы с учебным материалом, что психологически означает овладение соответствующими приемами умственной деятельности.

Эти задачи особенно актуальны в школах слепых и слабовидящих, где имеются учащиеся с задержкой развития и умственной отсталостью при обучении которых изыскание рациональных приемов учебной работы имеет не только общеобразовательное значение, но и коррекционное.

С этой целью нами было предпринято исследование мыслительной деятельности слабовидящих младших школьников при работе над литературным текстом. В нем выявлено, что уровень аналитико-синтетической деятельности зависит как от специфики текста (объема, трудности, структурированности и др.). так возрастных и индивидуальных особенностей школьников, обнаруживающихся в качестве деления текста и уровне обобщения при озаглавливании частей.

Попытка введения образных компонентов (иллюстраций, «словесных» картин и рисунков) в работу учащихся по делению и озаглавливанию текста приводит к некоторому оживлению аналитико-синтетической деятельности, что выявляется в переходе заголовков отдельных учащихся с самых низких уровней обобщения на следующий и в незначительном усилении адекватности деления текстов.

Однако экспериментальные факты показывают, что в отдельных случаях образные компоненты могут приводить к снижению уровня анализа и обобщения, ибо сами образы, возникающие при восприятии текста, зависят от характера мыслительной деятельности учащихся при работе над содержанием рассказа. И если внимание учащихся останавливается на второстепенных моментах содержания, то образы соответствуют такому пониманию этого содержания, а поэтому обобщение, осознание этих образов также характеризуется низким уровнем, что объективно выявляется в снижении уровня обобщения при озаглавливании рисунков. Здесь обнаруживается сложное взаимоотношение чувственных и логических компонентов мыслительной деятельности, при котором образные компоненты и обусловливают направление мыслительного процесса и сами зависят от характера аналитико-синтетической деятельности, проявляющейся в том или ином понимании содержания произведения.

Трудности работы по анализу текста, как показал наш экспериментальный материал и результаты исследования других авторов, связаны с тем, что учащиеся не владеют приемами работы над текстом, у них не сформированы соответствующие умственные действия; поэтому даже введение образных компонентов при анализе литературных произведений (что рекомендуют методисты и психологи, особенно на первоначальных этапах обучения) не приводит к желаемым результатам. В данном случае, необходимо, видимо, воздействовать па формирование самих умственных действий.

Анализируя определения умственных действий, даваемые различными авторами, А. И. Раев, обобщая их, приходит к выводу о том, что «умственное действие есть идеальное., а в некоторых случаях и материальное изменение объекта из наличного состояния в намеченное, при котором совершается, преобразование н самого действующего субъекта. Именно понимание умственного действия как фактора преобразования не только объекта, но и субъекта дает основание расматривать умственное действие как основную единицу внутренней мыслительной деятельности, обеспечивающую умственное развитие человека» Такое понимание роли умственных действий в развитии субъекта дает основание ставить вопрос об управлении их формированием, средствами такого управления являются алгоритмизации обучения и по¬этапное формирование умственных действий.

Имеющийся опыт работы по обучению младших школьников массовой школы приемам умственных действий, при работе над текстом позволил нам выдвинуть предположение о возможности такого обучения учащихся младших классов школы слабовидящих.

В данной работе перед нами стояли следующие задачи:

Выявить динамику формирования умственных действий: у разных но умственному развитию групп учащихся.

Установить соотношение уровня сформированности умственного действия с качеством выполнения соответствующих действий над текстом.

Проследить специфику переноса умственных действий на другие, более сложные виды работы над текстом.

Выявить роль овладения способами умственных действий на развитие образных компонентов мыслительной деятельности.

Используя методику К. П. Мальцевой адаптируя ее соответственно задачам нашего исследования и специфике работы в школе слабовидящих, мы приступили к обучению приемам работы над текстом учащихся двух начальных классов школы слабовидящих. Обучение приемам работы над текстом мы рассматривали как средство формирования соответствующих умственных действий.

Экспериментальное обучение вели учителя Ленинградкой школы слабовидящих А. В. Соколова и Т. А. Круглоза. Начатое А. В. Соколовой обучение учащихся 2 класса показало, что слабовидящим школьникам вполне доступна эта работа, и поэтому Т. А. Кругдова приступила к экспери¬ментальному обучению со второго полугодия первого года обучения.

В эксперименте принимали участие 25 учащихся (14 человек 1 класса, 11—2) и такое же количество школьников контрольных классов. Дети имели различные остроту зрения и диагнозы заболевания.

Констатирующий эксперимент, проведенный до обучения в экспериментальных классах, показал, что учащимся труден этот вид работы над текстом: только 2 школьника 2 класса .целиком справились с заданием, остальные разделили рассказ или слишком дробно, выделяя в качестве части каждое предложение, или, наоборот, делили на слишком крупные части. Соответственно затруднялись учащиеся и в озаглавливании выделенных частей. Полученные результаты вполне согласуются с данными других авторов, проводивших исследование на нормально видящих школьниках того же возраста.

Затруднения, которые испытывают учащиеся при делении текста и составлении заголовков, основаны на трудностях анализа содержания, на неумении вычленять главные, существенные вехи рассказа. При обучении этим видам работы над текстом в качестве образца даются уже расчлененный текст и готовые заголовки; учащиеся ориентируются только на результат, пытаясь затем ему подражать. Однако это им, как правило, не удается, так как они не владеют способами работы по анализу текста.

Учащиеся не выделяют в рассказе основных его вех, содержание теста как бы «рассыпается», что свидетельствует о низком уровне анализа, о бессистемности его. Это анализ поэлементный, не соотнесенный с синтезом, а известно, что нервом мыслительного процесса является анализ через синтез. Раскрывая это положение, С. Л. Рубинштейн отмечал, что «Этот же вид анализа через синтез играет существенную роль и в процессе понимания текста, ситуации. Непонимание осмысленного текста читателем часто обусловлено тем, что элементы его выступают для читателя не в том качестве, в каком они входят в данный контекст». Такому низкому уровню анализа соответствует и характер обобщений, ибо учащиеся не могут выделить основных элементов содержания текста, т. е. обобщить его.

