1770 Г. Начиная с него, можно провести определенную линию к критицизму Канта

(отрицанию объективного существования пространства и времени как априорных,

т. е. предшествующих опыту, форм нашего чувственного восприятия). Кант в

этом трактате приходит к мнению о том, что "логическое употребление разума"

состоит в том, что следует исходить из определенных значений - наглядных или

интеллектуальных - и их вводить в логические отношения на основе сравнения

их содержательных знаков. В этом тезисе содержится и выдвинутое Кантом

впоследствии положение о формальном характере логики.

Объединяющее значение имеет работа "Критика чистого разума" ("Kritik

der reinen Vernunft"), которую Кант издал в 1781 г. Выражение "критика

чистого разума" означает критику всего познания, к которому можно прийти

априори, т. е. способом доказательств. Поставленную задачу, которую критика

чистого разума хочет решить, он формулирует в согласии с "Опытом о

человеческом разуме" Локка. Во введении к своему труду Локк говорит:

"Поэтому моим умыслом является исследовать введение, достоверность и широту

человеческого знания, равно как и его основания и степень достоверности,

мнения и согласия... Полагаю, что первый шаг правильного исследования тех

вещей, в которые человек так легко погружается, должен состоять в том, что

следует обозреть свои духовные способности, свои силы и посмотреть, на что

они способны... Расширит ли человек этим способом свои исследования далеко

за пределы своих способностей или оставит свои мысли блуждать в глубинах, в

которых нельзя нащупать никакой твердой почвы? Нельзя удивляться, если

возникнут вопросы и накопятся споры, которые никогда не придут к ясному

разрешению, а поэтому служат лишь для того, чтобы накапливать и усиливать

сомнения и ввергнуть впоследствии человека в полнейший скептицизм. Если бы

вопреки этому способности нашего разума были взвешены, границы нашего

познания установлены и найден горизонт, который разделяет освещенную и

темную части вещей, познаваемое от непознаваемого, то люди бы скорее

согласились с признанием незнания одной части и использовали свои идеи и

разговоры с большей выгодой и удовлетворением в другой" .

Подобным образом и Кант хочет прийти к определению условий, при которых

возможно действительное познание, а тем самым к определению границ

действительного познания (т. е. к возможному исключению метафизики из

области действительного познания). Критика чистого разума является критикой

"силы разума вообще относительно ко всем познаниям, к которым разум может

направляться независимо о.т опыта, и тем самым она является решением

относительно возможности или невозможности метафизики вообще". Еще более

отчетливо Кант формулирует эту проблему в "Пролегоменах ко всякой будущей

метафизике" ("Prolegomena zu einer jeden kunftigen Metaphysik"), написанных

в 1783 г. Общий вопрос "Пролегомен" звучит: "Возможна ли вообще метафизика?"

Разумеется, метафизика здесь понимается прежде всего как конструирование

доказательств трансцендентных предметов - бога, души и идеи мира.

И хотя Кант формулирует задачу своей философии, подобно Локку, а именно

определение границ достоверного познания, его подход отличается от подхода

Локка. Локк хочет исследовать границы человеческого познания. При этом он

исходит из предпосылки, что для возникновения познания необходимы ощущения,

а также связанная с ними способность их различать. Отсюда возникает идея

необходимости проверки всего нашего познания способами, которые описал Локк

(к этим способам относятся память, образование понятии, сложение простых

чувственных определений, абстракция и т. д.). Здесь исследование границ

нашего познания связано с определенной психологической теорией. Кант,

напротив, ставит вопрос иначе. Так, вопрос о том, возможна ли математика,

исследуется как вопрос о "возможности" действительного познания предметов

метафизики. Так как в качестве образца "научного", а значит, действительного

повнания Кант принимает ньютоновское естествознание и математику, то

"границы" познания устанавливаются условиями научно достоверного дознания, и

от них он переходит к вопросу о том, может ли метафизика со своими

претензиями на познание "трансфизических" предметов удовлетворить эти

условия. С этой точки зрения Кант в "Критике чистого разума" дает подробную

критику замыслов предшествующей метафизики. В соответствии со своей ведущей

идеей он постепенно решает следующие вопросы:

1. Как возникла чистая математика?

2. Как возможно чистое естествознание?

3. Как вообще возможна математика?