В нашем исследовании так же, как и в работе К. П. Мальцевой, ставилась цель научить учащихся способам анализа текста; он заключался в следующем: «Чтобы вычленить главное, существенное, ученик должен был последовательно отвечать на два вопроса: о ком (или о чем) говорится в начале рассказа и что говорится (сообщается) об этом? Отвечая на первый вопрос, ученик вычленял "субъект анализируемой части текста. С помощью второго вопроса он называл предикат этой части. Таким образом, анализируя текст, ученик вычленял главную мысль в каждой части. Главные мыс¬ли частей сопоставлялись, соотносились между собой, чем обеспечивалось понимание структуры текста в целом и понимание объективной связи между содержанием составляющих его частей»

.

Однако мы несколько изменили методику К. П. Мальцевой, учитывая результаты ее исследования. Оказалось, что после первого этапа работы 68% учащихся не справилось с делением текста, так как, усвоив образец, т. е. приемы работы над текстом, и научившись действовать в соответствии с образцом, не использовали его в своей работе, не соотносили выполняемые действия с образцом. Поэтому мы для более эффективного управления процессом формирования умственных действий и организации самоконтроля учащихся при выполнении действий решили осуществлять это управление, исходя из теории «поэтапного формирования умственных действий», разработанной П. Я. Гальпериным и апробированной его сотрудниками и многочисленными последователями.

БИЛЕТ 15

Социальное влияние имеет место в том случае, если в результате взаимодействия повторный ответ человека на некую проблему более сближается с ответом другого человека, чем с собственным первоначальным ответом, т. е. поведение одного человека становится подобно поведению других людей.

В связи с проблемой социального влияния следует различать конформность и внушаемость. Конформность — подверженность человека групповому давлению, изменение своего поведения под влиянием других лиц, сознательная уступчивость человека мнению большинства группы для избежания конфликта с ней. Внушаемость, или суггестия — непроизвольная податливость человека мнению других лиц или группы (человек и сам не заметил, как изменились его взгляды, поведение, это происходит само собой, искренне).

Различают:

* внутреннюю личную конформность (усваиваемая конформная реакция) — мнение человека действительно меняется под воздействием группы, человек соглашается, что группа права, и изменяет свое первоначальное мнение в соответствии с мнением группы, впоследствии проявляя усвоенное групповое мнение, поведение и при отсутствии группы;

* демонстративное согласие с группой по разным причинам (чаще всего, чтобы избежать конфликтов, неприятностей лично для себя или близких людей), при сохранении собственного мнения в глубине души (внешняя, публичная конформность).

Исследования показали, что внушаемость и конформизм в той или иной степени присущи каждому человеку с детства и до конца жизни, но на степень их выраженности влияют возраст, пол, профессия, состав группы и пр. Под влиянием каких факторов человек уступает группе?

1. Прежде всего влияют характеристики самого человека: в подростковом, юношеском возрастах конформизм самый высокий, потом снижается. После 25 лет остается у каждого человека на постоянном индивидуальном уровне. У женщин конформизм выше, чем у мужчин, но не всегда: если обсуждаемая проблема относится к разряду стереотипно женских видов деятельности, то женщины не уступают, а мужчины становятся более конформны. Уровень конформности зависит и от профессиональной деятельности человека. Так, высокий уровень конформности наблюдается у сотрудников, вовлеченных в постоянную групповую деятельность, а у военных он выше, чем у инженеров.

2. Влияют характеристики самой проблемы, характеристики стимульного материала: чем сложнее, амбивалентнее стимульный материал, тем чаще проявляется конформность. Категориальные, качественные стимулы (а не количественные характеристики стимулов) увеличивают способность к сопротивлению групповому давлению.

3. Влияет и размер группы. Ранее предполагали, что увеличение размера группы приводит к росту конформности, но оказалось, что зависимость носит не прямолинейный, а экспоненциальный характер. Когда к большинству присоединяется еще один человек, у «наивного» испытуемого конформность увеличивается, но в меньшей степени, нежели когда к большинству присоединялся предыдущий человек. Конформность возрастает с увеличением группы лишь до определенного предела (3-5-7 человек), после чего не растет, но и то лишь в случае, когда все члены группы воспринимаются человеком как независимые друг от друга. Таким образом, на конформность действует прежде всего количество воспринимаемых независимых источников информации. Влияет и степень согласия большинства. Так, при разрушении единства группового мнения человек более смело сопротивляется групповому давлению.

4. Влияют взаимоотношения человека и группы на уровень конформности (так, когда люди работали за совместное вознаграждение и надо было принять общее решение, конформность возрастала). Чем выше степень приверженности человека группе, тем чаще проявляется конформность. Но из этого правила есть исключение: вопрос в том, ищет ли человек принятия со стороны группы? Если человек хочет, ищет принятия себя группой, он чаще уступает группе, и наоборот, если не дорожит своей группой, то более смело сопротивляется групповому давлению. Индивиды с более высоким статусом в группе (лидеры) способны довольно сильно сопротивляться мнению группы — ведь лидерство связано с некоторыми отклонениями от групповых шаблонов. Наиболее подвержены групповому давлению индивиды со средним статусом, лица полярных категорий более способны сопротивляться групповому давлению.

В чем причина конформности? С точки зрения информационного подхода (Фестингер), современный человек не может проверить всю информацию, которая к нему поступает, и поэтому полагается на мнения других людей, когда оно разделяется многими. Человек поддается групповому давлению потому, что он хочет обладать более точным образом реальности («большинство не может ошибаться»). С точки зрения гипотезы «нормативного влияния», человек поддается групповому давлению потому, что он хочет обладать некоторыми преимуществами, даваемыми членством в группе, хочет избежать конфликтов, избежать санкций при отклонении от принятой нормы, хочет поддержать свое дальнейшее взаимодействие с группой.

Положительное значение конформизма состоит в том, что он выступает:

1. как механизм сплочения человеческих групп, человеческого общества;

2. механизм передачи социального наследства, культуры, традиций, социальных образцов поведения, социальных установок.

Чрезмерно выраженный конформизм — явление психологически пагубное. Человек, как флюгер, следует за групповым мнением, не имея собственных взглядов, выступая марионеткой в чужих руках, либо человек реализует себя в качестве лицемерного приспособленца, способного многократно менять поведение и внешне высказываемые убеждения в соответствии с тем, «откуда ветер дует» в данный момент, в угоду «сильным мира сего». По мнению психологов, многие советские люди были сформированы в направлении такого повышенного конформизма..

Нонконформизм выступает как опровержение человеком мнения большинства, как протест подчинения, как кажущаяся независимость личности от мнения группы, хотя на самом деле и здесь точка зрения большинства является основой для поведения человека. Конформизм и нонконформизм — это родственные свойства личности, это свойства положительной или отрицательной подчиненности влияниям на личность группы, но именно подчиненности. Поэтому поведением нонконформиста так же легко управлять, как и поведением конформиста. Противоположностью конформизму и нонконформизму является самоопределение — избирательное отношение человека к любым влияниям собственной группы, которые принимаются или отторгаются в зависимости от того, соответствуют ли они убеждениям человека, соответствуют ли они целям и задачам содержания деятельности группы, т. е. решение принимается человеком самостоятельно со всей личной ответственностью за его последствия.

Чем определяются взаимоотношения человека и группы? С одной стороны, стабильность группового существования влечет за собой унификацию, уподобление, схожесть индивидов, входящих в группу, т. е. группе присуще стремление к уравновешиванию своих компонентов. С другой стороны, каждый член группы может рассматриваться как источник преобразования мнений других членов группы, т. е.и меньшинство способно повлиять на большинство в группе, так как не только люди адаптируются к социальной среде, но и индивиды адаптируют социальную среду к своим взглядам.

При каких условиях меньшинство может преобразовать позицию большинства? Сами по себе меньшинства — как в деловых, так и в социальных ситуациях — могут быть разными:

1. меньшинство, чья позиция не отличается по существу от большинства, а лишь является более радикальной;

2. позиция меньшинства противостоит позиции большинства.

Для того чтобы меньшинство преобразовало мнение большинства, необходимо, чтобы меньшинство было принято в группе, входило в состав группы, а не отторгнуто, не изгнано из нее; чтобы меньшинство имело возможность достаточно открыто высказать свою позицию. В этом случае происходит следующая динамика внутригрупповых влияний:

1. вначале у большинства складывается ощущение, что «они» (меньшинство) — «ненормальные»,

2. позже возникают сомнения, которые адресуются самой проблеме, самому стимулу. Может, существуют внешние объективные причины, которые заставляют «их» говорить «не то»?

3. позже этап сомнений в собственной позиции, т. е. пересмотр своих способностей адекватно определить правильный ответ.

Этот социокогнитивный конфликт и порождает пересмотр мнения большинства в случае, если не поступает реальное жизненное подтверждение правоты позиций большинства. Если же в данный момент поступает дополнительная информация о частичной неправильности позиции большинства, процесс пересмотра мнений происходит быстрее, причем даже не обязательно, чтобы правота позиции меньшинства была подтверждена вескими реальными аргументами. Если «меньшинство» получает официальную власть или возможность широкой пропаганды своих мнений, процесс трансформации, изменения, пересмотра позиции большинства происходит интенсивнее. В случае, если меньшинство изгнано из группы или лишено возможности высказывать свою позицию, групповое мнение большинства долго лидирует в группе.

Распространенная форма социального влияния — повиновение, подчинение авторитету, подверженность человека влиянию лица с более высоким социальным статусом. Если исключить фактор опасности для человека получить социальное наказание в случае неподчинения лицу с более высоким статусом (в этом случае человек в целях самозащиты стремится к минимизации неприятностей и наказаний для себя, выбирая стратегию подчинения), какие еще факторы могут усиливать тенденцию к подчинению? В экспериментах американского психолога Стэнли Милгрема испытуемые в роли «учителей» наказывали током «учеников» — жертв, и большинство испытуемых продолжали принимать участие в эксперименте даже при видимых сильных болевых ощущениях, обмороках «жертвы». Почему люди остаются участвовать в эксперименте? У них могут быть два типа психологического состояния взаимодействия:

1. автономное состояние личности, чувство личной ответственности за все, что вокруг происходит,

2. человек представляет себя как занимающего определенную ступень в иерархической лестнице, и потому полагает, что ответственность за его поведение несет индивид, который находится на более высокой ступени этой иерархии, феномен «диффузии ответственности» или «атрибуции ответственности», приписывания ее другому лицу, а не себе.

Так и в этом эксперименте многие испытуемые воспринимали экспериментатора как человека, который занимает более высокий статус, и значит экспериментатор несет ответственность за все происходящее. Такая внутренняя позиция человека приводит к некритическому, безоговорочному подчинению авторитету лиц, занимающих более высокий социальный статус, даже если указания этих лиц противоречат требованиям закона, нравственности, да и самим взглядам, установкам конкретного человека.

В. 2. Значительную роль в формировании программированного обучения сыграл известный психолог Б.Ф. Скиннер, который в 1954 г. призвал педагогическую общественность повысить эффективность преподавания за счет управления процессом обучения, построения его в полном соответствии с психологическими знаниями о нем. В основе учения лежит формула бихевиористов S-R.