4. Как возможна метафизика как наука?^[

^]Этот способ вопрошания (вопрошания о возможности) Кант называет

трансцендентальным, а свои ответы - трансцендентальной теорией.

Вопрос, как возможна наука, по Канту, разрешим лишь в связи с вопросом,

как возможен опыт. По Канту, ни опыт, в котором мы имеем дело с чувственными

предметами, ни наука (имеется в виду математика и ньютоновское

естествознание) невозможны до тех пор, пока к чувственным данным не будет

прибавлено определение, некоторое "добавление", имеющее нечувственный

характер, принцип которого Кант определяет как суждение (Verstand) и чистое

созерцание (временное и пространственное созерцание). Конкретный опыт

предполагает, по Канту, определенную априорную (предшествующую) основу

опыта, или "возможный опыт". "Возможный опыт" содержит чувственные элементы

опыта во временном плане и пространственной связи и наделяет их

определенными значениями, которые не происходят лишь из чувственных

созерцаний. Кантов исходный тезис об опыте содержит и согласие с принципом

Локка, и также отличие бт него. Согласно принципу Локка, все наше познание

строится на опыте. Кант в начале своего трактата также высказывает

положение, что "все наше познание начинается с опыта", т. е. чувственного

опыта, но в отличие от Локка подчеркивает, что "все наше познание не исходит

из опыта". Познание, по Канту, имеет два источника: "эмпирический" и

"априорный", а не один, как у Локка.

Априорная основа также имеет двойственный характер. К ним относятся

"интеллектуальные синтезы", или категории, и время и пространство как

априорные формы чувственности, которые объединяют чувственные данные в

едином чувственном созерцании. Главную роль при преобразовании чувственного

опыта в "эмпирический опыт" играет рассуждение. Так как речь идет об

априорных интеллектуальных значениях и способах соединения чувственных

данных, эта концепция напоминает "врожденные идеи" Декарта. Кант,

разумеется, никогда не говорит о том, что они врожденны, но говорит о том,

что они "предшествуют" чувственному опыту, им придается большее значение,

чем имеют врожденные идеи Декарта, потому, что эти категории обусловливают

упорядочение чувственных данных опыта и регулярность их прохождения. Они, а

не непознаваемая основа реальности - "вещь в себе" - приводят к тому, что в

опыте ничего не происходит "произвольно" и "наудачу".

Наше столкновение с предметами непосредственного опыта и наше понимание

предметов в математическом естествознании имеют, по Канту, ту же основу -

исходят из категории (как нечувственного элемента опыта), не только

соединяющей чувственные данные, но и, более того, вкладывающей в них

определенные значения, которые образуют составную часть опыта. Соединение

чувственных данных во времени и пространстве подчинено категориям. То, что в

непосредственном опыте мы сталкиваемся с вещами, которые мы понимаем как

"субстанцию" со "свойствами", между которыми существуют причинные отношения,

и то, что в науке мы исходим из действия "принципа сохранения мировой

субстанции" и из действия "принципа причинности", обусловлены "априорным"

распределением нашего опыта.

Это распределение коренится в "синтезах" рассуждения (в категориях) и

во временно-пространственном созерцании (по Канту, время и пространство не

существуют реально); с их помощью мысль конструирует как вещи, с которыми мы

сталкиваемся в непосредственном опыте, так и предметы научного познания.

Конструкция предметов опыта, которые мы познаем в науке, связана однозначно

также с чувственными элементами познания. Предметы, по Канту, нам должны

быть "данными", чтобы они могли быть "мыслимы". Категории, по Канту,

являются "синтезами" и "способами действия", которым мы бессознательно

подчиняем чувственные данные. Опыт делится на две части: "формальную", или

часть, имеющую априорный характер, и на содержание, которое является

"эмпирическим", т. е. должно быть нам "дано" извне. Если мы сравним таблицу

"понятии" с таблицей "чистых принципов естествознания", то получим следующую

картину того, что (вместе "с общими условиями созерцания") наша мысль

"вкладывает" в опыт, а тем самым и в предметы опыта в науке.

Понятия (категории)

1

По количеству

единство (единица меры)

множество (величина)

совокупность (целое)

2

По качеству

реальность

отрицание

ограничение

3

По отношению

субстанция

причинность

взаимность

4

По модальности

возможность

действительность

необходимость

Критерии деления взяты из теории суждений Аристотеля - из их различных

форм Кант выводит категории.