Основным постулатом теории Б.Ф. Скиннера послужил тезис о том, что результат предшествующего действия, его психологический эффект, влияет на последующее поведение. Следовательно, самим поведением можно управлять путем подбора определенных подкреплений верных действий, стимулируя, таким образом, дальнейшее поведение в ожидаемом русле.

Другим представителем американской технологии программированного обучения является Н. Кроудер, он придерживается теории дифференциальной психологии. В его схеме S - R - Р связи между стимулом, реакцией и продуктом в познавательной деятельности человека характеризуются мыслительными операциями в отличие от животного.

Программированное обучение появилось в результате заимствования педагогикой рациональных принципов и средств управления сложными системами у кибернетики, математической логики и вычислительной техники, предусматривает расчленение учебного материала и деятельности обучаемого и обучающего на небольшие порции и шаги, получение информации о выполнении обучаемым каждого шага (оперативная обратная связь) и использование её для изменения стратегии обучения, приспособление обучения к динамике усвоения знаний, умений и навыков каждым обучаемым (индивидуализацию темпов обучения), осуществление обучающим функций управления процессом обучения. Относительно определения программированного обучения к 1975г. единого мнения не сложилось: оно характеризуется и как система научной организации труда обучающих и обучаемых, и как педагогическая система, призванная заменить традиционное обучение, и как некая кибернетическая дидактика, и как новый метод обучения, и, наконец, как особый вид самостоятельной работы. Несмотря на разногласия в определении программированного обучения, цель его трактуется однозначно - оптимизация управления процессом усвоения знаний обучаемым. [9, 141 с.]

В психолого-педагогических исследованиях обычное, или традиционное обучение считается плохо управляемым. По мнению большинства отечественных ученых и педагогов, основными недостатками традиционного обучения выступают следующие:

1. Усредненный общий темп изучения материала.

2. Единый усредненный объем знаний, усваиваемых учащимися.

3. Непомерно большой удельный вес знаний, получаемых учащимися в готовом виде через учителя без опоры на самостоятельную работу по приобретению этих знаний.

4. Почти полное незнание учителем хода усвоения учащимися сообщаемых знаний (нет внутренней обратной связи и слабая внешняя обратная связь).

5. Недостаточное стимулирование познавательной активности учащихся, опора в основном на учителя.

6. Преобладание словесных методов изложения знания, создающих объективные предпосылки рассеивания внимания.

7. Затрудненность самостоятельной работы учащихся с учебником из-за недостаточной расчлененности учебного материала, сухости языка, почти полного отсутствия эмоционального воздействия.

Возникновение программированного обучения связано с попыткой устранить эти и другие недостатки обычного обучения.

программированное обучение алгоритмизация

Программированное обучение - это система последовательных действий и операций, выполнение которых ведет к заранее запланированному результату.

Б.Ф. Скиннер и его последователи выявили законы, по которым формируется поведение, и на их основе сформулировали законы научения:

1. Закон эффекта подкрепления: если связь между стимулом и реакцией сопровождается состоянием удовлетворения, то прочность связей нарастает, и наоборот. Отсюда вывод: в процессе обучения нужно больше положительных эмоций.

2. Закон упражнений: чем чаще проявляется связь между стимулом и реакцией, тем она прочнее (все данные получены экспериментальным путем).

3. Закон готовности: на каждой связи между стимулом и реакцией лежит отпечаток нервной системы в ее индивидуальном, специфическом состоянии.

В основу технологии программированного обучения Б.Ф. Скиннер положил два требования:

1) уйти от контроля и перейти к самоконтролю;

2) перевести педагогическую систему на самообучение учащихся.

Программированное обучение предполагает управление процессом овладения учащимися знаниями, умениями, навыками и повышения самостоятельности учащихся в обучении. Главные признаки программированного обучения:

учебный материал даётся небольшими дозами, логически завершёнными, доступными для целостного восприятия;

усвоение каждой части учебного материала проверяется путём специальных заданий;

учащийся сразу узнаёт правильно ли он ответил (обратная связь).

Особая роль принадлежит созданию соответствующих программированных пособий. Программированные пособия отличаются от традиционных тем, что в последних программируется лишь учебный материал, а в программированных - не только учебный материал, но и его усвоение, и контроль за ним. При обучении очень важно вовремя отметить образование смысловых барьеров. Они возникают, когда учитель, оперируя определенными понятиями, подразумевает одно, а ученики понимают другое. Дидактическое обеспечение программированного обучения обязательно включает обратную связь: внутреннюю - к обучаемому и внешнюю - к преподавателю. Материальной основой программированного обучения является обучающая программа, которая представляет собой специально созданное на основе пяти отмеченных выше принципов пособие. В этом пособии программируется не только учебный материал, но и его понимание и запоминание, а также контроль. Обучающая программа выполняет ряд функций преподавателя:

служит источником информации;

организует учебный процесс;

контролирует степень усвоения материала;

регулирует темп изучения предмета;

дает необходимые разъяснения;

предупреждает ошибки и т.д.

Основная часть обучающей программы состоит из нескольких шагов. Они бывают ознакомительными, ознакомительно-тренировочными или тренировочными. Каждый шаг может включать несколько кадров, если это компьютерная программа. На одном дается краткая, поддающаяся измерению информация и затем задание или вопрос, чтобы ученик мог дать свое решение, ответить на поставленный вопрос, т.е. совершить какую-то операцию. Такой кадр называется информационно-операционным. Если ученик ответил правильно, высвечивается информация, подтверждающая правильность его ответа, и дается стимул для дальнейшей работы. Если ученик ответил неточно или неверно, появляется кадр с наводящими вопросами или разъясняющей его ошибку информацией.

Заключительная часть обучающей программы носит обобщающий характер: приведение в систему сообщенного в основной части материала, инструкция по проверке обобщенных данных, самопроверка или проверка преподавателем.

Особенностью программированного обучения является то, что ученик работает самостоятельно в посильном режиме и результат заданий фиксируется, при этом осуществляется индивидуальный подход к каждому ученику.

Средствами программированного обучения могут быть программированные учебники, сборники задач и упражнений, тетради с печатной основой и перфокарты, сигнальные карточки и компьютерные обучающие программы.

При программированном обучении формирование знаний и умений происходит одновременно. Знания усваиваются благодаря деятельности, т.е. при выполнении действий в ходе их применения. Жесткое программирование выполняемых действий позволяет рационально построить процесс обучения.

Основное требование к задачам программированного обучения - это моделирование неопределенности, противоречивости ситуации, что активизирует мышление.

Существует три типа задач:

1. Предметные. Этот тип задач предполагает ориентирование в предметном поле. Это действия мыслительные, когда человек по определенным, известным ему признакам находит в предметном поле объекты, производит их мысленную классификацию, чтобы оперировать только значимыми объектами, которые позволяют решить задачу.

2. Логические типы задач. Для их решения необходим логический анализ условий задачи. Особенность такого типа задач в том, что в них могут быть не только необходимые и достаточные для ее решения данные, но и лишние.

3. Психологические типы задач. В них должны содержаться такие данные, которые "заманивают" обучаемого в ловушку, провоцируют ошибочные действия, подают ложные сигналы. Зная об этом, обучаемый должен быть предельно внимателен, не попадаться на уловку, строго следовать принятым критериям оценки ситуаций.

Сущность программированного обучения заключается в организации среды, поддерживающей самостоятельную работу учащихся. Характерной чертой управления процессов программированного обучения является наличие управляемости процесса обучения. Специфика управления в этом случае связана с тем, что преподаватель заранее расписывает варианты процесса обучения, которые зависят от ответов и ошибок учащихся.

БИЛЕТ 16

1. Совершенно буквально – структура группы. Анализ структуры группы обычно включает исследование таких факторов, как власть и отношения с властью, подгруппы, их формирование и роли относительно остальной части группы, различные роли, которые отдельные члены играют в группе (то есть лидер, последователь, сотрудник, конкурент и др.) и т. д. Обратите внимание, что этот термин достаточно эклектичен, чтобы использоваться социологами, социальными психологами, этологами, зоологами, врачами и т.д.

Одной из общих форм социального взаимодействия выступает социальная группа, в которой поведение и социальный статус каждого члена в ощутимой степени обусловлены деятельностью и существованием других членов.

Взаимозависимость сторон в процессе взаимодействия может быть равной или одна из сторон может сильнее влиять на другую - следовательно, можно выделить одно- и двустороннюю интеракцию. Интеракция может охватывать как все сферы человеческой жизнедеятельности (тотальная интеракция), так и только какую-то одну специфическую форму или «сектор» деятельности. В независимых секторах люди могут не оказывать никакого влияния друг на друга.

Интенсивность взаимодействия характеризует степень зависимости жизнедеятельности от взаимоотношений: она может колебаться от максимальной до минимальной величины. Чем больше экстенсивны или интенсивны секторы интеракции, тем больше зависимы жизнь, поведение, психология взаимодействующих сторон.

Началом любой интеракции является возникновение влияния одной стороны на поведение и психологию другой. Интеракция продолжается до тех пор, пока это влияние существует, при этом неважно - встречаются индивиды или нет. Только когда сама память или мысль о существовании одной стороны перестает оказывать влияние на поведение или психологию другой, только когда процесс можно считать законченным.

Направление взаимоотношений может быть солидарным, антагонистичным или смешанным. При солидарной интеракции стремления и усилия сторон совпадают. Если желания и усилия сторон находятся в конфликте, то это - антагонистическая форма интеракции, если они совпадают только отчасти - это смешанный тип направления взаимодействия.

Можно выделить организованные и неорганизованные взаимодействия: интеракция организована, если отношения сторон, их действия сложились в определенную структуру прав, обязанностей, функций и опираются на некую систему ценностей.

Неорганизованные интеракции - когда отношения и ценности находятся в аморфном состоянии, поэтому права, обязанности, функции, социальные позиции не определены.

Выделяют следующие типы социального взаимодействия: организованно-антагонистическая система интеракции, основанная на принуждении; организованно-солидарная система интеракции, основанная на добровольном членстве; организованно-смешанная, солидарно-антагонистическая система. Которая частично управляется принуждением, а частично - добровольной поддержкой устоявшейся системы взаимоотношений и ценностей. большинство организованных социально-интерактивных систем от семьи до церкви и государства принадлежит к типу организованно-смешанных. Также могут быть неорганизованно-антагонистический; неорганизованно-солидарный; неорганизованно-смешанный тип интеракций.

В длительно существующих организованных группах выделяют три типа взаимоотношений: семейный тип (интеракции тотальны, экстенсивны, интенсивны, солидарны по направлению и продолжительны, характерно внутреннее единство членов группы), договорный тип (ограниченность по времени действия сторон, взаимодействующих в рамках договорного сектора, солидарность отношений эгоистична и направлена на получение взаимной выгоды, удовольствия или даже на получение «как можно большего за меньшее», при этом другая сторона рассматривается не как союзник, а как некий «инструмент», который может оказать услугу, принести прибыль и т.п.); принудительный тип (антагонизм отношений, различные формы принуждения: психологическое принуждение, экономическое, физическое, идеологическое, военное).

Переход от одного типа к другому может происходить плавно и непредсказуемо. Часто наблюдаются смешанные типы социальных взаимодействий - частично договорные, семейные, принудительные.