Чистые (неэмпирические) принципы естествознания

1

Аксиомы созерцания

2

Антиципация восприятия

3

Аналогия опыта

4

Постулаты эмпирического мышления вообще

Принцип "сохранения мировой субстанции" (например, при сожжении

определенного тела составляющая его материя не исчезает) и принцип

причинности (по которому "все изменения совершаются согласно закону

соединения причины и следствия") являются двумя первыми "аналогиями опыта".

Третья "аналогия опыта" выражает принцип взаимного воздействия субстанции

(составляет их взаимную притягаемость). Первые два вида принципов ("аксиомы

созерцания" и "антиципация восприятия") определяют то, что явления, которые

должны стать предметом научного исследования, должны быть квалифицируемы

(выражены количественно). Это так называемые математические принципы в

противоположность третьему и четвертому, которые называются динамическими.

Четвертый принцип должен удовлетворять условиям, при которых предмет может

быть понят как возможный, реальный и необходимый.

Таким образом, Кант подчеркивает априорность категорий времени и

пространства в двух плоскостях: при объяснении опыта и при объяснении науки.

При объяснении опыта априорность категорий времени и пространства составляет

тот плюс, когда присоединение к чувственным данным образует единство

"регулярного" опыта относительно непосредственно воспринимаемых вещей. При

объяснении науки из категорий выводятся "принципы", которым должны

соответствовать предметы.

Известно, что наряду с априорной составной частью другим элементом

опыта являются чувственные данные, или "чувственный опыт", о которых Кант

говорит, что они являются результатом "аффекции" нашей чувствительности

внешними "вещами в себе". Вещь или "вещи в себе" нам не известны, знаем лишь

ее или их воздействие на наши рецептивные (воспринимающие) чувства. Кант

весьма выразительно подчеркивает метафизический элемент, содержащийся в этом

принципе. Когда он во втором издании "Критики чистого разума" защищается от

обвинений в берклианском идеализме, которые были выдвинуты против него, он

указывает на еще один аргумент. Наше осознание самого себя связано, по его

мнению, с осознанием предметов как существующих вне нас.

Субъективно-идеалистическое представление "взаимосвязанного сна", согласно

которому самосознание остается нетронутым, хотя бы предметы, к которым

сознание относится, и перестали существовать, у Канта, таким образом,

исключено.

В заключение нашего обозрения позитивной части "Критики чистого разума"

хотелось бы напомнить, что марксистская философия подчеркивает у Канта

агностицизм и его колебание между агностическим и идеалистическим

мировоззрением. Энгельс в критике агностической позиции Канта подчеркивал:

"Самое же решительное опровержение этих, как и всех прочих, философских

вывертов заключается в практике, именно в эксперименте и в промышленности".

Марксистская критика вместе с тем, однако, подчеркивает, что Кант правильно

указал на активность познающего субъекта, которой прежде не уделялось

достаточного внимания. Возражение против теории априорности времени и

пространства состоит в том, что общий элемент опыта имеет не априорное

происхождение, он образуется как идеальное отражение реальности,

опосредованной миллиарды раз повторяющейся практикой.

С самого начала целью исследования Канта было выяснение, возможно ли

существование метафизики с ее учением о душе, боге и идеей мира. Кант

приходит к выводу, что определенные познания соответствуют критерию

научности и что всегда можно опереться на данные естествознания и математики

для формулирования общих и необходимых фактов. В случае математики - это

гомогенное чувственное созерцание (его чистая гомогенность гарантирована

априорным происхождением), в случае естествознания - это категории,

выступающие как основа "принципов". В обоих случаях научное познание

остается связанным чувствами. Однако никаких гарантий нельзя найти для

фактов, которые относились бы к идеям. Кроме этого в обоих случаях гарантия

имеет характер априорного "вклада" Нашей мысли в факты, и познание при этих

предпосылках не имеет смысла для предметов метафизики. Кант поэтому приходит

к отрицательному выводу о возможности метафизики как "науки". Метафизика

невозможна как система действительных фактов о "трансфизических" предметах.

Однако из этого не вытекает то, что невозможна философия вообще - она

возможна как критика достоверного познания, т. е. установление его

экстенсивности и границ.