Социальные взаимодействия выступают как социокультурные: одновременно протекают три процесса: взаимодействие норм, ценностей, стандартов, содержащихся в сознании человека и группы; взаимодействие конкретных людей и групп; взаимодействие материализованных ценностей общественной жизни.

В зависимости от объединяющих ценностей можно выделить следующие группы:

- «односторонние» группы, построенные на одном ряде основных ценностей;

- «многосторонние» группы, построенные вокруг комбинации нескольких рядов ценностей: семья, община, нация, социальный класс.

Итак, группа представлена как совокупность людей, которые определенным образом взаимодействуют друг с другом, осознают свою принадлежность к данной группе и воспринимаются ее членами с точки зрения других людей. Группа имеет свою идентичность с точки зрения посторонних.

Первичные группы состоят из небольшого числа людей, между которыми устанавливаются устойчивые эмоциональные отношения, личные взаимосвязи, основанные на их индивидуальных особенностях. Вторичные группы образуются из людей, между которыми почти отсутствуют эмоциональные отношения, их взаимодействие обусловлено стремлением к достижению определенных целей, их социальные роли, деловые отношения и способы коммуникации четко определены. В критических и аварийных ситуациях люди отдают предпочтение первичной группе, проявляют преданность членам первичной группы.

Люди вступают в группы по ряду причин:

- группа выступает как средство биологического выживания;

- как средство социализации и формирования психики человека;

- как способ выполнения определенной работы, которую невозможно выполнить одному человеку;

- как средство удовлетворения потребности человека в общении, в ласковом и доброжелательном отношении к себе, в получении социального одобрения, уважения, признания, доверия;

- как средство ослабления неприятных чувств страха, тревоги;

- как средство информационного, материального и прочего обмена.

Общение, взаимодействие людей происходит в разнообразных группах. Под группой понимается совокупность элементов, имеющих нечто общее.

Выделяют несколько разновидностей групп:

1) условные и реальные;

2) постоянные и временные;

3) большие и малые.

Условные группы людей объединяются по определенному признаку (пол, возраст, профессия и т.п.). реальные личности, включенные в такую группу, не имеют прямых межличностных отношений, могут не знать ничего друг о друге, даже никогда не встречаться друг с другом.

Реальные группы людей, реально существующие как общности в определенном пространстве и времени, характеризуются тем, что ее члены связаны между собой объективными взаимоотношениями. Реальные человеческие различаются по величине, внешней и внутренней организации, назначению и общественному значению. Контактная группа объединяет людей, имеющих общие цели и интересы в той или иной области жизни и деятельности. Малая группа - это достаточно устойчивое объединение людей, связанных взаимными контактами.

Малая группа - немногочисленная группа людей (от трех до пятнадцати человек), которые объединены общей социальной деятельностью, находятся в непосредственном общении, способствуют возникновению эмоциональных отношений, выработки групповых норм и развитию групповых процессов.

При большом количестве людей группа, как правило, разбивается на подгруппы. Отличительные признаки малой группы: пространственное и временное соприсутствие людей. Это соприсутствие людей дает возможность контактов, которые включают интерактивные, информационные, перцептивные аспекты общения и взаимодействия. Перцептивные аспекты позволяют человеку воспринимать индивидуальность всех других людей в группе; и только в этом случае можно говорить о малой группе.

I - Взаимодействие - активность каждого, это одновременно стимул и реакция на всех остальных.

II - Наличие постоянной цели совместной деятельности.

Реализация общей цели как некоего предвосхищаемого результата какой-либо деятельности способствует в некотором смысле реализации потребностей каждого и в то же время соответствует общим потребностям. Цель как прообраз результата и начальный момент совместной деятельности определяет динамику функционирования малой группы. Можно выделить три рода целей:

- ближние перспективы, цели, которые быстро во времени реализуются и выражают потребности это группы;

- вторичные цели - более длительны во времени и выводят группу на интересы вторичного коллектива (интересы предприятия или школы в целом);

- дальние перспективы объединяют первичную группу с проблемами функционирования социального целого.

Общественно ценное содержание совместной деятельности должно стать личностно значимым для каждого члена группы. Важна не столько объективная цель группы, сколько ее образ, т.е. то, как она воспринимается членами группы. Цели, характеристики совместной деятельности цементируют группу в одно целое, определяют внешнюю формально-целевую структуру группы.

III. Наличие в группе организующего начала. Оно может быть персонифицировано в каком-либо из членов группы (в лидере, руководителе), а может и нет, но это не означает, что нет организующего начала. Просто в это случае функция руководства распределена между членами группы и лидерство носит ситуативно-специфический характер (в определенной ситуации человек, более продвинутый в данной сфере, нежели другие, принимает на себя функции лидера).

IV. Разделение и дифференциация персональных ролей (разделение и кооперация труда, властное разделение, т.е. активность членов группы не является однородной, они вносят свой разный вклад в совместную деятельность, играют разные роли).

V. Наличие эмоциональных отношений между членами группы, которые влияют на групповую активность, могут приводить к разделению группы на подгруппы, формируют внутреннюю структуру межличностных отношений в группе.

VI. Выработка специфической групповой культуры - нормы, правила, стандарты жизни, поведения, определяющие ожидания членов группы по отношению друг к другу и обуславливающие групповую динамику. Эти нормы - важнейший признак групповой целостности. О сформировавшейся норме можно говорить, если она детерминирует поведение большинства членов группы - несмотря на все различия членов группы.

Группа имеет следующие психологические характеристики: групповые интересы, групповые потребности, групповые мнения, групповые ценности, групповые нормы, групповые цели.

Группе присущи следующие общие закономерности:

1) группа неизбежно будет структурироваться;

2) группа развивается;

3) флуктуация, изменение места человека в группе может происходить неоднократно.

По психологическим характеристикам различают группы членства и референтные группы (эталонные).