При определении перечня вопросов, которые философия Канта должна

решить, возникает такой порядок: как вообще возможна метафизика? как

возможна метафизика как наука? Нам известно, что последний вопрос имеет

отрицательный ответ, однако именно такой ответ обусловливает вопрос: "как

возможна метафизика как естественная диспозиция, т. е. как возникают из

всеобщего характера человеческого разума вопросы, которые ставит чистый

разум и на которые его принуждает отвечать собственная потребность?". Этим

дано отношение Канта к предметам метафизического мышления. Действительное

познание невозможно на основе метафизического мышления, однако в то же время

должно поставить вопрос: как возможно, что до сих пор и в такой мере они

занимали человеческую мысль? Кант решает и этот вопрос указанием на

следующую априорную плоскость, которая, однако, не имеет характера принципа

объективных фактов, но имеет характер тенденции, причем тенденции

преодоления обусловленного познания, т. е. познания единичных явлений,

познания того, что есть абсолютное, необусловленное. "Наша способность

познания ощущает гораздо более высокую потребность, чем просто разложение

явлений на слоги, согласно их синтетическому единству, которого достаточно

для того, чтобы прочесть их как опыт... а наш разум имеет в себе потребность

опираться на факты, идущие дальше того, чтобы с ними мог согласоваться

какой-либо предмет, который может дать опыт". Тенденция к познанию того, что

не обусловлено, заложена, по Канту, в характере нашего суждения потому, что

суждение может осуществиться лишь при условии, что большая посылка (которая

представляет условие относительно вывода) мыслится как универсальная. Потом

мы можем предикат, действительный для условий, ставить как действительный по

отношению к предмету, который подчинен условию. В этом характере нашего

суждения Кант усматривает принцип мышления предметов опыта при общности

условий. Мыслить нечто по отношению к общности условий означает то же самое,

что мыслить "при всех условиях" или по отношению к тому, что является

необусловленным, абсолютным. Кант, таким образом, из нашей способности

суждения выводит нашу способность к тому, чтобы мыслить предметы опыта по

отношению к общности условий, или необусловленному. Так он интерпретирует

тенденцию относить наши познания к совокупности мировоззренческого синтеза.

По Канту, существует два способа реализации этой нашей способности.

Первый способ тот, на котором основана старая метафизика. Второй способ

преодоления эмпирического познания по направлению к общности условий, к

необусловленному объективизируется в идее, которая превосходит любой опыт.

Кант указывает на Платона, который впервые понял эту тенденцию и дал ей

идейное выражение.

Кант стремится доказать, что три так называемые идеи, на которые

опиралась старая метафизика (душа, идея мировой целостности, бог), являются

продуктом трижды неправильного суждения. Как понятия, в которых не

содержится чувственного созерцания, они противоречат требованию, согласно

которому наше познание должно быть связано с чувственностью. Критика этих

идей показывает, что они были образованы на основе неправильных выводов, и

тем самым подтверждает "экспериментом обратной проверки" то, что "все наше

познание начинается с опыта...".

Кант затем подробно анализирует отдельные идеи и показывает, что в

доказательствах субстанциональности и бессмертности души старая метафизика

допустила грубые логические ошибки (паралогизмы). В случае второй идеи

неправильно осуществлен синтез явлений в идее мировой целостности. Кант

доказывает неправомерность этой идеи тем, что в ней он вскрывает

противоречия, или антиномии. В ходе истории метафизики доказывались

противоположные тезисы, касающиеся начала мира во времени и его

пространственной ограниченности или неограниченности; делимости на

окончательно простые элементы и его делимости до бесконечности; безусловной

действенности всеобщей причинности и его ограниченности "причинностью

посредством свободы", т. е. при посредстве человеческого решения, и,

наконец, вопрос, является ли мир самодостаточным или нет. Проблема состоит

не в том, что тезисы или антитезисы доказываются неправильно, но в том, что

оба их можно однозначно доказать. Из этого Кант выводит: наше познание

впадает в противоречие с самим собой, если оно остается без опоры на

чувственное созерцание. При опровержении третьей из идей, идеи бога. Кант

указывает на ошибочность двух главных доказательств существования бога -

онтологического и космологического. Из его критического анализа,

"теологической идеи", в частности, интерес представляет критика так

называемого онтологического доказательства, в котором из понятия бога

доказывается его существование.

Критика Кантом идеи старой метафизики кладет конец метафизическому

доказательству идей в философии. Современник Канта М. Мендельсон (1729-