Референтные группы могут быть реальные или воображаемые, позитивные или негативные, могут совпадать или не совпадать с членством, но они выполняют функции:

1) социального сравнения;

2) нормативную функцию.

По характеру и формам организации деятельности выделяют:

- неорганизованные или случайно организованные группы, которые характеризуются добровольным временным объединением людей на основе сходства интересов или общности пространства;

- ассоциация - группа, в которой взаимоотношения опосредуются только личностно значимыми целями;

- кооперация - группа, отличающаяся реально действующей организационной структурой; межличностные отношения носят деловой характер, подчиненный достижению требуемого результата в выполнении конкретной задачи в определенном виде деятельности;

- корпорация - это группа, объединенная только внутренними целями, не выходящими за ее рамки, стремящаяся осуществить свои групповые цели любой ценой, в том числе и за счет других групп;

- коллектив - устойчивое во времени организационная группа взаимодействующих людей со специфическими органами управления, объединенных целями совместной общественно полезной деятельности и сложной динамикой формальных и неформальных взаимоотношений между членами группы.

Таким образом, реальные человеческие группы отличаются по величине, внешней и внутренней организации, назначению и общественному значению. По мере увеличения размера группы возрастает роль ее лидера. В группах распределение власти тесно связано с характером коммуникаций, обмена информацией и идеями.

При характеристике динамических процессов в малых группах, естественно, возникает вопрос о том, как группа организуется, кто берет на себя функции ее организации, каков психологический рисунок деятельности по управлению группой? Проблема лидерства и руководства является одной из кардинальных проблем социальной психологии, ибо оба эти процесса не просто относятся к проблеме интеграции групповой деятельности, а психологически описывают субъекта этой интеграции. Когда проблема обозначается как "проблема лидерства", то этим лишь отдается дань социально-психологической традиции, связанной с исследованием данного феномена. В современных условиях проблема должна быть поставлена значительно шире, как проблема руководства группой. Поэтому крайне важно сделать прежде всего терминологические уточнения и развести понятия "лидер" и "руководитель". В русском языке для обозначения этих двух различных явлений существуют два специальных термина (так же, впрочем, как и в немецком, но не в английском языке, где "лидер" употребляется в обоих случаях) и определены различия в содержании этих понятий. При этом не рассматривается употребление понятия "лидер" в политической терминологии. Б.Д. Парыгин называет следующие различия лидера и руководителя: 1) лидер в основном призван осуществлять регуляцию межличностных отношений в группе, в то время как руководитель осуществляет регуляцию официальных отношений группы как некоторой социальной организации; 2) лидерство можно констатировать в условиях микросреды (каковой и является малая группа), руководство — элемент макросреды, т.е. оно связано со всей системой общественных отношений; 3) лидерство возникает стихийно, руководитель всякой реальной социальной группы либо назначается, либо избирается, но так или иначе этот процесс не является стихийным, а, напротив, целенаправленным, осуществляемым под контролем различных элементов социальной структуры; 4) явление лидерства менее стабильно, выдвижение лидера в большой степени зависит от настроения группы, в то время как руководство — явление более стабильное; 5) руководство подчиненными в отличие от лидерства обладает гораздо более определенной системой различных санкций, которых в руках лидера нет; 6) процесс принятия решения руководителем (и вообще в системе руководства) значительно более сложен и опосредован множеством различных обстоятельств и соображений, не обязательно коренящихся в данной группе, в то время как лидер принимает более непосредственные решения, касающиеся групповой деятельности; 7) сфера деятельности лидера — в основном малая группа, где он и является лидером, сфера действия руководителя шире, поскольку он представляет малую группу в более широкой социальной системе (Парыгин, 1971. С. 310-311). Эти различия (с некоторыми вариантами) называют и другие авторы.

Как видно из приведенных соображений, лидер и руководитель имеют тем не менее дело с однопорядковым типом проблем, а именно, они призваны стимулировать группу, нацеливать ее на решение определенных задач, заботиться о средствах, при помощи которых эти задачи могут быть решены. Хотя по происхождению лидер и руководитель различаются, в психологических характеристиках их деятельности существуют общие черты, что и дает право при рассмотрении проблемы зачастую описывать эту деятельность как идентичную, хотя это, строго говоря, не является вполне точным. Лидерство есть чисто психологическая характеристика поведения определенных членов группы, руководство в большей степени есть социальная характеристика отношений в группе, прежде всего с точки зрения распределения ролей управления и подчинения. В отличие от лидерства руководство выступает как регламентированный обществом правовой процесс (Социальная психология и социальное планирование, 1973. С. 84). Чтобы изучить психологическое содержание деятельности руководителя, можно использовать знание механизма лидерства, но одно знание этого механизма ни в коем случае не дает полной характеристики деятельности руководителя.

Поэтому последовательность в анализе данной проблемы должна быть именно такой: сначала выявление общих характеристик механизма лидерства, а затем интерпретация этого механизма в рамках конкретной деятельности руководителя.

Лидером является такой член малой группы, который выдвигается в результате взаимодействия членов группы для организации группы при решении конкретной задачи. Он демонстрирует более высокий, чем другие члены группы, уровень активности, участия, влияния в решении данной задачи. Таким образом, лидер выдвигается в конкретной ситуации, принимая на себя определенные функции. Остальные члены группы принимают лидерство, т.е. строят с лидером такие отношения, которые предполагают, что он будет вести, а они будут ведомыми. Лидерство необходимо рассматривать как групповое явление: лидер немыслим в одиночку, он всегда дан как элемент групповой структуры, а лидерство есть система отношений в этой структуре. Поэтому феномен лидерства относится к динамическим процессам малой группы. Этот процесс может быть достаточно противоречивым: мера притязаний лидера и мера готовности других членов группы принять его ведущую роль могут не совпадать.

Выяснить действительные возможности лидера — значит выяснить, как воспринимают лидера другие члены группы. Мера влияния лидера на группу также не является величиной постоянной, при определенных обстоятельствах лидерские возможности могут возрастать, а при других, напротив, снижаться (Кричевский, Рыжак, 1985). Иногда понятие лидера отождествляется с понятием "авторитет", что не вполне корректно: конечно, лидер выступает как авторитет для группы, но не всякий авторитет обязательно означает лидерские возможности его носителя. Лидер должен организовать решение какой-то задачи, авторитет такой функции не выполняет, он просто может выступать как пример, как идеал, но вовсе не брать на себя решение задачи. Поэтому феномен лидерства — это весьма специфическое явление, не описываемое никакими другими понятиями.

В.2.

Зона ближайшего развития — уровень развития, достигаемый ребенком в процессе его взаимодействия со взрослым, реализуемый развивающейся личностью в ходе совместной деятельности со взрослым, но не проявляющийся в рамках индивидуальной деятельности. Понятие "зона ближайшего развития" было введено в психологический лексикон Л. С. Выготским, с одной стороны, для того, чтобы подчеркнуть принципиальную особенность развития личности на ранних стадиях онтогенеза, когда ребенок усваивает и присваивает накопленный социальный опыт, прежде всего, путем партнерского деятельностного и общенческого взаимодействия со взрослым, а с другой — для того, чтобы качественно развести актуальный уровень развития ребенка, который проявляется им в индивидуальной деятельности и тот, более высокий уровень развития, который реализуется развивающейся личностью, но лишь в рамках совместной деятельности со взрослым, выступая как "область не созревших, но созревающих процессов" (Л. С. Выготский). Понятие "зона ближайшего развития" традиционно рассматривается как одно из важнейших в психологии развития и педагогической психологии.

Более того, подобный теоретико-методологический ракурс рассмотрения процесса развития личности ребенка и позволяет выстроить содержательно углубленную диагностику уровня развития становящейся, формирующейся личности. "Традиционная диагностика психического развития ребенка ориентируется на определение актуального уровня развития. Но прогноз, составленный на основе подобных методов, недостаточно надежен. Для определения перспективы развития необходимо знать и "завтрашний день развития", а он определяется именно измерением зоны ближайшего развития. Так, например, измерение готовности к школе на основе уже сформированных у ребенка способностей оказывается недостаточным. Необходимо определить, как ребенок может сотрудничать со взрослым, то есть какова его зона ближайшего развития. Разработанные на этом принципе методы определения готовности к школе оказываются более надежными" (К. Н. Поливанова). В последние годы, помимо психологии развития и педагогической психологии, понятие "зона ближайшего развития" нередко используется и в рамках социально-психологической науки. Понятно, что в этом случае привычная смысловая нагрузка данного термина приобретает определенное своеобразие. Так, применительно к психологии групп этот термин используют, говоря о перспективах развития конкретного контактного сообщества, которые оно "отрабатывает" с внешней инстанцией социального контроля (особенно если это официальная общность) или с лидером (особенно, если это неформальная группа).

Собственно говоря, основная идея теории зоны ближайшего развития направлена на наиболее адекватную оценку перспектив развития ребенка и его способностей к школьному обучению. Как отмечает А. В. Брушлинский, "разрабатывая свое понимание зоны ближайшего развития, Выготский стремится прежде всего преодолеть широко распространенную традиционную трактовку, согласно которой показательным для умственного развития детей может быть не подражание ребенка взрослым, а лишь самостоятельное решение им той или иной мыслительной задачи"192. Таким образом, с точки зрения Л. С. Выготского, может быть получено лишь представление об актуальном уровне развития ребенка, но никак не о его способности к усвоению нового материала. Для того, чтобы оценить потенциал развития, необходимо оценить "разрыв" между результатами самостоятельной деятельности ребенка и тем, что он может достичь при помощи взрослых.

Сензитивный период [лат. sēnsus — чувство, ощущение] — период онтогенетического развития, в течение которого организм обладает повышенной чувствительностью к определенного рода воздействиям внешней среды и оказывается, как физиологически, так и психологически, готов к усвоению новых форм поведения и знаний. С. п. определяют границы оптимальных сроков развития психических функций и форм деятельности и, тем самым, определяют оптимальные сроки эффективного обучения. Развивающее обучение должно учитывать последовательность С. п. Наиболее хорошо известны такие С. п., как период сензитивности ребенка к усвоению речи (от одного до трех—пяти лет), период сензитивности к формированию социальной привязанности (первый год жизни). Особым видом С. п. являются критичные сензитивные периоды — кратковременные периоды оптимальной готовности организма к усвоению специфических реакций в ответ на "ключевые раздражители", примером которых может служить импринтинг (К. Лоренц). В случаях депривации и дефицита раздражителей, адекватных С. п., наблюдаются задержка и отставание в развитии соответствующей функции. В отечественной психологии проблема С. п. рассматривается в контексте концепции периодизации психического развития ребенка Д.Б. Эльконина, в основу которой положен принцип периодичности развития мотивационно-потребностной и интеллектуально-познавательной сторон личности в онтогенезе. Периодическая смена ведущих линий развития обуславливает особую чувствительность и избирательность личности к различного рода содержаниям деятельности на разных возрастных стадиях развития: к содержанию, определяющему опережающее, преимущественное развитие структур личности, либо к содержанию, выступающему источником развития интеллектуальных способностей. Применительно к понятию "зона ближайшего развития" (Л.С. Выготский), С. п. определяют готовность ребенка к усвоению определенного содержания обучения и наиболее эффективные формы сотрудничества и взаимодействия в системе "ребенок—взрослый" на данной возрастной стадии.

БИЛЕТ 17

В.1.

Динамические процессы в малой группе